Отсюда будет двойная выгода — пить будут и меньше, и с особенным удовольствием, оттого, во-первых, что чаша всякий раз будет налита заново, а во-вторых, и оттого, что никто не станет утолять жажду, которой нет.Спуд. Совет, поистине, превосходный. Но как бы сделать, чтобы все веселились?Апиций. Это отчасти в твоих руках.Спуд. Не понимаю.Апиций. Ты ведь помнишь: «Но прежде — радушье Лиц» Овидий, «Метаморфозы», VIII, 677—678 (из рассказа о радушии Филемона и Бавкиды, которые принимали в своей убогой хижине богов Юпитера и Меркурия, даже и не подозревая того, кто эти гости).

. Спуд. Это ты к чему?Апиций. К тому, чтобы ты встречал гостей радушно и заговаривал с ними весело, всякий раз приноровляя свою речь к возрасту, расположению духа и характеру гостя.Спуд. Подойду ближе — может, пойму лучше.Апиций. Ты знаешь языки своих гостей?Спуд. Почти что всех.Апиций. Время от времени заговаривай с каждым на его языке, а чтобы застолье оживляли приятные рассказы, смешивай разные предметы, но лишь такие, которые всем доставляют радостные воспоминания, огорчить же не способны никого.Спуд. О каких предметах ты толкуешь?Апиций. У всякого человека особый склад натуры, и эти особенности ты вернее разглядишь сам. Я коснусь немногих случаев, и то в общем. Старики любят вспоминать про то, что многими забыто: они преданы далеким временам, когда были молоды сами. Почтенным матерям семейства приятно освежить в памяти те годы, когда к ним сватались женихи. Моряки и все прочие, кто посещал дальние страны, охотно рассказывают о том, чего никто не видел и чему каждый дивится. Милы, как гласит пословица, и воспоминания о пережитых бедствиях, — если, конечно, они не были сопряжены с позором, — например, о войнах, путешествиях, кораблекрушениях. Наконец, каждому приятно поговорить о своем искусстве, о тех вещах, в которых он сведущ и опытен.Это самые общие черты. Особенные же пристрастия людей нельзя ни описать, ни перечислить, но вот для примера: один жаден до славы, другой хочет прослыть ученым, третий радуется, если его считают богачом, тот разговорчив, этот немногословен, иные угрюмы, иные любезны. Есть люди, которые не желают выглядеть стариками, хоть они уже стары, а есть и такие, которые хотят казаться старше своих лет, в надежде вызвать изумление тем, как хорошо они сохранились. Есть женщины, которые довольны своею наружностью, есть и дурнушки. Разобравшись в этих пристрастиях, ты легко направишь беседу так, чтобы она была приятна любому, и обойдешь все, что может вызвать тягостное ощущение.Спуд. Да, ты владеешь застольным искусством в совершенстве!Апиций. Ха! Если бы я извел столько же времени на оба права то есть на императорское (гражданское) и каноническое (церковное).

, медицину и богословие, сколько на это искусство, я бы уже давно стяжал и звание, и лавры доктора и меж законоведами, и среди врачей, и у богословов!Спуд. Охотно верю.Апиций. Но послушай, не допусти ошибки! Смотри, чтобы беседа не затянулась слишком надолго и не завершилась опьянением своего рода. Нет ничего приятнее вина, если пить с умом, но нет и ничего противнее, если нахлебаться сверх всякого разуменья. Точно так же и с беседою.Спуд. Правильно ты предупреждаешь. Но какое предложишь против этого средство?Апиций. Как только почуешь в воздухе την αοι-νον μεθην Опьянение без вина (греч.).

прерви разговор при первой же возможности и направь его в иную сторону. Думаю, тебе излишне напоминать, чтобы беседа никому не разбередила старую рану: ведь еще Платон держался того суждения, что на пирах должно врачевать недуги — с помощью вина, которое разгоняет печаль и стирает память об обидах. Но вот что нелишне тебе напомнить: не надоедай гостям слишком частыми здравицами. Впрочем, если ты время от времени поднимешься с места и подойдешь то к одному, то к другому с любезным и ласковым словом, — это хорошо: роль хорошего хозяина требует движения. Нет, однако ж, ничего грубее, как объяснять, что за кушанье перед гостем, и как оно приготовлено, и какая ему цена. То же относится и к вину. Лучше даже несколько преуменьшить цену, хотя чрезмерное преуменьшение ничем не отличается от хвастовства. Довольно дважды, в крайнем случае трижды повторить: «Не обессудьте. Обед, может, и не слишком хорош, зато намерения самые лучшие». Угощение сдабривай шутками, но — будь осторожен! — без малейшей злобы. Не повредит, если иногда перебросишься с гостем несколькими словами на его языке. Да, и еще одно: надо было сказать в самом начале, а я только сейчас сообразил.Спуд. О чем ты?Апиций. Если рассаживать гостей по жребию тебе не нравится, выбери троих, самых веселых и речистых, и одного помести во главе стола, другого — на противоположном краю, третьего — посередине, чтобы они гнали прочь молчание и угрюмость остальных. А если ты увидишь, что застолье слишком тихое и унылое пли, наоборот, слишком шумное и беспорядочное, или даже что до драки недалеко…Спуд. Это у нас часто бывает. Что ж тогда делать?Апиций. Послушай, какое средство я сам применял много раз.Спуд. Слушаю.Апиций. Вели привести двух мимов или γελωτοποιούς Возбуждающих смех, шутников (греч.).

