— Я учил алфавит, начиная с «ал-ка», — усмехнулся Самос.— Я тоже, — подхватил Боек. — А может, надо было начинать с «этгы»?— Но это же против всех устоев! — вскричал Самос.— Верно, — согласился Боек. — Потому-то все эти нововведения особого успеха и не имели. И все же кое-что интересное выяснить удалось. Например, высчитали не только какая буква встречается чаще, какая реже, но и точно определили, во сколько раз. «Этта», скажем, употребляется в двести раз чаще, чем «алтрон». Язык больше чем на сорок процентов состоит из букв, которые я назвал первыми: «этта», «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню».— Не может быть!— Так и есть. Мало того. Вместе с буквами «ар», «ина», «шу» и «хомен» они составляют больше шестидесяти процентов.— И все же мы можем перебрать все возможные сочетания, — упорствовал Самос.— Конечно, — не стал спорить Боек. — В таком коротком послании мы, возможно, могли бы подобрать несколько очевидных вариантов. Короткие тексты, особенно не отражающие общестатистической частоты встречаемости букв, бывает очень трудно расшифровать, даже если шифр элементарный.— Элементарный? — переспросил Самос.— Шифров существует великое множество. Одни основаны на замещении знаков, другие — на перестановке. Полагаю, перед нами послание, зашифрованное просто с помощью замещения.— Почему?— Человек по имени Белизариус прочел его почти сразу. Более сложные шифры, в которых используются ключевые слова или ключевые цифры, читают при помощи дешифровочных кругов или специальных таблиц.— А что, любой код можно разгадать? — поинтересовался Самос.— Не надо путать код с шифром, — сказал Боек. — В коде определенным знаком или сочетанием знаков обычно обозначают слово, а не букву. Расшифровка кода требует специальных книг. Так что код в общем-то разгадать невозможно. Если кодовая книга попадет во вражеские руки, использование кода, разумеется, теряет всякий смысл. Коды уязвимы в одном отношении, шифры — в другом.— Как по-твоему, враги рискнули бы использовать на Горе кодовые книги или устройства?— Вряд ли, — улыбнулся Боек.— А есть такие шифры, которые невозможно разгадать?— Есть, — кивнул Боек. — И практически, и теоретически их существование возможно. Если шифр используется единожды, в данном коротком послании, то разгадать его невозможно. Просто недостаточно материала для работы. Теоретически невозможно разгадать однорядный шифр. В нем используются ключевые слова или цифры, но в каждом последующем послании ключ меняется в заранее оговоренном порядке. Получается, что каждый текст — единственный в своем роде, расшифровать его можно, только зная последовательность смены ключей. Например, и отправитель, и адресат знают, что в шестом послании будет использован ключ номер шесть, и так далее.— Сложно, — заметил Самос.— Отправитель и адресат должны иметь дешифровочные таблицы, — добавил Боек. — Так что хоть этот способ и удобнее использования кодовых книг, но у них есть некоторые общие недостатки.— Почему ты считаешь, что здесь использовано простое замещение?— Сужу по легкости, с какой прочел послание Белизариус. Такие шифры просты и удобны, так что, по-моему, простое замещение вполне вероятно.— А надежен ли такой способ? — усомнился Самос.— Надежность шифра, — усмехнулся Боек, — не в самом шифре, а в том, чтобы никто не догадался, что перед ним шифровка. Это же не испещренный неведомыми письменами клочок бумаги, на который сразу обратят внимание, посчитав секретным посланием, который вызовет любопытство, который интересно разгадать. Нет, на вид это болтающиеся на шее у какой-то рабыни ничем не примечательные деревянные бусы — дешевые, обычные, незатейливые.Самос поднял нить со стола. Что за тайны она хранит?— К тому же, — продолжал тот, кого называют Боском из Порт-Кара, — рабыня и сама не понимала, что за роль ей отведена. Долгое время вообще не знала, что несет послание. Да и то, как вызвать из ее памяти порядок, в котором нанизываются бусинки, и контрвнушение, из-за которого припомнить этот порядок без восстановления соответствующей обстановки она не может, — все это добавляет надежности. — Боек улыбнулся. — А еще удобство простого заместительного шифра в том, что для него не требуется кодовых книг, дешифровочных кругов или таблиц, так что он не только надежен, но и прост.— Враги, как всегда, на высоте, — проронил Самос.— Пожалуй, что так, — согласился Боек.— А не можем мы захватить этого Белизариуса?— Мы же не знаем, где его искать. — Боек перевел глаза на Искандера из касты Целителей. — Захвати мы человека по имени Белизариус, удалось бы выведать у него ключ к шифру?— Возможно, — ответил Искандер. — Только, скорее всего, сказанные самим Белизариусом слова могли стереть ключ из его памяти.