Это лучшая ночь в моей жизни!
Поспешно поклонившись, Вивиана присоединилась к дамам, ожидающим приглашения на танец.
Рохейн обвела взглядом зал, обмахиваясь лакированным веером. На поясе у нее висела маленькая сумочка, в которой лежали карточки и изящный карандашик. Сумочка была расшита жемчугом и золотом. Филигранная работа мастеров вызывала восхищение. Несколько джентльменов написали на карточках свои имена. Подходя к даме с приглашением на танец, пылкий претендент извлекал из кармана белый кружевной платок и с поклоном размахивал им. Рохейн приняла несколько приглашений, многим отказала.
Блестящим танцором она не являлась, поскольку на импровизированных уроках Вивианы выучила всего несколько па, хотя галантные кавалеры, в чьих объятиях кружилась Рохейн, не обращали на сей факт внимания. Но все равно никто из них не мог сравниться с Торном. Рохейн больше не хотела танцевать ни с кем, кроме него. Устав отказываться от приглашений, она спрятала лицо под маской с перьями, взятой взаймы у герцогини Роксбург, изображавшей сегодня камеристку. Правда, она почему-то прикрепила к спине пару больших крыльев мотылька и распустила черные волосы.
В зале находилось много дайнаннских рыцарей, одетых и как аристократы, и как слуги, но с того места, где стояла Рохейн, их было трудно рассмотреть. Казалось, что с галереи, где размещались музыканты, кто-то руководил происходящим. Заметив молодого графа, по-видимому, разгадавшего маскировку и стремительно продвигавшегося в ее направлении, Рохейн выскользнула в дверь для слуг и оказалась на узкой лестнице.
Спускаясь вниз, девушка ощутила за спиной чье-то присутствие. В свете факела на стене появилась длинная темная тень. Рохейн повернулась и подняла глаза, потом сорвала маску, чтобы лучше видеть.
— О господи! Лорд Саргот!
Он ничего не ответил, просто стоял, глядя на нее с высоты. В высокой белой фигуре, напоминающей мраморный столб, было что-то пугающее. Длинное лицо и борода придавали колдуну необыкновенный колорит. Практически единственный представитель императорского двора, одетый в свои обычные одежды. Рохейн едва сдерживалась, чтобы не повернуться и не броситься вниз по лестнице. Девушка убеждала себя, что ей нечего бояться этого человека. В конце концов, он слуга Короля-Императора, а она обладает расположением монарха.
— Сэр, позвольте мне пройти.
— Миледи… Рохейн, не так ли? Вас так, кажется, называют?
— Да.
— Миледи Рохейн. — Он еще раз с ударением произнес ее имя. — Я далек от того, чтобы мешать вам пройти.
Но с места лорд Саргот так и не сдвинулся. Его глаза загадочно мерцали в свете факелов. Что колдун имеет в виду? Что он знает?
Мозг искал выход и почему-то вернул Рохейн в прошлое. Сианад говорил, что нельзя показывать испуг и убегать. Иначе страх возьмет над тобой верх.
— Итак, позвольте мне пройти, — произнесла Рохейн с решительностью, которой вовсе не ощущала.
— Пожалуйста.
Он сделал шаг, но не в сторону, как этого можно было ожидать, а навстречу. Рохейн отшатнулась. Вдруг снизу раздался голос:
— О моя прекрасная леди, вы здесь?
Появился Эрсилдоун. Девушка ему улыбнулась с чувством необыкновенного облегчения. Когда она опять оглянулась, Саргота уже не было.
— Где же он?
— Кто? Неужели я был так нетактичен, что помешал любовному свиданию на лестнице? Ей-богу, Рохейн, вы должны мне раскрыть имя счастливого соперника.
— Не соперника, ваше сиятельство, здесь был лорд Саргот.
— Моя дорогая, вы дрожите как осиновый лист. Чем этот старый шарлатан вас так напугал? Я ему шею сверну!
— Нет, я не испугалась.
— Очень на него похоже. Никогда не доверяйте колдунам, вот что я вам скажу. Все эти трюки, дым, взрывы. В них не больше магии, чем в обыкновенном сите. Пойдемте. Вы не в музыкальную галерею направлялись? Я провожу вас. Мне всегда нравилось там бывать.
Они вместе пошли наверх.
Едва оказавшись на месте, Рохейн не смогла удержаться и посмотрела вниз в надежде увидеть Торна. Когда же на рассвете приоткрылся красный глаз зимнего солнца, она поняла, что его в зале нет.
Прошло два дня.
Из праздничной суеты дворец окунулся в пучину войны. На севере опять начались волнения, и на этот раз Король-Император сам отправился вместе с большой армией и рыцарями в район боевых действий, оставив вместо себя при Дворе герцога Эрсилдоуна. К этому событию готовились заранее и через пару дней после праздника отправились в путь. Во дворце воцарилась тишина. Опустели залы и коридоры.
Однажды к Рохейн пришла Дайанелла и отослала служанок.
— У меня есть новости.
