Остальные рассмеялись и хлопнули ладонями по бедрам.
— Верно, мысль неплохая. Девчонку надо оставить.
— Прелестная маленькая чертовка. Именем богов, где они только таких берут?
— Друг мой, теперь и нам от них кое-что перепало.
— Например, грудь, которую стоит обследовать?
— Ха-ха. Парочку вечеров я бы этому посвятил.
— Так или иначе, но я ее уже поимел, — сказал Джорс.
— Что? — Ему никто не поверил. Джорс всегда считался треплом, но такое даже для него было слишком.
— Да, это было ночью в лесу, когда мы стояли лагерем вместе с эльфами.
— Неужели? — осведомился Менсер с наиграным беспокойством. — А как же ты отогнал от нее эльфов? Они же сами не свои, когда унюхают возбужденную женщину.
— Я договорился с их принцем, и после меня он тоже разок попробовал.
— Держу пари, он не стал особенно торговаться.
— Еще бы. Она была такая нежненькая, такая миленькая, а сколько в ней было энтузиазма! Чему их там, этих ведьм, учат — это же просто преступление!
— Ну ты и врать! — рассмеялся Менсер. Разве такое могло быть правдой?
Неужели этот идиот Джорс действительно добился своего с этой симпатичной девчонкой? Менсер не мог такого снести.
И не он один.
Игривое настроение Джорса внезапно оборвала пощечина.
— Какого черта? — взревел он, вскакивая. И обнаружил перед собой драконопаса со сверкающим кинжалом в руке.
— Ты оскверняешь имя Лагдален из Тарчо. Возьми свои слова обратно и признай, что все это ложь. Иначе тебе придется отвечать передо мной. Сейчас же!
Проклятый драконопас, как он смеет с ним так разговаривать!
— Отвечать перед тобой, вот как? Что ж, я… я с радостью!
Джорс вытащил свой кинжал; он был тяжелее, чем кинжал Релкина, и лезвие у него было шире.
— И еще я с радостью вырежу у тебя печенку, вонючий ты сосунок!
Остальные вскочили на ноги.
— Успокойся, Джорс, — громко произнес Менсер. — Он же мальчишка. Выдери его хорошенько, без всякой крови.
Но Джорс не слушал. В пьяном гневе он пошел на Релкина.
Релкин увернулся от его выпада, проскочил влево и двинул Джорсу коленкой между ног. Джорс хрюкнул, зашатался и плюхнулся на колени. Согнувшись пополам, он кашлял и брызгал слюной.
Релкин стоял над ним, молясь, чтобы он не поднялся на ноги, и с тревогой наблюдая за остальными. «Ну все, — думал он, — сейчас они набросятся на меня толпой».
Джорс между тем приходил мало-помалу в себя; как-никак, боец он был закаленный и в сражениях участвовал предостаточно.
— Ну, берегись, ублюдок! — рявкнул он и, вскочив на ноги, рубанул кинжалом по воздуху на волосок от кончика носа Релкина.
Кулак его развернулся в мощном ударе и угодил мальчишке в плечо; Релкин отлетел за костер.
Джорс поборол тошноту и поднял кинжал.
— Именем солдатских богов, я отрежу его язык, который так любит ведьм, взревел он.
Остальные кавалеристы вскочили на ноги, но не для того, чтобы помочь Джорсу, — они просто хотели его урезонить. За убийство мальчишки тот пошел бы под трибунал, а с другой стороны, никому не хотелось скрестить клинок с человеком, опьяненным черным зельем. Мальчишка сам напросился на неприятности, пусть сам и выпутывается.
На другом конце лагеря, сидя у небольшого костра, капитан Кесептон и лейтенант Уилд обсуждали создавшееся положение. А было оно, надо сказать, плачевным. Совсем плачевным. Даже Уилд, самый стойкий и добродушный из всех солдат, казалось, достиг предела.
