Бонифаций. Душу ведает только бог; поэтому у людей они зовутся должниками, а не ворами.Беат. Что за важность, как зовутся они у людей, если перед богом они воры! Ведь собственная душа ведома каждому. Если у человека много долгов, а он все, что ему ни достается, проматывает беспутно, если, прожившись в одном городе, надувает заимодавцев и бежит в другой, выискивая простодушных гостеприимцев, которых тоже можно было бы обмануть, и так поступает неоднократно, — разве он недостаточно обнаруживает свои намерения и свою душу?Бонифаций. Более чем достаточно. Но вот еще какие румяна часто наводят они на свои безобразия.Беат. Какие?Бонифаций. Быть должным многим и помногу — это, дескать, у них общее с первыми вельможами и даже с государями; и получается, что такой образ мыслей доставляет ложную славу знатности.Беат. Но что от нее за польза?Бонифаций. Рыцарю люди готовы позволить чуть ли не всё подряд — просто диву даешься.Беат. По какому праву? На каком основании?Бонифаций. На том же основании, на каком управители приморских областей присваивают все, что выбросят на берег волны после гибели корабля, хотя бы хозяин и уцелел; на каком поймавшие вора или разбойника забирают себе все, что у него отнимут.Беат. Подобные законы могли бы издать и сами воры.Бонифаций. Они бы и издали, если бы могли сообщить им надлежащую силу; и имели бы на что сослаться в свое оправдание, если бы прежде, чем красть, объявили войну.Беат. Кто дал это преимущество рыцарю-коннику против пехотинца?Бонифаций. Благосклонность войны. Они так готовят себя к службе, чтобы проворнее грабить врага.Беат. Так, я думаю, Пирр готовил к войне своих солдат.Бонифаций. Нет, не Пирр, а лакедемоняне.Беат. Пропади они пропадом вместе со своим войском! Но откуда наименование для такого преимущества?Бонифаций. Одним оно достается от предков, другие покупают за деньги, а кое-кто и сам принимает Нападки на самозванных рыцарей и на рыцарство в целом совпадают с тем, что более подробно сказано в диалоге «Самозванная знатность» (см. далее), обращенном против Генриха фон Эппендорфа, который сначала был пламенным почитателем Эразма, а позже столь же пламенным его врагом. Примирить враждующих пытались ближайшие и самые верные друзья Эразма — Беат Ренан, в будущем автор первой его биографии, и Бонифаций Амербах, постоянный его советчик по всем юридическим вопросам, а в будущем один из душеприказчиков. Отсюда, по-видимому, имена действующих лиц.

.Беат. Разве можно и так?Бонифаций. Можно, если нрав подходящий.Беат. Какой же?Бонифаций. Это когда человек никакого доброго занятия не имеет, блестяще одевается, пальцы унизывает перстнями, блудит прилежно, усердно мечет кости, режется в карты, время проводит в попойках и гуляньях, ни о чем низменном никогда и не вспомнит, но без конца твердит Фрасоновы речи См. прим. к «Нищим богачам», к словам Фрасоновы глупости.

насчет крепостей, сражений да битв. Такие люди позволяют себе объявлять войну кому ни вздумают, хотя своей земли ни вершка — негде ногу поставить.Беат. Ты мне описываешь рыцарей, не коня заслуживающих, а «кобылы», на которой пытают злодеев. Но в Сигамбрии их, увы, немало Сигамбры — германское племя, обитавшее по восточному берегу Рейна, к северу от нынешнего Кельна. Комментаторы XVII—XVIII вв. отмечают: «Ныне „сигамбрами“ зовут увязнувших в долгах знатных господ».

. Харон
Харон. Дух Аластор Аластор — мститель, губитель (греч.).

. Харон. Куда ты так спешишь, Аластор, и что у тебя за радость?Аластор. Как ты кстати, Харон! Я спешил к тебе.Харон. Какие новости?Аластор. Несу вести, для тебя и для Прозерпины Прозерпина — владычица подземного царства мертвых.

самые счастливые!Харон. Выкладывай, что принес, — разгружайся!Аластор. Фурии Фурии (у греков Эриннии) — богини возмездия. На голове у них вместо волос ядовитые змеи, змей держат они и в руках. Они черны лицом и одеты в черное платье. Глаза их налиты слезами и кровью.

трудились так усердно и удачно, что не осталось на земле уголка, который бы они не отравили адскими бедами — усобицей, войной, грабежом, мором. Они далее оплешивели, выпустив всех своих змей, и теперь разгуливают без капли яда и повсюду выискивают гадюк и аспидов, потому что головы у них как яйцо, ни единого волоса, а в груди сухо. Так что ты не зевай — готовь свой челнок и весла: скоро нахлынет такая уйма теней, что, боюсь, тебе одному всех и не перевезти!Харон. Это нам известно.Аластор. Откуда?Харон. Осса еще третьего дня уведомила.Аластор. Нет никого проворнее этой богини! Но отчего тогда ты здесь, а не подле челнока?Харон. По делу, конечно. Пришел подыскать какую-нибудь крепкую трирему Трирема — римское боевое судно с тремя рядами весел.

