Кровь Винсента закипела от гнева. Они убили мудрого старика, и юноша яростно взревел, как раненый зверь. Его товарищи тоже не могли сдержать неистовых криков, увидев последствия устроенной боярами бойни, и сопровождали каждый свой залп градом проклятий.— Первая и четвертая роты, вперед, — скомандовал Эндрю. — Стройся справа.Вместе с другими Готорн выбежал на площадь, и все четыре роты выстроились одна рядом с другой. Фронт атаки составлял пятьдесят ярдов.Неприятель, не ожидавший прихода янки, был отброшен на середину площади, а слева уже слышались мушкетные выстрелы солдат Майны, обошедших бояр с фланга.Дружинники, беспорядочно толпившиеся в центре площади, были на грани отчаяния.— Сейчас они полезут, — заорал Барри. — Чуете, парни, сейчас они полезут!— О’Дональд, где твоя пушка? — прокричал Эндрю. Оглянувшись, он увидел, что артиллеристы никак не могут протащить орудие по улице, заваленной грудами трупов.— Они идут!— Целься, пли!Солдаты дружным залпом встретили волну атакующих, но, перепрыгивая через убитых, дружинники с истошными воплями неслись прямо на них.— Ведите огонь самостоятельно!Готорн быстро забил в дуло следующий заряд. Он вдруг почувствовал, что время замедлило свой бег и его руки будто сделаны из свинца. Медленно-медленно он вытащил из дула шомпол и потянулся за пистоном.Кричащая и визжащая стена людей становилась все ближе и ближе.Подняв ружье, он прицелился и спустил курок. Лицо человека в десяти ярдах от него превратилось в кровавую кашу.— О’Дональд, пушка!Винсенту показалось, что голос Эндрю прозвучал в миллионе миль отсюда.Янки бросились навстречу врагу. Весь мир в глазах Готорна сжался до размеров черного щита, возникшего пред ним. Опустив мушкет со штыком, Винсент с силой ударил русского.Клинок отскочил от щита, не пробив его. На него смотрели глаза человека, желавшего убить его.Засвистел топор, и Винсент отскочил вправо. Вскинув ружье, он ударил снова, и на этот раз его штык вонзился в горло нападавшему.А затем была еще одна схватка, за ней другая, и все это время Винсент не переставая кричал, как одержимый, не беспокоясь больше о том, жив он или мертв.
— Они бегут, они бегут!Не веря своим ушам, Калинка с трудом поднялся на нога. Боярин, который еще секунду назад так хотел убить его, казалось, испарился в воздухе.По всей улице распахивались двери, и из них выбегали люди, вооруженные тем, что было под рукой.Калинка ошеломленно смотрел по сторонам. Никогда еще он не видел таким свой народ. В их глазах горел огонь, и они издавали победные крики.— К площади! — воскликнул Калинка. — Смерть знати! Его призыв был тут же подхвачен и быстро пронесся по всему городу. Кошмар обернулся надеждой.
— Держитесь, — подбадривал их Эндрю. Они уже больше не стреляли, натиск врага был так силен, что не хватало времени перезарядить оружие. Он знал, что меч и щит победят штык, но им надо было держаться и идти на соединение с Майной, который, судя по доносившимся звукам, подходил с запада. Полковник повернулся к Гансу:— Ввести в бой резерв!Сержант козырнул и бросился выполнять приказ.— О’Дональд, где тебя черти носят?Как бы в ответ на его вопрос рядом с Эндрю возник рыжий майор.Выхватив револьвер, Пэт тут же выпустил шесть пуль в сторону неприятеля.— Лучшая драка в моей жизни, — сообщил ирландец, показывая Эндрю на свою пушку.— Вторая рота, освободите место для выстрела пушки! — крикнул Эндрю.Отбиваясь от наседающего врага, солдаты отступили за орудие.По площади пронесся оглушительный грохот. «Наполеон» подпрыгнул вверх и с лязгом упал обратно на землю.— Тройной заряд картечи, — ликовал О’Дональд. — Двести пулек прямой наводкой!Онемев, Эндрю потрясенно уставился на кровавое месиво, оставшееся от дружинников после выстрела.Атака неприятеля захлебнулась, и они откатились к северной стороне площади, в то время как с запада подошли новые силы янки.— Зададим им перца! — рявкнул Эндрю. — Пусть убираются к черту!Перезарядив мушкеты, четыре роты сделали еще один залп, за которым последовал второй выстрел из пушки.Залп следовал за залпом, а Эндрю молча наблюдал за тем, что происходит.«Вот он — итог, к которому я пришел, — мрачно думал полковник. — В моей власти убивать и разрушать, и это меня пугает».Рядом с ним снова оказался Ганс, приведший резервные роты, которые заняли места справа от своих товарищей и тоже открыли огонь по войску бояр. — Мы совершаем избиение, — выдавил из себя Эндрю.— Это наша работа, — отозвался Ганс, доставая плитку драгоценного табака и откусывая от нее кусок. К удивлению сержанта, Эндрю потянулся за плиткой и последовал его примеру.