— Люди отходят и успевают подготовиться. Даже сейчас я уверен, что с той стороны поля, — он указал на юг, — они уходят. Завтра утром они будут в следующей деревне, и нам придется пробиваться через два узких прохода между холмами. Если позволить им собрать там свои силы, мы заплатим тысячами жизней, чтобы проложить себе путь.— Он прав, — сказал Музта, подъезжая к Алему. — С твоего согласия или без него, но я последую совету Кубаты. И я должен напомнить тебе, — сказал кар-карт, наклонившись к шаману, — что я предпочитаю, чтобы мои воины сражались без суеверного ужаса, который представляет собой полную чушь.— Должен ли я напомнить моему кар-карту, что неразумно тревожить духов, — заметил ровным тоном Тула, чья темная фигура была едва различима в лунном свете.— Я знаю это, Тула, — бросил ему Музта. — И я знаю также, что, если мы проиграем, у тебя будет еще один повод винить меня. Как командир левого фланга, ты поведешь своих людей вперед сегодня ночью, но, клянусь духами наших отцов, лучше скачи изо всех сил, — холодно добавил он.— Когда я в последний раз сражался здесь, — сказал Кубата, глядя на Тулу, — то видел за первым перевалом тропу, уходящую вверх, на холмы, — я говорил тебе о ней. Она должна вести куда-нибудь. И будет лучше, если я сам поведу наших воинов в эту атаку, — продолжал Кубата, глядя на Тулу с вызовом. — Я знаю эту местность. Это просто вопрос изменения их позиции, и, может быть, мы сможем уничтожить их еще в поле.Тула проворчал что-то и удалился. Алем посмотрел на собравшихся вокруг него. Он запомнит это тяжкое оскорбление, и если скоту в самом деле удастся остановить их наступление, у него не будет сомнений, кого следует винить в этом.— Я скажу моим помощникам, — холодно объявил Алем.— Мы выступаем сейчас же! — прорычал Кубата. — Я хочу, чтобы еще до заката солнца мы увидели стены Суздаля. Глава 17 Он чувствовал, будто что-то внутри него предупреждает о надвигающейся опасности. Не в состоянии заснуть ни на минуту, Готорн вскочил на ноги.Проклятье, начинался дождь. Ну вот, теперь и он научился ругаться. Он ругается, убивает, он даже познал свою жену до того, как их должным образом обвенчали. Что с ним стало? — печально размышлял Готорн.Догоревший костер шипел под холодным моросящим дождем, который обволакивал утомленную армию постепенно поднимающейся влажной дымкой. Небо на востоке стало чуть светлее. Скоро рассвет.— Моему капитану не спится?Готорн подошел к костру и уселся рядом с Дмитрием. Дмитрий, явно солгавший о своем возрасте при зачислении в армию, налил чашку горячего чая и передал ее своему командиру.— Что-то не так, Дмитрий, — тихо заметил Готорн.Дмитрий смотрел на Готорна, поглаживая свою седую бороду; его старое, иссеченное морщинами лицо расплылось в улыбке.— Вот почему ты мне так нравишься, мой капитан, и я люблю слушать тебя. Другие капитаны-янки всегда говорят, что все будет хорошо. А ты не играешь с нами в игры, будто мы дети. Да, я тоже чувствую, что-то не так, — тихо проговорил Дмитрий. — Я знаю тугар. Они не глупый народ. Пять раз мы ускользали от них по ночам. Сегодня — шестая ночь. Боюсь, что они следуют за нами по пятам.— Подними всех остальных. Пусть выставят линию сторожевого охранения, — тихо сказал Готорн. — А я пойду поговорю с полковником.Готорн пробирался через низкий кустарник на мерцающий огонек костра и наконец вышел в круг света. Винс Россиньоль, который всего несколько месяцев назад был сержантом, сидел, опершись спиной о дерево, и потягивал маленькими глотками чай из чашки. Готорн подошел к нему и отдал честь.— Сэр, это, может быть, прозвучит смешно, но в воздухе витает что-то… Я приказал всем моим солдатам встать под ружье на весь остаток ночи.Россиньоль устало кивнул и поднялся на ноги.— Только что сообщили от Ганса. Он тоже что-то чувствует. Мы дадим людям поспать до рассвета, а при первых лучах солнца отойдем к перевалу.Россиньоль посмотрел на небо, покрытое низкими темными тучами.— Проклятый дождь, если он так и будет идти, эти кремневые затворы станут бесполезны. Черт возьми, я бы хотел, чтобы…— Тугары!Готорн резко обернулся. Раздался глухой хлопок мушкета, еще один, и вдруг со всех сторон на них обрушилось душераздирающее улюлюканье тугар, которое было так похоже на знакомый вопль мятежников-южан.— Господи Иисусе! — вскричал Россиньоль и сделал несколько шагов назад с недоумевающим выражением на лице. Руки его слабо хватались за стрелу, вонзившуюся в грудь, а затем, как будто его ноги превратились в водяные мешки, он сполз на землю и застыл.— Капитан!Готорн инстинктивно пригнулся. Он услышал свист стали, рассекающей воздух у него над головой, и затем вопль боли. Подняв голову, он увидел возвышающегося над ним тугарина с мечом в руках. Тугарин сделал несколько нетвердых шагов и упал. Над ним стоял Дмитрий, а штык его был воткнут в спину тугарина.Еще одна фигура, круша все на своем пути, выскочила из леса. Дмитрий, низко нагнувшись, изо всех сил ударил это существо в живот, отбросив его в сторону.— Капитан, сделайте что-нибудь! — крикнул Дмитрий.— Проклятье, Россиньоль не должен был умирать!Джонсон, его помощник, и Мэй из роты А были ранены и отправлены в тыл. Он был теперь единственным янки во всем полку, кто мог взять на себя команду!Дмитрий отступил и посмотрел на Готорна.Вокруг раздавались дикие крики, лес, казалось изрыгал все новые тени, боевой клич тугар смешивался с воплями страха и паники застигнутых врасплох людей.— Сынок, сделай что-нибудь, что угодно, — сказал Дмитрий тихо, схватив Готорна за плечи и глядя ему прямо в глаза.Как будто очнувшись от сна, Готорн кивнул. Он не видел ничего вокруг, кроме глаз Дмитрия.— Баглер!— Здесь, сэр! — Насмерть перепуганный мальчик подбежал к нему.— Труби сигнал сбора, труби изо всех сил!.. Дмитрий, когда люди подойдут, стройтесь в квадрат и разворачивайте знамена.
