— Вы были на Аван? — усмехнулся Ордо — отчаянная женщина. Вы еще и признаетесь в этом....
— Хотите пригрозить мне фортом? — усмехнулась она. — Ладно, грозите, только, сначала, дослушайте. Доказательства рассказанного им тоже существуют. Он утверждал, что передал Да-Дегану, с рук на руки, переписку Локиты с Юфнарессом Антайи. Если она будет найдена, то снять с вас вину за этот бунт дело чисто формальное.
Ордо усмехнулся и, затушив окурок, вновь достал сигареты и закурил. Остановившись, он пристально посмотрел в лицо Фориэ Арима.
— Интересно, — проговорил, все еще усмехаясь, — у вас получается. Свидетели найдены, осталось только свалить мою вину на первого подвернувшегося рыжего. Вы б, хоть поинтересовались, для начала, хочу ли я отбелить свою репутацию...
— Аторис, — проговорила женщина, устало, — ситуация, в общем-то, патовая. Рэна все равно уходит из-под контроля Лиги. Мы все наделали ошибок. Я тоже, когда уверяла вас в том, что Да-Деган Раттера — безобидный чудак. Он оказался темной лошадкой, неожиданно для всех, подложив нам свинью. Хэлдар строит для его Гильдии корабли. А Иллнуанари уже нападает на все объекты, что Лига не может защитить, пиратствует по-черному. Вы могли ожидать такое от Да-Дегана? Почему б в таком случае вам не поверить в то, что ваши «друзья» выполняли приказы Локиты? Юфнаресс, между прочим, сам признался в этом Элейджу. И, если надо будет, готов все клятвенно подтвердить.
— Что вам от меня нужно? — жестко спросил Ордо, отбрасывая сигарету в сторону.
— Координаты флота Аюми, — смеясь, проговорил мужчина, выходя из темноты, забыв об осторожности. — Клянусь, вся загвоздка в этом.
Он рассмеялся вновь, разбрасывая искры смеха, словно серебро, глядя на удивление, написанное на лицах. Его забавляло и это удивление, и непонимание. И явная растерянность на лице Фориэ Арима.
— Кто вы? — спросил Ордо, кладя ладонь на рукоять бластера.
— Певец, — ответил мужчина, отвесив церемонный, почтительный, и одновременно насмешливый поклон.
Фориэ положила ладонь поверх руки Ордо, удерживая его.
— Певцов на Рэне много, — проговорила она.
— Ареттар, — ответил мужчина, не переставая улыбаться, — и, знаете, обидно, что меня уже не узнают.
На лице Ордо появилась снисходительная насмешка, как отметина неверия. «Да, — подумал Ареттар, — и я бы не поверил...». Он достал аволу, висевшую за плечом, взял ее в руки, авола была старой, дерево потемнело от времени, тихонечко тронул струны, заставив их запеть. Мелодия новая, никогда не слышанная раньше Ордо, была нежной и грустной, улыбнувшись, Ареттар запел.
Голос звучал, отгоняя сомнения, этот голос, богатый на бархат и серебро, на нежность и страсть, узнаваемый сразу, заставил поверить. Эти интонации, этот тембр не могли принадлежать кому-то другому. Ордо выронил из рук сигарету, Фориэ вздохнула, чувствуя, что перехватывает дыхание. Ареттар ударил по струнам и замолчал.
— Поверили? — спросил насмешливо.
Ордо скупо кивнул. Фориэ сдержанно вздохнула, присматриваясь к певцу. Тот был высок, красив, волосы, свободно падали из-под ленты, которой мужчина обвязал лоб. И даже в сумраке, граничившим с темнотой, в неверном свете Толу можно было увидеть, что в волосах играют отблески пламени.
— Да, — прошептал Ордо, — вы Аретт.
Певец вновь улыбнулся и присев на скамейку, похлопал по камню рядом, предлагая присесть остальным. Но оба собеседника остались стоять, сохраняя между собой и им дистанцию, словно боясь или не доверяя.