— Какие новости?
— Которых ты так долго ждала.
— Какие новости? Говори же скорее!
— Дорогая, ты последние дни такая взволнованная. Скучаешь по дому?
— Нет, не скучаю.
— Тогда я настаиваю, чтобы ты относилась ко мне добрее, — криво улыбнулась Дайанелла. — Я кое-что разузнала. Видишь, как я стараюсь угодить тебе? — наигранно продолжала она. — Ты мне стала ближе, чем сестра.
— Если я обидела тебя — прошу прощения, Дайанелла.
— С удовольствием прощаю. — Понизив голос, девушка доверительно заговорила: — Мне удалось кое-что узнать о твоем дайнаннце, сэре Торне.
Рохейн вспыхнула.
— Что? Что ты узнала? — спросила она, стараясь скрыть нетерпение.
— Он только что уехал.
— Куда уехал?
— На войну. Дорогая, он уехал вместе с Королем-Императором. И что ты теперь собираешься делать? Оденешься в солдатскую форму и отправишься с ним воевать? Прости меня, я не должна тебя мучить.
— Значит, он там. А ты уверена? Откуда тебе знать? Ты его видела?
— Терпение, дорогая! Ты ведь знаешь, Рохейн, что у меня при Дворе есть связи. Мой дядя очень влиятельный человек, но он умеет хранить секреты. Будь уверена, никто при Дворе не узнает о твоем интересе к Торну. Не надо меня благодарить! Ради дружбы Дайанелла готова на все.
— Но я действительно тебе благодарна. Ты настоящий друг, Дайанелла. Надо попросить герцога Эрсилдоуна сочинить о тебе песню.
— Ты необыкновенно изобретательна, дорогая. Но мне нужно уходить, дела.
— Останься, пожалуйста.
— Не могу.
Дайанелла дошла до двери и, полуобернувшись, бросила через плечо:
— До завтра, моя…
Последние слова были произнесены со смехом. Ей следовало сказать «моя мнимая подруга».
Жалованная грамота на баронство была подписана, но в связи с тем, что Король-Император отсутствовал и когда вернется, никто не знал, официальное вступление во владение титулом откладывалось. Эрсилдоуна занимали многочисленные дела, и между отправкой отчетов, получением важных донесений и посещением собраний герцог не располагал ни единой свободной минутой.
Вести с севера кружились по Каэрмелору как взбесившиеся насекомые. Империя обречена. Она может быть сметена атакой из Намарры. Несколько варварских военачальников захватят власть, и земли Эриса погрузятся в пучину страданий и лишений. По городам будет бродить нежить. Она погубит всех смертных.
Народ волновался, бросая угрюмые взгляды на север, как будто ожидая, когда орды неявных нагрянут в Каэрмелор и уничтожат их. Страх перед предстоящим кошмаром окутывал город, словно туман. Многие придворные разъехались по загородным поместьям. Те, кто остался, часто ссорились от скуки и неопределенности.
Рохейн ничего не оставалось делать, как отправиться в свое новое поместье Аркун. В мрачном настроении, чему способствовала и погода, она села вместе с Вивианой на летучий корабль герцогини Роксбург. За компанию с ними летела еще одна придворная дама, чей муж отправился на войну, и ей захотелось сменить тоскливую, безнадежную атмосферу дворцовых стен на свободу и чистый воздух сельской местности. На борту также находились старшая дочь герцогини Розамунда, шесть остальных детей и огромный штат слуг и нянек.
Вивиана большую часть пути провела внизу, лежа в каюте. Обычно розовое лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок, как у недозревшей сливы.
— Боюсь, путешествие на Летучем корабле не для меня, миледи, — скорбно призналась Вивиана. — Я совершенно не могу ходить по палубе, у меня сразу начинает кружиться голова. А на морских кораблях не происходит ничего подобного.
— Это хорошо. Многие люди избегают морских кораблей, потому что боятся утонуть.
— Нет, путешествовать по воде мне совсем не страшно. Я родилась в пузыре.
— Мне приходилось слышать о таких вещах. Этот пузырь что-то вроде мембраны. Его иногда обертывают вокруг головы новорожденного. Считается, что таким способом можно защитить его от опасности утонуть.
— Да, это так, — сказала Вивиана, вытирая вспотевшее лицо. — Я всегда ношу с собой кусочек пузыря в медальоне.
— Чудесная вещица. Я заметила, что он постоянно у тебя на шее.
— О мадам, простите меня. Корабль так качает… мне надо спуститься вниз…
Аркун располагался в холмистой местности, далеко от прибрежной полосы. Рохейн пришла в восторг, глядя на свои земли, расстилавшиеся внизу. В зимнем наряде они выглядели великолепно. Коричневато-желтые невспаханные поля и зеленые луга, сад, лес, охотничьи угодья, граничащие с фермерскими домиками, река, но самое впечатляющее — Аркун Холл.
