Скорости движения обеих планет складывались или вычитались друг из
друга, но следовало учитывать еще и вращение каждой планеты. Задача
заключалась в том, чтобы в момент включения выхода оси обеих планет
располагались строго параллельно, а вращение должно было быть в одном
направлении. Теоретически возможно было соединить планеты и при
противоположном направлении вращения, производя обратное вращение в
искривленном пространстве-времени: практически же это было почти
невыполнимо - поверхность земли за выходом стремилась ускользнуть и
принять наклонное положение.
Род не обладал достаточными математическими познаниями, чтобы оценить
эту трудность. Его обучение не выходило за рамки высшей школы и
ограничивалось тензорным исчислением, статистической механикой, анализом
бесконечно малых величин, общей геометрией шести измерений и практическими
познаниями в электронике, простейшей кибернетике и робототехнике, а также
в аналоговых машинах; к тому же он не очень хорошо успевал по математике.
Тем не менее он понимал, что оператор ВЫХОДА должен во всем этом
разбираться очень хорошо. Он вновь взглянул на группу эмигрантов.
Эмигранты все еще стояли у киосков, пили кофе и ели пирожки.
Большинство из них обросло бородами: Род заключил, что они путешествовали
уже несколько месяцев. У главаря отряда, "капитана", была небольшая
бородка, усы и длинные волосы, но Роду показалось, что он не намного
старше его самого. Это был, конечно, профессионал, прекрасно овладевший
всем, что потребуется вне Земли: охотой, умением производить разведку,
стрельбой, оказанием первой помощи, групповой психологией, тактикой
группового выживания и дюжиной других необходимых умений.
У капитана был жеребец, прекрасный, как восход солнца, а сам капитан
был одет как калифорниец ранних столетий, ему можно было сделать тот же
комплимент, что и его лошади. Вспыхнул предупреждающий свет на
электротабло, и капитан, продолжая дожевывать пирожок, поехал вдоль
вереницы повозок, осматривая их, по направлению к Роду. Его спина была
прямой, посадка на лошади легкой и поза уверенной. К поясу прикреплены два
пистолета, один из них в кобуре, украшенной серебряным орнаментом, тот же
орнамент был на седле и упряжи.
Род сдержал дыхание, пока капитан проходил мимо него под балконом,
затем вздохнул и подумал, как ему хочется быть похожим на него, больше,
чем иметь другую высокоинтеллектуальную внеземную профессию. Он не знал
теперь, кем ему хочется быть, он знал только, что ему хочется как можно
быстрее покинуть Землю и оказаться там, куда отправятся эти люди.
Он вспомнил, что первый барьер ему предстоит взять завтра: через
несколько дней он либо получит право работать там, куда он так стремится,
либо... но что толку об этом думать сейчас. Он подумал, что уже поздно, а
он все еще не выбрал оружие и снаряжение. У этого капитана были пистолеты,
нужно ли и ему брать их? Нет, этот отряд будет обороняться совместно, если
только ему предстоит обороняться. Капитан выбрал это оружие лишь для
поддержания своего авторитета, оно не пригодно для одиночного выживания.
Хорошо, но что же взять ему?
Прозвучала сирена, и эмигранты разошлись по своим повозкам. Капитан
возвращался быстрой рысью.
- Стойте! - кричал он. - Стойте!
Он занял позицию у ВЫХОДА, обернувшись лицом к отряду, его лошадь
пританцовывала на месте.
Девушка из Армии Спасения вышла откуда-то из-за угла, держа в руках
маленькую девочку. Она что-то сказала капитану, но ее голос не достиг
балкона. Голос капитана был громче:
- Номер четыре! Дойл! Забери свою девчонку!
Красноголовый мужчина с рыжей бородой спрыгнул с четвертой повозки и
неуверенно взял на руки девочку под хор одобрительных возгласов и кошачий
визг. Он передал девочку жене, которая приняла ее в подол юбки. Дойл
поднялся на сиденье и подтянул вожжи.
- Внимание! - прозвучал голос капитана. - Один! Два! Три! Четыре!
Пять!
Счет долетел до балкона, поднялся до самой высокой ноты. Капитан
поднял правую руку, глядя на электротабло.
Загорелся зеленый свет. Он резко опустил руку с возгласом:
- Вперед!
Его жеребец бросился вперед, проскочил перед первой повозкой и исчез
в ВЫХОДЕ. Щелкнули кнуты. Род слышал возгласы: "Но, Молли! Вперед, Нед!".
