– Ты обещала это сделать, – напомнила я. Жизель колебалась, явно наслаждаясь своей властью над нами.– Может быть, позже, если у меня будет настроение, – ответила она и, развернув кресло, выкатилась из комнаты.– Жизель! – крикнула Эбби.– Да пусть себе едет, Эбби, – остановила я подругу. – Она просто нас дразнит.Но я сама не могла не думать о том, что превратило этого красивого молодого человека в слепого одинокого меланхолика, обнаруживающего свои чувства только тогда, когда его пальцы касались клавиш рояля. 6НЕОЖИДАННОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ Несмотря на то, что моего любопытства хватило бы и на дюжину кошек, я не доставила Жизель удовольствия и не стала просить ее рассказать нам о том, что она узнала, и уж тем более я не пошла к Джеки. Но как оказалось, мне и не нужно было просить никого из фанаток Жизель.На следующее утро сразу после завтрака меня позвали к телефону. Звонила мисс Стивенс – моя учительница живописи.– Я собралась было поработать на свежем воздухе и вспомнила тебя, – сказала она. – Я знаю одно местечко недалеко от скоростного шоссе, откуда открывается великолепный вид на реку. Не хочешь поехать со мной?– О, конечно хочу.– Отлично. Сейчас немного пасмурно, но метеоролог гарантирует, что скоро прояснится, и температура повысится градусов на десять. Я надела джинсы и свитер.– На мне надето то же самое.– Значит, ты готова. Я заеду за тобой через десять минут. Ни о чем не беспокойся. У меня есть все необходимое в машине.– Спасибо.Я так разволновалась от предстоящей возможности рисовать с натуры, что в коридоре чуть не сбила с ног Вики, несущую обеими руками стопку книг, только что взятых в библиотеке.– Куда это ты так торопишься? – поинтересовалась она.– Рисовать… с моей преподавательницей… Извини. Я влетела в комнату и сказала об этом Эбби, свернувшейся калачиком на кровати с книгой по социологии.– Просто здорово, – заметила она. Я стала снимать шлепанцы, чтобы надеть кроссовки. – Знаешь, а я никогда не замечала этой тесемки вокруг твоей щиколотки, – заметила Эбби. – Что это такое?– Монетка, – ответила я и рассказала подруге, почему Нина дала мне ее. – Я понимаю, тебе это кажется странным, но…– Нет, – отозвалась Эбби. Ее лицо потемнело. – Мне не кажется. Мой отец тайком занимается вуду. Вспомни, ведь моя бабушка – гаитянка. Я знаю некоторые ритуалы и… – она встала и подошла к шкафу, – у меня есть вот это. – Эбби достала что-то из чемодана и развернула передо мной. Это была темно-голубая рубашка. Я подумала, что в ней нет ничего примечательного. Тогда Эбби натянула ткань, и я заметила тонкий узор из конского волоса, вышитый двумя перекрещивающимися рядами и уходящий под кромку.– Что это такое? – спросила я.– Это для защиты от дьявола. Я храню для особого случая, надену это, когда почувствую, что нахожусь в опасности, – объяснила Эбби.– Я никогда не видела ничего подобного, хотя думала, что Нина мне все рассказала о вуду.– Ой, нет, – рассмеялась Эбби. – Всегда можно придумать что-то новое. Я прятала это от тебя, потому что мне не хотелось, чтобы ты сочла меня странной, а ты носишь на ноге монетку на счастье. – Мы рассмеялись и обнялись. В эту минуту в нашу комнату вошли Саманта, Джеки и Кейт, толкающая перед собой кресло Жизель.– Посмотрите-ка на них! – воскликнула моя сестра, указывая на нас пальцем. – Видите, что получается, когда в школе нет мальчиков.Их смех заставил нас обеих покраснеть.– Твоя сестрица! – вышла из себя Эбби. – Как-нибудь я спущу ее вместе с креслом со скалы.– Тебе придется занять очередь, – откликнулась я, и мы снова засмеялись. Потом я заторопилась на улицу – поджидать мисс Стивенс.Она подъехала через несколько минут на коричневом джипе с опущенным верхом. Я забралась в машину.– Я так рада, что ты пришла, – приветствовала меня учительница.– Я рада, что вы мне это предложили.Мисс Стивенс собрала волосы в хвост и закатала рукава свитера до локтей. Этот свитер выглядел заслуженным ветераном, пережившим многие часы творчества хозяйки, потому что он весь был испещрен полосками и каплями всех оттенков красок. В своих вытертых джинсах и кроссовках преподавательница выглядела от силы на год-два старше меня.– Как тебе нравится в общежитии имени Луэллы Клэрборн? Миссис Пенни – душка, правда?– Да, она всегда в хорошем настроении, – отозвалась я и добавила через секунду: – У меня теперь другая соседка по комнате.– Да?– Я делила комнату с Жизель, моей сестрой-близняшкой.