— Но капитан, эта женщина хочет, чтобы мы маршем шли через Ган без приказа из Далхаузи. Я согласен, что нам было приказано встретиться с королем Матуголином и вступить в бой с противником, но чтобы пропасть в долине Ган?..
Тогда все мы станем изменниками. Нам не избежать виселицы после военного трибунала.
Кесептон беспомощно кивнул.
— Возможно, ты прав. Но те приказы, что она показала, были бессрочны. Ты сам их видел. Леди говорит, чтобы мы двигались дальше, и если мы откажемся, то нас могут обвинить в мятеже. Вот за это нас непременно повесят.
— Получается, нас в любом случае вздернут. И тебя, капитан, и меня. — Уилд в любой ситуации обычно выбирал вариант самый худший.
— Похоже на то, Уилд, если только мы не поймаем этих ее беглецов. Тогда, возможно, нам удастся добраться до кого-нибудь, кто не обратит внимания на тот факт, что весь мой отряд был уничтожен за одну неделю сражений.
— Против превосходящих сил противника, капитан. Солдаты дрались, как тигры, — и потери у врагов вдвое больше наших. Драконы истребили двадцать троллей.
— К сожалению, это совсем не тот показатель, которым пользуются в Далхаузи. Они посмотрят список погибших, а потом отошлют меня в трибунал.
— Хорошо бы этого Трембоуда поймать.
— Ну, это будет зависеть от лошадей, его и наших. Мы не знаем, куда он исчез после битвы со своими людьми, зато знаем, что им придется пойти на север и, возможно, взобраться на гору Тамарак. Из-за этого они слегка сбавят темп.
Весь день там были наши разведчики, но пока никаких признаков группы, направляющейся к северу, не обнаружили. Если только они не отправятся в путь этой ночью, то завтра мы пойдем за ними след в след к реке.
— Судя по всему, у него где-нибудь есть свежие лошади.
— Может, и так.
— И свежие тролли. Я никогда в жизни не видел, чтобы так много троллей сопровождало такие маленькие группы бесов. Обычно с полком бывает всего лишь горстка этих проклятых тварей, но против нас каждый раз высылалось больше десятка.
Оба они сразу же вспомнили о своих побитых драконах.
— Я знаю. Мы не сможем снова дать бой против такой силы. У нас осталось всего тридцать пять бойцов, этого мало.
— Мы потеряли Вандера, старый Кепабар мертв, Хвостолом либо тоже мертв, либо заблудился в лесу. А с одними Несси и Чектором с троллями нам не справиться.
Их беседу прервал громкий вопль. Где-то с лязгом полетело ведро. Сталь зазвенела о сталь.
— Что за чертовщина? — сказал Холлейн, вставая на ноги; он почувствовал, что ноги у него сильно стерты от долгой ходьбы.
— Опять талионцы что-то не поделили, — ответил Уилд. — Пусть Йортч сам разбирается.
Но Кесептон уже двинулся вперед. Уилд со стоном последовал за ним.
Они увидели такую картину: драконопас с окровавленным ртом лежал, прижатый спиной к валуну, кинжал его валялся неподалеку. На него двигался кавалерист Джорс, и два раза выше мальчишки, и кинжал его блестел при свете костра.
Внезапно Джорс пнул паренька башмаком, попал ему по ноге и скинул с камня на землю. Другой пинок пришелся драконопасу в живот, и тот со вздохом перевернулся на спину.
Джорс склонился над ним.
— Все, крысеныш, прощайся с жизнью! — Джорс презрительно усмехнулся и занес кинжал.
И замер, ошеломленный.
Перед физиономией Джорса развернулась широкая полоса стали, изношенной, но вычищенной до блеска. В ней четко отражалось его лицо.
Басистый голос позади него тихо проговорил:
— Да-с, мужчина выиграл бой с мальчишкой. Теперь драке конец, если только мужчина не хочет драться со мной.
Для дракона голос был сравнительно мягким. Джорс взглянул в глаза Несесситас, поперхнулся и стал ловить воздух ртом.