Вереница повозок двинулась вперед. Спустя какое-то время последняя повозка
подъехала к ВЫХОДУ, она двигалась галопом, мужчины широко расставили ноги,
их жены держали тормоза. Род попытался сосчитать их, он дошел до
шестидесяти трех, когда последняя повозка проехала через ВЫХОД,
отправившись куда-то на расстояние в полгалактики.
Он вздохнул и откинулся на спинку сидения с чувством теплоты,
смешанным со смутным сожалением. Затем включил радио: "... на Новый
Ханаан, премиальную планету, названную великим Ленгфордом "Розой без
шипов". Эти колонисты заплатили шестьдесят тысяч каждый за право иметь
счастье и растить свое потомство на Новом Ханаане. Машина предсказывает,
что цены на планеты значительно возрастут в последующие двадцать восемь
лет, поэтому, если вы хотите, чтобы ваши дети стали гражданами Нового
Ханаана, действуйте сейчас. За прекрасным микрофильмом об этой планете
обратитесь в бюро информации, первый эмиграционный отдел, Нью-Джерси,
Большой Нью-Йорк, и пошлите один плутон. Если вы хотите получить описания
всех вновь открываемых планет, пошлите еще полплутона. Описания всех
планет вы можете получить также в справочном бюро в фойе Большого зала".
Род не слушал. Он уже давно получил все описания, большинство из них
рассылалось Комиссией по эмиграции и торговле. Он удивился, почему ВЫХОД в
Новый Ханаан все еще не освободился.
Наконец он понял в чем дело. Перед четвертым ВЫХОДОМ появился настил
с крутым спуском, ведущим от пола Большого зала к ВЫХОДУ; затем большое
стадо крупного рогатого скота наводнило ВЫХОД, мыча и рыча. Это были
коровы харфордской породы, из которых можно было бы приготовить немало
прекрасных бифштексов для богатой, но слегка голодной Земли. За ними и
между ними шли пастухи с кнутами; они подгоняли коров - от быстроты
передвижения зависела цена: каждая минута открытого ВЫХОДА стоила не очень
дешево.
Род заметил, что комментатор замолчал: иссякли полчаса, за которые он
заплатил. Он встал с чувством вины: нужно поторопиться, а то он может
опоздать и к ужину. Бормоча извинения, он протиснулся к движущейся дорожке
на Хобкен Гейт. Этот ВЫХОД, употреблявшийся исключительно для внутриземных
перемещений, постоянно раскрывался и закрывался без оператора: два пункта,
которые он соединял, были связаны постоянно. Род показал свой билет
электронному сторожу и вышел в Аризоне вместе с толпой соседей.
Робот, управляющий ВЫХОДОМ, объяснял преимущества этого способа
перемещения, но не смог предупредить небольшого отклонения. Проходя через
ВЫХОД, Род почувствовал легкое дрожание, как при небольшом землетрясении,
затем почва вновь стала сама собой. Он находился в тамбуре, где давление
воздуха было таким же, как и на уровне моря. Механизмы уловили тепло
людских тел, тамбур закрылся, и давление стало падать. Род широко зевнул,
привыкая к давлению на плато Гран Каньон, которое было на семьдесят пять
миллиметров ртутного столба ниже, чем в Нью-Йорке.
Хотя он проделывал это ежедневно, он вынужден был потереть рукой
заболевшее правое ухо. Тамбур открылся, и он вышел. Переместившись на две
тысячи миль за долю секунды, он должен был теперь десять минут двигаться
по скользящей дорожке, а затем около пятнадцати идти пешком. Он решил
пробежаться и все-таки успеть домой вовремя. Возможно, это и удалось бы
сделать, если бы не несколько тысяч людей, стремившихся к той же цели.

2. ПЯТЫЙ ПУТЬ
Ракетные корабли не преодолевали пространство, они только бросили ему
вызов. Ракета, покидающая Землю со скоростью семь миль в секунду, движется
ужасающе медленно в сравнении с необузданным пространством. Только Луна
сравнительно близка - около четырех дней пути: Марс находился на
расстоянии тридцати семи недель, Сатурн - почти шести лет, Плутон достижим
за полстолетия по тем эллиптическим орбитам, которые доступны ракетам.
Фотонные корабли Ортегю проносились через Солнечную систему сквозь
пространство. Основанные на релятивистском изменении массы, использующие
бессмертное уравнение Эйнштейна Е=mс2, они развивали огромные ускорения на
пределе человеческой выдержки. При их скорости внутренние планеты
достигались за несколько часов, до далекого Плутона было только
восемнадцать суток. В сравнении с ракетой они выглядели как реактивный
самолет в сравнении с всадником.
Короткий век этой прекрасной новой игрушки объяснялся тем, что дальше
применять ее было негде. Солнечная система с человеческой точки зрения
состоит из крайне непривлекательной недвижимости, исключая, разумеется,
любимую Землю, зеленую от буйной растительности и прекрасную.