– Вы не ужились вместе? – спросила мисс Стивенс и улыбнулась. – Если тебе кажется, что я задаю слишком личные вопросы…– Да нет, – искренне ответила я и вспомнила, как бабушка Катрин говорила, что первое впечатление о человеке – самое верное, потому что сердце реагирует первым. С самого начала я чувствовала себя свободно с мисс Стивенс, и мне казалось, что я могу доверять ей, хотя бы потому, что мы обе любим живопись. – Да, я с ней не ужилась, – согласилась я. – И не потому, что я не хотела или не пыталась. Возможно, если бы мы росли вместе, всё было бы иначе.– Если бы? – Улыбку мисс Стивенс сменило удивление.– Мы познакомились чуть больше года назад, – начала я и рассказала ей свою историю. Когда мы прибыли на место, откуда открывался вид на реку, я все еще говорила. Мисс Стивенс за все время не произнесла ни слова, она просто спокойно слушала.– Итак, я согласилась приехать в «Гринвуд» вместе с Жизель, – закончила я.– Замечательно, – откликнулась моя спутница. – Л я-то привыкла считать сложной свою жизнь, потому что воспитывалась у монахинь в приюте Святой Марии в Билокси.– Да? А что случилось с вашими родителями?– Я никогда толком не знала. Все монахини говорили мне, что моя мать принесла меня в приют вскоре после моего рождения. Я пыталась сама разузнать побольше, но они строго хранили секреты.Я помогла мисс Стивене поставить наши мольберты, прикрепить листы бумаги и достать принадлежности для рисования. Небо начало проясняться, плотные облака разошлись, и за ними показалось светлое голубое небо. Здесь, на реке, ветер был сильнее. Над нашими головами дрожали и качались ветви красного дуба и плакучих ив, воробьи, чирикая, летали над берегом и прятались в посевах хлопчатника.Вниз по реке стремительно спускались нефтяная баржа и грузовое судно, а вдалеке колесный пароход – копия тех, что плавали в старые времена, – лениво вез веселящихся туристов к Сент-Франсисвиллу.– Как вы думаете, вам удастся когда-нибудь узнать о ваших родителях? – спросила я.– Не знаю. Я почти смирилась с тем, что ничего не узнаю. – Мисс Стивенс улыбнулась. – Все в порядке. У меня большая семья – все те сироты, с которыми я выросла, кое-кто из монахинь. – Она оглянулась. – Здесь красиво, правда?– Да.– Что тебя привлекает?Я внимательно посмотрела на реку, корабли, берег. Вниз по течению я увидела поднимающийся спиралью дымок над трубой нефтеперегонного завода. Его подхватывал ветер и уносил в облака, но мое внимание привлекла пара коричневых пеликанов, покачивающихся на воде. Я сказала об этом учительнице, и та рассмеялась.– Ты похожа на меня. Тебе нравится изображать на картинах животных. Что ж, давай начнем. Давай поработаем над перспективой и посмотрим, удастся ли нам передать движение воды.Мы начали рисовать, но, работая, не переставали разговаривать.– Как прошел чай у миссис Клэрборн? – спросила мисс Стивенс. Я все описала и призналась, насколько большое впечатление на меня произвел дом. Потом я рассказала ей о Луи.– Ты уже говорила с ним? – спросила учительница, немного помолчав.– Да.– Я много слышала о миссис Клэрборн и ее внуке от других преподавателей, но некоторые из них, проведя здесь многие годы, никогда с ним не встречались. Как он выглядит?Я описала Луи и его прекрасную игру на рояле.– После того как я сообщила ему, что я художник, он предложил мне отправиться в сумерках на озеро и написать этот пейзаж. Он не всегда был слепым и живо помнит это, – объяснила я.– Да, какая трагическая история.– Я ее не знаю.– Не знаешь? Да, я понимаю почему. Это одна из тем, которую не обсуждают, один из тех секретов, которые все знают, но предпочитают делать вид, что никому ничего не известно. – Сосредоточившись на реке, мисс Стивенс на мгновение стала серьезной. Затем начала свой рассказ. – Кажется, мать Луи завела роман с человеком моложе нее. – Преподавательница помолчала и посмотрела мне прямо в глаза. – Много моложе. В конце концов ее муж узнал об этом и был настолько эмоционально убит и выведен из себя, что совершил то, что называется убийством-самоубийством. Он задушил свою жену подушкой в спальне, как Отелло, а затем застрелился. Каким-то образом несчастный Луи оказался свидетелем всего этого. Психологическая травма привела его в состояние комы, из которой он вышел ослепшим.Как мне говорили, прилагалось немало усилий, чтобы скрыть эту историю, но со временем все вышло наружу. До сегодняшнего дня миссис Клэрборн отказывается признать факты, предпочитая верить, что ее дочь умерла от сердечного приступа, а ее зять, не вынеся кончины жены, покончил с собой. – Она снова замолчала на мгновение и расширившимися глазами посмотрела на меня. – После общего собрания нас всех пригласили на чай в особняк Клэрборнов. Когда ты была там, ты не заметила ничего необычного с часами?– Заметила. Они все стоят и показывают пять минут третьего.