Однажды вечером, далеко на севере Эльдарайна, мы вместе с Роксбургом решили прокатиться верхом, поблизости от лагеря наших войск. В разговоре, глядя на ночное небо, мы коснулись темы красоты. И в этот момент герцог вскользь упомянул факт, что при Дворе появилась очень красивая девушка, привезшая в Каэрмелор новость о сокровищах. Она не очень осведомлена об аристократических протоколах, и больше того, рассказала странную историю о путешествии в диком лесу с эртом по кличке Медведь. Так я еще раз услышал это прозвище.
Рохейн вспомнила разговор у костра, Диармид тогда сказал Торну:
— Когда я был мальчишкой, мы часто устраивали с моим… дядей словесные перепалки.
Чтобы подтвердить сказанное, Рохейн тогда показала знаками: «Я однажды видела, как Сианад мерялся силами с одним остряком и выиграл».
— Он всегда выигрывал. Эрты славились искусством игры словами. Финварна недаром является родиной многих известнейших Бардов. Сианад же выигрывал даже у своих соотечественников.
Высоко в Башне Исс Торн опять смотрел на девушку пылающим взглядом.
— Мне стало понятно, что Рохейн Тарренис — это ты, исцеленная, изменившаяся, желанная. Я несколько раз слышал при Дворе твое имя. Эрсилдоун упоминал его при мне. Но он описывал темноволосую девушку. Теперь ясно, ты изменила внешность, чтобы избежать какой-то опасности.
— Сви-свит, — произнес ястреб, нежно перебирая волосы Торна загнутым клювом.
— В течение часа мы покинули поле боя. Лучшая часть наших войск летела в Каэрмелор на эотаврах, с большей скоростью, чем курьеры. Но мы опоздали, потому что леди Рохейн отправилась в Башню Исс. Задержавшись только для того, чтобы сменить эотавров два дня назад, мы отправились следом, летели день и ночь и прибыли в разгар событий.
— К счастью для обитателей Башни! Если бы вы не подоспели, здесь произошла бы ужасная бойня.
— В этом бою я прошел через каждый залитый кровью зал и лестницу этого сооружения, и мой меч «Арктур» пел стальную песню смерти, сметая головы нежити. Но ты опять как песок выскользнула из пальцев, спутав все планы. Никогда еще женщина не была столь неуловимой. От лордов и слуг ничего невозможно было добиться, пока один из них не собрался наконец с мыслями и не вспомнил, что ты отправилась в Призрачные Башни и теперь, наверное, лежишь где-нибудь убитая на дороге. Роксбург, уже сидевший на коне, тут же отправился в путь. Я же вынужден был вернуться в Башню, кто-то сказал, что леди из Каэрмелора видели в кухне. Но и там я тебя не застал. Многие подтверждали, что видели гостью живой и невредимой. Башня переполнена, но в ней сейчас безопасно, так что у меня не было сомнений, что рано или поздно я найду тебя.
Торн немного помолчал, а потом сказал:
— Кто при Дворе первым догадался, что ты талитянка?
— Только леди Дайанелла.
— Рассказывай дальше.
— Я сказала ей, что ищу рыцаря Торна. Твое дайнаннское имя известно при Дворе?
— Так же, как и имя Роксбурга — Оук, и Эрсилдоуна — Эш. Эта леди вознамерилась стать королевой и не терпит конкуренции. Она постоянно выставляет напоказ свои достоинства, впрочем, как и все остальные. Но Дайанелла пользуется еще поддержкой интригана дяди, решившего усадить племянницу на трон, чтобы использовать ее как марионетку, дергая за веревочки. Могу поклясться, что эта девица слышала объявления по городу. Узнав, что ты ищешь меня, а я тебя, ревнивая мошенница не стала больше задавать вопросов. Она будет арестована, как и ее дядя-колдун, планировавший избавиться от тебя, пока мы не встретились.