, чтобы они молча, без слов, разыграли какую-нибудь смешную сценку.Спуд. Почему «без слов»?Апиций. Чтобы все получили одинаковое удовольствие, они либо вовсе не должны говорить, либо пусть говорят на языке, всем одинаково незнакомом. Тех, кто изъясняется телодвижениями, все и поймут одинаково.Спуд. Какую сценку ты имеешь в виду? Мне не очень ясно.Апиций. Да их без числа! Ну, скажем, жена спорит с мужем, кто в доме главнее, или что-нибудь еще из повседневной жизни. Чем смешнее будет игра, тем больше всем удовольствия. Только пусть они будут полушутами: настоящие шуты иногда сдуру наболтают такого, что может оскорбить.Спуд. Ком да всегда будет к тебе благосклонен за эти верные и чистосердечные советы, которые я получил.Апиций. В завершение прибавлю или, точнее, повторю то, что уже сказал вначале: не лезь из кожи вон, чтобы угодить всем, и не только в этом случае, но и вообще в жизни, — тогда скорее всем угодишь. Ведь лучшее из житейских правил — «ничего сверх меры». О вещах и наименованиях
Беат. Бонифаций Беат. Бонифацию — доброго здоровья!Бонифаций. Доброго и тебе здоровья, Беат, здравствуй! Но если бы еще каждый из нас обладал тем свойством, которое обозначают наши имена, — ты был бы богат, а я красив!…Беат. А разве иметь пышное и громкое имя — так уже мало, по-твоему?Бонифаций. По-моему, имя вообще ничего не значит, если нет самой вещи.Беат. Но многие смертные судят иначе.Бонифаций. Может быть, они и смертные, но люди — едва ли.Беат. И люди тоже, мой милый, если только ты не считаешь, что и в наши дни разгуливают ослы и верблюды в людском обличий.Бонифаций. Скорее уж я в это поверю, чем в то, что смертные, которые имя ценят дороже вещи, — люди.Беат. Я готов согласиться, что в известных случаях большинство предпочитает вещь имени, но часто — наоборот.Бонифаций. Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.Беат. Да мы сами тому примером. Ты зовешься Бонифацием-Прекрасноликим, и так оно на самом деле и есть. Но если бы настала необходимость лишиться одного из двух — либо имени, либо прекрасного лика, что бы ты предпочел: быть некрасивым или из Бонифация сделаться Корнелием?Бонифаций. Я предпочел бы прозываться хоть и Ферситом, См. прим. к диалогу «Поклонник и девица».

чем иметь безобразную наружность! Впрочем, хороша ли она теперь, не знаю.Беат. Вот и я так же, если бы был богат и если бы предстояло отказаться либо от богатства, либо от имени, предпочел бы получить имя Ира См. прим. к «Разговору нищей братии» (объяснение имени Ирид).

, чем остаться нищим.Бонифаций. Вполне с тобою согласен.Беат. Да не иначе, мне думается, выбрали бы и другие, кто наделен крепким здоровьем или иными телесными достоинствами.Бонифаций. Пожалуй.Беат. Но разве мало мы встречаем таких, что предпочитают носить имя ученых и благочестивых, чем быть доподлинно образованными и честными?Бонифаций. Я знаю очень многих из этой породы.Беат. Так разве не больше весу имеет у нас имя, нежели вещь?Бонифаций. По-видимому, больше.Беат. И если бы явился среди нас диалектик, который умело определил бы, что такое государь, что епископ, что городской правитель, что философ, быть может, и тут нашлись бы многие, которые вещи предпочли бы имя.Бонифаций. Не сомневаюсь, если государь — это тот, кто в согласии с законами и со справедливостью целью себе полагает благо народа, а не свое собственное, епископ — тот, кто целиком посвятил себя заботам о пастве господней, правитель — кто искренне печется о городе, философ — кто, пренебрегши дарами судьбы, старается стяжать одну только мудрость.Беат. Теперь ты видишь, сколько примеров такого рода мог бы я наприводить.Бонифаций. Да, без счета.Беат. И все те, кого я упомянул, по-твоему, не люди?Бонифаций. Боюсь, как бы скорее нам самим не потерять имя человека.Беат. Но если человек — животное разумное, то как далеко это от разума: в телесных даже не благах, но скорее выгодах, в вещах внешних, которые судьба и дарит и отнимает по своему произволу, мы вещь предпочитаем имени, а в истинных благах души имя ценим больше вещи.Бонифаций. Превратное, клянусь, суждение, если вдуматься!Беат. Но и в противоположных обстоятельствах — та же превратность.Бонифаций. Я жду, продолжай.Беат. Что было сказано о наименованиях вещей желательных, следует приложить и к названиям вещей, которых надо избегать.Бонифаций. Очевидно, так.Беат. Быть тираном ужаснее, чем имя тирана; и если дурной епископ, но евангельскому приговору, — вор и разбойник, не так должны мы гнушаться этих слов, как самой вещи.Бонифаций. Ну, еще бы!Беат. Об остальном заключи сходным образом сам.Бонифаций. Я прекрасно тебя понимаю.Беат. Согласится ли кто носить имя дурака?Бонифаций. Никто решительно!Беат. Разве не дурень тот, кто ловит рыбу золотым крючком, кто стекло предпочитает самоцветам, кому кони дороже жены и детей?Бонифаций. Такой человек был бы глупее любого Кореба Кореб — у древних греков анекдотический дурень, который надумал сосчитать морские волны, между тем как умел считать только до пяти.

