Великолепный дворец, будто сотканный из башенок и террасок, располагался на самом высоком отроге, и из комнаты Черной Птицы открывался захватывающий вид на весь город. Девушка смотрела в окно, печально разглядывая заснеженные скалы, освещенные огнями, мерцающими в прозрачном ледяном воздухе. Под гнетом мрачного настроения ее плечи опустились, и кончики огромных глянцевых иссиня-черных крыльев безвольно волочились по полу.
— Черная Птица?
Принцесса резко повернулась и нахмурилась.
— Уходи, мама! Я отказываюсь выйти замуж за Верховного Жреца, и это мое последнее слово.
— Нет, не последнее. — Горе прибавило морщин на лице Пламенеющего Крыла, но голос королевы по-прежнему отдавал металлом. Она в ярости мерила шагами маленькую круглую комнатку, а ее красно-золотые крылья сердито топорщились.
— Ты будешь делать, что тебе приказано, — сказала она дочери. — Ты дочь королевы. Черная Птица, и, я надеюсь, осознаешь свою ответственность перед подданными и троном, а это подразумевает, что ты должна выйти замуж, повинуясь требованиям всеобщего блага.
— Чьего блага? — в запальчивости воскликнула Черная Птица. — Моего? Твоего? Кому станет лучше, если я выйду за это старое развратное чудовище? Ему самому, и только! Он ничем не может помочь нам, мама! Он обманывает тебя и весь наш народ. Он не в состоянии повлиять на Бога Неба. Разве жертвы, которые он требует, принесли хоть какую-нибудь пользу? Все эти жизни — жизни тех, кого мы сами поклялись защищать, — пропали впустую, а эта мертвая, нескончаемая зима и не думает уходить. Значит, теперь его цена за наше спасение — моя рука. Кстати сказать, это даст ему огромную силу и власть. Мама, неужели ты не видишь, что он просто мошенник? Как можно быть настолько слепой?
— Как ты смеешь? — Казалось, в наступившей тишине еще продолжает звенеть эхо пощечины. Черная Птица в ужасе качнулась, прижав руку к лицу, и в ее огромных темных глазах показались слезы. Никогда еще Пламенеющее Крыло не поднимала руки на свою любимую дочь.
— Мама, пожалуйста, — голос девушки превратился в едва слышный шепот. — Ты же знаешь традиции нашего народа. Мы выбираем себе пару на всю жизнь, и если я обвенчаюсь с Черным Когтем, то проведу остаток дней в отчаянии, ибо буду связана с человеком, которого ненавижу и презираю. Да, конечно, принцесса должна искать подходящую партию, но еще никого и никогда не принуждали к этому. Прошу тебя, не заставляй меня выходить за него замуж. Он воплощение зла, я знаю это.
Пламенеющее Крыло вздохнула.
— Дитя мое, со времен Катаклизма мы не переживали подобного несчастья. За всю нашу историю еще не бывало такого жестокого и внезапного холода. Все растения начисто вымерзли, а животные погибли или бежали в теплые края. Эта зима убивает все, чего коснется, и вмешательство Черного Когтя — наша единственная надежда. Небесный Народ гибнет. Черная Птица! Мою скорбь не выразить словами, но у меня нет выбора. Завтра ты обвенчаешься с Черным Когтем, и я не желаю слышать никаких возражений! А сейчас он хочет поговорить с тобой, и я прошу — будь с ним вежлива. Твой народ нуждается в тебе. Черная Птица. Ты принцесса — так что веди себя подобающе! — С этими словами королева быстро вышла из комнаты, будто не могла видеть свою дочь в обществе жреца.
Голова Черного Когтя была гладко выбрита и покрыта зловещими знаками и магическими символами, а жестокое и хищное лицо, с крючковатым носом и горящими глазами фанатика, внушало отвращение. Крылья отливали тусклым пепельно-черным цветом, который преобладал и в его одеждах. Высокомерие жреца в присутствии царственной принцессы было настолько несносным, что Черной Птице захотелось его ударить.
— Я пришел, чтобы принести поздравления своей невесте в канун свадебной церемонии, — проворковал он. — Как чудесно ты выглядишь, дорогая! Я не могу дождаться, когда ты станешь моей, — Жрец жадно протянул костлявые руки, чтобы коснуться ее, и Черная Птица торопливо попятилась, обнажив кинжал.
— Отойди от меня! — взорвалась она. — Я скорее умру, чем выйду за тебя замуж, старый грязный стервятник!
Верховный Жрец улыбнулся, но глаза его оставались ледяными.
— Замечательно, — сказал он. — Чудесная вспышка! Я рад, что ты так к этому относишься. Это сделает твое приручение куда более интересным.
— И не рассчитывай, — сквозь зубы огрызнулась Черная Птица.
— Да нет, как раз на это я и рассчитываю, моя дорогая. Когда ты станешь моей, небольшая порка быстренько положит конец твоему своевольному нраву.