— Дайанелла велела мне уехать из Каэрмелора.
— Думаю, она хотела, чтобы ты оказалась в каком-нибудь неудобном для поисков месте. — Лицо короля потемнело. — Те, кто осмелился встать поперек моей воли, будут наказаны.
Солнце затянули облака, накрыв комнату тенью. Торн взял со стола листок бумаги и перо, подточив кончик точилкой с фарфоровой ручкой. Обмакнув его в чернила, он быстро написал письмо, промокнул и закатал в пергамент, перевязав бечевкой, потом капнул жидким воском от свечи и скрепил перстнем-печаткой. Позвав Кейтри, он поручил ей передать свиток курьеру, ожидавшему за дверью. Когда девочка вышла, Торн опять сел в кресло, опершись на подлокотник.
— Но с другой стороны, — с сомнением заметила Рохейн, — Дайанелла ведь не могла знать, что на Башню Исс нападет Охота.
— Будем надеяться, что нет, — задумчиво согласился Торн. — Ее дядя и она должны были подготовить какой-нибудь другой способ, чтобы избавиться от тебя.
Рохейн подумала:
Какое странное совпадение, что Охота выбрал для нападения на Башню Исс именно тот момент, когда она сюда приехала…
Вдруг ее сердце сжало ледяной рукой от пришедшего в голову подозрения, такого ужасного, что она не могла высказать его вслух.
А что, если Саргот обладает достаточной силой, чтобы вызвать Охоту? Если не он, то кто это сделал? И на что был направлен удар нежити, кроме разрушения!
— А ты говорила Дайанелле что-нибудь о колдунье? — спросил Торн.
— Да! — испуганно ответила Рохейн. — О боже! Выходит, я подставила под удар жизнь пожилой женщины? Дайанелла и ее дядя, догадавшись, что Маэва может пролить свет на истинное лицо Рохейн Тарренис, захотят, чтобы колдунья навсегда замолчала! Хотя обычные смертные люди, даже помощники Саргота, не смогут выследить одноглазую Маэву, если она этого не хочет.
— Если за ней охотятся смертные.
— Тогда она в страшной опасности.
— Так и есть, можешь не сомневаться.
— Я не могу поверить, что Саргот так хорошо владеет магией, что может заставить нежить слушаться себя. Его хваленые трюки — только фокусы.
Торн щелкнул пальцами и извлек из воздуха небольшой сияющий предмет.
— Это тоже фокус?
Девушка засмеялась.
— Конечно, фокус. Не сомневаюсь, что он был спрятан у тебя в рукаве! Я ведь не деревенская девушка из Долины Роз, чтобы меня обманывать обыкновенной ловкостью рук.
Сияющая вещица оказалась золотым колечком в форме листиков, усыпанных белыми прозрачными камнями, сверкающими так, словно в их глубине был заточен блеск звезд. Торн взял ее руку, поцеловал ладонь и надел на палец колечко. От поцелуя по венам быстрее побежала кровь.
— Ты отвлекла меня от рассказа, — сказал он, не отпуская руку Рохейн. — Я даже забыл, на чем закончил.
— Где же блуждают твои мысли?
Торн наклонился и прошептал ей что-то на ухо. Рохейн пробормотала ответ. Ястреб закричал, поднялся в воздух и стал летать по комнате, роняя перья.
— На место, шалопай! — прикрикнул хозяин, но птица вылетела в окно.
Торн встал со стула и вместе с Рохейн подошел к окну. Они стояли близко друг к другу, и девушка всем телом ощущала легкое давление его руки на плечо. Перед ними расстилались поля и извилистая полоса волнующегося моря.
Торн оперся на оконную раму: рука была сильной, с длинными красивыми пальцами. На одном из них Рохейн заметила тонкое золотое кольцо, состоявшее из трех проволочек, переплетенных друг с другом.
