– рассвирепел Роджер. – Говорю вам, что я уплатил этой проститутке.
– А я говорю, что платить пришлось мне.
– И зачем, позвольте спросить? Вас это не касалось.
– Теперь вы называете меня лжецом! – в бешенстве крикнул шевалье. – Если вы носите шпагу не только как игрушку, я заставлю вас ею воспользоваться!
– Это не игрушка, – вне себя от гнева отозвался Роджер.
– Тогда приносите извинения или вытаскивайте ее, вы, невоспитанное отродье!
Де Рубек положил руку на эфес своей шпаги, и у Роджера внезапно пропало желание продолжать ссору. Он не сомневался, что шевалье, подобно ему, вышел из борделя слегка пьяным и что его мозг разогрет парами скверного вина. Одно дело отстаивать свою точку зрения в горячем споре, тем более чувствуя себя правым, но совсем другое – рисковать, чтобы тебя проткнули шпагой. Де Рубек был на голову выше его и наверняка опытный фехтовальщик, поэтому, хотя Роджеру была ненавистна мысль о полном отступлении, он был достаточно напуган и попытался отложить поединок.
– Стойте! – воскликнул он. – Мы не можем драться подобным образом. Если один из нас получит смертельную рану, другого арестуют за убийство. Раз уж дуэль неизбежна, мы должны, по крайней мере, устроить ее как подобает джентльменам: утром и с секундантами в качестве свидетелей.
– Кто говорит о дуэли? – фыркнул де Рубек. – Я не собираюсь делать из себя посмешище для всего Гавра, вызывая такого щенка. Что до убийства, выбросьте это из головы. Я намерен всего лишь отрезать вам уши и послать их My-My в качестве бальзама для ее оскорбленной гордости. Вытаскивайте шпагу или я отрежу их немедленно!
Роджер пришел в ужас, понимая, что шевалье, должно быть, пьян куда сильнее, чем ему казалось вначале. Уличные ссоры, во время которых пьяные повесы, возвращаясь домой по ночам, набрасывались друг на друга со шпагами, тогда были обычным делом во всех больших городах, но повод, по которому де Рубек считал себя оскорбленным, был абсолютно нелеп, а его намерение отправить Му-Му уши недавнего визитера казалось совершенно фантастичным.
– Стойте! – снова крикнул Роджер. – Вы не можете всерьез говорить такое. Очевидно, вы пьяны, если строите из себя рыцаря шлюхи.
– Я пьян?! – взревел де Рубек. – Сейчас вы увидите, пьян я или нет! Я отрежу вам уши только для того, чтобы научить хорошим манерам! – Он подался вперед, извлекая клинок из ножен.
Роджер испугался по-настоящему. Будоражащие кровь схватки с рапирами в фехтовальном зале – это одно дело, а серьезный поединок – совсем другое. Но выхода не было. Отскочив назад, он выхватил шпагу и приготовился к защите.
Клинки с лязгом скрестились и замелькали, поблескивая в лунном свете. Сначала Роджер думал, что непривычная длина оружия обернется против него, но быстро понял, что длина шпаги лишает де Рубека преимуществ высокого роста, которым наделила того природа, к тому же толедская сталь оказалась более легка и упруга, чем он мог надеяться.
Будь то дуэль по всем правилам, соперники некоторое время осторожно прощупывали бы друг друга, прежде чем бросаться в атаку, но шевалье не желал тратить время на столь юного противника. В течение минуты он сделал три быстрых выпада, каждый раз полагаясь на большие, чем у Роджера, вес и силу руки.
Роджер знал, что если он позволит противнику и впредь придерживаться подобной тактики, то долго не выстоит. Заставляя все время обороняться, более крепкий де Рубек вскоре измотает его, лишив способности давать отпор.
Теперь Роджер полностью протрезвел и дрался расчетливо. К собственному удивлению, он обнаружил, что сможет продержаться какой-то отрезок времени, но должен постараться положить схватке конец, прежде чем почувствует первые признаки усталости.
Проблема заключалась в том, как это сделать. Они дважды описали полный круг. Роджер два раза поворачивался, добиваясь, чтобы луна светила ему в спину, но в глаза шевалье. Он почти так же боялся убить своего противника, понимая, что может за этим последовать, как боялся быть убитым, поэтому использовал прием, которому обучил его старый учитель фехтования в Шерборне.
Внезапно прыгнув вперед, Роджер сделал прямой выпад поверх шпаги де Рубека, так что рукоятки со звоном столкнулись, потом резко повернул руку. Шевалье закричал от боли и выронил шпагу – у него было растянуто запястье.
Шпага кувыркнулась в воздухе и лязгнула о булыжник мостовой футах в двадцати. Противник мог быстро подобрать оружие и возобновить схватку, поэтому Роджер бросился к шпаге де Рубека и наступил на нее. Видя, что шевалье не трогается с места, он подобрал шпагу и медленно вернулся назад.
