Понимая умом, что возможно, слезы принесли бы облегчение, которое так необходимо, он ничего не мог поделать с привычками. Он не слышал звука шагов, и очнулся от прикосновения маленькой ладони к своей щеке.
Снизу вверх, доверчиво, открыто на него смотрел мальчишка, худенький, жилистый, темноволосый. Черные глаза с желтыми точками, казавшимися золотыми искрами, лучились, сияя, на губах играла улыбка, добрая, ничего общего не имевшая с обычным эрмийским оскалом, от которого мурашки бежали по спине.
А он смотрел на мальчишку, недоверчиво, словно не понимая, откуда тот взялся на этом маленьком кораблике контрабандистов, как сюда попал. Каким образом, какая сила перенесла его сюда из императорского дворца.
Он узнавал его черты, его глаза, его улыбку, хоть до этого видел его едва лишь пару раз. И то, благодаря Шеби, ее заступничеству, ее словам, которые сказанные негромко доставали ушей Императора, заглушая советы Локиты. «Шеби», — подумал он с нежностью, понимая, что это — ее заслуга, ее решение, ее помощь. «И ни о чем не жалей», — вспомнил он, пронизанные теплом ее слова. Тихо вздохнув, почувствовал, что осколок льда, сжавший сердце, стал таять, даря успокоение и тепло.
Прижав к себе мальчишку, смотрел, словно впервые видел его лицо, его черты, вглядываясь в них, искал что-то общее, как подтверждение родства.
— Куда мы едем? — спросил мальчишка, не переставая улыбаться.
— Домой, — тихо ответил мужчина, — домой, Аторис... в Лигу.
Вздохнув, он вновь посмотрел на Ордо и невесело усмехнулся. Время шло, люди вокруг взрослели, мужали, старели, он один не менялся, словно время для него замедлило свой ход. Словно оно обтекало его, проходило мимо, не оставляя на нем своих отметин, которые щедро раздавало другим.
Его лицо оставалось юным, его тело не старело, он выглядел более юным, чем в тот день, когда прибыл на Эрмэ. И это было невыносимо. Было слишком горько видеть, как стареет Ордо, теряет силы, как испытания, выпавшие ему, заставляют белеть волосы и покрывают лицо тонкими линиями морщин.
Да-Деган вздохнул и вновь, с нежностью, погладил жесткие, короткие пряди, чувствуя, как щемит сердце. Поднявшись из кресла, отошел к окну.
В небесах плыли облака, гонимые ветром, белые в пронзительно-синей вышине, под слепящим солнцем. На горизонте, схожая с облаком, плавала вершина, укутанная ледником. Ниже белизна ледника перетекала в голубовато — зеленые луга. Ниже лугов начинались леса, росшие на горных склонах. Еще ниже, в долинах, где склоны были не настоль круты, где текли ручьи и реки, и где никогда падавшая с небес вода не становилась снегом, леса уступали место полям и виноградникам.
Этот мир за окном менялся, облетали листья с деревьев, наливались лозы, даже белоснежная шапка Форэтмэ то отступала, то подвигалась ближе. Это не бросалось в глаза, но если присматриваться, то становилось заметным. И только в нем не менялось ничего, словно он был чужим в этом мире. Чужим и чуждым.
Бросив еще один, короткий взгляд на Ордо вельможа вышел из комнат, тихо, так, что б не потревожить даже эхо, шел, словно скользя над поверхностью паркета, так неслышен был его шаг.
Вероэс молча отложил книгу в сторону, посмотрел на гостя неожиданно насуплено и недовольно.
— А, Раттера, — проговорил медик невесело, — с чем пожаловал? Я слышал, ты задумал нечто нехорошее.
— Новости быстро распространяются, — тихо заметил Да-Деган, не дождавшись предложения, уютно располагаясь в кресле, — кто нажаловался? Фориэ?
Вероэс наклонив голову, присмотрелся к вельможе, будто в первый раз его увидел. Да-Деган пожал плечами и, плеснув себе воды в бокал, медленно ее выпил.
