Рохейн переодевалась для вечернего праздника. Голова шла кругом от волнений и суматохи всех этих дней и ночей, но наконец и она заметила, что город охватила очередная волна беспокойства.
— Вивиана, — спросила она. — Какие новости?
— Маг Жильварис Тарва, Коргут, лишен всех прав и вычеркнут из списка магов Эриса. Еще поймали пирата по имени, кажется, Скалливаг.
— Скальцо?
— Да-да, именно так, миледи.
Неужели это правда, и все мои враги повержены?
Служанка продолжала тараторить:
— В Каэрмелоре происходят странные вещи. Говорят, появились злобные магические существа. Их видели на улицах после наступления темноты. И на севере дела обстоят из рук вон плохо. Активизировались варвары и нежить. Судя по всему, начинается настоящая война. Время мира миновало.
— Ты, как всегда, опередила меня. Как получается, что ты все знаешь, а я нет?
Девушка слегка покраснела.
— Разве вам до сплетен было все эти дни, миледи? — ответила она скромно. — Мы вас почти не видели. Вы все время проводили с Его величеством.
— Да, это правда. О чем еще говорят?
— Только о предстоящей ночи фейерверков.
После заката в городе зажгли тысячи факелов.
Толпа привилегированных жителей города ожидала начала представления у неосвещенных каменных стен дворца. Остальные стояли на улицах и сидели на крышах домов. Фулет, самый молодой маг в Эрисе, проскользнул во внутренний двор. Он до последней минуты смешивал какие-то пиротехнические компоненты, для дополнительного эффекта и пущей важности громко выкрикивая приказы. На парапете Королевский Аттриод окружил мужчину и женщину, смотревших на освещенную улицу. В свете факелов их профили образовывали двойную камею на фоне темного неба.
С воем вспыхнули горючие вещества, и представление началось. Забили сто одиннадцать цветных фонтанов: радужных, изумрудных, оранжевых. Из них высоко в небо вылетели ракеты, рассыпавшиеся сверкающим дождем. На стенах замка закрутились горящие колеса, разбрасывая вокруг букеты искр и создавая значительный шум. Впрочем, вокруг и так было столько треска, свиста, шипения и завываний, что его едва можно было выделить из этой какофонии.
Публика радостными криками приветствовала каждый новый взрыв или появление в небе очередного красочного чуда.
— Вот это да! — выдохнул Томас Эрсилдоун. — На этот раз Фулет превзошел самого себя.
В ту ночь Рохейн во сне посетило еще одно воспоминание, она назвала его Сном о празднике.
Большой зал, заставленный длинными столами, полон гостей. Большинство из них необыкновенно красивы, остальные выглядят гротескно. Идеал и пародия рядом. Когда Рохейн шла вдоль столов, они один за другим поворачивали к ней головы, обжигая угрожающими взглядами. Их могущество и беспощадность не вызывали сомнений. Девушку захлестывал страх. В противоположном конце зала ее кто-то ждал, повернувшись спиной. Через мгновение она увидит его и узнает.
Человек стал поворачиваться. Поворачиваться и поворачиваться, еще и еще. Это повторялось множество раз, но он никогда не заканчивал движение. Каждый раз, когда появлялась бледная полоска лица, изображение менялось, и все начиналось сначала, как призрачная картина в шанг. Рохейн снова и снова видела спину человека, а потом он медленно начинал поворачиваться, но так и не заканчивал движение.
Рохейн знала, что в последний момент незнакомец все-таки обернется, но когда это произошло, на его месте оказалась большая, бьющая огромными крыльями птица… черная, как неизвестность.
Проснулась девушка с невыносимым воем в ушах, голова раскалывалась.
Ночью в городе опять видели нежить. До этого момента в течение сотен лет чудовища не рисковали пересекать границы Каэрмелора. Пришлось ввести комендантский час. Жителям надлежало проверять, надежно ли замкнуты двери на ночь и все ли дома в достаточной мере защищены охранными амулетами. Колдуны и торговцы вели ими оживленную торговлю. Из отдаленных мест приходили известия, что Дикая Охота разбушевался.
На следующий день после Королевского бала Торн пришел к Рохейн и серьезно сказал:
— Раз в городе стало небезопасно, недалек тот час, когда зловонный запах нежити появится и во дворце. Меня очень беспокоит Дикая Охота. Тебе угрожает опасность, Золотоволосая. Неявные опять тебя разыскивают, ведь они бессмертные и могут вечно преследовать человека.