Он сохранил то, что взял у меня тогда. Как было бы прекрасно проснуться среди ночи и увидеть рядом его волосы, рассыпавшиеся по подушке. Любоваться тенью от мягких, шелковых, как у ребенка, ресниц на щеках!
Где-то далеко в бездне парил ястреб.
— Давай больше не будем говорить о прошлом, — пробормотал Торн. — На ветках, где не так давно птичий хор пел песню лета, осталось несколько желтых листьев, — проговорил он, возможно, что-то цитируя. — Но хмурые зимние дни не такая уж неизбежность, и сегодня облака разошлись, чтобы дать солнцу шанс осветить землю и доставить нам удовольствие.
— Так же, как солнце, прекрасен шторм, ветер и дождь в лесу Тириендора. Каждое время года имеет свою прелесть.
— Я с тобой полностью согласен, но мне очень хотелось бы вырваться из этих стен, и сегодня мы отправимся в Каэрмелор.
— По земле или по небу?
— По небу. На крыльях. Не боишься?
Взгляд, который он бросил на нее, заставил Рохейн почувствовать в венах огонь, готовый расплавить тело. Ноги стали ватными, она едва стояла.
— Наоборот, я жду этого с нетерпением! Но подожди. Прежде чем уехать отсюда, мне нужно помочь обитателям Башни. Смерть и разрушения обрушились на совершенно невинных людей. Моя собственная комната была полностью разорена, хотя нежить оставила нетронутым этот этаж.
— В Башне не так уж много разрушено. Больше всех пострадала твоя комната. Другие повреждения были случайны во время боя. Среди моих людей достаточно лекарей и других специалистов, которые во время нашего разговора залечивают раны Башни Исс, независимо от титула и происхождения. Я сам недавно прошелся среди раненых. На мой взгляд, там нет никого, чье выздоровление вызывало бы сомнение. Лекари будут работать до тех пор, пока не вылечат всех до единого. Я настаиваю, чтобы мы уехали в Каэрмелор без промедления. Там будет объявлена наша помолвка, и ты встретишься с принцем Эдвардом.
Рохейн почувствовала, как ее захлестнула волна счастья, и выдавила из себя:
— Я с нетерпением жду этой встречи.
— Если тебе это доставит удовольствие, будет устроен бал. Ты согласна?
— А мы с тобой будем танцевать гавот, как тогда в лесу?
— Лишь бы быть рядом с тобой, а хореография не имеет значения, кайлеаг фаойлеаг, — мягко ответил он.
— Однажды ты меня уже так называл. Что это значит?
— Любимая птица моря. Белая птица свободы, путешествующая над океаном. Она подолгу не касается земли, преодолевая огромные просторы воды, на которых нет ни единого островка. Этот крылатый морской навигатор летит неделями, пока находит место для отдыха.
Где-то в подсознании Рохейн мелькнула мысль, но только в подсознании. Она посмотрела на левое запястье. Его украшал браслет из жемчуга и черного янтаря, похожего на кусочки темного льда, оправленные в белый металл. Одна из безделушек, подаренных ей Хелигеей. Но Рохейн смотрела не на них.
— Теперь меня называют птицей, бабочкой и еще Рохейн, — заметила она.
— Что значит «Красивая». У каждого из нас много имен. У меня, например, их столько, что, наверное, если бы перечень взялись писать на земле, линия протянулась бы отсюда до Намарры.
— Но есть одно, главное. Джеймс.
Торн взял девушку за руку. Она вздрогнула.
— От твоего прикосновения у меня перехватывает дыхание, как будто в нем заключена какая-то алхимия.
— Ты на самом деле так думаешь?
— Оно подобно шоку. Но самому приятному, какой мне только приходилось испытывать.
— Как же ты можешь быть уверена, что это я, а не ты сама порождаешь его?
Где-то рядом наверху, в навесной бойнице, пропела серебряная труба. Далекое пятнышко на юго-востоке приняло очертания Всадника Бури.