Фориэ рассматривала его пристально, изучая, словно занося в реестр значительных лиц его внешность, движения, жесты. Она рассматривала его, не упуская мелочей. Потом спросила:
— И что вам надо?
— Мне? — усмехнулся певец. — Да ничего, я просто случайно подслушал ваш разговор. И хочу дать добрый совет, — он пристально посмотрел на Ордо, пожал плечами, спросил: — Вы, правда, видели флот Аюми?
— И что с того?
— Вы знаете координаты?
Ордо улыбнулся грустно и насмешливо. На лице отразились следы волнения, заставив улыбку дрогнуть, став чуть-чуть кривой.
— Знаете, — проговорил певец, сделав выводы, — так вот, никогда и никому, ни за какие блага в мире не открывайте вашу тайну. Не стоит.
— Почему? — возмутилась Фориэ.
— Потому, — отозвался певец, — кому суждено — тот доберется. А остальным знать не нужно....
Ареттар поднялся, посмотрел на растерянное лицо женщины, приблизился так, что ощутил на лице ее дыхание. Оно было свежим, пьянящим. Живое дыхание живой женщины. Он нагнулся к ее губам, дерзко, насмешливо, властно, коснулся губами губ, сорвав поцелуй — сладкий, как мед. Ее губы оказались мягкими и податливыми, ответившими на его желание. Оторвавшись, он покачал головой, чувствуя, что огонь полыхнул в крови и, испугавшись вдруг, в какой-то момент, почувствовав, что голова кружит и земля дрожит под ногами. А потом вздохнул, чувствуя горечь полыни в воздухе, напоенном дыханием трав. Посмотрев на женщину и, забросив аволу за плечи, он быстро, стремительно зашагал прочь.

Прогуливаясь по садам Джиеру, надев на лицо великолепную маску высокомерия, вельможа шел, ступая медленно и степенно, словно позволяя немногочисленным прохожим вдоволь налюбоваться на себя.
Впрочем, быстрее идти Да-Деган не решался, боясь сломать стилеты каблуков, добавлявших ему роста. Вспомнив отражение, подмигнувшее ему из зазеркалья, вельможа улыбнулся. Невозможно было не улыбнуться, увидев этакое чудо.
Люди, оборачиваясь, смотрели ему вслед, провожали взглядами. На обнищавшей планете его богатство было всем, как бельмо на глазу. И дорогой, ирнуальский паучий шелк, вручную расшитый серебряной нитью, и блеск драгоценных камней бросались в глаза, привлекая внимание, рождая зависть, рождая узнавание и ненависть.
Он не мог винить никого за это, но, порой, душа, устав, от одиночества искала общества старых знакомых и старых друзей. Хотелось, как когда-то, сбросив маску высокомерия, разбить вдребезги отчужденность, что разделяла как пропасть то, что было сейчас, и то, что было до, разбить эту призрачную стеклянную стену. И вновь он улыбнулся. «Нельзя, — сказал себе сам. — нужно сделать то, что задумано. Никто не сделает твоих дел за тебя»...
Да-Деган посмотрел на статую обросшую мхом, на осколок былого величия, перевел взгляд на громаду дворца, которую было видно отовсюду в этом городе; сады покрывали камень рукотворного колосса, делая его похожим на заросшую зеленью гору, потом отвернулся и медленно, прогуливаясь, пошел дальше.
Это ранее утро, свежее, живое было туманным. Туман пришел с моря. Туманная дымка скрывала, слово покрывалом, острова Архипелага. Скоро, очень скоро должен был прийти и дождь. К вечеру, не позднее; он чувствовал его приближение, его дыхание, подступавшую прохладу.
На миг, забывшись, мужчина подошел к фонтану, набрав в руки полные пригоршни воды. И, усмехнувшись, выпустил ее, бросив назад, залюбовавшись кольцами от упавших брызг, что медленно расходились по сторонам, сталкиваясь, вздыбливались.