— Мужчина хочет драться со мной? — промурлыкал голос.
На Джорса напал столбняк. Дракониха нетерпеливо толкнула его кончиком хвоста. Тот очнулся и в страхе попятился назад.
Приятели Джорса хоть и стояли с обнаженным оружием, но никто из них не хотел иметь дела с возбужденным драконом, вооруженным одним из этих длинных мечей.
Через мгновение на сцене появились Кесептон и Уилд. Кесептон встал между ними.
— Так, что же здесь происходит? — спросил он. На сцене воцарилась тишина.
Затем заговорила дракониха, по-прежнему мягко.
— Ничего особенного, — сказала она.
Джорс очнулся от столбняка, кровь его вновь кипела.
— Ч-чертова рептилия, я всего лишь хотел его наказать для его же собственной пользы!
— Если я стану драться с тобой, то это тоже тебе будет на пользу, парень.
— Мы же союзники, ты разве не знаешь?
— Мальчик тоже, зачем же тогда его убивать? Кесептон замахал руками:
— Хватит! Кавалерист, бросай оружие. Расскажите мне кто-нибудь, из-за чего все началось.
После короткой заминки заговорил кавалерист Менсер.
— Мы просто сидели вокруг костра, сэр, а этот проклятый пастух подошел и ударил кавалериста Джорса кулаком по лицу. Ну, Джорс вроде как и вышел из себя.
Релкин был уже на ногах, ребра его болели, нога тоже, но он все еще кипел гневом.
— Да, я его ударил и не жалею. Он осквернял имя леди Лагдален из Тарчо; никто не смеет так поступать в моем присутствии.
Кесептон повернулся к мальчику:
— Ах, вот это, значит, кто — Релкин из Куоша. А я и не знал, что у тебя хватит духу подраться с кавалеристом в два раза больше тебя по росту. Так что же насчет Лагдален из Тарчо?
— Я не стану повторять, что он сказал, но заставлю его взять свои слова обратно.
— Ничего подобного ты не сделаешь, — Кесептон повернулся к Джорсу, который неловко переминался с ноги на ногу под пристальным взглядом капитана, — потому что это сделаю я.
Джорс с ненавистью посмотрел на него.
— Давай же, кавалерист, расскажи, что ты сказал о молодой леди.
— Это ложь, сэр. Ничего я о ней не говорил. Я оставляю это для ее обожателей и поклонников.
Кесептон покраснел, понимая, что слова Джорса метили в него самого.
— Мне трудно поверить, что мальчишка ударил тебя просто так. Какой смысл ему погибать ради какой-то прихоти?
— Он лгун, сэр. Я не давал ему повода, чтобы меня ударить, а потом он достал кинжал. Так никто не поступает и…
Несесситас придвинулась ближе. Джорс замолк. Кесептон не сводил с него холодного взгляда. Джорс беспокойно заерзал, но по-прежнему вел себя вызывающе.
— Я больше не желаю терпеть в этом лагере никаких упражнений в фехтовании, — твердо произнес капитан. — Всякий, кто обнажит оружие, будет отвечать перед трибуналом. Понятно?
Джорс кивнул.
— Прекрасно. — Кесептон повернулся к пареньку. — А ты убирайся отсюда и отправляйся спать. Капитан повернулся к Уилду:
— Где, черт возьми, субадар Йортч? Уилд пожал плечами. Йортч был человеком непредсказуемым.
Тем временем Несесситас уже уводила Релкина к своему костру. Драконопасы по-прежнему спали. Чектор тоже.
— Видишь, чем должны сейчас заниматься Драконопасы? — сказала она.
Релкин кивнул. Кровь на его губе уже запеклась. Ребра Релкина жутко болели, но в основном он мучился от боли душевной.
— Где мой дракон? — спросил он. Несесситас вздохнула.