— Курьер из Каэрмелора, — сказал Торн. — Нельзя больше мешкать. День в полном разгаре. Ты будешь готова отправиться в путь до полудня? Времени не так уж много.
— Конечно.
Рохейн позвала Кейтри. Из приемной в комнату вкатилось несколько маленьких тяжелых предметов. Чтобы скоротать ожидание, девочка играла в «бабки» и в конце концов уронила камешки на пол.
— Слушаю вас, миледи.
Кейтри стояла, преклонив колени, не решаясь посмотреть на короля.
— Скажи Вивиане, чтобы в полдень была готова отправиться в путь.
— Сию минуту, леди.
— И пошли курьера к Роксбургу. Я должен побеседовать с Аттриодом, — приказал Торн.
— Да, Ваше величество, — прошептала служанка и попятилась из комнаты, не поднимая глаз.
— Мне очень нравится эта девушка, — сказала Рохейн. — Можно попросить ее сопровождать нас, если она захочет?
— Ты ни о чем не должна просить. Делай то, что считаешь нужным.
Все еще удерживая за руку, Торн подвел Рохейн к столу.
— Есть еще что-нибудь в этой дымовой трубе, что необходимо взять с собой, кроме этого полуоперившегося цыпленка?
От его волос приятно пахло кедром или диким тимьяном. Опьяненная силой, исходившей от любимого, Рохейн совершенно отвлеклась от разговора. Теперь ей на память пришел туалетный столик в комнате, где она спала предыдущую ночь. Это была одна из многих комнат на сороковом этаже, которую не тронули вандалы Охоты. Там лежал мешочек с лебединым пером, которое ей дала Маэва. Около него стоял темно-красный пузырек с Кровью Дракона — подарок Торна, его она сняла с шеи, когда купалась. В суматохе утра Рохейн забыла его надеть.
— Да, кое-что есть. Я заберу это сама и скоро вернусь.
Торн поднес ее руку к губам, глядя на девушку с задумчивой нежностью.
— Твой поцелуй подобен огню, — пробормотала она, покраснев.
— Тогда загорайся.
— Скоро и навсегда, но теперь я должна идти.
Торн выпустил ее руку, потому что кто-то нерешительно постучался в дверь. После приглашения войти на пороге показались высокие фигуры лордов. Почтительно поклонившись, они посторонились, чтобы дать Рохейн пройти. В ответ девушка склонила голову.
Когда Рохейн вошла в свою комнату, маленькая фигурка быстро подняла голову. На туалетном столике отсутствовали принадлежащие Рохейн вещи — флакончик и мешочек.
— Под! Что ты здесь делаешь? Где кошелек и флакончик?
— Я не знаю, — выкрикнул он истерически.
— Ты взял их. Верни, пожалуйста.
Он попятился, пряча руки за спиной.
— Пожалуйста, Под.
Его глаза метались из стороны в сторону, как рассыпавшиеся бусинки.
— Такие, как ты, — сказал он высоким голосом, — и как он, никогда не найдут счастья вместе.
— Не смей говорить таких вещей! — негодующе закричала Рохейн. — Возьми свои слова обратно! Пожелай мне лучше всего хорошего! Скажи, что это не так!
— Но это так.
— Король может жениться на простой девушке, почему нет? Он может жениться на той, которую сам выберет! За что ты ненавидишь меня?
— Я всех вас ненавижу.
— Ты не хочешь подружиться с кем-нибудь?
— Нет.
Рохейн сделала шаг вперед, надеясь схватить его и вернуть свои вещи, но парень увернулся и боком проскользнул в дверь.
— Ты, мерзкий негодяй, убирайся прочь со своими пророчествами, — закричала она ему вслед. — Все равно это ложь! Больше никогда со мной не разговаривай!
Она села перед зеркалом и вытерла слезы, готовые скатиться по щекам. Предсказание Пода глубоко расстроило Рохейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58