Где-то вдалеке, подсвеченные лучами прожекторов, стояли несколько кораблей Оллами. Вельможа без труда узнал вытянутые абрисы их корпусов. Он знал, что пока космопорт, а точнее то, что от него осталось, может принять не более пары кораблей в сутки, и надеялся, что со временем это изменится. Как и то, что, пока, сюда, кроме Оллами, заглядывать было некому.
Ордо готов был кусать локти, поняв, что контрабандистам с Раст-Танхам не было разницы кому предлагать свой товар, что они с равным удовольствием снабжали ими оба враждующих лагеря, но контрабандисты, хоть и были на Рэне гостями, но гостями, с которыми лучше было б не ссориться.
И Гайдуни Элхас улыбался в бороду каждый раз, когда ему приходилось бывать в городе и встречаться, волею судеб с Ордо. "Что делать, Аторис, — говорил он, топя усмешку в бороде, — такова жизнь. Говорят, твоя дочка тоже сбежала на Аван, не так ли? ". Ордо кивал, сцепив зубы, и молчал, потому что ответить на это ему было нечего.
Да-Деган слегка усмехнулся, вспомнив реакцию Ордо на это нежданное, доставленное главой Оллами известие. Не глядя на Гайдуни, тот рассматривал письмо, лежавшее перед ним на столе, словно не в силах сосредоточиться и понять смысл прочитанного, а на лице сменяли друг друга непонимание и тоска.
Он жалел его тогда, жалел и сейчас, но понимал, что Лии лучше быть подальше от всей придворной толчеи и суеты. Что там, на Аван живя рядом с теми, с кем рядом она росла, девушка будет чувствовать себя более счастливой и свободной, а тоска... кого не трогает тоска и сожаления?
Спустившись вниз, пройдя за юным провожатым мимо палаток, Да-Деган вступил в тоннель ведущий вглубь и вниз. Тоннели остались еще от космопорта, теперь их заново расчистили, починили освещение, приспособили для новых нужд. Эти коридоры длинные, гулкие, пустынные постоянно ветвились и смыкались, так, что стороннему человеку легко было заблудиться в этом подземном лабиринте.
Илант сидел за столом в комнате без окон. Свет лампы падал на его лицо, на карты, разложенные на столе. Лицо выглядело усталым и сонным, вокруг глаз залегли круги, словно он не спал несколько суток.
— Дагги, — проговорил он, заметив гостя и поднявшись навстречу, сделал знак провожатым удалиться, — как хорошо, что вы пришли.
Да-Деган молча скинул с плеч плащ с меховым подбоем, небрежно перекинув его через спинку кресла, молча кивнул, подойдя совсем близко к юноше, склонился над картами разложенными на столе.
— Куда они ушли?
Илант показал на озеро и речку, впадавшую в него, даже не речку, а малый поток, — тонкую ниточку на карте.
— Это где-то здесь, — ответил он. — Их видели наши ребята, возвращавшиеся с равнин на Аван. Рэй сказал им, где найти замаскированный ими флаер и попросил, если то будет возможным, встретить их. Но в назначенное время не пришел никто. Ни Рэй, ни Лия, ни Рокше.
— Ты сам там был?
Илант потеряно вздохнул. Склонившись над картой, провел по ниточке ручья пальцем, вспоминая ночной переход, шум воды, водопад и пещеру, скрытую его потоком. Вспомнил огненный шар и туманные призраки двойников придвинувшиеся из ниоткуда. Двойники смотрели с любопытством, разглядывая тех, кто потревожил покой этой забытой пещеры.
Рокшар, как и он, сам, не любил слушать чужих советов. Рокшар не мог забыть этой пещеры, ее чудес. Он говорил не раз, что должен, обязательно должен в нее вернуться. Что б разгадать ее секрет.
«Аюми, — говорил он каждый раз, вспоминая о ней, — это без сомнения, выход к информаторию Странников. До сих пор ходят рассказы, что Ареттар был в одном из них. И он знал о них много, очень много, когда писал свои Легенды. И я мечтаю вновь попасть туда. Может быть, мне удастся, да, удастся, узнать нечто для меня важное и значимое».
Отговаривать его, было все равно, что пытаться сдвинуть гору. У юнца — контрабандиста так ярко сияли глаза, что становилось очевидным, что не говори, что ни делай, а удержать его не хватит сил. А его рассказы так внимательно и жадно слушали и Лия и Рэй.
Они ушли, ничего никому не сказав, и если б не этот отряд встреченный ими случайно, никто б и не узнал куда ушли. Когда Илант узнал об этом, то только пожал плечами, мысленно пообещав, что когда они вернутся, то заставит их подумать над этим безрассудным поступком.
Но время шло, они не возвращались и в сердце закрадывались сомнения. Он боялся, что эта троица не вернется, что они сгинули где-то в горах, так и не дойдя до информатория Аюми. Как только вышло назначенное время, он сам, взяв лишь пяток сопровождающих, рванул к озеру, пролетел низко над потоком, стекающим с гор, но не увидел пещеры, не увидел их, не было даже водопада. Все было совершенно иным, нежели он помнил. Словно за несколько недель вода сумела сточить уступ, под которым таила сокровище Аюми.