Я должен уехать из Каэрмелора, — продолжал он. — На севере опять беспорядки. Но на сей раз все гораздо серьезнее. После периода незначительных вылазок предводители варваров собираются начать в Намарре настоящую войну. Мы отправили туда много войск, чтобы укрепить позиции. Группа из двухсот семидесяти солдат Первого Кавалерийского дивизиона илианской армии, базирующаяся в Корвате, летит туда на Летучем корабле. Еще два утром доставят в Намарру семьсот воинов, они развернутся через два-три дня. Я не могу взять тебя с собой, но и здесь опасно оставаться, поэтому придется вас с Эдвардом отвезти в одно достаточно безопасное место, пока я буду отсутствовать.
— Значит, мы расстаемся…
Рохейн показалось, что в венах застыла кровь. Торн крепко прижал девушку к себе.
— Неужели ты думаешь, что я хочу этого? Мне необходимо, чтобы день и ночь ты была рядом, моя радость. Но не могу же я подвергать тебя опасности. Поле боя — не место для хрупкой женщины.
— Я не боюсь опасности. Возьми меня с собой!
Король прижал к ее губам палец и покачал головой.
— Нет. До тех пор, пока я не вернусь, Золотоволосая, ты будешь жить в другом месте.

ГЛАВА 6
ОСТРОВ
Зеленые волосы, темное море
Среди утесов и надежд вчерашних
На мглистых берегах стояла башня.
За море сквозь гряду суровых туч
Из окон посылала башня луч.
И луч, влекомый ветрами, летел
Туда, где вечны розы, вечен день.
Из «Поцелуя Розы»

Три сотни морских миль отделяли Каэрмелор от небольшого острова на полпути от бушующего пролива Домджаггер к северу от Мыса Бурь и к югу от Мыса Ветров. Здесь находился район, который морские корабли обычно не посещали. Его земли всегда укутывали густые облака. Казалось, здесь царили сумерки, когда везде светило солнце и день был в самом разгаре.
Боцман свистнул. Над головой заскрипели снасти. С моря, наполняя паруса, подул легкий бриз.
Неожиданно в тумане образовалась брешь, в которую, словно сквозь замерзшее стекло, можно было увидеть землю. О челюсти рифов, обрамляющих ее, разбивались волны, образуя высокие шапки пены. Дальше, едва заметная в тумане, высилась гора, коронованная бледными облаками. Под ними по морю плыл остров.
— Выпусти птицу, — приказал Торн своему оруженосцу.
Тот бросил в небо что-то похожее на снежок или скомканную бумагу. Но в воздухе сверток расправил крылья и оказался голубем, сразу взявшим курс на остров. Все смотрели, как летающий курьер исчезает из виду. Жалобно скрипело дерево, ветер приносил с собой крики чаек.
Потом что-то блеснуло — медная пуговица на темном полотне земли.
— Вот он! — воскликнуло сразу несколько голосов. — Маяк!
По этому сигналу команда начала действовать. Рулевой повернул штурвал, паруса наполнились ветром, и корабль стал набирать скорость, заскользив по небу к острову.
Ориентируясь на маяк, деревянная птица пролетела по узкому проходу между рифами. Над гаванью возвышались базальтовые террасы, карабкающиеся по скалам к вершине, доминировавшей над всем островом. Пик отбрасывал на воду чернильно-черную тень. Судно казалось маленьким пятнышком света на темном пруду. У берега на якоре стояли красные птички рыболовецких суденышек, направив носы на запад. Некоторые из них отправились навстречу кораблю. На борт были подняты сумки с письмами и клетки с белыми голубями. Хотя это был не купеческий корабль, большинство островитян пришли посмотреть на Короля-Императора — его давно не было на острове, — а также поприветствовать принца Эдварда и леди Рохейн, слухи о которой опередили Летучий корабль.
Волосы Торна смешались с тяжелыми золотыми прядями, когда он прижал Рохейн к себе. Пока на воду с клипера спускали шлюпки, влюбленная пара прощалась, тихо разговаривая на полубаке. Остальные учтиво отошли в сторону. Когда они в последний раз разжали руки, Рохейн почувствовала страшное отчаяние, как будто она срослась с любимым, а теперь их оторвали друг от друга.
— Охраняй ее, Томас, — попросил Торн. — Очень хорошо охраняй.
Впрочем, Рохейн считала, что именно он нуждается в защите и охране, потому что отправляется на войну.
Подул попутный ветер. Силдроновый подъемник опустил Рохейн вниз. Она закуталась в накидку из розовой парчи и села на корме. Рулевой отдал приказ, и их лодка в окружении красных рыбачьих суденышек направилась к берегу, напоминая насекомых с веслами вместо ножек, ползущих по нагретой солнцем тропинке.
