Она была потрясена столь серьёзным нарушением её власти как медицинского работника, облачённого государственными полномочиями, попыталась вырваться, но его рука сжимала её слишком сильно. Медсестра посмотрела ему в глаза и впервые поняла, что в них больше нет страха. Теперь в них отражалась ярость человека, способного на убийство, потому что человеческие инстинкты Янга одержали верх над его воспитанием в обществе, в котором он прожил свои тридцать шесть лет. Его жена и ребёнок были в опасности, прямо здесь и в этот самый момент. Он был готов встретить дракона, дышащего пламенем, и к черту все последствия! Медсестра подчинилась и показала налево. Янг поспешно пошёл в указанную сторону, за ним последовали трое священников, от которых не отставала бригада CNN. Медсестра потрогала шею и кашлянула, чтобы вернуть дыхание, по-прежнему слишком удивлённая, чтобы испытывать страх. Она никак не могла понять, почему этот человек не подчинился её приказу.Янг Лиен Хуа находилась в родильной палате №3. Стены здесь были из жёлтого глазурированного кирпича, кафельный пол за много лет стёрся и стал теперь коричнево-серым. * * * Для Цветка Лотоса все происходящее стало кошмаром, которому не было конца. Она осталась одна, совсем одна в этом здании жизни и смерти, чувствовала, как схватки все усиливаются и сливаются в единое напряжение её мышц, выталкивая нерожденного ребёнка ближе к свету, к миру, которому он не был нужен. Она видела выражение печали и покорности на лицах медсестёр, потому что они ожидали, как с минуты на минуту здесь появится смерть. Все они привыкли воспринимать неизбежность и пытались отойти подальше от стола, на котором лежала Лиен Хуа, потому что предстоящее настолько противоречило всем человеческим инстинктам, что единственный способ присутствовать здесь и ничего не видеть заключался в том, чтобы оказаться где-то в сторонке. Поскольку они не могли уйти, то по крайней мере старались находиться как можно дальше.Но это не приносило облегчения, и хотя они не признавались даже друг другу, после работы, когда они возвращались домой, медсёстры ложились в кровати и горько плакали из-за того, что им приходилось становиться носительницами смерти, а не жизни, как предназначалось женщинам природой. Некоторые медсёстры обнимают мёртвых детей, которые так и не стали детьми, так и не успели сделать свой первый животворящий вдох, пытаясь показать свою женскую нежность по отношению к тем, кто никогда не узнает силу материнской любви, разве что это почувствуют души убиенных, которые продолжают некоторое время витать вокруг.Другие ударяются в иную крайность, бросая мёртвых младенцев в мусорные корзины, как отбросы, которыми они, по мнению государства, и являются. Но даже эти женщины никогда не шутят на эту тему — более того, никогда даже не говорят.Лиен Хуа чувствовала эти ощущения, но, что ещё хуже, знала их мысли, и её душа взывала к богу о милосердии. Что преступного в том, что ты хочешь стать матерью, даже если ты посещаешь христианскую церковь? Разве это преступление — родить второго ребёнка, который заменит первого, вырванного из её рук безжалостной судьбой? Почему государство лишает её счастья материнства? Неужели нет иного пути? Она не убила своего первого ребёнка, как поступают многие китайские семьи. Она не умертвила своего маленького Большого Дракона, с его искрящимися чёрными глазами, заразительным смехом и цепкими маленькими ручками. Какая-то другая сила забрала его, и она хотела, она нуждалась во втором ребёнке. Ей нужен всего один ребёнок. Она не жадная. Она не хотела выращивать двух детей. Только одного. Только одного, который будет сосать её грудь и улыбаться ей по утрам. Она честно работала на государство, ничего не требовала взамен, но теперь она просила о ребёнке! Это её право как человеческого существа, разве не так?Но теперь она познает отчаяние. Лиен Хуа пыталась остановить схватки, приостановить роды, но с таким же успехом она могла бороться с приливом, орудуя лопатой. Её младенец спешил появиться на свет. Она чувствовала это. Она видела, что медсестра, принимающая роды, тоже знает это. Медсестра посмотрела на часы, выглянула из комнаты, размахивая рукой как раз в тот момент, когда Лиен Хуа сопротивлялась желанию тела вытолкнуть ребёнка, закончить процесс родов и, таким образом, отдать младенца в руки Смерти. Она отчаянно сопротивлялась, контролировала дыхание, дышала часто вместо того, чтобы дышать глубоко, боролась, боролась и боролась, но все напрасно. Теперь она понимала это. Не было рядом мужа, который мог бы защитить её. Он поступил по-мужски, доставив её сюда, но не смог спасти её и его собственного ребёнка. Вместе с отчаянием пришла слабость. Настало время. Она знала это чувство с прошлых родов, сопротивляться дальше — выше её сил.