Сериме Кетейн приглянулся. Красив ли он? Пожалуй, нет. Но сердце леди поразили эти искры, пляшущие в зеленых глазах, и длинные темно-рыжие косички, скрепленные серебряной заколкой.
– А тебя никак не назовешь болтушкой! – рассмеялся собеседник. – Коротко и сразу к делу, как подобает воину, верно? Иного я и не ждал от королевы торгового Тиаронда. А если я скажу, что просто хотел скоротать время и узнать, как ты здесь устроилась?
– Как ни мажь требуху медом, она требухой и останется. Тебе есть чем заняться, кроме пустой болтовни. – Серима наградила его одной из своих дежурных улыбок. – Так что давай выкладывай, что случилось.
Усмешка Кетейна растаяла. Не отвечая на вопрос, он облокотился на зубчатую стену рядом с гостьей и устремил взгляд к тучам, что заволакивали небеса.
– Я мог бы сразу догадаться, что найду тебя здесь, – негромко произнес воин. – Это мое любимое место для серьезных размышлений, а судя по рассказам Тормона, кому-то сейчас есть над чем пораскинуть мозгами. Несладко тебе пришлось, да?
Голос его был серьезен, и Сериме вдруг расхотелось притворяться.
– Ты прав. Знаешь, столько всего произошло, да еще так быстро, в голове до сих пор не укладывается. Я все время повторяю себе, какое это было везение – вообще выжить.
– Ты очень храбрая. Интересно, многие из моих воинов проявили бы на твоем месте подобную стойкость? Не уверен. Странно, но потому-то мне и тяжело просить тебя, хоть это и необходимо.
– О чем речь? – На лбу Серимы появилась морщинка. – Я вам так благодарна за приют и гостеприимство, что сделаю все. Только не требуй от меня готовить еду или шить, – поспешно поправилась леди.
Кетейн опять рассмеялся.
– Ну да, стоило мне увидеть, с какой гордостью ты носишь боевой плащ и как лихо управляешься со своим вороным великаном, словно это кроткий одряхлевший пони, – да я ни минуты не сомневался: передо мной подлинная воительница!
Однако леди не купилась на лесть.
– Так в чем дело? – снова уточнила она.
– Дело в том… послушай, никто не собирается заставлять тебя. Я понимаю, как много вы все пережили, и это было бы слишком.
Терпение собеседницы иссякло.
– ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ? – проорала она.
– Поезжай со мной к другим кланам и помоги втолковать, что им грозит опасность.
У Серимы отвисла челюсть.
– Ты… ты хочешь, чтобы я скакала с горцами? Да я не знаю, с какой стороны у меча рукоятка! От меня-то что за польза?
– Видишь ли, мы тут подумали… – Кетейн повернулся и посмотрел ей в лицо. – Представь, что мои головорезы прискачут к вождям враждебных кланов и начнут рассказывать про каких-то крылатых охотников. Кто нам поверит? Любой решит, что это уловка моего отца и не слишком удачная.
– Уловка?
– Да, в нашей истории были подобные случаи: кланы объединялись для перемирия, а заканчивалось все кровопролитием. Но если с нами будет кто-нибудь из города, очевидец, так сказать… Ты видела убийства своими глазами, и твое свидетельство было бы очень ценно. Это замысел отца, и я с ним согласен. Разумеется, нам очень жаль снова подвергать тебя опасности.
– Почему именно меня? – вмешалась леди Серима. – Почему не кого-нибудь еще из нашей группы?
– Ну, во-первых, ты красивее Тормона.
– Я серьезно!
– А я что, нет?
Леди одарила его столь свирепым взглядом, что парень вскинул руки, сдаваясь на милость:
– Ладно, ладно, я все скажу. И не смотри на меня, как стервятник на овечку. Зачем я только понадеялся на свое никудышное обаяние? Думал, вот заморочу тебя, и не придется ничего объяснять.
