– Плавание займет около тридцати суток – возможно, меньше. Дней через десять покажется небольшой островок под названием Тюленья Скала. Там мы запасемся пресной водой и свежим мясом. После этого вам позволят выходить на палубу по нескольку человек один раз в день. Чуть позже вы сможете выходить на палубу в любое время.
У Эриот сжалось сердце. Неужели ей придется провести узницей в трюме целых десять дней?..
– Но почему капитан поверит в нашу лояльность только после Тюленьей Скалы? – спросила она, поднимаясь с места, и сама удивилась своему решительному тону.
– Кто это спрашивает? – требовательно произнес офицер. Эриот выступила их темноты, чтобы он смог увидеть, кто с ним говорит.
– Это я спрашиваю, – произнесла она слегка дрожащим голосом. Потом добавила более твердо: – Мое имя Эриот Флитвуд.
Представившись, девушка расправила плечи и гордо подняла голову.
– Потому, Эриот Флитвуд, что капитан известил меня, что после Тюленьей Скалы ветры и течение не позволят нам вернуться в Хамилай и останется только одно – плыть к Новой Земле. Как только мы минуем Тюленью Скалу, обратной дороги назад у нас больше не будет.
– Это не слишком утешительная новость, особенно для тех, у кого больше не осталось сил, – раздался еще один голос, и рядом с Эриот встал Арден.
Солдаты еще крепче сжали свои огнестрелы, хотя великан пока никому не угрожал своими действиями. Что касается офицера, то тот явно растерялся: либо он не ожидал такой откровенности, либо не знал, опасаться ему Ардена или нет.
За его спиной возникла еще одна фигура. Это оказалась женщина, светлокожая и светловолосая. Офицер слегка кивнул и отступил, пропуская ее вперед.
– Мне кажется, вы все заслуживаете того, чтобы знать правду, – произнесла женщина спокойным и звонким голосом.
– Прежде всего мы заслуживаем того, чтобы самим выбирать – быть нам колонистами или нет, – ответил Арден, и за его спиной пробежал ропот. Люди громко выражали свое согласие со словами великана.
Женщина подняла руки, прося тишины.
– Я полностью согласна, – спокойно ответила она, и ропот моментально стих. – Однако независимо от того, как с вами обошлись, теперь вы здесь, на борту корабля. Скажу честно и прямо – назад дороги нет.
– Назад дороги нет после Тюленьей Скалы, – громко произнесла Эриот. – Но туда мы еще не доплыли.
Женщина посмотрела в ее сторону.
– Я ничуть не сомневаюсь, что если бы вы захотели, то могли бы захватить корабль.
После этих ее слов солдаты заметно встревожились. Колонисты же не знали, как им реагировать на сказанное.
– Предположим, вам удалось бы поднять мятеж и взять верх над солдатами и матросами на борту «Ханнема». Но кто из вас знает, как управлять судном? – жестко усмехнулась женщина. – Кто из вас знает, как установить паруса? Чинить оснастку? Вязать узлы, управляться с канатами? Кто готов провести судно в шторм, подобный тому, в который мы попали вчера?
С этими словами женщина отошла от своего спутника и, выйдя из кольца солдат, приблизилась к Эриот и Ардену. Колонисты покорно уступали ей дорогу.
Когда она оказалась совсем рядом, то при желании любой из них мог ее ударить.
– Скажите, кто из вас жил в Омеральте припеваючи? А кому хочется начать новую, лучшую жизнь на Новой Земле? – продолжала задавать вопросы женщина.
– Ну да. При условии, что все мы останемся живы после этого путешествия, – хмуро произнес Арден, хотя уже и без прежней убежденности в своей правоте. – Редко какой корабль возвращается после плавания через Бушующее море.
– «Ханнема» и три других судна прочны и надежны, – уверенно заявила женщина. – Мы все доберемся до Новой Земли.
Тут среди колонистов снова пробежал ропот. Эриот и Арден переглянулись и отступили с освещенного места в темноту, чтобы ни у кого не осталось сомнения, кто именно выиграл этот спор.
Женщина вернулась к офицеру и поставила ногу на первую ступеньку лестницы. На секунду она остановилась, обвела взглядом присутствующих и сказала:
– Я поговорю с капитаном. Лично я считаю, что вы имеете полное право прогуливаться по главной палубе.
В дверь каюты постучали. Гос недовольно оторвал взгляд от карты Кидана, расстеленной на койке, и негромко выругался. Он выждал мгновение в надежде на то, что незваный гость передумает и уйдет, но стук повторился.
Линседд даже не пытался скрыть своего раздражения: издав недовольный стон и нарочито громко топая, он подошел к двери и распахнул ее, состроив самую что ни на есть недовольную гримасу. Однако стоило ему увидеть Китайру Альбин, как недовольство тотчас сменилось удивлением. Как же она все-таки красива, подумал про себя Гос. Тусклый свет, освещавший лицо девушки, делал его еще более прекрасным.