— С чем ты пришел? — спросил Вероэс, так же тихо, как и вельможа не повышая голоса. — Что хочешь сказать? О том, что ты решил пойти навстречу планам Империи, я уже слышал. Фориэ была в шоке, от всего услышанного у тебя в доме. Может, ты объяснишься?
Да-Деган коротко вздохнул, прикрыв глаза, загадочно улыбнулся. Улыбка вышла тихой, искренней, располагающей. Вероэс недовольно пожал плечами.
— Как прикажешь тебя понимать? — спросил он. — Теперь ты рассказываешь об Эрмэ всем желающим. Когда-то просил молчать.
Да-Деган однозначно кивнул, не собираясь спорить. Зная Вероэса не один год, понимал, что медик раздражен до крайности, если начал задавать подобные вопросы. А, зная его, предпочитал помалкивать, ожидая, когда тот выпустит пар, не подливая масла в огонь. Сидел молча, смотря из-под полуприкрытых век.
Вероэс, присев рядом посмотрел на него, словно изучая. Рассматривая вышивку на шелках, медик невольно вздохнул и, покачав головой заметил:
— Ты хоть знаешь, как ты выглядишь? На тебя косится вся Рэна. Донтар же обещал тебя собственноручно придушить, попадись ты ему ночью один на узенькой тропинке.
— Да? — изумленно протянул вельможа с ноткой насмешки, — надеюсь, ты отговорил мальчика от этой глупости? Одному ему со мной не справится. Нужно еще пяток таких же.
Вероэс вздрогнул, поджал губы.
— Дагги, — заметил он устало, — я не люблю этих игр в кошки-мышки, давай поговорим без притворства и маневров. Ты знаешь меня, я знаю тебя. Только не пойму, какую игру ты задумал. Я не мастер играть в эти игры и не надо со мной вести себя так, будто перед тобой Леди Локита.
Да-Деган тихонечко рассмеялся, понимая, что медик слегка оттаял.
— Ты сердишься? — спросил вельможа, глядя на друга.
— Ох, Дагги, рад бы, но не могу.
Да-Деган согласно наклонил голову, словно желая сказать, что это-то он прекрасно понимает. Вероэс никогда не отличался особо вспыльчивым нравом, впрочем, если и вспыхивал, то долго злиться был просто не в состоянии, от природы имея мягкий, незлобивый характер. «Славный ты человече, — подумал Да-Деган, чувствуя, что в его присутствии и сам становится таким же незлобивым и спокойным, — мало нынче таких. Мельчает Рэна».
— Скажи мне, что я мерзавец, — тихо, с улыбкой попросил Да-Деган.
Вероэс ошеломленно пожал плечами, качнул головой.
— Совсем с ума сошел, — заметил он, не сводя взгляда с Да-Дегана, — что отец, что сын — оба с головой не в ладах. Зачем тебе это нужно?
— Что б поверить, — усмехнулся вельможа, и, расслабившись, откинул голову на спинку кресла, — иначе не могу, сомневаюсь. Вот если ты это скажешь, будь уверен, — сомневаться перестану.
— Скажу, когда-нибудь, — пробормотал Вероэс, — дождешься ты от меня и ласкового слова.
Да-Деган устало вздохнул. Вероэс, подойдя к окну, взглянул на город, раскинувшийся внизу. Да-Деган не мог понять, отчего тот так спокойно, словно не замечая его, переносит свой арест, невозможность выйти куда-либо далее пределов лаборатории, несколько лет составлявшей весь его мир. Она, да еще пара комнат, которые занимал медик, ограничивала всю свободу передвижения этого человека.
Сам он не смог бы спокойно относиться к подобного рода заключению, тем более, что перед глазами, стоило лишь подойти к окну, расстилался целый мир. Эта картина могла только раздразнить, но никак не усмирить человека его склада.