– Лучше объясни, тогда не придется морочить!
Кетейн кивнул.
– Хорошо. Прежде всего, ты – дама. Мы ведь едем не сражаться, а вести переговоры, выглядеть надо как можно миролюбивее. У нас, конечно, довольно своих воительниц, но, при всем моем почтении, ты совсем на них не похожа. Пока. И потом, ты – это ты. Горцы наслышаны о леди Сериме – первой среди купцов Тиаронда. Главным образом потому, что твои караваны всегда были для нас лакомым кусочком. Многие из наших лично видели тебя, когда втихаря наведывались в город – собрать сведения, совершить кой-какие сделки.
– И еще потому, что я никогда не подружилась бы с горцами, не найдись на это чрезвычайно веской причины, угадала?
Серима криво усмехнулась.
– В точку! – Кетейн напряженно вглядывался в ее лицо. – Так ты едешь? Не стану врать, это может быть опасно. Если один из главарей не почтит наш флаг перемирия, надо будет защищаться с оружием в руках. Но с другой стороны, есть надежда спасти множество невинных душ.
Перед глазами Серимы вспыхнуло яркое видение: мерзкие летучие убийцы с окровавленными когтями и клыками врываются в ее комнату. Вспомнились женщины и ребятишки, за которыми она только что наблюдала.
– Конечно, я еду, – твердо сказала леди.
– Я знал, что на тебя можно положиться!
Кажется, Кетейн посмотрел на нее с каким-то новым уважением?
– Доброго коня мы тебе найдем, – продолжал он. – Вороной бестии не помешает отдых, к тому же ехать в стан врагов на таком породистом скакуне… К чему искушать судьбу, верно?
Воин ухмыльнулся. Серима, напротив, посерьезнела. Разговор о лошадях заставил ее вспомнить Тормона. Он уж точно не одобрит ее отъезд.
Ну и что с того? С какой стати ей спрашивать чьего-то разрешения? В городе «королева торговцев» жила своим умом, и впредь будет только так!
Удивительно, как быстро возможность совершить нечто полезное подняла дух леди! Она, изгой, внезапно стала частью чужого мира. Серима тотчас исполнилась благодарностью к этому человеку.
Кетейн протянул руку. Леди охотно взяла ее, и они оба отправились вниз, на конюшни.

3
НОВАЯ ИЕРАРХ

Гальверон жестом велел Алианне помолчать и подкрался к дому, как можно тише ступая по битому стеклу, обломкам и прочему сору. Хотя окна были разбиты вдребезги, дверь оказалась целехонькой. Командир толкнул ее, та не поддалась.
– А, чтоб ей! – негромко ругнулся он. – Выламывать опасно – слишком много шума, а сдвинуть я ее не могу.
– Вижу, – отозвалась воровка и оттолкнула его в сторону. – Пусти, я попробую.
Недолго думая, она выбила камнем остатки стекла, торчащие из оконной рамы, подтянулась на руках и, извиваясь, словно уж, пролезла внутрь. Гальверон задохнулся от такой наглости, а потом зашипел:
– Вылезай сейчас же, глупая!
Алианна притворилась, что не слышит. Еще мгновение – и командир полез следом, производя при этом гораздо больше шума, чем она. Гальверон подскочил к воровке, схватил ее за локоть и грубо развернул на себя.
– Что ты себе позволяешь?!
Алианна вывернулась из его железного захвата.
– Да перестань, нам нужно найти младенца.
– Знаю. Но никогда не бросай меня так, без предупреждения. Здесь такие места, что поодиночке не выжить.
– Вот и не отставай! – рявкнула она, хотя на сей раз командир был прав.
И они начали обыскивать дом, храня неприязненное молчание.