– Надеюсь, я не оторвала вас от важных дел, командующий, – сказала она.
– Чем могу вам помочь, уважаемый грамматист? – спросил Линседд, придав голосу отчетливую нотку нетерпения.
Гос был не в силах противостоять очарованию Китайры, однако помнил, как внезапное появление грамматиста во время разговора с принцем нарушило все его планы.
Нет, он сегодня явно не в том настроении, чтобы принимать гостей.
Казалось, Китайра тоже не знала, как ей себя вести. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и лишь смущенно покачала головой.
– Что-то не так?
– Вы не против, если я зайду? – спросила она.
Гос глубоко вздохнул, однако отступил в сторону, пропуская девушку внутрь, после чего закрыл дверь.
Китайра обвела взглядом каюту, словно надеялась увидеть что-то хорошо ей знакомое.
– Так чем же я могу вам помочь, грамматист? – повторил Гос свой вопрос.
Взгляд Китайры остановился на карте. Словно увидев нечто такое, что навело ее на дальнейшие мысли, девушка подняла глаза и сказала:
– Я пришла извиниться. Гос растерялся.
– Извиниться за что?
– За то, что помешала вашим с Гэлис планам, – ответила она и добавила с виноватой улыбкой: – Мне это далось нелегко. Как правило, ученые не извиняются. Подметив у вас какую-нибудь ошибку, они всю жизнь будут ею колоть вам глаза.
– Прямо как в армии, – пробормотал Линседд.
– У меня такое ощущение, будто вы думаете, что во время нашей встречи на Каеле я вмешалась не в свое дело.
Гос побледнел. Китайра попала в самую точку, хотя ему самому это было чертовски трудно признать.
– Вы ошибаетесь, – не слишком уверенно возразил он. Потом окончательно растерялся и повторил: – Вы ошибаетесь…
– Я хочу, чтобы вы знали: Гэлис нашла ваш план очень разумным. Она уверена, что нас ждет успех.
Линседд хотел было принять комплимент, но вместо этого почему-то рассердился.
– Но вы по-прежнему считаете, что он мог быть и лучше, правильно?
Китайра отвернулась.
– Никто из нас не вспомнил о ривальдийских Кевлеренах, даже сам принц. Скажите, сработал бы ваш план, если бы в Кидане все еще оставались Кевлерены?
– Нет, – ответил Гос, глядя себе под ноги.
– Командующий, я не хотела вас обидеть. Все произошло после того, как Полома Мальвара упомянул в разговоре, что в Кидане могут находиться Кевлерены. Скажите, вы бы на моем месте смолчали?
Не дожидаясь ответа, Китайра поспешно вышла из каюты.
Полома с опаской смотрел на собравшихся на главной палубе колонистов.
– Вы уверены, что их можно сюда пускать?..
– Вполне, – ответила Гэлис.
Девушка сидела на решетке кормового люка, наслаждаясь последними лучами заходящего солнца. Глаза ее были полузакрыты: она любовалась переливами цвета, возникавшими у нее на внутренней поверхности век. Ей хотелась разглядеть в этом некую закономерность, которой, судя по всему, не было, что сильно раздражало стратега.
Гэлис всегда казалось, что в основе любой вещи, будь то природное явление или поступки человека, лежит определенное правило. Если к чему-нибудь как следует присмотреться, то всегда можно обнаружить некую путеводную нить, потянув за которую, можно добраться до самой сути. Ей ужасно не хотелось признавать, что в ее неписаном законе могут быть исключения.
Она едва ли не кожей чувствовала исходящее от Поломы напряжение.
– Они ничего не сделают, потому что мы им нужны, – успокоила она его, нехотя открывая глаза. Ее взору тотчас предстал реальный мир со всеми его привычными красками.
Гэлис попробовала запомнить пурпурный оттенок куртки одного из колонистов и насыщенный красный цвет корабельного якоря, однако она знала: стоит отвернуться, как яркие краски тотчас поблекнут в ее памяти, превратятся из реальности лишь в мысленное представление о ней.
– Что еще важнее, они прекрасно знают, что мы им нужны… К чему тревожить такое равновесие?
– А как же другие корабли? – спросил Полома.
– Уверена, что и там все в надежных руках. А тебе, Полома, я бы посоветовала перестать волноваться. Лучше подумай о том, как нам пробраться в Кидан, не поднимая при этом шума. Вот что теперь для нас самое главное.
– Ну, это проще простого, – сказал Полома уверенно. – Мы пройдем болотами.
Вскоре после того как загадочная блондинка – которую ни один из колонистов раньше не видел на борту «Ханнема», но чье слово, судя по всему, имело немалый вес – ушла, солдатам был отдан приказ разойтись.
К этому моменту Эриот уже убедила себя, что ей больше нечем дышать, и поспешила на главную палубу. Она была рада последним лучам заходящего солнца, рада возможности набрать полную грудь чистого морского воздуха и потому подыскала себе место в отдалении от остальных, у самого борта.