— Ты не посмеешь, — задыхаясь, проговорила Черная Птица.
— Конечно, я едва ли посмею учинить насилие над принцессой, — пожал плечами Черный Коготь. — Однако с собственной женой каждый имеет право обращаться как ему заблагорассудится — и ты скоро в этом убедишься. Приятных сновидений, моя маленькая невеста. Спи спокойно, пока можешь!
Черный Коготь ушел, но Черная Птица посвятила беспомощным рыданиям лишь несколько кратких минут — время было слишком дорого, чтобы тратить его на слезы, ибо девушка укрепилась в мысли, что теперь ее единственная надежда — это бегство. Заперев дверь, она еще раз все хорошенько обдумала. Принцесса знала, что никому и в голову не придет заподозрить ее в побеге: древний закон запрещал Крылатому Народу покидать свое горное королевство. Черная Птица часто гадала, почему, но, казалось, ответа не знал никто — а может, просто не хотел об этом говорить. Любой беглец автоматически приговаривался к смерти и, вернувшись, был бы немедленно казнен. Этот запрет так глубоко въелся в душу каждого летуна, что при одной мысли о предстоящем побеге руки Черной Птицы начинали трястись, и ее приготовления заняли в два раза больше времени.
— У меня нет выбора, — твердо повторяла себе девушка, складывая хлеб и мясо, оставшиеся от ужина, в маленькую сумку. Она привязала ее к поясу, а потом выудила из-под кровати припрятанный там арбалет. Свою непокорную гриву пышных темных волос принцесса тщательно заплела и надела костюм для полета — черную кожаную тунику, короткую юбку, оставляющую свободными ноги, и кожаные сандалии с высокой шнуровкой. Девушка решила не обременять себя излишней одеждой: небесные жители были мало восприимчивы к холоду, и, кроме того, она надеялась быстро миновать область этой неестественной зимы. Заткнув за пояс кинжал. Черная Птица подошла к окну. Пуститься в путь с подоконника легче легкого: она занималась этим с детства, когда только-только открыла для себя прелесть тайных полетов. Девушка впервые порадовалась тому, что разделила с матерью скучное бремя управления дворцом. Теперь ей были известны все посты в городе, и, что еще важнее, как их миновать.
Неожиданно поднялась очередная из этих непредсказуемых метелей, и Черная Птица поморщилась, ощутив силу бури, бушующей снаружи. Но пусть это и безумие, она должна пуститься в путь сейчас или никогда. И лучше не думать о том, что будет, если ее поймают. Вскарабкавшись на подоконник, Черная Птица помедлила, захваченная сознанием важности того шага, который собиралась сделать. А если в конце концов мать права? Это значит, что она предает весь свой народ, и стало быть, если она покинет горы, жизнь ее превратится в нескончаемую расплату за предательство. Возврата назад не будет. Девушка задумчиво коснулась щеки, на которой все еще горел отпечаток пощечины, и вспомнила жестокость, таившуюся в глазах Черного Когтя. Этого оказалось достаточно — глубоко вздохнув. Черная Птица спрыгнула с подоконника и, расправив огромные темные крылья, поймала восходящий поток, чтобы замедлить стремительное падение. Подобно гигантской летучей мыши, она обогнула скалу-дворец с теневой стороны и пустилась прочь от дома и земель своего народа.
Полет в сердце метели оказался куда сложнее, чем она могла себе представить. Видимость была отвратительная, и наконец все окружающее вообще исчезло в плотных хлопьях густого снега. Яростный ветер ревел и трубил, безжалостно швыряя девушку из стороны в сторону, и несколько раз едва не расплющил ее об изящные башенки города. Будь у Черной Птицы время подумать, она могла бы успокоить себя мыслью, что в таких условиях побег наверняка пройдет незамеченным, но она сосредоточила все свое внимание на том, чтобы не упасть и избежать неожиданных препятствий. Чувство направления было безвозвратно потеряно, и девушка могла лишь слабо надеяться, что не собьется с прямой и, сделав круг, не вернется назад к городу.., и к Черному Когтю.
Черная Птица продрогла до костей. Ощущение было незнакомое и очень пугающее. Уши и губы болели от уколов ледяного ветра, крылья стали непослушными и медлительными, и даже мысли становились все короче и неразборчивее. Сколько она уже летит? Почему она совсем одна в этой смертоносной метели? Откуда она пришла и куда направляется? Сколько еще продержат ее уставшие крылья?
Внезапно левая нога Черной Птицы ударилась обо что-то твердое, потом зацепилась, и девушка, потеряв равновесие, повалилась вперед. Принцесса беспомощно покатилась кубарем, запутавшись в собственных ногах, руках и все еще работающих крыльях. Ее швыряло о ледяные скалы, пока она наконец не рухнула вверх тормашками в глубокий сугроб. Избитая и потрясенная, неспособная ни на что другое, принцесса разразилась рыданиями.