Де Рубека поражение ошеломило, и, когда он заговорил, в его голосе уже не слышалось и признаков пьяной запальчивости.
– Месье Брук, – печально произнес он, – приношу вам извинения. Поверьте, я не имел серьезных намерений причинить вам вред, но от вина у меня слегка помутилось в голове, и глупый порыв побудил меня преподать урок молодому человеку, который, как мне показалось, был со мною груб. Вместо этого, однако, я сам получил урок.
Извинение было настолько изысканным, что Роджер не мог его не принять, да он не имел привычки подолгу таить злобу, поэтому с поклоном вернул шевалье шпагу:
– Прошу вас больше об этом не думать, месье де Рубек. Признаю, что я и сам отчасти виноват. Вы, я уверен, руководствовались самыми лучшими побуждениями, поведя меня в увеселительные места, и с вашей стороны было крайне любезно стараться развлечь иностранца. Не ваша вина, что я не мог пробудить в себе пыл в отношении малютки Му-Му, и мне следовало объяснить это раньше. Однако я уплатил не однажды, а дважды за сомнительную привилегию провести час в ее компании, даю вам слово.
– Охотно верю и надеюсь, что вы ответите мне тем же. Поверьте, я также уплатил этой молодой гарпии.
– Нисколько не сомневаюсь, поэтому возблагодарим Бога, что у нас нет более серьезного повода для сожалений о случившемся, чем потеря нескольких гиней.
Де Рубек взял Роджера за руку:
– Клянусь вам, mon ami, что даже в пьяном гневе я никогда бы не причинил вам вреда, просто рассчитывал напугать вас и обратить в бегство.
Он говорил искренне, и Роджер не мог усомниться в его словах. Он покраснел от удовольствия, когда шевалье продолжил:
– Но какую смелость и какой опыт вы проявили! Напав на робкого китайца, я обнаружил свирепого татарина и был вынужден защищаться сам. После этого мерзкого шампанского у меня во рту сухо, как от опилок, и я уже полностью протрезвел. Дабы показать, что между нами не осталось недобрых чувств, давайте разопьем бутылку отменного бургундского, прежде чем отправиться спать.
У Роджера тоже пересохло в горле, поэтому он охотно согласился, и они забарабанили рукоятями шпаг в утыканную гвоздями дверь гостиницы. Вскоре ее открыл сморщенный низенький слуга, явно недовольный тем, что его пробудили от сна в каморке под лестницей.
Де Рубек вынул из кармана пригоршню крон и продемонстрировал ее слуге.
– Принеси-ка нам поскорее бутылку бургундского из погреба, – сказал он. – Только хорошего – «Шамбертен» или «Оспис де Бон», если они у вас есть.
Слуга зажег фонарь в прихожей и через несколько минут вернулся с покрытой пылью бутылкой и бокалами. Откупорив вино и взяв деньги, он зашаркал в свою каморку.
Два недавних противника выпили за здоровье друг друга, и после великолепного бургундского оба почувствовали себя значительно лучше. Набитый кронами карман шевалье напомнил Роджеру, что, хотя последняя форма развлечения, которую предложил ему компаньон, обернулась фиаско, первая принесла удачу.
– Должно быть, вы выиграли порядочную сумму у месье Трико, – заметил он, – так как под конец ставили двойные кроны.
– Играть по низким ставкам скучное занятие, – небрежно пожал плечами де Рубек. – Впрочем, улов был недурен, и это поможет мне день-два не испытывать недостатка в вине, пока прибудут мои деньги. Жаль, что вы должны так скоро покинуть Гавр. Для меня было бы большим удовольствием развлечь вас по вашему усмотрению за счет моего выигрыша.
– Я надеюсь завтра завершить мои дела, – сказал Роджер, – но может пройти день или два, прежде чем мне удастся договориться об обратном плавании, и в таком случае я охотно воспользуюсь вашим любезным предложением.
Де Рубек кивнул:
– Пожалуйста, не думайте, что я собираюсь совать нос в ваши дела, но я хорошо знаю Гавр, и, если чувствуете, что я могу быть вам полезен, без колебаний располагайте мною.
Роджер пребывал в отличном расположении духа. Он впервые в жизни дрался на дуэли и вышел победителем, поэтому его переполняло радостное возбуждение, а так как причиной ссоры оказалось глупое недоразумение, вызванное парами скверного вина, он, вполне естественно, испытывал симпатию к недавнему противнику. Шевалье принял участие в одиноком иностранце, помог ему выгодно обменять английские деньги и выиграть небольшую сумму. Более того, теперь Роджеру казалось, что экспедиция к Вдове Скарон не свидетельствует против его нового приятеля, так как многим молодым людям это место пришлось бы по душе для вечернего досуга. В довершение всего шевалье принял свое поражение как истинный джентльмен и сейчас исполнял роль гостеприимного хозяина.
