Не найдя в словах Эндрю ничего забавного, Ганс сел на свое место.— Выше голову, сержант, — весело произнес Майна. — Черт меня побери, вы будете выглядеть куда лучше, чем некоторые сонные тетери вроде генералов Попа или Берн-сайда.— Или Гранта, — пробормотал Флетчер, и раздался одобрительный гул. Полк все еще помнил горечь напрасных потерь десятков тысяч товарищей, погубленных их бывшими командирами во время неудавшихся атак под Питерсбергом и Уайлдернессом.Ганс что-то мрачно проворчал себе под нос, но больше не сопротивлялся.— Ты также будешь отвечать за ополчение, — продолжал Эндрю, — но во время военных действий оно будет подчиняться Калину. Мы привлечем к обучению военному искусству всех боеспособных мужчин, даже если они не войдут в регулярную армию. Любой военный, который перейдет на нашу сторону, будет назначен инструктором ополченцев. Завтра городские глашатаи объявят набор добровольцев в новые полки, пехотный и артиллерийский. Те из наших людей, кто не получит никакого задания от Майны, Фергюсона или Флетчера, будут заниматься инструктажем новобранцев. Когда сражение наконец начнется, многие из них будут прикреплены непосредственно к Суздальской армии. Однако ядро нашего полка будет сохранено как самостоятельное подразделение под моим командованием, а назначенные нами командиры в суздальских дивизиях, бригадах, батареях и полках будут нашими представителями.Присутствующие взволнованно переглянулись, и зависть, возникшая у некоторых по отношению к Гансу, испарилась перед новой перспективой.— Не забывайте слова Наполеона, — сказал Эндрю, улыбаясь их волнению, — каждый солдат держит маршальский жезл в своем рюкзаке. Сейчас, подготавливая полевую армию, мы параллельно будем работать над обороной. У нас есть год, чтобы усилить наши позиции, и я постараюсь сделать их такими, чтобы укрепления мятежников под Питерсбергом выглядели по сравнению с ними как детские замки из песка. Тугары заплатят чертовски большую цену своей кровью до того, как все закончится. Все поняли, что нам предстоит сделать? — завершил свою речь Эндрю.Собравшиеся смотрели друг на друга, все еще несколько оглушенные поставленными перед ними огромными задачами, но он видел, как на их напряженных лицах появляется надежда. В конце концов, они были солдатами, и перспектива войти в высшее командование также должна была их подстегнуть.— А теперь, джентльмены, я слышу, черт побери, что празднество в самом разгаре. — До них впервые с начала собрания донеслись с площади отдаленные звуки веселья. — Завтра веселье закончится и начнется работа. А теперь можете отдыхать как хотите, но на закате сформируйте охрану из ваших людей.Их изможденные лица засветились улыбками, а О’Дональд, встав, объявил, что он знает таверну, в которой можно неплохо встряхнуться.Вся группа направилась к двери, кроме Калинки, Вайса, Ганса и Касмара.Эндрю озабоченно потрепал Вайса по плечу:— Док, вам нужен отдых. У нашего друга Касмара должно найтись место, где вы могли бы немного поспать.— Я не могу, — устало произнес Эмил. — Когда вы заканчиваете сражение, мы его начинаем. — Напрягшись, он встал на ноги. — Там тысячи раненых, — добавил он печально. — Я должен что-нибудь сделать.Эндрю знал, что его невозможно остановить, и доктор, ссутулившись, вышел из комнаты.— Мы разобьем их, — с надеждой сказал Калинка. — Слушая то, что вы говорили, я понял: это — будет.Эндрю посмотрел на Калинку и улыбнулся:— Многое зависит от тугар. Если бы у нас было два года, я чувствовал бы себя увереннее. Каждый день бесценен. Но, может быть, у нас есть шанс.Посмотрев вслед человеку, который был теперь их боярином, Калинка и Касмар обменялись взглядами и увидели в глазах друг друга невысказанный страх.
Поднеся ствол ружья к самому носу, Музта с любопытством принюхался и тут же поморщился от неприятного запаха.— И сколько у янки таких штук? — спросил он мрачно оповещателя.— Я насчитал несколько сотен на стенах их крепости, и священник сказал, что это число примерно правильное, мой карт.Со все еще теплой винтовкой в руках Музта начал ходить взад-вперед по полю, скрипя тяжелыми сапогами по толстой корке наста.— А их большие смертоносные грохоталки?— Я их не видел, — отозвался оповещатель невозмутимо.— Как не видел? — вскинулся Музта.— Они их спрятали.— Разве вы не вошли в их деревню, чтобы рассмотреть эти штуки? — спросил Музта спокойно.— Нет, мой господин. — Оповещатель нервно дернул плечом.— Почему нет?— Их предводитель выказал открытое неповиновение нам, — мягко заговорил тот. — Я ударил его, чтобы преподать им урок, но его люди направили на меня сотни извергателей грома. Священник уже говорил мне об их силе, и я знал, что мы все умрем, если я буду настаивать.