— Неужто враги так изощренны? — не поверил Самос.— Думаю, да. — Искандер из касты Целителей указал на меня пальцем: — Вы уже могли убедиться в их искусстве.Я потупилась.— А твои снадобья, могут они помочь?— Возможно. Только вдруг он выдаст множество ключей? Кто знает?Самос взглянул на Боска:— Ты можешь прочесть шифровку?— Не знаю, — размышлял Боек вслух. — Взгляните, как повторяются бусинки. Повторяются несколько раз, заполняя всю нитку. Стало быть, послание совсем короткое.— Может, его вообще невозможно прочесть? — встревожился Самос.— Может быть.— Интересно, — Самос взглянул на меня, — почему, выжав из девки все, ей не перерезали глотку?Я вздрогнула.— Наверно, не слишком опасались, — предположил Боек. — Решили, что неуязвимы.— Можно говорить, хозяин? — подала я голос.— Говори, — разрешил Самос.— Белизариус сказал, что посторонние послания не поймут, даже если сумеют прочесть. Им оно покажется бессмысленным.— Капитан, — обратился Самос к Боску, — начинай работать.— Начинаю, капитан, — улыбнулся Боек и повернулся к Луме: — Срисуй порядок бусинок. Промежутки делай побольше. И дай мне бумагу и грифель.— Да, хозяин. — В мгновение ока ее быстрая рука справилась с задачей, и вскоре она уже передавала Боску бумагу и грифель.— Для начала, — проговорил Боек, — предположим, что синий и красный — «этга». Следующее по частоте — сочетание оранжевого и красного. Допустим, это «тау».Подавшись вперед, я не спускала с него глаз. Никто не проронил ни слова. Самос и Клитус Вителлиус напряженно следили за манипуляциями капитана. Боек работал быстро, но временами, казалось, его охватывала ярость. Не раз и не два отбрасывал он начальное предположение, начинал сначала, потом снова, и снова, и снова.Наконец он положил грифель на стол и безрадостно уставился на клочок бумаги.— Я прочел послание, — проговорил он ровно.Повернувшись к двум стоящим на коленях рабыням, Самос приказал им уйти. Те торопливо бросились вон. Боек глянул на Луму.— Да, хозяин, — прошептала она, вскочила и тоже поспешила из комнаты. Когда приказывает мужчина, мешкать не приходится.— Хочешь чтобы я вышел? — спросил Клитус Вителлиус.— Останься, если хочешь, Клитус Вителлиус из Ара, — вопросительно глянув на Боска, ответил Самос.Клитус Вителлиус кивнул. А я, нагая, по-прежнему стояла на коленях. Боек перевел злобный взгляд на лежащий перед ним клочок бумаги.— Никакого смысла, — прорычал он.— Что в послании? — спросил Самос.И Боек из Порт-Кара прочел:— Прибывает Пол-уха. — И добавил: — Никакого смысла.— Нет, — побелев как снег, прошептал Самос, — смысл есть.— Так в чем же он? — не терпелось Боску.— Когда ты получила послание, рабыня? — спросил меня Самос.— Довольно давно, хозяин.— Я отбил ее, — вмешался Клитус Вителлиус, — у двоих мужчин у границ Салерианской Конфедерации ранней весной.С тех пор я перебывала рабыней Клитуса Вителлиуса, Тур-нуса из Табучьего Брода, в крепости Турмусовых Камней, в «Ошейнике с бубенцом», побывала в руках Элайзы Невинс, служила в «Чатке и курле».— Поздно, — мрачно произнес Самос.— Что поздно? — спросил Боек из Порт-Кара.— Сомнений нет: Пол-уха уже на Горе.— Кто такой Пол-уха?— Настоящее его имя нам неизвестно. А на Горе его называют Пол-уха.— Кто он?— Великий полководец Курий.— Его прибытие на Гор так много значит?— Наверняка он явился на Гор, чтобы командовать военными действиями Курий против нашей планеты.Курии… Ничего не понимаю. Наверно, враги.— Неужели так важно, что он на Горе? — выспрашивал Боек.— Боюсь, это крайне важно. — Самоса, казалось, трясло. Вот неожиданность! А на вид такой твердый, неустрашимый. Видно, и впрямь зловещее послание принесли мои бусы, если вздрогнула такая несокрушимая скала.— И что это означает?— Боюсь, — вздохнул Самос, — это означает скорое вторжение.— Вторжение? — встрепенулся Клитус Вителлиус.— Вторжение врага, — отчеканил Самос.— Врагов Ара? — в ярости переспросил мой хозяин.— И Ара, и Порт-Кара, и Коса, и Тарны — всей планеты.— Пол-уха, — задумчиво повторил Боек из Порт-Кара. — Хотелось бы мне с ним встретиться.— И мне! — вскричал Клитус Вителлиус.— Я кое-что о нем знаю, — попытался охладить их пыл, Самос, — и вовсе не жажду с ним познакомиться.— Мы должны найти его! — загорелся Боек.— Где же его искать? Где? — Самос взглянул на лежащие на столике бусы. — Нам известно одно: Пол-уха где-то здесь, на Горе, среди нас.В освещающей комнату лампе потрескивало масло. Посмотрев на меня отсутствующим взглядом, Самос бросил стоящим позади стражникам:— Запереть ее. И приковать покрепче. Глава 26. ВОЗВРАЩЕНИЕ В АР. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ЭЛАЙЗОЙ НЕВИНС — Ванна готова, госпожа!