Не считая дождевых луж и грязных пятен на полу, в комнатах царил порядок. Похоже, гнусные твари стремительно пронеслись по деревне и перебили все стекла, чтобы удобней было видеть и слышать, не укрылся ли кто из жертв у себя в жилищах. А более тщательный осмотр отложен на потом, когда кончится лакомое угощение во дворе храма.
Домик оказался довольно уютным и ухоженным. Алианна ощутила приступ внезапной острой боли и сожаления о семье, обитавшей в нем. Здесь до сих пор витал некий дух счастья, по которому воровка тщетно тосковала еще с тех пор, когда ютилась с братом в грязных перенаселенных трущобах. Буквально всякая вещь являла глазу видимые знаки щедрой любви и заботы. Мебель с затейливой резьбой, узорчатое украшение над камином, роскошно вышитые гобелены на каждой стене, вязаные дорожки, яркие расшитые бисером пуфики – все было выполнено с необыкновенным мастерством.
– Наверное, тут жили ремесленники, что трудились для храма, – прошептал Гальверон. – Он занимался резьбой по дереву, а она украшала одежды священников, не меньше.
– Откуда тебе-то знать! – фыркнула воровка.
Они обшарили весь нижний этаж, поднялись в спальни наверху. Ни души. Из кухни доносилось зловоние сгоревшей пищи. Над пеплом потухшего очага висел котелок, содержимое которого давно обуглилось и застыло на дне черными катышками. Похоже, здесь жарилось рагу для маленькой семьи в тот злосчастный вечер Принесения Жертвы, однако ужин так и не дождался хозяев. Алианна с силой закусила губу. Как тут печально! Непостижимо, но это место навевало еще большую тоску и горечь осознания произошедшей трагедии, чем горы мертвой плоти на заднем дворе храма.
Воровку передернуло. Неожиданно вся их размолвка с Гальвероном показалась бессмысленным вздором. Поймав взгляд командира, воровка поняла, что он думает о том же. Путники принесли друг другу молчаливые извинения, и без единого слова согласие было восстановлено.
– Уходим отсюда, Гальверон, – зашептала Алианна. – Мы все обыскали, сверху донизу, никакого ребенка нет. Наверное, мы ошиблись.
Командир Мечей Божьих нахмурился.
– Но я слышал это своими ушами.
– Я тоже. – Воровка пожала плечами. – Однако здесь пусто. Может, это кошка кричала или еще кто, а Гиларре не понравится, если мы принесем в крепость лишнего едока, ее драгоценные запасы и так тают.
Гальверон тяжело вздохнул.
– Неужели ты не можешь относиться к ней чуточку добрее? Прошу тебя! Не забывай, какое бремя лежит на плечах иерарха! Думаешь, ты бы справилась лучше, а? И знаешь что? Поймать кошку – не такая уж плохая затея. Флинт давно жаловался, мол, от мышей спасу нет, так и шуруют в подвалах со съестным. – Он помолчал, задумчиво сдвинув брови. – И все-таки, говорю тебе, это была не кошка.
Командир немного повысил голос:
– Эй! Есть тут кто-нибудь?
Тишина. И вдруг прямо у них под ногами раздался тихий плач.
– Святой Мириаль! Погреб, как мы не догадались! – простонал Гальверон и ударил кулаком по раскрытой ладони.
Они заметались по кухне и наконец обнаружили под половиком потайную дверцу. Алианна принесла из кухни небольшой светильник, командир раздул его, и оба принялись осторожно спускаться по шатким ступенькам сооружения, возомнившего себя подлинной лестницей. Оказавшись внизу, Гальверон приподнял светильник и осмотрелся.
В крохотном погребе стоял удушливый запах крови и испражнений. Длинные полки по левую руку, хранившие зимние припасы семьи, были полупусты. Справа стоял верстак с плотницким инструментом, сложенным в красивый резной ящик, и токарный станок. Но путники не глазели по сторонам: они не сводили взглядов с кучи поломанной мебели, пустых ящиков и бочонков в дальнем углу, откуда и раздавался еле слышный жалобный стон:
– Пожалуйста, помогите.