Полузамок-полуособняк поднимался на высоту трех или четырех этажей. Массивный, как монолит, но в то же время очень изящный, воздушный, он возвышался над небольшим озером, в котором с абсолютной точностью повторялись его колонны. Озеро окружал сад с аккуратными клумбами, постриженными изгородями из кустарника и посыпанными песком и гравием дорожками причудливой формы. По границе росли ровные ряды деревьев. Сразу за стенами сада простирался огромный парк с множеством бархатных лужаек, тенистых рощиц и прудов, блестевших, как разбитое стекло, выпавшее из небесного окна.
— Прекрасное поместье, — одобрительно сказала Эллис-Жанетта Роксбург. — Я научу вас быть здесь хозяйкой.
Ей доставляло огромное удовольствие нанимать слуг, отдавать приказы по дому, в котором никто не жил несколько лет, и поэтому требовал проветривания, чистки, мытья, полировки паркета и обновления кое-какой мебели. Герцогиня консультировалась с камердинером, экономкой и егерем, проверяла счета. Вместе с Рохейн они целую неделю не знали отдыха, но когда, к всеобщему удовольствию, все закончилось, женщины отправились кататься верхом по охотничьим угодьям.
На открытом пространстве голые березы стояли как воины на страже границ. Копыта лошадей ступали с глухим звуком по перегнившим листьям под черными сучьями конских каштанов и вязов. Стая воронов спустилась с серых стеклянных небес и уселась на деревья. На мягких лапах подкрался туман.
Дыхание всадниц вырывалось клубами серебристого пара. День стоял пасмурный. Надвигался шторм. Словно в подтверждение непогоды с той стороны, откуда дул ветер, донесся зловещий звон колоколов.
— У вас добросовестный камердинер и честная экономка, — сказала Эллис, — чего не могу сказать о егере. За ним следует присматривать. Тем не менее должна заметить, что такие поместья, как это, всегда содержатся в подобающем состоянии, независимо от того, живешь ты в нем или нет, хотя несколько визитов в год без предупреждения не мешает сделать, чтобы слуги не расслаблялись. Мне тоже следовало бы нагрянуть с проверкой в поместье Роксбург. Как я ненавижу женские седла, а вы?
Рохейн согласилась, хотя не могла припомнить, чтобы и раньше чувствовала себя в седле достаточно комфортно.
— Мне они тоже не очень нравятся, — ответила девушка. — В следующий раз, когда вы навестите меня, мы оденемся как джентльмены, сядем в мужские седла и помчимся, перепрыгивая через изгороди, если они попадутся на пути. Но посмотрите, небо совсем затянуло тучами. Нам следует поспешить, иначе попадем под дождь.
Мощный раскат грома потряс небеса.
— Зимой так часто случаются бури! — недовольно воскликнула герцогиня, разворачивая лошадь в сторону дома. — Неподходящее время для Летучих кораблей и Всадников Бури.
Самым старым жителем в Аркуне считался домовой, которого все называли Качающийся Ва. Когда в кухне освобождался крючок для чайника, домовой цеплялся за него и раскачивался взад и вперед, уморительно хихикая при этом. Домовой очень любил повеселиться, поэтому предпочитал компанию детей, которой до сих пор был лишен. Он выглядел как седой старичок с короткими кривыми ногами и длинным хвостом, помогавшим ему удерживаться на крючке. Иногда на нем была серая одежда и потрепанный ночной колпак, сдвинутый на ту сторону лица, где его постоянно мучила зубная боль, но обычно Качающийся Ва предпочитал красную куртку и голубые штаны. Домовой не одобрял напитки крепче домашнего эля и яростно кашлял, если в кухне появлялся запах крепкого спиртного. В остальном домовой был вполне благожелательным существом. Разве что очень уж беспокоился о чистоте в доме и переживал из-за убийственной неаккуратности кухарок.
Как и многие домашние домовые, Качающийся Ва не боялся холодного железа и, как уже говорилось, мог подолгу раскачиваться на крючке для чайника. То же самое зачастую делали и дети герцогини. Короче, кухня вместе с домовым, детьми и слугами была средоточием веселья в Аркуне. Когда за толстыми стенами дома бушевал ветер, с размаху стуча в окна, барабанил сильный дождь, а гром наказывал небеса длинными плетьми молний, в кухне около огня было очень уютно. Часто Рохейн, Эллис и дети проводили там вечера в компании старой экономки.
Каждый день из Каэрмелора с новостями прилетал курьер. Поэтому женщины были в курсе последних событий на севере и дел при Дворе.
— Мне необходимо все знать, — восклицала Эллис.
Она переживала и очень скучала по мужу. Рохейн с равным нетерпением ждала этих сообщений.
Летучий курьер, похожий на странную птицу, прилетел с юго-востока и приземлился на посадочной площадке Муринг Мает, четко выделяющейся с высоты полета. Вскоре опустился силдроновый лифт вместе с всадником и эотавром, чьи подковы и подпругу нейтрализовали андалуном. Конюх из Аркуна поспешил к крылатому коню и увел его в конюшню, а сам всадник, сняв перчатки и шлем, прошел в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58