Свежий ветерок приятно ласкал кожу. Эриот прислушивалась к журчанию воды за бортом. Над ее головой кружили чайки – в надежде на то, что за борт выбросят что-то съестное.
На северо-востоке постепенно исчезал за линией горизонта остров Каел, а на юго-западе в море медленно погружалось солнце. Небо постепенно приобретало золотистый оттенок, затем оранжевый и, наконец, красный. Ветерок превратился в настоящий ветер, холодный и пронизывающий, и Эриот подумала, что пора вернуться вниз.
Она повернулась и увидела, как заморский принц и загадочная блондинка о чем-то разговаривают между собой. Вид у парочки был хмурый и озабоченный.
Эриот поняла, что на них возложена ответственность за судьбу путешествия и эту ответственность они хорошо осознают. Девушка даже ощутила некоторую зависть: ведь ей самой никогда не изведать ничего подобного. Вместе с тем Эриот испытала и облегчение: на ее плечи никогда не ляжет столь тяжкое бремя. На данный момент девушку вполне устраивало то, что она все еще жива.
Мир поделен на тех, кто способен вести за собой остальных, и тех, кто покорно следует за вожаком, подумала Эриот. Неожиданно, словно прочитав ее мысли, появился Арден, который проворно вскарабкался по лестнице вверх. Он даже не повернул косматой головы, пока шел через всю палубу, словно делал это из некоего чувства долга, а не по собственному желанию.
Да, еще есть Арден, подумала Эриот. Есть те, кто любит идти в одиночку, те, кому нет места в этом мире – как нет и желания это место обрести.
Когда великан подошел ближе к девушке, то заметил, что она смотрит на него. Арден поприветствовал жестянщицу доброжелательным кивком и зашагал дальше.
Эриот не ответила на его приветствие. Она была слишком сконфужена – будто он застал ее за чем-то постыдным, словно услышал, как о нем говорят вслух. А потом девушка увидела, что заморский принц тоже заметил ее и улыбнулся.
Такое повышенное внимание к своей персоне Эриот вынести не смогла. Она быстрым шагом направилась к лестнице, чтобы спуститься на нижнюю палубу.

ГЛАВА 15

С губ Паймера Кевлерена слетел стон.
Идальго вопросительно посмотрел на своего повелителя. Герцог кивнул ему, приглашая взглянуть на картину, которая открывалась из окна кареты.
Акскевлерен выглянул наружу. Его взору предстал отряд ривальдийской кавалерии. Солдаты сгрудились вокруг пограничного столба. Завидев проезжающий мимо экипаж, они принялись делать оскорбительные жесты в адрес его пассажиров.
– Не обращайте на них внимания, ваша светлость, – произнес Идальго.
– Насмешки тут ни при чем, – ответил Паймер негромко, чтобы его не услышал стражник, проверявший их документы. – Все дело в коже…
Идальго вновь перевел взгляд на кавалеристов. И верно: все они были с ног до головы облачены в кожу – скрученные кольцами кожаные ленты свисали у них с эполетов, воротников и перчаток. Весьма живописно, но зато крайне неудобно в бою.
С другой стороны, на своем веку Избранный повидал немало хамилайских полков, облаченных в куда более потешную форму. Идальго подумал про себя, что его хозяин воспринимает все чересчур обостренно. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, просто начинает сказываться напряжение последних дней. В конце концов, кто знает, как новоиспеченный Комитет Безопасности Ривальда отнесется к представителю Кевлеренов… тем более что эта страна лишь недавно сбросила с себя их власть. И не стоит обольщаться по поводу того, что герцогу обещана абсолютная дипломатическая неприкосновенность.
– Нельзя ли поживее? – обратился Паймер к пограничнику. – Я ведь везу письма для вашего Комитета Безопасности!
Пограничник посмотрел на них так, что Идальго сразу понял: их пребывание на границе еще больше затянется.
– А как вы, ваша светлость, смотрите на то, чтобы нам с вами выйти из кареты и немного размяться? – предложил он своего хозяину. – Здесь еще придется прождать какое-то время.
– Что?! Выйти к этим варварам, которые шпионят за нами, и их лошадям? Ни за что. Ты, если хочешь, можешь прогуляться. Я же останусь здесь.
Идальго все-таки предпочел размять ноги.
Выйдя из кареты, он сначала демонстративно потянулся, затем неторопливой походкой обошел пограничный столб. Ему показалось, что хамилайские пограничники следили за ним куда пристальнее, нежели ривальдийские. Кроме всего прочего, Избранный, по всей видимости, являл собой объект насмешек для тех и других.
Идальго поднял голову, подставив лицо солнечным лучам. День был ясный, хотя и слегка прохладный – здесь, на горном перевале, по которому пролегала главная дорога, соединяющая обе страны, всегда бывает такая погода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58