Оба устремились вперед, и когда Гальверон отшвырнул несколько ящиков, путники увидели при свете лампы сжавшуюся в жалкий комок женщину с могильно-серым лицом и спутанными волосами. Та щурилась и прикрывала рукой глаза. Рядом на окровавленных одеялах лежал завернутый в тряпье крохотный младенец.
Ужас и сострадание пронзили сердце Алианны. Внезапно она почувствовала себя совершенно беспомощной перед чужим горем. Гальверон проворно выхватил у нее из рук светильник и опустился на колени рядом с несчастной.
– Вы настоящие? – прошептала женщина.
– Да, мы настоящие. – Он ободряюще улыбнулся ей. – Как вас зовут?
Страдалица провела языком по пересохшим губам.
– Керелла.
– Мое имя Гальверон, а это Алианна. – Командир повернулся к воровке. – Пожалуйста, принеси чистой воды.
– Конечно, – откликнулась девушка и стремглав бросилась вон.
Вид несчастной разрывал ей сердце. Порывшись в кухне, Алианна нашла кувшин с водой, кружку и полотенце и опасливо спустилась со своей ношей в погреб – как раз вовремя, чтобы услышать рассказ женщины.
– Срок уже приближался, и тогда Эссель, мой супруг, сказал, что не пустит меня на Приношение Жертвы, даже если потребуется; Он говорил, иерарх не заметит моего отсутствия, и Мириаль не станет возражать против того, чтобы женщина в моем положении осталась дома. Но, похоже, мой бог возражал. – Лицо Кереллы исказила гримаса душевной боли. – Я должна была пойти. Но вместо этого осталась. И тогда начался этот кошмар. Я думала, погибли все, кроме нас.
По ее впалым щекам покатились слезы.
Гальверон взял женщину за руку.
– Нет, не все, – твердо сказал он. – Спаслось очень много людей. Они укрылись в храме. Мы и вас возьмем туда.
Керелла отвернулась к стене.
– Поздно, – шепнула несчастная и продолжала свою грустную историю: – Я слышала, как они кричали, видела в окно этих злобных тварей, летающих над головами. Потом почувствовала, что ребенок… Я спряталась тут и больше ни о чем не думала. Только успела натянуть половик изнутри, чтобы нас не нашли, – криво, как получилось.
Слезы защипали щеки Алианны. Значит, бедняжка разрешилась малышом в одиночестве, в кромешной тьме, зная, что отец младенца скорее всего мертв и вокруг рыщут злобные крылатые чудища?
Лицо Гальверона застыло в приветливой маске. Он просто герой, если умеет так скрывать свои чувства, восхитилась про себя воровка.
– И что было дальше? – мягко спросил он.
Керелла покачала головой.
– Мне пришлось очень худо, – прошелестел ее голос. – Малышка чудом выжила, но внутри меня что-то не так. Стоит мне шевельнуться, идет кровь. – Женщина отхлебнула из кружки, которую Гальверон протянул ей. – Мои часы сочтены, а бедная девочка еще цепляется за жизнь. Умоляю, если б только вы могли взять ее.
– Мы заберем вас обеих, – ответил командир тоном, не допускающим возражений. – Вам не придется двигаться: я понесу вас на руках, а Алианна возьмет малышку. Продержитесь до храма, вот все, что от вас требуется. Там есть искусная целительница, она позаботится о вас.
– Но кровотечение… – попыталась возразить несчастная.
Алианна присела на корточки рядом с ней и взяла ладони женщины в свои.
– Послушай, Керелла. Если ты останешься, то наверняка умрешь. Я знаю, дорога будет рискованной, но попытка того стоит.
«Зачем все это? Она же в любом случае обречена».
Воровка провела большую часть жизни в трущобах и была слишком хорошо знакома со смертью, чтобы ошибиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62