— Надеюсь, ты уговорил Донтара не искать со мной встречи на узенькой тропинке, — проговорил Да-Деган, чуть улыбаясь, — тем более, ночью?
Вероэс едва заметно вздохнул.
— Ох, Дагги, — ответил он, — и что у тебя за желание нарываться всюду на неприятности? Неужели не надоело? Ты плохо знаешь Донтара, разве его можно уговорить? Исчезла Лия, исчез Рэй, практически у него на глазах. Он думает, что знает, кто к этому причастен, и вынужден молчать, не говоря Ордо и слова на все упреки. Да ему это все — острый нож. Мальчишка гордый.
Да-Деган подвинул кончики губ к улыбке.
— Вчера, — продолжил Вероэс, — ты показал новый фокус. Фориэ, которая тебе до того симпатизировала, теперь называет тебя не иначе, чем подонком. Она приходила, рассказывала, про визит на Форэтмэ. Если б к вечеру не вернулся Ордо, она б сама подняла бунт. Или к тебе в гости нагрянул бы Донтар, но не один, а со свитой.
— Меня так боятся?
— Задираешься? — усмехнулся Вероэс, глядя на довольное лицо визитера, — но к чему тебе это все?
— Фориэ тебе не пересказывала наш разговор?
— Пересказывала, — вздохнул медик, — и это — ужасно.
— Я не особо много наговорил ей лжи, — заметил Да-Деган, — практически не лгал. Конечно, некоторые мои предположения могут быть ошибочны, но... по большей части я сказал ей правду. Выходит, Вероэс, что Эрмэ скоро пойдет на Лигу. Я думал об этом, прикидывал так и так, сомневался, но когда мне в руки попали письма Локиты, прости, сомневаться я перестал. По всему выходит, что они замыслили превратить Рэну в перевалочную базу, плацдарм для дальнейшего завоевания. Я держал в руках письма, в которых черным по белому написано это, как и то, что она сознательно подставляла Хэлана, знаешь, инструкции, которые она давала некоему Юфнарессу Антайи, весьма недвусмысленны. Она гениально задумала этот бунт. И гениально воплотила.
Вероэс недоверчиво покачал головой, посмотрел на вельможу, сожалея. Глядя на юное, слишком юное лицо, недоверчиво обратился к своей памяти. Он знал этого человека много лет. Много больше, чем не знал. И практически, все эти годы он выглядел юно, не по возрасту юно, излишне молодо, на взгляд тех, кто знал его истинный возраст. Он казался почти юнцом, и, может быть, поэтому к нему больше тянуло молодежь, нежели тех, кто были его ровесниками. И по характеру он иногда казался таким же юным, глупым, спешащим неизвестно куда. Но внешность, как известно всем, часто бывает обманчивой.
— А уговорить Ордо, вернуться в Лигу, ты Фориэ не советовал? — спросил Вероэс, наблюдая за лицом гостя, — право, мне это кажется более разумным.
— Ну, разумеется, — усмехнулся Да-Деган и пожал плечами, разбрасывая миллиарды бриллиантовых брызг вокруг, — это нам, конечно же, удастся, пока Локита — Леди Лиги. Ты об этом подумал? И ко всему, если Ордо пойдет на это — то он покойник. Локита не потерпит того, что кто-то разрушает ее планы. К тому же, не верю я, Вероэс, что Лига сможет отстоять хоть часть территорий от захвата. Нет, лучше, пока не поздно, заключить соглашение с Эрмэ. Может быть, тогда...
— Ты думаешь только об Ордо?
— Я думаю о Рэне, друг мой.
— А Лига?
— Лига, — усмехнулся Да-Деган, — Лига меня не интересует. Рэан бросили как слепых котят в воду, не думая, выплывут они или потонут. Так вот, выплывет Лига или потонет, меня с тех пор и не интересует. Пусть свои проблемы Лига решает сама. У Лиги есть флот, есть Сенат. Там есть умные люди, вот пусть у них и болят головы о судьбе Лиги.