«Все как всегда», — напомнил себе он, — и нахмурился, заметив пристальный взгляд. Фориэ Арима смотрела на него, сидя на скамейке около фонтана. Он, не дожидаясь приглашения, подошел и присел рядом.
— Доброе утро, — госпожа Арима, — проговорил, обращаясь к ней, игнорируя презрение, игнорируя ее желание уйти, остановив ее, поймав край рукава. — Давайте поговорим, — попросил он, — сделайте одолжение. Вас что-то гнетет? Вы невеселы.
Фориэ бросила на мужчину высокомерный взгляд, оценив все и сразу, — и замысловатость прически, и богатство одежд, и высоту каблуков. На дне ее глаз спряталась тоска. Но ответила она насмешкой.
— Вы словно экземпляр времен династии Кошу, — проговорила негромко, — такой же сияющий, такой же дорогой. Сколько вы стоите, Дагги?
— Много, — ответил он без насмешки. — не думаю, что у кого-то хватит денег купить. Я очень дорогой экземпляр, Фориэ. У вас не хватит средств купить меня.
Он улыбнулся высокомерной, наглой улыбкой.
— Да, — заметила женщина, — это я понимаю. Но вы сошли с ума — играть заодно с Империей.
Он удивлено выгнул бровь.
— Не надо деланно удивляться, — проговорила женщина, поправляя локон, — да, я знаю об Эрмэ. Успела разузнать. Зачем вам это? Корабли Иллнуанари нападают на флот Лиги, на отдельные корабли, разоряют дальние колонии. Вы даже приняты, там, при дворе. Не удивляйтесь, господа контрабандисты болтливы, и, не стесняясь, обсуждают свои дела при Доэле. О ваших проделках знает вся Рэна.
Да-Деган покачал головой и задумчиво покачал головой, переплетя пальцы в замок, уложил их на колени и задумался. Фориэ смотрела, как, не прекращая, двигаются большие пальцы рук описывая круги, как подрагивают кисти.
— Ордо вас ненавидит, — прошептала она. — Да вас ненавидят все. Вся Рэна. Вы помните Корхиду? Я считала его мерзавцем. А вы — хуже.
— Как поживает Вероэс? — спросил Да-Деган, — перебив ее речь.
— Вероэс, — прошептала она, вздрогнув. — Вероэс болен.
Да-Деган заглянул в ее глаза, отметив замешательство и боль.
— Как? — прошептал, не желая верить, чувствуя, как начинает пропускать удары сердце. И чуть тише добавил, — почему?
— А вы не знали? — спросила женщина. — Он болен давно
Болезнь и впрямь подтачивала силы медика больше года. Она вспомнила Вероэса, его лицо, выражение непонимания. Его слова, его запал. Вероэс, часто, не находя себе места метался по комнате и с его губ срывались полные отчаяния и сожалений слова. Так длилось долго и давно, словно что-то, какая-то мысль не давала ему успокоения, неся с собой сомнения и боль.
Была причина, причина, неясная ей и была догадка. И неожиданно заплакав, уткнув голову в ладони, женщина сгорбилась, сразу став меньше. Она бы помогла, если б можно было помочь, но изменить людей она была не властна.
— Это вы виноваты, — проговорила женщина тихо, сквозь слезы. Голос дрогнул, и она замолчала, пытаясь справиться с волненьем, вздохнув, добавила, — Это вы и ваши заигрывания с Эрмэ. Он не ждал от вас, не мог ждать....
Вельможа, смущенный, смотрел как трясутся ее плечи под легкой тканью одежды, замерши, не находил слов, не зная что сказать, не зная, что ответить.. Чувствуя, что слова неуместны, излишни, что они не принесут облегчения, вздохнул и прикрыл глаза. Вздохнув, он прикусил губу, чувствуя, как, прожигая, по щекам катятся слезы, которых он не мог удержать, как застывает, словно брошенное в лед, его сердце. «Вероэс, — подумал он с горечью, — как же так, друг мой, Вероэс...? Неужели и ты не можешь отгадать?»