Опустив голову, облаченная в короткую белую рабскую тунику, я стояла на коленях перед леди Элайзой из Ара, из Шести Башен.Сидя на огромном ложе, одну за другой она протянула мне ноги. Я сняла с нее сандалии, поцеловала их и поставила в сторону. Она встала. Встала позади нее и я, сняла с нее платье и, поцеловав его, бережно положила на ложе.Она одобрительно улыбнулась мне:— Может быть, из тебя все же получится неплохая служанка,Джуди.— Надеюсь, госпожа будет довольна, — смиренно ответила я. Повинуясь ее знаку, я принесла полотенце и, поцеловав его, обернула ей волосы.Она подошла к утопленной в полу ванне, пальцами ноги попробовала воду, потом ступила глубже и легла, откинувшись назад.— Великолепно, Джуди.— Спасибо, леди Элайза, моя госпожа.Я так тщательно выверяла температуру, подливая горячей воды из греющегося на железной треноге сосуда! Значит, не ошиблась. Не высекут.Я служила ей, повинуясь во всем, выполняя малейшие прихоти. Висящая на стене шитая бисером дамская плетка всегда у меня на глазах. Отведать ее не хотелось.Моя хозяйка нежилась в благоуханной радужной пене.Я — Джуди, ее рабыня, ее служанка. Веду дом, убираю, вытираю пыль. Готовлю и стираю. Выполняю всю грязную рабскую повседневную работу. Для нее я — выгодное приобретение. Часто, сцепив мне наручниками руки за спиной, повесив на шею кожаный мешочек с перечнем заказов и горстью монет, она отправляет меня за покупками. Торговец привязывает мне на шею заказанные ею товары, кладет в мешочек сдачу, затягивает его потуже, иногда на прощание награждает дружеским шлепком, напоминающим, что я хорошенькая, хоть и принадлежу женщине, и отсылает обратно к хозяйке. Или моя госпожа сама отправляется за покупками, а я, нагруженная поклажей, почтительно иду следом, потупив взор, не смея поднять глаза на встречных мужчин. Однажды мне улыбнулся красавец раб. Согретая его ласкающим взглядом, я, к его удовольствию, невольно зарделась и тут же была отправлена обратно домой, под плетку. Как я и предполагала — а вскоре уверилась окончательно, — мужчин леди Элайза презирала и ненавидела, питая, однако, при этом к ним жгучий, неутолимый интерес. Задавала вопросы, на которые легко с глазу на глаз ответить рабыне и очень непросто — свободной женщине. Расспрашивала о путах и цепях, о чувствах рабыни, о том, что заставляют ее делать мужчины, как должна она вести себя, как разговаривать. Интересовалась самыми интимными подробностями жизни крестьянской невольницы, хотела знать, как обращаются с девушками мужчины в тавернах. Я старалась отвечать честно. Она возмущалась, впадала в ярость.— Да, госпожа, — опустив голову, бормотала я.— Как счастлива ты, должно быть, Джуди, — восклицала, бывало, она, — что вырвалась из этого кошмара, попала в услужение к женщине!— О, да, госпожа, — неизменно отвечала я. Разве объяснишь ей, какой упоительный трепет охватывает рабыню в объятиях мужчины, как сладостно повиноваться его несгибаемой воле?Выпростав из пены изящную левую руку, она неторопливо, с удовольствием разглядывая, принялась мыть ее правой рукой.Как и многие фригидные женщины, к своей внешности она относилась невероятно ревностно. Неужели не понимала, что ни в красоте ее, ни в ней самой нет никакого проку, если не сжимают ее в объятиях мужские руки?— Как ничтожны и жалки мужчины, Джуди! — проговорила она.— Да, госпожа.Почему-то именно в ванне ее часто обуревало желание говорить о мужчинах и о своем презрении к ним.— Сегодня, — сообщила она, — на рынке я видела, как мужчина бил привязанную к кольцу рабыню. Это было ужасно.— Да, госпожа.Интересно, чем провинилась рабыня? Не сумела, наверно, угодить. Я в тот день на рынок с хозяйкой не ходила, оставалась дома, прикованная к кольцу в ногах ее ложа.— А потом, — продолжала она, — несчастная покрыла его ноги поцелуями.— Ужасно, госпожа.Не иначе, девушка пыталась умилостивить хозяина, вознося ему хвалу и упиваясь его властью над собой.— Да, ужасно! — посетовала моя госпожа, леди Элайза из Шести Башен. — А еще по делам пришлось зайти на улицу Клейм.— О, госпожа? — Случалось, отправляясь по делам, она не брала меня с собой.— Там я увидела девушек на цепи. Голые, у всех на виду, мужчины их рассматривают! Гадость какая!— Да, госпожа, — согласилась я.Она грациозно подняла над водой ногу. Безукоризненно очерченная ступня. Красивая нога.— Как по-твоему, Джуди, я красивая?— Да, госпожа.Она часто спрашивала об этом.— Правда?— Да, госпожа.Я не кривила душой. Моя хозяйка невероятно красива и молода. Гораздо красивее меня.— Думаешь, мужчинам понравилась бы?— Да, госпожа.— Что ж, за меня дали бы хорошую цену?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64