— Я там был, — ответил Илант тихо, не понимая сам, откуда взялось это не вполне ясное ощущение вины, — я искал их.
— Ты знаешь, зачем они пошли туда? — вновь спросил Да-Деган.
— Да. Там была пещера. Я говорил вам. Пещера с чудесами.
Да-Деган тихонечко покачал головой, пожал плечами.
— Рокше говорил, что она явно связана со Странниками. Он мечтал попасть туда еще раз. И он, наверняка, он, сманил Лию и Рейнара. Вы же знаете, мы все трое любили эти легенды, эти сказки, что вы рассказывали нам.
Да-Деган жестом попросил его замолчать, присев на стул подвинул к себе карты, внимательно разглядывая местность окрест. Потом прикрыл глаза и попытался вспомнить
Небо Софро над головой, сады, цветущие в ночи, фонтаны, статуи, ощущение неведомого волшебства, взгляд, что явственно чувствовался кожей.
Обернувшись, он увидел женщину, что стояла, скрытая тенью, прислонившись спиной к шероховатой коре. Скупо поблескивал шелк ее одежд, переливался радужными сполохами, образуя рисунок, постоянно менявшийся, как меняется волна плещущая под солнцем, то на нем зацветали цветы, то поблескивали звезды. Капюшон, наброшенный на голову, скрывал черты лица, но волосы выбивавшиеся из-под него сияли серебром.
Она поманила его жестом руки, так просто и значительно, что он подошел. Отчего-то не смог не подойти. И навсегда осталось в душе ощущение значимости момента и невозможности отстраниться от этого наваждения, которое распространялось вокруг.
Глядя на нее, он не слышал шума в садах, смех и птичьи трели словно бы стерлись, отступили на второй план. Рядом же была только она. Ее глаза, опушенные ресницами, сиявшие под капюшоном. Ее губы, сложившиеся в приветливую улыбку. Касание ее руки — теплое и неощутимое.
Он не слышал ее слов, наверное, виной было все то же затмение, но знал, что должен идти за ней и потому шел, не глядя по сторонам. Он прошел вслед ей несколько аллей, ступил на лестницу, ступени которой казались сложенными из созвездий. Чуть впереди по ступеням скользил шлейф ее платья, на котором так же сияли отражения созвездий, узоры призрачных звезд, переплетались линии. И был в этом ритм, несший с собой чувство неземной гармонии, и это наваждение, этот гипноз, рождал ощущение нереальности. Словно все происходило во сне, в мечтах, но не в реальном мире.
Там, куда она привела его, мягко кружили золотые шары, как осенние лисья, гонимые ветром, плыли, качались, распускались цветами. И ощущение бесконечного пространства окружало со всех сторон.
Из темноты, из ниоткуда выдвинулась фигура, закутанная в темный плащ. И он с удивлением узнавал свои черты у этого незнакомца — тонкие черты лица, хитрый прищур глаз, нечто лисье и веселое одновременно. Двойник повторял его движения, так же шел следом за женщиной, что бесшумно скользила по рисунку созвездий под ногами.
Этот зал полный темноты и света казался странным, словно составленным из множества зеркальных плоскостей, в которых отражалось и множилось происходившее вокруг. И в какой-то момент оказалось, что двойник не один, что вокруг множество таких знакомых и таких разных лиц. И только женщина все так же оставалась одна.
В какой-то момент она остановилась, прекратив движение, обернулась и посмотрела на гостя, легким движением откинув с головы капюшон. У нее было неправильные черты, но ощущение невероятной красоты, что исходило от нее не прошло. Черты лица незнакомки были удивительно гармоничны, даря неизъяснимую прелесть, которой он не видел и в классически-правильных лицах красавиц. У нее было такое одухотворенное лицо, что оставляло ощущение сияния, как от солнца и взгляд, даривший тепло.
И вновь она чуть улыбнулась, и он почувствовал шок, поняв, что она так же нереальна, как и его двойники, что она подобна отражению звезд, дрожащему на поверхности воды.
В ее глазах, в ее лице отражалось все происходящее вокруг, словно она была причудливым отражением на поверхности зеркала. А она поняла это, слегка качнула рукой и исчезла. Сразу, там, где стояла она, осталась только вспышка света, переливающаяся синью и голубым капля света, сияния, замершая в скольжении вниз? вверх?
А ощущение взгляда, который кто-то невидимый не спускал с него, не проходило, и не ослабевало. Этот взгляд смотрел не на лицо, не на внешность, он словно бы проникал внутрь, заставляя и его самого смотреть на себя изнутри, следуя за взглядом. И что-то рождалось, а что-то рвалось, отмирая навсегда. Что-то, чего он не знал о себе до этого дня, проявлялось, и он не мог отстраниться от этого знания, не мог закрыться от него. Не мог, потому что теперь знал и видел.