Она не может бороться. Настало время сдаться.Врач увидел, как махнула рукой медсестра. Он был мужчиной. Мужчине легче делать это, и поэтому большинство смертельных «уколов» в больнице делали мужчины.Он взял шприц объёмом в пятьдесят кубических сантиметров, подошёл к шкафчику с лекарствами, отпер дверцу и достал большую бутыль с формальдегидом. Затем он наполнил шприц, даже не стараясь удалить из него пузырьки воздуха, потому что цель этого укола была убить, и потому всякая дополнительная забота являлась лишней. Он пошёл по коридору к палате № 3. Сегодня врач дежурил уже девять часов. Он произвёл трудное, но закончившееся успехом кесарево сечение несколько часов назад и теперь закончит свой рабочий день вот этим уколом. Такие поступки ему не нравились. Он делал это, потому что такой была его работа — часть политики государства. Глупая женщина, рожает ребёнка, не получив разрешения властей. По сути дела, это её вина. Она знает правила. Их знают все. Невозможно не знать правила. Но она решила нарушить их. За это нарушение она не будет наказана. Её не посадят в тюрьму, она не потеряет работу, и её даже не оштрафуют. Она просто вернётся домой, как будто и не было этих девяти месяцев. Она будет немного старше, немного умнее и будет знать, что, если это случится снова, гораздо лучше сделать аборт на втором или третьем месяце беременности, ещё до того, как ты привыкнешь к этому проклятому существу у себя в животе, это намного легче, чем выносить мучительные схватки совершенно напрасно. Печально, ничего не скажешь, но в мире много печали. Врач избрал профессию врача, а женщина в палате №3 решила забеременеть.Он вошёл в палату в маске, закрывающей лицо, потому что он не хотел, чтобы женщина заразилась чем-нибудь. Именно поэтому он выбрал чистый шприц, в случае если он промахнётся и игла воткнётся по ошибке в её тело.Итак.Врач поднял голову и посмотрел. Женщина полностью расслабилась и лежала спокойно, и вот действительно появилась головка. Маленькое существо. Лучше подождать минуту-другую, чтобы после того, как он выполнит свой долг, она последним усилием вытолкнула маленькое тельце — и все будет кончено. Затем она сможет встать, поплакать и начать жизнь заново. Врач слишком сконцентрировался на своей работе и не заметил шумного беспорядка у входа в родильную палату. * * * Янг сам распахнул дверь. И тут же увидел свою жену, распростёртую на столе, как жертва на алтаре кровожадного китайского коммунистического бога. Лиен Хуа лежала на родильном столе, её ноги был подняты и широко раздвинуты, словно это приспособление соорудили, чтобы легче насиловать женщин. Голова жены была закинута назад и опущена вниз, а не поднята вверх и наклонена вперёд, словно она не хотела наблюдать за рождением своего ребёнка. Через мгновение он понял причину.Вон там врач! И в руке он держит большой шприц, полный…Они не опоздали! Янг Куон столкнул врача со стула. Он бросился к лицу жены.— Я здесь! И со мной пришёл преподобный Ю, Лиен. — Это походило на луч света, осветивший наконец тёмную комнату.— Куон! — воскликнула Лиен Хуа, чувствуя необходимость вытолкнуть младенца и, наконец, желая этого.Но затем все стало намного сложнее. У больницы были свои охранники, но после того, как клерк в вестибюле сообщил им о происходящем, один из охранников вызвал полицию. Китайские полицейские, в отличие от охранников больницы, вооружены. Два полицейских появились в коридоре. Они были удивлены, когда заметили сначала иностранцев с телевизионными камерами прямо перед собой. Не обращая на них внимания, они протолкнулись в родильную комнату и увидели беременную женщину, на последней стадии родов, врача на полу и четырех мужчин, два из них тоже иностранцы!— Что здесь происходит?! — взревел старший полицейский, поскольку запугивание было его основным оружием, когда требовалось подчинить себе население.— Эти люди мешают моей работе! — выкрикнул в ответ врач. Если он не станет действовать немедленно, проклятый младенец родится и успеет вдохнуть, и тогда он уже не сможет…— Что? — потребовал разъяснения полицейский.— У этой женщины запрещённая беременность, и мой долг немедленно покончить с зародышем. Эти люди мешают мне. Прошу сейчас же убрать их отсюда.Для полицейских этого было достаточно. Они повернулись к людям, совершенно очевидно находящимся здесь без разрешения.— Немедленно покиньте комнату! — приказал старший полицейский, а младший протянул руку к пистолету.— Нет! — тут же последовал ответ обоих: Янг Куона и Ю Фа Ана.