Рыбацкие семьи встретили принца, леди Рохейн, герцога Эрсилдоуна и герцогиню Роксбург с детьми песнями, цветами и цветными бумажными фонариками на веревочках. Они дарили им разные безделушки, инкрустированные жемчугом или вырезанные из коралла, моржового клыка, морских раковин или китового уса. Гостей поразили искусно выполненные букеты из раковин, где каждая подбиралась по цвету и форме, напоминающей определенный листок или цветок. Более богатые островитяне преподносили жемчужные ожерелья, браслеты и пояса, украшенные гранатами, оливинами и цеолитом. Кроме этого, янтарные и агатовые табакерки и еще много симпатичных, забавных вещиц и вдобавок вазу, в которой были заточены три трогательных морских конька, которых Рохейн потом выпустила в море.
Глава деревни произнес речь.
С королевского корабля, зависшего над водой, донеслись громкие звуки матросской песни. Поднятый якорь со скрежетом встал на место.
Рохейн надолго запомнит Торна в тот момент, такого красивого, что у нее перехватывало дыхание. Облокотившись на борт, он не махал ей рукой, а просто смотрел, пока расстояние сначала не истончило последнюю ниточку, связывающую их, а потом и совсем не порвало. Подобно приливу, в девушке поднялась ужасная тоска и желание быть рядом с ним. Рохейн не могла говорить, она опять на время стала немой.
Это был секретный остров Тамхания, который иногда еще называли Таваал. Сотни лет он был личным убежищем королей из рода Д'Арманкортов. Специальное морское заклятие охраняло его от нежити. Кроме того, остров скрывал из виду особый туман. Ходили слухи, что происходит это из-за травы дуиллеаг неоил, растущей на склонах гор, чей эффект поддерживается испарениями множества горячих источников. Если даже издалека пускать в сторону берега горящие стрелы, остров можно увидеть лишь на мгновение, а проход между рифами без маяка не найдет ни один корабль. Но свет в этой серой башне зажигается только в случае приказа Короля-Императора или руны, доставленной почтовым голубем.
В Каэрмелоре Рохейн попрощалась с Сианадом. Он сел на купеческий Летучий корабль, чтобы отправиться в Финварну. Ей было одновременно и грустно, и радостно.
— Не надо плакать, шерна — сказал эрт, хотя и его глаза были полны слез. — Мы ведь не навсегда прощаемся и скоро обязательно встретимся. Война закончится, и Королева-Императрица может проехать по Империи, познакомиться со своими владениями. Начни с лучшей земли — страны огромных лосей, длинных скалистых берегов и таверн, полных музыки и веселья. Не забывай меня!
Он весело помахал ей шляпой, поднимаясь по трапу. То был последний раз, когда Рохейн видела его.
Процессия карет и всадников двинулась по ухабистой дороге из рыбацкой деревушки в горы. Пришлось миновать множество базальтовых мостов, ручейков, стекающих с гор, проехать мимо деревьев, причудливо изогнутых солеными ветрами, прежде чем они добрались до королевского поместья Тана. Замок возвышался над деревушкой в гавани, где в чистых зеленых водах прыгала летающая рыба.
Возле поместья их встретил сенешаль Таны Роланд Авенель.
Весь остров принадлежал короне: Жили здесь несколько феоркайндцев, получивших в награду право обосноваться на Тамхании, какое-то количество потомков островитян, рыбаки, фермеры и садоводы, платившие десятину товарами или драгоценными камнями, добытыми в разломах гор. Некоторые из них родились на острове и продолжали здесь жить, другие вырастали и покидали его туманные берега, чтобы больше никогда не вернуться. Иногда на Тамханию приезжали мужчины и женщины, получившие разрешение от властей, представляющих корону. По-видимому, считалось, что они владеют мастерством или умением, которое может пригодиться островному обществу. А может, этим людям просто захотелось мира и уединения.
Поместье Тана, королевская резиденция, выглядело гораздо более изысканно, чем массивный замок Каэрмелора, и скорее походило на дворец из легенды. Остроконечные башенки и ряды окон ярус за ярусом поднимались из увитого плющом цоколя, почти такого же высокого, как само здание. Он представлял собой остатки древней крепости, на руинах которой был воздвигнут современный дворец. Внешние стены украшала исключительно красивая кладка. В нишах, покрытых створками гигантских раковин, прятались скульптурные изображения русалок, дельфинов и китов. Над массивными центральными дверями красовался королевский герб, а над каждым окном первого этажа были вырезаны девизы старых, благородных семей.
Дворец окружали парки с тенистыми полянами и рощами из искривленных ветром деревьев, любующихся своим отражением в неподвижных прудах. С одной стороны все это великолепие упиралось в горы, с другой — смотрело на море.
Внутри дворец поражал количеством помещений. Огромные сводчатые подвалы занимали почти все основание здания. От центрального входа широкая лестница вела в большой салон, оклеенный красочными обоями, где на стенах висело множество портретов в тяжелых рамах. Резная мебель была обита бархатом и тисненым шелком. Ткань украшала великолепная вышивка. На этом этаже размещалась также библиотека и Обеденный зал с мраморной музыкальной галереей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58