А потом голос, то ли женский, то ли мужской родился в самой глубине, там, откуда начинались истоки разума, голос принадлежавший ему и совершенно чужой, заговорил с ним мягко и понимающе. «Мы были, — тихо шепнул он, — мы есть, мы будем. Ничто не проходить без следа, и мы не исчезли. Мы были, мы есть, и мы будем с вами. Всегда. Пока существует мир и возможно сущее. Быть может, только так, как это возможно теперь, только памятью о чуде, мечтой и надеждой. Ничем иным мы быть не можем. Хоть сами мы порождены мечтой об абсолютной власти и абсолютном господстве. Мы были, и мы вернемся. Напомни этому миру о нас. О странных Странниках, Аюми....»
Он проснулся в садах, там, где, казалось, встретил незнакомку. Под головой был мох и мягкая трава. Над головой раскинулось пустое, черное небо.
Поднявшись на ноги, он подумал, что этот сон, странный сон, был более чем реален, и так отчетлив, так ярок, как не был отчетлив и ярок ни один сон. Потянувшись, он, встряхнулся и почувствовал, как голос вновь прозвучал, неясный, как далекая песня. Он словно сшивал небо и землю, даль и высь. Прислонившись щекой к шероховатой коре дерева, мужчина усмехнулся сну. И вдруг заметил... след на земле. Его собственный след. И след незнакомки, углубление от ее туфель, полустертый движением шлейфа.
Возвращаясь в реальность, он, вздохнув, посмотрел на Иланта, коснулся ладонью его плеча, привлек к себе, как непослушного подростка, понимая как тому тяжело.
— Так тому и быть, — прошептал он негромко, — если они ушли к Аюми, то с ними ничего не случится, поверь. Им тогда намного безопаснее, чем нам. Хоть мы о них, возможно, никогда ничего не узнаем. А если нет... то узнаем. И достаточно скоро.
Илант, пересилив себя, усмехнулся.
— А разве Аюми существуют? — спросил он, не веря, строптиво, — разве, это не только мечта?
— Они были, — тихо ответил вельможа, — они были. Я верю в это. И верю и знаю. И это не только мечта.

Ис-Шабир тихонечко вздохнула и в который раз за короткую беседу взглянула за окно. Небо хмурилось, нагоняло тучи, чайки носились над волнами и испуганно пронзительно кричали на разные лады. «Нет, — отметила она, — до грозы в Кайринта вернуться не удастся». Потом она перевела взгляд на свои длинные стройные ноги, покрытые бронзовым загаром, которого в солярии на Софро добивалась долго и тщетно, но который прилип сам, стоило только вернуться домой, на Ирдал и несколько дней побыть на свежем воздухе. Созерцание, как ни странно, настроения не приподняло и новеньких мыслей не подбросило.
Женщина, что уютно устроилась в кресле напротив окна, отвечала на вопросы с крайней неохотой, предпочитая отмалчиваться, словно пребывая в полудремотном состоянии.
— Послушайте, Гресси, — повторила она устало, — но хоть о чём-то Ордо вам говорил?
Гресси Кохилла рассеянно подняла взгляд, спокойно улыбнулась и устало пожала плечами.
— По-моему вся Лига знает, что он говорил, если Вы о последнем рейсе «Кана-Оффайн». Неужели мне надо пересказывать все эти небылицы Вам, Исси? Если надо, то я расскажу, хоть более всего на свете в своём отпуске я мечтала отдохнуть. Вы, кстати знаете, что у нас пилотов, подразумевается под словом «отдохнуть»? Нет? Так я объясню — это, значит, забыть о работе и на звёзды глядеть, исключительно наслаждаясь эстетикой зрелища, и не вспоминать о работе, своей или чужой ни под каким предлогом. Если б Вы, Исси, мотались по небесам, как мы, пилоты, клянусь, Вам бы не было дела ни до каких следов Аюми в этом мире. И рассказы Аториса Ордо Вы тоже б слушали вполуха, исключительно, что б не показаться невежливым собеседником.
Гресси поднялась с кресла и подошла к окну ближе, полюбоваться на потемневшие свинцовые волны, накатавшиеся на берег, а Ис-Шабир тихо вздохнула и поняла, что большего из этой упрямицы не вытянуть и клещами.
О характере Гресс, её упрямстве и твёрдости байки ходили не только по Ирдалу, но и по многим мирам, в которых той доводилось бывать. Говаривали, что эта отчаянная дама не побоялась привести свой корабль в гавань Раст-Танхам, мотивируя это тем, что кораблю требовалась срочная починка, и, желательно, в условиях верфи. Сама Ис-Шабир в реальности подобного случая сомневалась, но уже по тому, какую профессию выбрала себе её собеседница, судила о многом. Направляясь к ней в дом, она понимала, что характер Гресс Альбенар описал ей верно. И что придётся потрудиться, выжимая из камня воду, но то, что за два часа беседы ей не удастся выудить абсолютно ничего нового, никак не предполагала.
«Надо было уступить этот визит Эдуэ, — подумала, отчаиваясь, этот смазливый рэанин, осевший у них, в исследовательском центре на Кайринта, мог обольстить статую, не только очаровать женщину, — может быть, чего-то он бы добился».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88