— И тогда ты отступил? — тихо спросил Музта. Глава 13 Оповещатель только кивнул в ответ.Не говоря больше ни слова, Музта продолжал мерить широкими шагами поле, пока не дошел до человеческого тела, распластанного на снегу. Мертвец таращил свои широко открытые глаза, струйка крови медленно сочилась из раны на его груди. Музта ногой перевернул тело и опустился рядом с ним на колени. Он открыл рот от изумления, взглянув на зияющую рану на спине человека, и, чтобы обследовать ее более подробно, сунул в отверстие палец.— Металлический шарик прошел прямо сквозь тело, — сказал Музта самому себе.— Я рассказывал тебе, мой карт, про моего верхового, — заметил оповещатель. — В него попало более тридцати таких штук, и он умер еще до того, как упал. Его буквально разорвало на части.Музта поднялся на ноги и огляделся.— Больше ста шагов, примерно то же расстояние, на какое стреляют наши луки, — спокойно произнес Кубата.— Этот скот слишком опасен, — жестко бросил Алем, шаман клана, глядя на оповещателя таким яростным взглядом, будто тот был ответствен за появление янки. — Ты должен был оставаться там до тех пор, пока сами русские не уничтожили бы их.— Я считал, что важнее вернуться и доложить обстановку до того, как начнутся большие снегопады. Если бы я остался, это заняло бы слишком много времени и показало бы, что мы боимся. Когда скоту приказывают, он подчиняется. Я уверен, что янки уже мертвы. И к тому же, — тихо добавил оповещатель, — они ведь тоже всего лишь скот.— Как оповещатель Вулти справился с заданием, — заявил Тула, вставая на защиту племянника. — Если кто-нибудь из них еще останется там после нашего прихода, я уверен, что старый Кубата легко прикончит их.Кубата посмотрел на Тулу и осклабился, обнажив свои желтые зубы.— Я уверен, ты будешь счастлив поехать со мной, — невозмутимо ответил он.— Я не боюсь скотов, — отрезал Тула, — и, как я понял, наш главнокомандующий тоже не будет бояться.Тихо проворчав что-то, Кубата взял ружье из рук Музты.— Это оружие превращает скот в убийц. Они уже видели, что один из нас умер от этого, и я считаю, что Вулти поступил глупо, когда принес в жертву верхового просто для эксперимента. Теперь они знают, что могут убить нас.— Но их там только горстка, — сказал Тула.Все замолчали на мгновение, каждый погрузился в свои мысли.Наконец Музта повернулся к Алему,— Принесите мне другое приспособление, — скомандовал он.Отойдя в сторону, шаман кивнул одному из слуг, которые держали лошадей, пока их хозяева спорили. Приблизился прислужник, неся перед собой длинный сверток, завернутый в кожу, и вручил его шаману. Алем быстро развернул сверток и протянул приспособление Музте. Все подошли поближе, чтобы разглядеть его. На первый взгляд приспособление казалось таким же, как ружье, принесенное оповещателем, но было более громоздким и тяжелым.— Взгляните сюда, — сказал Кубата, указывая на затвор ружья и затем на другое оружие. — То, что от янки, ударяет по крошечному металлическому конусу, высекая искру. А в этом старом просто есть кусок бечевки, который горит. Извергатель грома, принадлежащий янки, легче и лучше сделан, чем старый, тот грубее. Когда он был изготовлен? — обратился Кубата к шаману.— Он был подобран пятнадцать оборотов назад, согласно тайной хронике, — сказал шаман, — в то время, когда наши люди жили около синего моря. Два огромных корабля появились из светового туннеля. На борту их были скоты с темной кожей и черными бородами. Мы поймали одного, другой убежал, и с тех пор его не видели. Они убили много тугар перед тем, как мы полакомились ими. — Эти скоты, что пришли сейчас через Врата света, похоже, принесли с собой более совершенные приспособления для убийства, — тихо сказал Кубата.«Если бы только мы могли закрыть навсегда эти врата, созданные в старое время», — думал про себя Музта, разглядывая аркебузу и ружье, которые он держал в обеих руках. Каждый новый вид прибывавшего скота было все труднее приручить. Хорошо бы найти секрет ворот и научиться закрывать их, но сейчас не было времени думать о таких вещах.Музта оглядел людей вокруг себя и перевел взгляд на расстилавшуюся перед ними степь.Его сапоги почти совсем утонули в глубоком снегу. И речи не может быть о том, чтобы перевозить все сто тысяч юрт орды. Посылать воинов вперед было бы опасно, ведь для их лошадей трудно добыть фураж. Что-то подсказывало ему, что переносить стоянку нужно сейчас. Но это невозможно: в кланах все еще было беспокойно из-за нарушения привычного графика и соединения двух лет в один. Как бы он хотел, чтобы Колесо было уже выше. Дни становились длиннее. Прошло только две темные луны после самого короткого дня; еще одна темная луна, и можно начинать.