.Беат. Но далеко ли ушли от него те, кто спешит на войну и в ожидании не бог весть какой выгоды подвергает опасности тело и душу? Кто усердно копит богатства, тогда как душою наги и неимущи? Кто украшает платье и жилище, тогда как душа заброшена и неприбрана? Кто боязливо дорожит телесным здоровьем, душою же, страдающей столькими смертельными недугами, пренебрегает? Кто, наконец, мимолетнейшими наслаждениями этой жизни выслуживает себе вечную муку?Бонифаций. Сам разум заставляет признать, что они более чем дураки.Беат. Но хотя подобными дураками полон мир, ты едва ли найдешь хоть одного, кто стерпел бы это наименование, тогда как вещь ни малейшего отвращения у них не вызывает.Бонифаций. Да, конечно.Беат. Ты знаешь, как всем ненавистны наименования «лгун» или «вор».Бонифаций. До крайности. И не без причины.Беат. Согласен. Но хотя бесчестить мужних жен — хуже всякого воровства, иные даже хвастаются именем прелюбодея. А обзови их кто вором — тут же обнажат меч.Бонифаций. Так ведут себя многие.Беат. И многие безнадежно погрязли в блуде и пьянстве, и при этом радуются, и никого не таятся, но имя распутного гуляки их оскорбляет.Бонифаций. Не сомневаюсь, что вещь они вменяют себе, в славу, тогда как названия, которое ей принадлежит, страшатся.Беат. Но едва ли какое слово звучит для нас более невыносимо, чем лжец.Бонифаций. Я знаю людей, которые за это слово мстили смертью.Беат. Если бы они одинаково гнушались и самой вещи! С тобою никогда не случается, что человек обещает вернуть долг к известному сроку и обманывает?Бонифаций. Часто. А бывает, что и клятвенно отпирается от своего обещания. И это не однажды, но снова и снова.Беат. Может, им нечем было платить?Бонифаций. Нет, было, но они полагали для себя удобнее не расплачиваться.Беат. Но разве это не значит лгать?Бонифаций. Безусловно!Беат. А ты посмел бы обратиться к такому должнику с такою речью: «Почему ты лжешь мне раз за разом?»Бонифаций. Нет, если бы только не изготовился к бою.Беат. А разве не так же всякий день обманывают нас каменщики, кузнецы, портные и золотых дел мастера, обещая закончить работу к известному дню и не заканчивая, хоть это и очень для нас важно?Бонифаций. Поразительное бесстыдство! Но прибавь к ним и адвокатов, которые обещают свою помощь.Беат. Можешь прибавить еще сотни других. И, однако, никто из этих людей не стал бы терпеть прозвания «лжец».Бонифаций. Обманами такого рода полна вселенная.Беат. Имени «вор» тоже никто не переносит, а к самой вещи далеко не все так уж непримиримы.Бонифаций. Жду объяснений.Беат. Какое различие меж тем, кто крадет твое имущество из сундука, и тем, кто ложно клянется, будто ничего не принимал от тебя на сохранение?Бонифаций. Никакого. Разве что больший злодей тот, кто грабит человека, который ему доверился.Беат. А многие ли возвращают принятое на сохранение? Или если il возвращают — то полностью?Бонифаций. Я так полагаю, что очень немногие.Беат. Но никто из них не примет наименования вора, хотя самой вещи не страшится.Бонифаций. Нисколько!Беат. А при управлении имуществом сирот и завещанными имуществами — сочти-ка мне, сколько прилипает к пальцам управителей?Бонифаций. Часто всё до последнего.Беат. Воровство любят, а название ненавидят.Бонифаций. Вернее не скажешь.Беат. Как действуют те, кто ведает общественною казной, кто чеканит скверную монету и, то поднимая, то снижая стоимость денег, расстраивает состояния частных лиц, нам, пожалуй, не совсем ясно. Но о том, что мы видим и испытываем каждодневно, говорить дозволено. Кто набирает в долг с намерением никогда не отдавать, — разве он не вор?Бонифаций. Несколько благозвучнее назвать его, пожалуй, и можно, но лучше — никогда.Беат. А ведь этаких господ повсюду неисчислимые толпы, и никто из них имени вора не потерпит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82