Выйдя из палатки, Эндрю посмотрел на лес с восточной стороны, откуда доносился нарастающий гул битвы. Галопом примчались несколько разведчиков.— Они на другой стороне поля! — прокричал разведчик. — Тысячи выскочили откуда ни возьмись.Проклятье! К нему тут же подскочил ординарец и пристегнул ему шпагу к поясу, другой подвел Меркурия, пытаясь, в то же самое время оседлать его.Рядом с ним осадил на полном скаку свою лошадь Ганс.— Они внезапно напали на наш фланг. Похоже, что дивизия Хьюстона начала отступать! И этот дождь, Эндрю. Если дождь станет сильнее, мушкеты начнут давать осечку.— Так, значит, они все-таки пошли в атаку до рассвета, — сказал Эндрю, глядя на покрытые туманом поля. — Этот военачальник наконец сообразил и нарушил свой обычай.Эндрю вскочил в седло. Впереди уже начали грохотать орудия, и тут первые темные фигуры тугар показались в тумане.Эндрю придержал лошадь, наблюдая.Пo крайней мере, эта позиция впереди была сильной, — правда, если тугары зашли с фланга, то могли опрокинуть ее за час.С каждой секундой рев битвы становился все громче и громче.— Ганс, если они прорвутся справа, скачи к Хьюстону и спасай его. Мы будем удерживать позиции в центре дивизией Барри и артиллерией. Дивизия Киндреда останется в резерве. Они прикроют перевалы в двух милях позади. Если они уже сильно прорвали наш фланг, то могут попытаться зайти к нам в тыл. А теперь действуй!
Удовлетворенно ухмыляясь, Музта наблюдал, как его воины потоком хлынули на передовые позиции врага. Им удалось смять их правый фланг, и когда свет раннего утра рассеял туман над полями, он почувствовал, что план Кубаты срабатывает. Теперь все, что оставалось сделать старому воину, — это расширить фронт атаки и затем захлопнуть ловушку.
— Двигайтесь! — кричал Готорн. — Держитесь квадратом! Мы должны сохранить его!Они учились этому на учебном плацу, под мирным небом. Теперь они делали это в бою, посреди леса, под дождем, а тугары с луками и боевыми топорами напирали на них со всех сторон. Теперь под его командованием было уже два полка; пока он шаг за шагом отступал, все еще удерживая правый фланг от полного поражения, Третий Суздальский был загнан в ряды Одиннадцатого.Наконец лес кончился и началось открытое поле. В миле от себя он увидел нескончаемый поток воинов, движущихся по дороге на юг. Вдруг сзади донесся звук, внушающий ужас любому солдату. Это был ружейный огонь с тыла, со стороны перевалов. Враг был прямо за ними.
— Атакуйте их, атакуйте! — рычал Кубата, стоя в стременах.Он не забыл того, что он увидел на перевале несколько месяцев назад. Потребовалось несколько часов, чтобы найти в темноте это ответвление дороги, но он был уверен, что оно должно куда-то привести. С трудом передвигаясь в темноте, он вел своих воинов вперед, в ночь, пока наконец они не наткнулись на узкую дорогу. В свете раннего утра Кубата понял, что он на правильном пути, когда они обошли узкий проход по гребню холма и повернули на запад, к сожженной деревне.Там враг окажет сопротивление — он понял это, когда перед ним возникла линия укреплений. Но если духи предков помогут ему спуститься с этих холмов, то перевал падет и враг будет лишен надежды на отступление.