– В это время предположительно скончалась дочь миссис Клэрборн. Когда я спросила об этом у одного из преподавателей постарше, он объяснил мне, что миссис Клэрборн считает, что время для нее остановилось, и символически показывает это в своем доме. Это и правда очень печальная история.– Значит, с глазами Луи ничего не случилось, физически все в порядке?– Как мне говорили, это так. Он редко выходит из темной части особняка. В течение многих лет о нем заботились, и, насколько мне известно, лишь немногих людей он удостаивал разговором. Ты войдешь в историю, – закончила мисс Стивенс и тепло улыбнулась. – Но хотя мы с тобой знакомы недолго, мне легко понять, почему даже неразговорчивый человек будет говорить с тобой.– Спасибо, – поблагодарила я, краснея.– Всем нам трудно общаться друг с другом. Для меня это так, я знаю. Мне легче выразить себя через мои работы. Особенно я застенчива с мужчинами, – доверчиво призналась она. – Может быть, это из-за моего воспитания. – Молодая женщина рассмеялась. – Я думаю, потому-то мне так и уютно в «Гринвуде», поэтому мне и хотелось работать в женской школе. Мисс Стивенс снова мне улыбнулась.– Так. Мы обменялись нашими секретами, как и положено сестрам по искусству. На самом деле, – продолжала она, – мне всегда хотелось иметь сестру, кого-то, кому я смогла бы довериться и кто доверится мне. Твоя сестра не знает, что она теряет, обращаясь с тобой подобным образом. Я ей завидую.– Жизель никогда не поверит, что ей кто-то завидует. Да ей и не нужна зависть, ей хочется жалости.– Бедняжка. Серьезное увечье после активной жизни может здорово выбить из колеи. Я думаю, что тебе просто приходится мириться с ее капризами. Но если я могу что-то сделать, чтобы помочь…– Спасибо, мисс Стивенс.– О, пожалуйста, Руби, называй меня Рейчел, когда мы не в классе. Мне правда хочется, чтобы мы стали скорее подругами, чем просто учительницей и ученицей. Хорошо?– Ладно. – Я удивилась, но удивление было приятным.– Ой, посмотри, мы так заболтались, что почти ничего не сделали. Давай-ка помолчим и поработаем пальцами, – заметила Рейчел. Ее мягкий веселый смех привлек внимание пеликанов, которые посмотрели на нас – как мне показалось – с выражением досады. В конце концов, они здесь для того, чтобы половить рыбу для своего пропитания.«Животные всегда знают, когда человек искренне уважает их», – как-то сказала мне бабушка Катрин. Очень плохо, что люди этого не делают.Мы проработали около двух с половиной часов, когда мисс Стивенс решила, что нам пора перекусить. Она отвезла меня в ресторанчик прямо у границы города. Не успели мы войти, как почувствовали великолепные запахи крабового масла, креветок в масле, салями, жареных устриц, резаных помидоров и лука, входящих в состав особого сандвича. Мы отлично провели время за разговором, сравнивая, что нам нравится, а что нет в одежде, стилях, еде и книгах. Я чувствовала себя так, словно рядом со мной старшая сестра.В середине дня Рейчел привезла меня обратно в общежитие. Она оставила мой набросок у себя, пообещав принести его в студию, чтобы я закончила его во время занятий.– Все было отлично, – заключила мисс Стивенс. Мы можем повторить, если тебе хочется.– Конечно, только я не могу позволить вам все время платить за мой ленч.Рейчел рассмеялась.– Мне приходится это делать, иначе решат, что ты даешь мне взятку, – поддразнила она меня.Я попрощалась с ней и побежала в общежитие. Там меня уже ждала заламывающая руки миссис Пенни. Ее волосы были растрепаны, она закусила губу.– Ох, слава Богу, ты вернулась! Слава Богу.– Что случилось, миссис Пенни? – быстро спросила я.Она глубоко вздохнула, прижав правую ладонь к сердцу, и села на диван.– Звонила миссис Клэрборн. Она звонила лично. Я с ней говорила. – Миссис Пенни задыхалась так, словно ей позвонил президент Соединенных Штатов. – Она хотела поговорить с тобой, и я зашла к тебе в комнату. Твоя соседка Эбби сказала мне, что ты уехала на реку на этюды с твоей учительницей рисования. Ей следовало знать, следовало знать.– Что вы имеете в виду, говоря, «следовало знать»? – спросила я, улыбаясь. – Знать о чем?– В субботу и в воскресенье, если ты собираешься уехать с территории школы, ты должна получить разрешение. У меня должно быть записано.– Но мы просто проехали вниз по реке и рисовали, – объяснила я.– Не имеет значения. Ей следовало знать. Мне пришлось сказать миссис Клэрборн, что тебя нет. Она была очень расстроена.– Что ей было нужно?– Случилось нечто замечательное. – Миссис Пенни наклонилась вперед и говорила громким шепотом. Она посмотрела вокруг, чтобы убедиться, что никого из девочек нет поблизости.– Замечательное?– Ее внук… Луи… он попросил, чтобы тебя пригласили в особняк на ужин… сегодня вечером!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49