: мой челнок уже обветшал и весь прогнил, его на этакий груз недостанет, если то, что рассказала Осса, — правда. Впрочем, и на Оссу Осса — греческая богиня молвы.

кивать не надо. Сами обстоятельства вынуждают — я потерпел крушение.Аластор. То-то, я гляжу, с тебя так и течет. Я сперва подумал, ты из бани.Харон. Нет, выплыл из Стигийской топи.Аластор. А тени где?Харон. Плавают вместе с лягушками.Аластор. Но что рассказала Осса?Харон. Три земных самодержца Три земных самодержца — император Карл V и объединившиеся против него Франциск I Французский и Генрих VIII Английский.

ринулись друг на друга в смертельной, непримиримой ненависти, и ни одна страна христианского мира не свободна от страха перед бешенством войны, ибо эти трое втянули в сообщество и остальных государей. Все в таком расположении духа, что никто не желает уступать другому — ни датчанин, ни поляк, ни шотландец. Между тем и турок не сидит сложа руки, но готовит великие беды. Повсюду свирепствует чума — в Испании, в Англии, в Италии, во Франции. Вдобавок, из различия мнений родился не виданный доныне недуг Эразм говорит о Реформации.

, который так изуродовал все души, что истинной дружбы нет более нигде, но брат поднимается против брата и жена против мужа. Есть надежда, что и отсюда пойдет когда-нибудь на людей отменный мор, коли слова и перья заменятся кулаками и мечами.Аластор. Все истинная правда! Многое я видел сам: ведь я верный спутник и помощник фуриям, которые сейчас как никогда доказали, что достойны своего имени.Харон. Но есть опасность, как бы вдруг не явился какой-нибудь демон и не призвал бы к миру: ведь смертные души переменчивы. Я слышал, что живет над нами какой-то Полиграф То есть «многописец» — сам Эразм.

, который своим пером не перестает поносить войну и восхвалять мир.Аластор. Он давно поет глухим. Сперва он написал жалобу сокрушенного мира, теперь — эпитафию уже скончавшемуся Декламация «Жалоба Мира» — одно из известнейших антивоенных сочинений Эразма, вышло в свет в 1517 г. Что имеется в виду под «эпитафией», неясно.

. Но есть и другие, которые радуются нашим успехам не меньше, чем сами фурии.Харон. Кто такие?Аластор. Некие животные в темных и белых плащах Монахи различных орденов.

, в туниках цвета золы, убранные разноцветными перьями. Они постоянно при дворах государей и вливают им в уши любовь к войне; к тому же склоняют и знать, и простой народ. За евангельскою проповедью возглашают, что война справедливая, святая, благочестивая. Но ты особенно подивишься отваге этих мужей, когда узнаешь, что одно и то же возглашают они по обоим станам. У французов проповедуют: «Бог за Францию, а кто защитником имеет бога, тот непобедим!» У англичан и испанцев — то лее самое: «Войну эту ведет не император, но бог! Вы только будьте храбры — и победа за нами. Если же кто падет в бою, он не гибнет — он взлетает прямо в небеса, как есть, в полном вооружении».Харон. И люди им верят?Аластор. На что только не способно притворное благочестие! К тому же прими в соображение юную неискушенность в жизни, жажду славы, гнев, силу природных склонностей. Таких людей нетрудно ввести в обман, и легко стронуть с места повозку, чье дышло и без того направлено к пропасти.Харон. Я охотно сделаю этим животным что-нибудь приятное.Аластор. Приготовь им знатное угощение — лучше ничего не придумаешь.Харон. Но только из мальвы, волчьих бобов и порея. У нас, как ты знаешь, других припасов нет.Аластор. Из куропаток, каплунов и фазанов, если хочешь угодить гостям.Харон. Но что их побуждает так прилежно раздувать войну? Какую выгоду пожинают они на этом поле?Аластор. А им от умирающих больше пользы, чем от живых. Тут и завещания, и заупокойные службы, и буллы, и многие другие завидные прибытки. Наконец, они предпочитают военные лагеря своим ульям. Война сплошь да рядом выводит в епископы тех, кто в мирные дни не стоил и медной монетки.X ар он. Умны!…Аластор. Но к чему тебе трирема?Харон. Неохота в другой раз тонуть посреди топи.Аластор. Это из-за множества пассажиров?Харон. Конечно.Аластор. Но везешь-то ведь тени, не тела. А у тени что за вес!Харон. Как у водяного паука, но этих пауков может набраться такая сила, что перегрузят челнок. И потом, ты сам знаешь, челнок тоже призрачный.Аластор. Но, помнится, мне случалось видеть, набегала огромная толпа, челнок всех не вмещал, и на твоем кормиле висло иной раз по три тысячи теней, а ты ни малейшей тяжести не чувствовал.Харон. Не спорю, но такими легкими души бывают, когда разлучаются с телом постепенно, а само тело истощено чахоткою или неперемежающеюся лихорадкой. Но если душа внезапно исторгнута из тучного тела, она уносит с собою много телесной тяжести. Такие души посылает к нам паралич, воспаление горла, чума, но в первую очередь война.Аластор. Не думаю, чтобы французы или испанцы были очень тяжелые.Харон. Гораздо легче прочих, но и у них души — не пушинки. Но из британцев и германцев, откормленных на славу, выходят подчас такие души, что недавно я насилу увез только десяток, да и то, если бы дорогою не выкинул две или три за борт, погиб бы вместе с челноком, со всеми ездоками и с платою за перевоз.Аластор. Опасность громадная!Харон. Что ж, по-твоему, будет, когда подоспеют жирные сатрапы, Фрасоны и отчаянные рубаки?Аластор. Из тех, что гибнут в справедливой борьбе, я думаю, к тебе не является никто: говорят, они возносятся прямо в небеса.Харон. Куда они возносятся, я не знаю, а знаю только одно: всякий раз, как война, ко мне приходит столько раненых и увечных, что я начинаю сомневаться, уцелел ли на земле хоть один живой. И приходят нагруженные не только пьянством и обжорством, но еще буллами, приходами и многим иным.Аластор. Ну, этого уж они с собою не приносят: к тебе все приходят нагие!Харон. Так-то оно так, да новички несут с собою сонные призраки подобных вещей.Аластор. Так ли обременительные сонные видения?Харон. Для моего челнока — да, обременительны. Что я говорю — «обременительны»? Уже ко дну его пустили! И наконец, такое множество оболов Обол — мелкая медная монета у древних греков; ее клали в рот мертвецу для уплаты Харону за перевоз через реки подземного царства.