Никакие треволнения прошедших суток не заставили Роджера забыть, что единственной целью его приезда во Францию была продажа драгоценностей Джорджины, которую еще предстояло осуществить. Почему бы, пришло ему в голову, вместо того чтобы самому разыскивать золотых дел мастера, который может предложить не слишком хорошую цену, не сэкономить завтрашнее время, посоветовавшись с де Рубеком?
– Вы, случайно, не знаете в Гавре честного ювелира? – спросил Роджер.
– Разумеется, знаю, – после недолгого колебания ответил шевалье. – Даже нескольких. Вы хотите сделать покупку или что-нибудь продать?
– Я хочу избавиться от нескольких безделушек, в основном золотых, но некоторые из них с драгоценными камнями. Фактически, ради этого я и приехал во Францию.
Глаза де Рубека слегка прищурились, что не удивило Роджера, ибо подобное заявление могло внушить какие угодно мысли. Изобретательность молодого англичанина помогла тут же подобрать ложное объяснение:
– Эти драгоценности принадлежали сестре-близняшке моей матери, которая недавно скончалась. Они очень любили друг друга, и отец решил, что, случайно увидев одну из них на ком-нибудь из соседей, мать будет очень расстроена. При этом он нуждался в деньгах, но, не желая продавать драгоценности в городе, решил, что лучше всего переправить их за границу. Поскольку его вмешательства неожиданно потребовали дела службы, он не смог отплыть во Францию и поручил эту миссию мне. К несчастью, у меня мало опыта в подобных делах, так что я был бы вам чрезвычайно обязан за помощь.
Внимательно выслушав монолог Роджера на ломаном французском, де Рубек кивнул:
– С радостью это сделаю. Я знаю подходящего человека и утром отведу вас к нему.
Роджер поблагодарил любезного француза, и они стали говорить на другие темы, так как шевалье, по-видимому, тотчас же выбросил из головы мысли о драгоценностях. Вскоре оба почувствовали усталость и, допив вино, поднялись к себе.
Заглянув под половицу и убедившись, что сокровище на месте, Роджер разделся до рубашки, скользнул под жесткое одеяло и мгновенно заснул.
Проснувшись утром, он по углу, под которым падали солнечные лучи, определил, что уже около девяти часов, поэтому после спешного туалета переложил драгоценности из тайника в карманы и спустился по лестнице.
Столовая была пуста, и, к своему удивлению, Роджер обнаружил, что на завтрак в гостинице подавали только булочки, масло и конфитюр. Непривычный к столь скромному рациону, он потребовал чего-либо более существенного, и через десять минут ему принесли omelette fines herbes – абсолютно новое для него блюдо, которое тем не менее пришлось ему по вкусу.
Окончив завтрак, Роджер отправился на поиски де Рубека и нашел долговязого шевалье лениво греющимся на крыльце.
– А, вот и вы! – воскликнул де Рубек, демонстрируя скверные зубы в дружеской улыбке. – Надеюсь, хорошо спали?
– Отлично, благодарю вас, – улыбнулся в ответ Роджер. – Боюсь, что проснулся слишком поздно, а мне не терпится как можно скорее покончить с делами. Не будет ли для вас слишком большим беспокойством отвести меня к ювелиру, о котором вы говорили?
– Разумеется, нет, но я немного подумал, и мне в голову пришла одна идея. Как я понимаю, вы не настолько ограничены во времени, чтобы не уделить мне несколько минут для разговора в приемной. Там никого нет, так что нам не помешают.
– Конечно, – согласился Роджер.
Они вместе направились в приемную, и де Рубек закрыл дверь на засов. Роджер сел за один из столиков, немного удивляясь этим таинственным предосторожностям, но шевалье поспешил его успокоите.
– Нет причин для тревоги, – объяснил он, – но лучше проявить осторожность, обсуждая «сделку, в которой фигурирует крупная сумма денег. – Опустившись на диван рядом с Роджером, он продолжил, понизив голос: – Могу я узнать, упоминали вы об этом деле кому-либо другому?
– Нет, – ответил Роджер. – Никто во Франции, за исключением вас, ничего об этом не знает. Мне казалось неразумным распространяться на эту тему, имея при себе немало ценных вещей.
Де Рубек одобрительно кивнул:
– Рад это слышать. К счастью, во мне вы нашли человека, которому можно доверять. В конце концов, вы ведь мало обо мне знали, а в больших портах полным-полно мошенников, которые без колебаний перережут вам горло за пригоршню луидоров.
– Человеку, с которым пьешь, дерешься на дуэли, а после этого сохраняешь дружеские отношения, есть все основания доверять, – рассмеялся Роджер. – Вам я доверяю полностью.
Шевалье поклонился:
– Я очень тронут и был бы весьма огорчен, услышав противоположное мнение. Драгоценности сейчас при вас или вы вчера передали их банкиру на сохранение?
– Нет, я рассовал их по карманам, так как собранные вместе они являют собой довольно объемистый сверток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73