Музта посмотрел на тех, кто стоял рядом:— Когда снег начнет таять, мы будем готовиться к переезду.— Рано или поздно нам придется сделать это, — произнес ровным тоном Убата, указав пальцем в сторону города, принадлежащего майя.— Мы съели почти всех, кто там есть, — сказал Алем. — До следующей луны не останется ни одной скотины, которая не переболела бы оспой. Все они станут нечистыми и негодными в пищу. Даже жаль их.Музта кивнул в знак согласия. В детстве у него был один из их породы для игры. Музта даже почти полюбил его и позволял ему ездить верхом рядом с собой. Когда он умер, упав с лошади, Музта рыдал при всех и не хотел смотреть, как его едят. До сегодняшнего дня это был единственный раз, когда он испытывал жалость к скоту.Он знал, что, когда орда снова поскачет на восток, город майя станет городом духов, если, конечно, у скота вообще есть духи в загробном мире.Однажды вечером он шел по их городу один, наблюдая, как выносят тела мертвых, а их детеныши и самки рыдают от горя. Он привык к этому, потому что скот всегда плачет, когда его ведут на бойню. Но сейчас все было по-другому, весь народ плакал, как будто чувствуя, что исчезнет навсегда.Что действительно испугало его, так это тот случай, когда несколько скотов из тех, кто не был выбран для бойни, приблизились к нему с проклятиями, полные ярости и ненависти. К изумлению Музты, один из них вытащил кинжал и бросился на него. Конечно, и нападавшего, и всех свидетелей этого бунта закололи, но они умерли, проклиная его.Он привык к тому, что скот иногда сопротивляется, когда его ведут на бойню, но в этот раз было по-другому, это был почти акт отчаяния. Закон, согласно которому в случае неповиновения одного из них уничтожалась целая тысяча, похоже, ничего не значил для бунтовщиков. Неужели отчаяние делало скот опасным? — размышлял он. Неужели в них есть дух, достойный уважения?Он с грустью обернулся и посмотрел на город. Странно, насколько похожими и одновременно отличными друг от друга были разные виды скота. Все они выглядели практически одинаково, и, по-видимому, в их примитивных душах находилось место для любви к себе подобным. И все же это разнообразие выглядело очень странно. Каждый вид со своим языком, привычками, со своей забавной верой. И вкус их мяса тоже разный, сухо подумал он.Некоторые из них даже умеют делать ценные вещи, золотые и серебряные украшения, ковры со сложным рисунком, ткани, седла и луки со стрелами. Тысячи таких умельцев передвигались вместе с ордой, создавая изделия большой ценности, и о них заботились как о дорогих лошадях. Многие из них умерли от оспы, и Музта уже заметил, что некоторые испорченные или утраченные вещи без них невозможно восстановить. «Не стали ли мы слишком зависеть от нашего скота?» — думал Музта. Они всегда были понятливы и хорошо усваивали уроки, прививавшие покорность орде. Многие даже процветали при ее правлении. Неужели эти янки — какая-то новая порода?— А что их машины, о которых ты говорил? — обратился Музта к оповещателю.— Я видел некоторые из них. Священник сказал, что их водное судно может двигаться без ветра и весел. Некоторые из вождей кланов засмеялись.— Этого не может быть, — пролаял Тула. — К тому же мы — тугары. Вода для скота, а не для таких, как мы. Какое нам дело, чем они занимаются на воде.— Я также видел, как они клали на землю металлические полоски. Священник не смог объяснить этого. Мне кажется, это напрасная трата хорошего железа.— Это любопытно, — заметил Кубата. — Может быть, они специально хотят показать нам, что у них есть больше железа, чем им нужно?— Или это у них такое заклинание? — предположил Алем.Все смотрели друг на друга, но никто не находил ответа.— Могут они изготовить такие новые штуки до нашего прихода? — спросил Музта, беря ружье.— Это потребует сильной магии или больших машин, — сказал Алем, сделав шаг вперед и взяв ружье, чтобы рассмотреть его. — Я никогда не видел раньше такого порошка, какой был насыпан в бочку, и думаю, что он пришел из мира янки. Скот до сих пор не делал таких вещей здесь, в Валдении.— Может быть, только до сих пор, — сухо бросил Кубата. Тула и некоторые другие вожди рассмеялись.— Скот есть скот, — проревел Магту Ву-Карт. — Годится для бойни, а не для войны. Или зубы Кубаты настолько затупились, что он будет теперь прятаться в юрте при мычании скота?Кубата повернулся к Магту, его рука потянулась к ножнам.Ухмыляясь, Магту начал вытаскивать свой меч.— Давай, старик, — прорычал он.— Если прольется кровь одного из вас, — взревел Музта, — я своими руками убью обоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57