Эндрю чувствовал, как в душе его поднимается холодный ужас. Слава Богу, что он послал дивизию Киндреда обратно, усилив ту единственную бригаду, которую он оставил в качестве резерва на перевале. Но смогут ли они удержаться?Нарастающий рев послышался за ним, и даже через пелену дождя и тумана он увидел темные клубы дыма от мушкетов, стрелявших в двух милях позади.Из леса справа вышли последние остатки дивизии Хьюстона, за ними рекой лилась темная масса тугар.Пока что им удалось вывести большинство подразделений. Потому что в возникшей сумятице атака тугар оказалась не ударом молота, а скорее серией плохо рассчитанных по времени укусов.— Мы потеряли там по меньшей мере два полка! — закричал Ганс, примчавшись справа. О’Дональд был рядом с ним.Эндрю мрачно кивнул.Ганс придержал коня и, посмотрев на юг, беззвучно выругался. Эндрю понял, что старый сержант изучает ситуацию.Если Киндред сломается, мы в ловушке.— Мы уходим с этого чертова места, — сказал Эндрю. — Киндред должен удержать перевал. Я покидаю эту позицию. Если мы прорвемся, то пойдем прямо в Суздаль. Я предполагал, что мы сможем удержаться на перевале еще несколько дней, но теперь слишком поздно. Отправь сообщение в город о том, что время вышло и пора всем перебираться из цехов в город. Действуй.Ганс крикнул своим помощникам, и через секунду вестовые помчались по всем направлениям.— О’Дональд, оттаскивай батареи назад.Лицо командующего артиллерией было изборождено складками из-за усталости. Отдав честь, он поспешил к линии фронта, выкрикивая команды. Через несколько минут половина орудий уже двигалась в тыл. Тугары между тем наступали, ободренные прорывом позиций. Они ликовали.Эндрю сидел неподвижно, пытаясь сохранить невозмутимый вид. Он знал по опыту, что отступать гораздо тяжелее, чем наступать. Теперь он ощущал эту тяжесть на своих плечах. В воздухе висела паника. Несколько полков, тянувшихся мимо него, больше напоминали толпу беженцев, чем воинское подразделение. И он дал им пройти — бессмысленно было бы пытаться построить их сейчас. Враг наступал справа всего в двухстах ярдах. Эндрю видел, как через поле отходит последнее из формирований, сохранившее свой боевой порядок, четкий квадрат из людей, двигавшихся очень быстро. Время от времени они резко останавливались, гремел залп, а затем движение продолжалось. Когда прошли разрозненные остатки дивизии Хьюстона, орудия, остававшиеся на передовой, стали покидать свои позиции. О’Дональд приказал оттягивать их постепенно канатами, что позволяло орудийному расчету перезаряжать пушки на ходу. Остановившись на секунду, они стреляли, затем проходили еще тридцать-сорок ярдов и стреляли снова. Стрелы сыпались вокруг лих дождем, и с десяток орудий, чей расчет был полностью уничтожен, пришлось оставить на поле. Но тугары, боявшиеся пушек, не подходили к ним близко.Отступая вместе с артиллерией, Эндрю чуть не заплакал от облегчения, разглядев за дымом битвы, что О’Дональд разместил целый дивизион из тридцати шести орудий за резервным бруствером.Еще один дивизион отступил под его защиту, еще один дивизион сумел сформировать вторую линию обороны на южном перевале. Уже подготовленный к бою дивизион успел выстрелить двойным зарядом картечи, опрокинув атаку тугар, которые были уже в сотне ярдов от него.Северный перевал был менее чем в полумиле от них, когда им снова пришлось отступить. Бог свидетель, Киндред держится, понял Эндрю, когда клубы дыма поднялись на холме в нескольких сотнях ярдов вверх по склону.Но теперь им придется вытаскивать его тоже, иначе, когда пройдут последние отступающие подразделения, наступит очередь Киндреда быть атакованным с флангов.Эндрю мрачно изучал обстановку и, остановившись в деревне к северу от перевала, он понял, что нужно сделать. Не поручить ли это Тридцать пятому, подумал он, когда тот проходил мимо него. Он старался подавить свои чувства, чтобы они не повлияли на его решение. Несколько секунд он взвешивал «за» и «против», а затем приказал полку проходить. Это ядро профессионалов понадобится ему позже. Сейчас нельзя было жертвовать им.— О’Дональд, одна батарея остается здесь! Нам нужно время! — прокричал Эндрю, показывая на бруствер, подготовленный ранее рабочими Калинки.О’Дональд кивнул, соглашаясь. Теперь они должны были выиграть время, чтобы вызволить Киндреда.— Я займусь этим, — крикнул О’Дональд.— Пэт, прикажи кому-нибудь другому — ты отступаешь вместе со мной.— Но полковник, дорогуша, я не могу…— Можешь, — мрачно сказал Эндрю. — Ты нужен мне. Я бы остался сам, но, Господь свидетель, мне тоже нельзя.Так что прикажи кому-нибудь из своих офицеров остаться здесь. Им придется держаться, пока мы все не покинем перевал. Мы дадим сигнал «Оганкиту», чтобы он помог им. Скажи им, что, когда остатки армии уйдут, они должны уничтожить орудия и прорываться к реке. Приступай!Мимо с шумом прошла батарея, О’
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57