— Где я? — Черная Птица открыла глаза. На мгновение страх затуманил ее мысли, но не зря же она была королевской дочерью. Девушка глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и оглядела окрестности. Но смотреть было почти не на что: ее избитое тело оказалось втиснутым в узкую расщелину между скал, и отверстие давно уже засыпало толстым слоем снега. Вспомнив минувшую ночь, девушка содрогнулась от ужаса. Она была на волосок от гибели! Еще бы, врезаться прямо в гору! Она с опаской пошевелила поврежденной ногой, но слава богам, та была не сломана, хотя и сильно ушиблена и вывихнута. Постанывая от боли, девушка растопила в ладонях снег и промыла царапины. Талая вода должна уменьшить опухоль, а пока она может летать, еще не все потеряно.
Летать! У Черной Птицы перехватило дыхание, когда она припомнила свое неудачное приземление. Ее крылья… В тесной расщелине нельзя было даже пошевелить ими. С лихорадочной поспешностью она начала прокапывать себе дорогу наружу, отбрасывая в сторону огромные комья слежавшегося снега. Теперь принцесса смутно припоминала, как забралась в эту нишу, инстинктивно ища убежища от бушующей метели. Она выбиралась, казалось, целую вечность, но наконец последние дюймы снега рухнули под ее отчаянным натиском, и девушка вырвалась на волю.
Цепляясь за скалы. Черная Птица выпрямилась и сморщилась от боли, неосторожно наступив на вывихнутую ногу. Но сейчас такие мелочи ее не волновали — главной заботой девушки были крылья. Собравшись с духом, она распростерла их. Крылья повиновались плохо, но боли не было. Правда, все оперение было измято и взъерошено, но, к счастью, сами крылья не пострадали
— видимо, снег смягчил падение. Глубоко вздохнув, девушка попробовала взлететь, изо всех сил оттолкнувшись здоровой ногой. Она потеряла равновесие и чуть было не сорвалась вниз, но крылья приняли на себя ее вес, и Черная Птица начала медленно подниматься. Теперь, когда главная тревога улеглась, ей надо было оглядеться и решить, что делать дальше.
Перед ней раскрылось чистое небо, и принцесса обрадовалась как дитя — ведь так долго она не видела ничего, кроме серых облаков. Черная Птица наслаждалась нежно-розовым, бледно-зеленым, насыщено-синим и головокружительно-золотым закатом. Захваченная этой красотой, она не отрываясь смотрела на небо, а когда наконец ослепительные краски заходящего солнца померкли. Черная Птица с изумлением обнаружила их отражение на земле внизу. На мгновение у нее закружилась голова, верх и низ перепутались, но, посмотрев на землю прямо под собой, она заметила плато, с которого поднялась в воздух. Оказывается, Черная Птица приземлилась у самой кромки гор, и, по мере того как гранитные пики уходили вниз, снежный покров делался все тоньше, пока, наконец, не исчезал совсем, и темные скалистые утесы в одиночестве спускались к черным мрачным лесам. За ними, насколько хватало глаз, простиралось безбрежное море закатных тонов. Черная Птица затаила дыхание. Значит, она попала на юг, в легендарную алмазную пустыню!
Крылатая летунья вернулась на плато, чтобы отдохнуть. После ночного напряжения она быстро устала, к тому же ей надо было о многом поразмыслить — и поесть. Не имея опыта длительных путешествий, девушка жадно накинулась на содержимое своей сумки, не подумав о том, где ее ждет следующий обед. Утолив голод. Черная Птица попыталась представить себе свои дальнейшие действия. Покидая дворец, она не имела ни малейшего представления о том, куда направиться и как жить дальше, и сейчас впервые почувствовала настоящий страх. А что, если здешние жители похожи на Черного Когтя или еще хуже? Но одной мысли о Верховном Жреце и уготованной ей судьбе было достаточно, чтобы решимость девушки снова окрепла. Однако ей нужна будет помощь. Черная Птица была здравомыслящей девушкой и отчетливо понимала, что одной ей в пустыне не выжить. «Кроме того, — сказала она себе, — если мне станут угрожать, я всегда смогу снова улететь». Вопрос, куда отправиться, решился сам собой. На север вернуться она не может, а в путь необходимо двинуться немедленно: ведь теперь за ней начнут охотиться! Значит, на юг, прочь от родных гор! Мерцающие пески вроде бы давали достаточно света, чтобы путешествовать и ночью, и, глубоко вздохнув. Черная Птица расправила крылья и пустилась в полет через сияющую пустыню.
Глава 31. ДИАММАРА
Вот она. Благородная Диаммара! — Не может быть! — Ориэлла с откровенным недоверием повернулась к Язуру. Шла уже восемнадцатая ночь путешествия, и она уже порядком пресытилась красотами пустыни. Драгоценная пыль проникала повсюду: завивалась в волосы, в горло, и даже под одежду, а учитывая, что оазисы, в которых они останавливались, служили источниками живительной питьевой воды, купания были запрещены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90