Потеряв голову от страха, знать и их воины бежали на север и на восток, а из боковых улиц на них набрасывались крестьяне и с яростными криками преследовали беглецов.— Прекратить огонь! — скомандовал Эндрю, и солдаты опустили ружья.Все вокруг было окутано клубами дыма, пламя от дворца Ивора и соседних зданий освещало площадь зловещим светом.— Ганс, иди к Майне и скажи ему, чтобы он продолжал двигаться на север. Пусть он преследует врага, но не надо лишних убийств. Если они не будут сражаться, пусть уходят — мы сломали им хребет. Я пошлю четыре роты на восток с таким же заданием, а первая и вторая роты вместе с пушкой останутся здесь, на всякий случай.— Мы сделали то, что должны были сделать, — сказал Ганс, глядя ему в глаза.— Боже мой, я знаю, — вздохнул Эндрю. — Давай шевелись.Полковник двинулся через площадь, но секунду спустя ее заполнило множество людей, которые смеялись, плакали и кричали от радости.Эндрю во главе своих людей направился к зданию церкви, где все еще продолжалась ожесточенная схватка между крестьянами и воинами. При приближении их отряда борьба прекратилась.Хоть кто-то наконец решил сложить оружие, с надеждой подумал он.— Сдавайтесь, — воскликнул Эндрю, — мы не будет убивать вас!Злобно ворча, крестьяне расступились перед янки, и Эндрю замер на месте.На пороге церкви стоял Ивор.— Ивор, сдавайся. Я предлагаю тебе пощаду. Боярин не сводил глаз с Эндрю, его лицо исказила мука. Эндрю сделал шаг вперед.— Мы можем сотрудничать, Ивор.Боярин грустно улыбнулся.— Я не хотел, чтобы все кончилось так, — отрешенно произнес он.Эндрю промолчал.— Но ты был прав, когда говорил, что Церковь уничтожит меня.— Сдавайся, Ивор.Ивор кивнул, будто очнувшись от глубокого сна, и сделал знак своим воинам, которые бросили оружие и направились к янки.Боярин развернулся и бросил взгляд в глубину церкви.— Нет! — вскричал он и бросился в темный зал собора.Прогремел ружейный выстрел.Эндрю выхватил саблю и, взлетев по ступеням, кинулся вслед за ним.Ивор недоумевающе смотрел на него. У его ног лежало тело Раснара, пронзенное мечом верховного боярина. Пальцы Патриарха крепко сжимали дымящийся мушкет. Священник, который при жизни был таким могущественным, теперь выглядел жалким и маленьким, на его лице застыла гримаса гнева и боли.— Это предназначалось тебе, — слабеющим голосом произнес Ивор и опустил руки. На его груди проступило красное пятно.Боярин осел на пол, и Эндрю встал на колени рядом с ним.— Это предназначалось нам обоим, — грустно сказал он.— Правь моим народом лучше, чем я, — прошептал Ивор. — Освободи их от тугар.И он затих.Наклонившись, Эндрю взял очки Ивора и закрыл ему глаза.Выйдя из церкви, он застал сцену бурного ликования. Глава 12 Увидев Готорна, прислонившегося к стене собора, Эндрю подошел к молодому солдату, который еще не отошел от пережитого шока.— Как ты, парень? — спросил он.— Спасибо, сэр, все нормально.— Мы все чувствуем то же самое, — подбодрил его Эндрю, похлопав по спине. — Там внутри лежит мой друг. Позаботься, чтобы с его телом ничего не произошло.— Кин, Кин!Сквозь толпу к Эндрю пробивался Калинка.— Кин, я знал, что вы придете! — приветствовал Эндрю Суздалец.— Да, мы пришли, — глухо отозвался полковник. — Мы не могли дать вам всем погибнуть.Калинка обвел взглядом площадь и потрясенно покачал головой.— Значит, вот какова цена свободы, — оцепенело произнес он.— Так всегда бывает, — ответил Эндрю.— Мы свободны, Кин, мы свободны! — повторял Калинка, не в силах остановиться.— Нам придется заплатить еще больше, прежде чем все закончится, — с грустью произнес Эндрю, оглядывая своих солдат, которых стало гораздо меньше, чем перед боем. — Не забывай про тугар.Когда городские ворота открылись, толпа издала дикий, оглушительный крик.Чувствуя себя немного глупо, Эндрю пришпорил лошадь, и полк тронулся с места, грохоча барабанами и горланя «Боевой клич свободы».Ему невольно вспомнились древние римляне с их триумфальными шествиями в честь предводителя войска, вернувшегося с поля битвы с победой.Калинка и делегация городских старейшин стояли у ворот. Когда Эндрю приблизился, они низко поклонились и пошли перед колонной по улице, ведущей к центральной площади.Неужели прошло только два дня с тех пор, как он в пылу атаки скакал на коне с саблей в руке по этой же улице и душа его была охвачена радостью битвы? Эндрю огляделся; казалось, это все ему снится. Многие здания обгорели, их пустые окна были как чернеющие глазницы скелетов. Чудо, подумал он, что город не сгорел дотла. Только начавшийся проливной дождь не дал огню разгореться.