Планеты типа Юпитера обладают невыносимой силой тяжести, а
отравленная атмосфера и огромные давления делают их вообще непригодными
для жизни человека. Марсиане живут почти в вакууме; ящерицы, живущие в
лунных скалах, вообще не дышат. Все эти планеты не для людей.
Человек может существовать только на планетах, достаточно близко
расположенных к звездам типа Ж, где температура не намного отличается от
точки замерзания воды, как на Земле, кстати.
Зачем же уходить отсюда, если только тут можно жить? Причина
заключалась в детях, в слишком большом количестве детей. Мальтус уже давно
указал на это: количество пищи возрастает в арифметической прогрессии, а
население увеличивается в геометрической. Перед первой мировой войной
половина населения Земли жила на грани голода: перед второй население
увеличивалось на пятьдесят пять тысяч ежедневно: перед третьей мировой
войной, то есть в 1954 году, ежедневно прибавлялось сто тысяч ртов и
животов. Ежегодно население Земного шара увеличивалось на тридцать пять
миллионов человек.
Оно продолжало расти, и поля уже не в состоянии были прокормить его.
Водородная бомба, бактериологическое оружие, нервные газы и прочие ужасы
не смогли намного уменьшить население. И по-прежнему на Земле гибло больше
людей от голода, чем от оружия.
Автор "Путешествия Гулливера" сардонически предлагал подавать
ирландских детей на стол к английским джентльменам; другие предлагали
менее решительные пути сокращения населения; впрочем, особой разницы тут
не было. Жизнь, любая жизнь, всегда стремится выжить и воспроизвести себя.
Разум есть побочный продукт этой основной жизненной тенденции.
Но, возможно, и разум призван обслуживать это неразумное требование
жизни. Наша Галактика содержит примерно сто тысяч планет земного типа,
таких же теплых и пригодных для жизни человека, как и родная Земля.
Фотонные корабли Ортегю могли достигнуть звезд. Человечество нашло место
колонизации, и голодные миллионы европейцев пересекли Атлантику, чтобы
рожать детей в новых землях.
Но никакой народ, даже объединив свои усилия, не может сооружать и
отправлять сотню кораблей, каждый из которых вмещает тысячу колонистов,
ежедневно, и делать это день за днем, год за годом, бесконечно. Даже если
найдутся рабочие руки и желание (чего всегда было недостаточно), не хватит
стали, алюминия и урана в земной коре. Вряд ли нашлась бы и сотая доля
необходимого количества.
Но разум способен найти выход там, где его, казалось бы, нет.
Психологи однажды поместили человекообразную обезьяну в клетку, из которой
вели только четыре выхода. Затем они стали наблюдать: какай же выход она
предпочтет.
Обезьяна нашла пятый выход.

Доктор Джесси Эвелин Рамсботем не пытался решить проблему роста
населения: он хотел построить машину времени. У него для этого были две
причины: во-первых, считалось, что построить машину времени невозможно,
во-вторых, у него потели руки и он заикался в присутствии женщин. Он не
сознавал, что первая причина порождена второй: он вообще не думал о второй
причине - это была тема, которой его сознание избегало.
Бесполезно размышлять, как изменилась бы история, если бы родители
Джесси Эвелин Рамсботема дали бы ему обычное имя Билл, вместо того чтобы
наделить его двумя женскими именами. Возможно, он стал бы знаменитым
полузащитником, а кончил бы браком и выполнением своей нормы деторождения,
чтобы усугубить и так катастрофическое положение. Но он стал физиком и
математиком.
Прогресс в физике был достигнут отрицанием очевидного и признанием
невозможного. Любой физик девятнадцатого века сказал бы, что атомная бомба
невозможна, если бы не был оскорблен этим вопросом; любой физик двадцатого
века объяснил бы, почему путешествия во времени не совмещаются с реальным
миром пространства-времени. Но Рамсботем начал перебирать три величайших
уравнения Эйнштейна: два релятивистских уравнения пространства и времени и
уравнение приращения массы; в каждом из них содержалась скорость света.
Скорость была отправной координатой, изменения в пространстве вызывали
изменения во времени, и он превратил эти уравнения в дифференциальные,
начав играть с ними. Он получил результат на РАКИТИАКЕ, дальнем потомке
УНИАКА, ЭПИАКА и МАНИАКА, больших вычислительных машин прошлого. Когда он
проделывал все это, его руки не потели и он не заикался, за исключением
тех минут, когда он вынужден был общаться с молодой женщиной - главным
программистом гигантского компьютера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31