— Ну, парень, Хвостолом ведь большой дракон. Он сам о себе позаботится.
Она улеглась и почувствовала, как мальчишка, всхлипывая, тычется ей в ребра. Несесситас обернула его хвостом, надеясь, что была права относительно куошского дракона. Ей самой его не хватало, и еще она сильно подозревала, что скоро им без него будет туго.
Глава 32

Драконы редко когда ощущают страх, и все же Базил Хвостолом не мог отделаться от странного чувства тревоги, которое, казалось, рождали руины, его окружавшие.
Луна освещала разрушенные башни и упавшие галереи. Некоторые здания стояли в ночи, как черепа, а их открытые окна походили на пустые глазницы. Он обнаружил, что двигается украдкой, как будто боясь, что его обнаружат.
Массивные стены и груды булыжника с растущими на них уродливыми деревьями заливал бледный лунный свет. Предчувствие чего-то дурного делалось от этого еще больше.
Он вышел на широкую улицу, мощенную каменными плитами. Над ней маячила арка Мача Ингбока. Он долго и пристально вглядывался в безумный лик, вырезанный в камне.
Ничего, кроме жестокости и ненасытного властолюбия, не было в этом лице.
Базил с отвращением перевел взгляд и сразу же потерял ориентацию в лабиринте разрушенных дворов по другую сторону улицы.
Он решил вернуться назад. Здесь не было ничего, одни булыжники и вездесущее ощущение зла. Уже на обратном пути он услышал неясный шум, доносившийся откуда-то справа.
Базил остановился, в тишине отчетливо различался звук голосов. Он прислушался: говорили две женщины, и по крайней мере голос одной из них показался ему знакомым. Что-то шевельнулось в его мозгу.
А затем он увидел троих мужчин с мечами и кинжалами в руках, которые крадучись пробирались сквозь руины по направлению к женщинам. Их намерения были очевидны: они собирались убить говорящих.
Послышался женский смех, и Базил взглянул в ту сторону с удивлением и тревогой. Он узнал Лагдален, драконьего друга из Марнери.
И мужчины с оружием собирались ее убить!
Базил быстро пошел вперед по наклонной аллее, хоронясь за грудой камней.
Мужчины были от него совсем рядом; женщин он тоже различал хорошо:
Лагдален и Лессис, в их серых плащах с капюшонами, поднятыми, чтобы защититься от ветра. Мужчины были ему знакомы: он увидел знаки Шестого талионского полка легкой кавалерии на их плащах.
Неужели они действительно задумали убить леди? А иначе зачем им прятаться, да еще с оружием? Что это за безумное предательство?
Две фигуры в сером подошли уже совсем близко. Базил молча вытащил Пиокар и шагнул вперед.
Вдруг ему показалось, что один из мужчин его увидел. Базил был всего лишь в десятке шагов от них, стоя в тени на той же стороне улицы. Мужчина повернул голову в его направлении, а затем отвернулся. Видимо, он ничего не заметил.
Женщины миновали Базила, и тут мужчины выскочили из своего укрытия.
Сверкнули клинки. Девушка вскрикнула и попыталась бежать, но упала, подвернув ногу. Лессис отпрянула назад, в руке у нее заблестел кинжал. Трое мужчин с обнаженными клинками выступили против застигнутой врасплох одиноко стоящей женщины.
И тут Базил встал с Пиокаром наголо между ними. Мужчины разинули рты, глаза их полезли на лоб. Баз увидел, как физиономия сержанта Дьюкса в изумлении вытянулась. Почти сразу же изумление сменилось отчаянием.
— Что здесь происходит? — громко спросил дракон. Субадар Йортч находился в центре; лицо его выражало верх удивления.
— Да это же Хвостолом и леди! — сказал он.
— Именем древних богов, да мы чуть было их не убили! — воскликнул кавалерист, стоящий за ним.
Лессис держала перед собой клинок; в глазах ее было столько же опасного блеска, как и в клинке, если не больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59