Вероэс недоверчиво покачал головой, не сводя глаз с внезапно ожесточившегося лица собеседника, сосредоточенно — серьёзного и беспощадного. И юность не смогла смягчить или скрыть жестокости и расчета, проступивших сквозь маску безразличия на этом лице. Вероэс отошел на шаг, качнул седой головой. Посмотрел с непониманием, но нерешительность на его лице исчезла так же быстро, как и появилась.
— Знаешь, Раттера, — ответил медик скупо, — будь добр, если можешь, не показывайся больше у меня в лаборатории. По-хорошему прошу. И, запомни, мне очень жаль, что я не забыл о твоем существовании, когда ты сидел там, в форте Файми. Забудь о том, что ты мне обязан.
По губам Да-Дегана скользнула усмешка, холодные глаза, кольнули, вспыхнув металлическим блеском. Он чуть покачал головой, словно бы удивляясь неразумности медика. Тонкие пальцы погладили спинку кресла, попавшегося на пути.
— Как хочешь, — промолвил он тихо и, понимая, что разговор окончен, удалился.
В темноте переходов прикрыл веками глаза и, прислонившись спиной к шероховатому, специально необработанному камню стены, стиснул зубы. Заставляя себя улыбаться, чувствовал горечь и боль.
Тосковало сердце, не желая примиряться с горькой истиной недавно сказанных слов. «Нельзя иначе, — напомнил он себе, подавляя желание вернуться и загладить вину, — нельзя. Другого пути нет. Иначе погибнем мы все. Нельзя поддаваться эмоциям, чувству вины. Иначе камня на камне не останется»
Он вышел на террасу, в лицо ударил свежий ветер, взметнул локоны парика, охладил пылавшие щеки. Подойдя к самому краю террасы, Да-Деган посмотрел на город внизу, чьи фонари сверкали отсюда, из поднебесной выси подобно жемчужному ожерелью. Он узнавал изломы улочек, яркий блеск фонарей около излюбленного кабака контрабандистов, яркое гало дрожащих огней на самом краю побережья, там, где из руин вырос дом, похожий на сказочный дворец.
Там, в прудах с черной, неподвижной водой цвели белоснежные лилии, там белые лебеди с длинными шеями скользили по поверхности легко и грациозно. Там был уют, тепло и спокойствие, огонь в зеве камина, приглашавший к отдыху и там же жило прошлое, похожее на мечту и сон. Но он знал — сну не суждено сбыться, мечте — осуществиться, Рэне не стать прежней Рэной. Если только кто-то не осмелится, не дерзнет....
Подняв взгляд к звездам, полуукрытым легкой туманной дымкой мужчина усмехнулся, чувствуя как по щекам катятся слезы, словно вернулось детство, и он вновь был мальчишкой, простым и веселым мальчишкой, так не схожим с вечно юным и усталым человеком, которым он стал.
Отерев слезы тыльной стороной ладони, он до боли прикусил губу. Звезды плыли в вышине, или так только казалось, когда легкие облака, гонимые верхним ветром, своей легкой вуалью открывали одни и накрывали другие светлые точки далеких солнц.
Он вспомнил Императора, его надменность, высокомерие и голос, заставлявший повиноваться ему, помимо желаний. «Ничего, — подумал он, ничего, господин повелитель, мы с вами еще посчитаемся...». Прикрыв глаза, отстранено подумал, что гораздо легче просто сложить лапки и умереть, нежели решиться, и всерьез исполнить то, что давно зрело в сознании, что жгло, обещая больше, чем то, на что можно надеяться, можно мечтать.
Он постоял еще несколько минут, разглядывая город, что расстилался внизу, схожий с жемчужным ожерельем на темном бархате ночного побережья. Где-то вдали, почти на горизонте угадывались массивы островов Архипелага, некогда сиявших подобно звездам.
Мужчина вздохнул, нащупав в кармане бумагу, официальный документ, на котором стояла подпись Ордо, и, отвернувшись от панорамы, пошел прочь, к флаеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88