— Врач приказал вам уйти, вы должны выполнить приказ, — настаивал полицейский. Он не привык, чтобы обычные люди сопротивлялись его распоряжениям.Врач решил, что наступил благоприятный момент выполнить свои неприятные обязанности, после чего он сможет отправиться домой. Он поднял стул, подвинул его к тому месту, где можно удобно заняться работой.— Я не допущу этого! — на этот раз воскликнул Ю со всем авторитетом своего образования и статуса.— Да выгоните их, наконец! — рявкнул врач, теряя терпение.Куон стоял у головы жены и не мог предпринять решительных действий. К своему ужасу, он увидел, что доктор поднял шприц и поправил очки. И в этот момент жена Куона, ничего не замечающая вокруг, словно находилась где-то далеко, сделала глубокий вдох и напряглась.— Вот, — сказал врач. Зародыш полностью выдвинул голову, и всё, что оставалось, это…Преподобный Ю видел много зла в своей жизни, как и большинство священников, а они видят зло так же постоянно, как и опытные полицейские офицеры, но увидеть, как убивают младенца прямо перед его глазами, это уж слишком. Он грубо оттолкнул младшего полицейского и ударил врача по голове сзади. Врач упал на пол, и Ю прыгнул на него.— Ты снимаешь все это? — спросил Барри Вайс в коридоре.— А как же, — подтвердил Николс.Младшего полицейского оскорбило не нападение на врача, но скорее то обстоятельство, что этот — этот гражданин осмелился поднять руку на него, одетого в форму члена народной вооружённой полиции. Вне себя от ярости, он выхватил пистолет из кобуры, и то, что раньше было запутанной ситуацией, превратилось теперь в смертельное противостояние.— Нет! — крикнул кардинал ДиМило, шагнув к молодому полицейскому. Тот оглянулся на звук голоса и увидел старого гвая, или иностранца, в очень странной одежде, приближающегося к нему с враждебным выражением на лице. Первой реакцией копа был удар по лицу иностранца открытой левой ладонью.Кардинала Ренато ДиМило не ударяли по лицу с детства, и это оскорбление его личности было тем более обидным для его религиозного и дипломатического статуса из-за того, что удар нанёс этот мальчишка! Он покачнулся от силы удара, оттолкнул мужчину в сторону, намереваясь прийти на помощь китайскому пастору и помочь ему не допустить убийцу-врача до младенца, который вот-вот появится на свет.Врач стоял, покачиваясь, на одной ноге, держа шприц в поднятой руке. Кардинал выхватил шприц и швырнул его об стену. Шприц не разбился, потому что был сделан из пластика, зато игла погнулась.Если бы полицейские поняли, что здесь происходит, или просто получили бы более основательную подготовку, на этом все и закончилось бы. Но они не понимали, и у них не было достаточной подготовки. Теперь и у старшего полицейского появился в руке пистолет типа 77. Он попытался ударить итальянца по затылку рукояткой пистолета, но промахнулся, и ему всего лишь удалось рассечь кожу на голове кардинала и заставить его пошатнуться.Теперь пришла очередь монсеньора Шепке. Произошло нападение на его кардинала, на человека, которому он обязан служить и которого должен защищать. Он был священником, поэтому не мог применить физическую силу. Он не имел права нападать.Однако Шепке мог защищаться. Так он и поступил, схватив руку старшего полицейского, в которой тот держал пистолет, и вывернул её, направив пистолет в безопасном направлении, в сторону от людей, находящихся в комнате. Но полицейский успел нажать на спусковой крючок, и, хотя пуля просто расплющилась о цементный потолок, грохот выстрела внутри маленькой комнаты был оглушительным.Младший полицейский внезапно решил, что напали на его товарища. Он повернулся и выстрелил, но пуля калибра 7,65 мм попала не в Шепке, а в спину кардинала ДиМило. Пуля прошла навылет, разорвав селезёнку старого священника. Внезапная боль удивила кардинала, но глаза ДиМило были направлены на рождающегося ребёнка.Грохот выстрела напугал Лиен Хуа, и сокращение мускулов было чистым рефлексом.Ребёнок появился на свет и упал бы на пол головой вперёд, если бы не вытянутые руки преподобного Ю, который подхватил ребёнка и, наверно, спас ему жизнь. Китайский священник лежал на боку, и тут он увидел, что второй выстрел тяжело ранил его католического друга. Прижимая к груди младенца, он встал на ноги и посмотрел на молодого полицейского разъярённым взглядом.— Хуай дан! — закричал Ю. — Негодяй! — Даже не заметив, что он держит в руках младенца, священник шагнул к растерявшемуся и испуганному полицейскому.Механически, подобно роботу, полицейский поднял руку с пистолетом и выстрелил прямо в лоб баптистскому священнику. Ю повернулся и упал назад, споткнувшись о тело лежащего кардинала ДиМило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179