тоже, по-твоему, ничего не весит?Аластор. Нет, мне кажется, весит, если они медные.Харон. Вот я и решил присмотреть себе подходящее судно.Аластор. Поздравляю тебя!Харон. Это с чем же?Аластор. Ты вскоре разбогатеешь.Харон. Из-за множества теней?Аластор. Да.Харон. Если бы они прихватывали свои богатства с собою! А то они в челне горько плачут об оставленных наверху царствах, епархиях, аббатствах, бесчисленных золотых талантах Талант — наибольшая денежная единица в Древней Греции.

, а мне не приносят ничего, кроме единственного обола. И все, что у меня накоплено за три тысячи лет, можно насыпать в одну трирему.Аластор. Кто ищет дохода, тому и расходы надо нести.Харон. Но смертные, как я слышу, ведут дела поудачнее: за три года богатеют, если Меркурий благосклонен.Аластор. Но они же и разоряются дотла сплошь да рядом. Твои доходы меньше, зато вернее.Харон. Не знаю, насколько они верны. Если сегодня появится какой-нибудь бог, который уладит раздоры государей, — все пропало!Аластор. Ну, об этом не тревожься, спи спокойно, хоть на левом боку, хоть на правом: ручаюсь, что в ближайшие десять лет мира бояться нечего. Один лишь папа римский усердно призывает к согласию, но, поверь мне, он моет эфиопа. Ропщут и города, устав от бедствий, и целые народы, — точно не знаю какие, — шепчутся недовольно, твердят, что это несправедливо, чтобы из-за частных обид, из-за честолюбия двоих или троих людей все в мире было перевернуто вверх дном; но как бы здраво они там ни судили, а победу — помяни мое слово — одержат фурии. Но объясни мне, к чему за покупкою судна обращаться к людям? Разве у нас своих мастеров нет? Например — Вулкан.Харон. Да, конечно, — если бы я надумал обзавестись медным кораблем Вулкан (Гефест) был богом кузнечного ремесла.

.Аластор. И работников искать не надо.Харон. Это-то верно, да у нас леса нет.Аластор. Что я слышу? В подземном царстве нет лесов?Харон. Даже рощи, что росли в Елисейских полях, и те сведены.Аластор. Но на какую потребу?Харон. На костры, чтобы сжигать тени еретиков. Недавно пришлось нам даже уголь рыть из земных недр.Аластор. Не понимаю! Неужели эти тени нельзя казнить с меньшими издержками?Харон. Так рассудил Радамант Радамант — сын Зевса и Европы, поставленный после смерти одним из судей над душами усопших.

.Аластор. Когда ты купишь трирему, откуда гребцы возьмутся?Харон. Мое дело — держать кормовое весло. А грести будут тени, если захотят переправиться на другой берег.Аластор. Но есть такие тени, что веслом двинуть не умеют.Харон. У меня ни для кого поблажек нет — пусть гребут и монархи и кардиналы, каждый в свой черед, наравне с простолюдинами и бедняками. А умеют или не умеют — мне все равно.Аластор. Помогай тебе Меркурий счастливо приобрести трирему, а я тебя дольше задерживать не хочу. Пойду с радостною вестью к Орку Орк — римский бог подземного царства, супруг Прозерпины.

. Но погоди, погоди, Харон!Харон. Что такое?Аластор. Возвращайся скорее, чтобы тебя не захлестнула толпа.Харон. Да ты и так застанешь больше двухсот тысяч на берегу, не считая тех, которые плавают в болоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82