Лия, задрав голову, посмотрела вверх, на звезды, отмечая знакомый узор созвездий и яркий шарик луны, летевший стремительно к горизонту.
— Рэна, — выдохнула она, пьянея от мысли, что дом уже близко.
— Рэна, — подтвердила Гресси Кохилла, так же отмечая знакомое кружево звезд.
Местность вокруг была знакома. Лия мысленно отметила, что вышли они примерно там, где и вошли. Чуть ниже по течению ручья, расстилалось озеро. Воздух был прохладен, свеж. Фиолетовые сумерки постепенно сгущались, превращаясь в ночную тьму.
— Ну и куда теперь? — спросил Шабар. — На Аван?
— На Аван, — откликнулась девушка, — к Иланту.
Она зашагала впереди, весело и бодро, словно ноги несли ее сами. Так хотелось увидеть знакомое лицо, поделиться пережитым. А еще внезапно захотелось увидеть отца, дом с заброшенным садом, пройти по улочкам Амалгиры.
Она, обернувшись, посмотрела на Рейнара, о чем-то беседовавшем с контрабандистом и послала ему улыбку, едва различимую в сумерках.
— Смотрите, — проговорила Малира Рэнди, указывая куда-то в сторону.
Над горами, величественно, расправив широкие крылья, нарезала круги огненная птица. Там, где она пролетала, на несколько секунд меркли звезды, заслоненные ее сиянием. Астенис то слегка опускалась вниз, то уходила в вышину.
Лия вздохнула, провожая взглядом ее плавное скольжение, и, заставив себя оторваться от созерцания, вновь поспешила, пробираясь сквозь плотно растущие травы. Ее спутники шли рядом, тихонечко, изредка переговариваясь в тишине. К Лии подошел Рокшар. Он сорвал соломинку, и шел, покусывая ее.
— Ты как? — спросила девушка, прерывая молчание.
— Нормально, — ответил Рокше, — только я еще сомневаюсь, что это — Рэна.
— Не сомневайся, — отозвался Рэй.
— Что так?
— Да так, предчувствия.
Лия тихонечко вздохнула. Это была Рэна. В этом мире не было какой-то иллюзорности, сказочности мира того, из которого они вышли. Она вспомнила сияющий замок и вздохнула вновь. Было немного жаль. Всегда жаль возвращаться из сказки. И ко всему оставалось непонятным, чего ждать от мира этого.
На пост они наткнулись перед рассветом, не дойдя до Аван всего лишь чуть. Глядя на серьезные, усталые лица воинов, что сжимали в руках оружие, Лия невольно поежилась. Не хотелось ни быть, ни чувствовать себя пленницей. Тем более не хотелось умирать. А, глядя на стволы бластеров, она подумала, что кончится именно этим, попытайся кто-то из них драться или бежать.
— Еще когорта, — заметил грубый голос, — бегут.
— Бегут, — отозвался второй недовольно, — бегут от Иллнуанари, а мы — расхлебывай.
— Руки поднимите, — заметил один из воинов, приближаясь. Он был молод, высок и устал. Лия недовольно поморщилась, понимая, что команду лучше выполнить, но все ж возразила.
— Мы не беглые, — заметила она, — тут ошибка.
— Все так говорят, — безразлично ответил воин.
Она посмотрела на него пристальней, и вдруг присвистнула, узнавая.
— Это ты, Онге?
Воин поднял взгляд, посмотрел в ее лицо.
— Лия, — прошептал, изумляясь, — Лия Ордо?
Девушка кивнула. Глядя на приближающиеся со стороны военного лагеря фигуры, она слегка покачала головой.
— Ну и строгости, — проговорила удивлено.
— Повстанцы, сволочи, замучили, — объяснил Онге Уитэ, отводя взгляд, — что ни день, так что-то натворят. Три дня назад сделали вылазку в порт, пытались взорвать терминал с горючим. Конечно, оно не наше, но, того гляди, Иллнуанари заставит платить за свои потери, а Рэна не столь богата. — Он посмотрел в ее лицо, и, некстати, заметил — Донтар будет рад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88