Люди напирали со всех сторон, махали руками, трогали его лошадь, рыдали и смеялись. Повернувшись в седле, он окинул улицу взглядом. Его закаленные в битвах воины широко улыбались такой встрече. Их песня эхом разносилась над ревущей толпой. И вместо упавших бойцов встанут в наши ряды Миллионы свободных людей, Кричащих боевой клич свободы.«Встанут в наши ряды», — подумал Эндрю с грустью. Двадцать пять человек покоятся теперь на кладбищенском холме, а шестьдесят раненых лежат в госпитале. Потери Суздальцев, скорее всего, никогда не будут известны точно. По меньшей мере три или четыре тысячи погибших и еще пара тысяч с другой стороны. И все же народ празднует победу.Под грохот барабанов полк пересек городскую площадь и направился к большому собору, где на ступенях стояла фигура в золотом. Перед собором Эндрю придержал коня, и колонна остановилась. Священник в золотом облачении поднял руку, благословляя их. Вся площадь, включая многих людей О’Дональда, перекрестилась в ответ.Опершись на молодого служку, священник, прихрамывая, спустился по ступеням и пожал руку спешившемуся Эндрю, что вызвало бурную радость зрителей.— Как умер Он, чтобы людей спасти, пусть мы умрем, чтоб их освободить, — улыбнувшись, произнес Касмар. И, несмотря на снедающую его тревогу, Эндрю не мог не ответить улыбкой. — Они ждут, что вы что-нибудь скажете, — кивнул Касмар в сторону притихшей толпы.Он знал, что придется говорить, но боялся этого. Поднявшись по ступеням с Касмаром, Эндрю посмотрел сверху на море лиц.— Граждане Суздаля, — начал Эндрю, и его тенор прозвучал ясно в холодном зимнем воздухе. — Вы доказали, что полны решимости быть свободными.Раздалось громкое «ура!», и Эндрю пришлось выждать, пока крик не замрет.— Вы дрались, чтобы завоевать свободу, и вы заплатили за эту свободу кровью. Я бы хотел предложить вам мирную жизнь, но мы все понимаем, что это невозможно. Я бы хотел предложить вам полную свободу жить так, как вы хотите, но пока это также невозможно. Ведь мы знаем, что надвигается на нас с запада.Все молчали.— Если нам суждено победить, вырвать нашу свободу из убойных ям тугаров, то достигнем мы этого только объединившись, только отдав свое сердце и душу за общее дело. Это будет длинный путь, но этот путь, даст Бог, приведет нас в конце концов к победе и свободе.— Веди нас, боярин Кин, — прозвучал голос из первых рядов толпы.Этот крик был подхвачен другими и вскоре перерос в гул: «Боярин Кин, боярин Кин».Эндрю посмотрел туда, где стоял Калинка, и кивнул ему.Дородный крестьянин с рукой на перевязи, одетый в грубую рубаху, поднялся по ступеням. При виде его толпа разразилась бурным «ура!». Улыбнувшись, он протянул к народу здоровую руку, призывая к молчанию.— Наконец-то они поняли, что и у мышей острые зубы, — начал он, и толпа восторженно взревела. — Нам необходим хороший предводитель, — продолжал Калинка. — Тот, кто умеет воевать. Ибо нас ждет великая битва. Нам нужен хитрый лис, который научит нас своей хитрости. Я обещаю вам, что и у нас будет это изобретение янки, Декларация независимости. Однако сначала мы должны прогнать тугар, и я хочу, чтобы этот хитрый лис привел нас к победе. Я доверяю Кину. Так давайте же назовем его нашим предводителем и будем подчиняться ему. Он не будет боярином; он сказал мне, что ненавидит это слово. Поэтому мы должны называть его «полковник Кин», и пусть он научит нас сражаться за нашу свободу.Снова раздались бурные приветственные крики. Эндрю и Калинка опустились на колени перед Касмаром, который благословил их обоих.— А теперь будем веселиться! — выкрикнул Калинка. Церемония закончилась, и толпа завертелась в неистовом водовороте танцев, смеха и ликования.Эндрю оглянулся на вышедшего вперед Ганса.— Все в порядке, Ганс, — закричал он сквозь шум толпы. — Штаб заседает в соборе, а у всех остальных увольнительные до самого заката.— У парней впереди день, который они не забудут никогда, — ухмыльнулся Ганс.— Следующий случай представится им не скоро. Так что пусть радуются.Повернувшись, Эндрю направился внутрь собора в сопровождении Калинки и Касмара. Разглядывая Калинку, Эндрю внутренне улыбался. Этот человек был мастером в политике, ничуть не хуже любого провинциального туза там, дома. Всеобщий восторг, благословение Касмара, речи, обращенные к Кину, призывы стать их вожаком — все было придумано этим лукавым крестьянином, который лишь прикидывался простачком. В то утро после битвы не кто иной, как Калинка подошел к нему, подсказав, какие шаги следует предпринять, чтобы восстановить в городе порядок. Эндрю мог только удивляться: где простой мужик научился всему этому?Повернув за алтарь, они прошли по коридору в старую келью Раснара.Касмар, с искаженным от боли лицом, устроился в одном из кресел, расставленных вокруг стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57