Никто не будет пытаться подсыпать клофелин в напиток. Профессия проститутки там – область искусства, а не наживы. Именно эта встреча останется в вашей памяти навсегда.
Восторги былой любви всплывут в еще не умерших клетках, когда ваше отпетое в Православном Храме тело будут загружать в жаркую топку Санкт-Петербургского крематория. Конечно, Сергеев мог добавить мысли об особенностях проституции, встречающейся во Франции, Англии, Нидерландах, Германии, Бельгии, США, Финляндии, Швеции, Дании и других цивилизованных странах. Но это будут уже воспоминания о фабричной организации проституции. Речь пойдет о проституции иного шарма, а точнее об отсутствии шарма, как такового. Здесь торговля телом приобретает вид индустрии, услугами которой пользуются деловые и вечно спешащие люди, не способные видеть душу такого социального явления. Услуга будет подана четко, гигиенично, с вариантами утех на любой вкус, но запрограммировано и тарифицировано.
В штатах, например, к вам прикатит проститутка, вызванная по телефону, на огромной, яркой машине. Она будет приятного здорового, спортивного вида, с некоторым чисто женским любопытством в глазах. Но начало сексуального раута будет предварено обязательным уточнением организационных деталей, например, формы оплаты – наличный или безналичный расчет. Не все способны выдерживать холодный душ перед горячим завтраком. Но и сами игры Афродиты будут больше походить на имитацию, чем на откровения внебрачного секса.
От буйных разноцветных мыслей Сергеева отвлекал океан, – теперь он успокоился и судно разрезало совершенно штилевую, ровную и блестящую, как голубоватое зеркало, поверхность. Шли близко от берега и птицы, сопровождавшие путешественников, демонстрировали свое неповторимое искусство: с огромной высоты эти воздушные акробаты вниз головой вонзались в океан и выныривали с блестящей в лучах заходящего солнца рыбиной, – и так без конца, как заведенные. Для человека такое падение с высоты и удар башкой о воду закончились бы моментальной смертью, – уже было бы не до рыбы. Как все же сильна природа, она опережает человека на сто верст вперед.

3.15

Ночь надвинулась быстро: несметное число звезд и звездочек облепило абсолютно черное небо, – космос величал загадочную бесконечность тишиной, теплом, тревожностью и особой тайной, свойственной огромному загадочному существу. Вспомнился Бунин: «Земля дрожит среди вселенной… Чьи руки дивные несут какой-то влагой драгоценной столь переполненный сосуд? Звездой пылающей, потиром земных скорбей, небесных слез зачем, о Господи, над миром ты бытие мое вознес»? Сергеев любил наблюдать водную стихию и в период спокойствия, и в бурные, шумные времена. Ему казалось, что душа его когда-то вселялась в дельфинов или больших рыб. Он не прочь и теперь закончить жизнь, растаяв в океане. Но все только в руках Божьих.
Так за невеселыми размышлениями прошли дни и ночи. Настало приятное и волнующее время вхождения в долгожданный порт. Новое пристанище корабля было значительное и приятное: глубокой ночью судно ворвалось в гавань Рио-де-Жанейро. Уже издали, из океана, отсалютовав впечатляющей громадине – фигуре Иисуса Христа, экипаж спешил помочь встречающим буксирам, обеспечивающим швартовку.
Говорят, что достройку монумента финансировал Батиста-и-Сальдивар Рубен Фульхенсио – кубинский диктатор. У него было одно условие, – лицом пророк должен походить на властелина Кубы. Условие, видимо, было выполнено. Однако сделано это было настолько мастерски, что не снижало впечатления, сокрушавшего сознание путешественника: «Он сказал им: вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Я не от сего мира; Потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших: ибо, если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших» (От Иоанна 8: 23-24).
Весь город устремляется вверх по склонам прибрежных гор. Здесь даже аэродром вынуждены были расположить практически на самом берегу: самолеты заходят на посадку, переливаясь в лучах прожекторов, освещающих и грандиозный памятник на горе. Создается впечатление, что блестящие, металлические птицы посланы самим Иисусом Христом.
Набережная битком запружена смеющимися, веселящимися парочками; в огнях прожекторов, подсветок на импровизированных сценах идут несложные представления, играют оркестрончики; работают многочисленные кафе, рестораны, идет бойкая торговля сувенирами и ширпотребской мелочевкой. Когда Сергеев с толпой путешественников вывалился на набережную, его тут же подхватил и увлек поток фланирующих бездельников. И вдруг – увесистый удар по правому плечу сзади. Когда Сергеев увидел смеющуюся рожу Сашки Богословского, тянущегося к нему с дружескими объятиями, он решил, что находится в глубоком сне:
– Саша, ты как оказался на этом карнавале? – выдавил Сергеев радостно и недоуменно. Вот уж не чаял тебя встретить, – ты исчез, как сгоревшая комета, даже не оставив хвоста.
Богословский смеялся во всю пасть, демонстрируя свой щербатый прикус. По правой щеке от виска до подбородка проходил неровный шрам, квадратная челюсть рассечена ровно посредине, но все остальное было, хоть и бандитское, но точно принадлежащее этому коротконогому здоровяку – старому другу и соученику по питонии. Он был упитан, но без излишеств: те же широкие плечи, короткая шея, густые с сединой волосы покрывали массивный череп. Саша одет был просто: белые брюки и белая рубашка с коротким рукавом, но на руке болтались дорогие часы на солидном золотом браслете, из того же благородного металла болталась на шее массивная цепь. Чувствовалось, что встретился преуспевающий и довольно обеспеченный человек, но с подпорченным жизнью в России вкусом.
– Я здесь случайно и по законам радостной подлости, выйдя подышать на набережную, столкнулся с тобой нос к носу, – стал рассказывать Александр. – Но ты шел, как зачумленный, – во всяком случае мою колоритную фигуру не заметил. Скорее всего вычислял бабцов примечательнее и подороже.
Обнялись, похлопали по спине друг друга многократно, – все шло, как по привычному русскому обычаю. Решили зайти в ресторан откушать сочного мяса и выпить за встречу. За ужином выяснилось, что Богословский появился в Бразилии по менеджерским задачам, но сам он работает в фирме, имеющей крышу в Австралии. Прочный бизнес торговли шерстью тянулся еще со времен деятельности его заморского дядюшки (он лет десять тому назад умер, оставив наследство небольшой компании родственников, в число которых входил и Александр).
Сергеев не стал задавать неделикатные вопросы, относительно тюремной биографии друга, но тот сам завел разговор о былом: вспомнил, что в трудные моменты Сергеев пересылал ему деньги в зону, пряча их в твердых картонных обложках книг. Теперь Александр считал себя должником Сергеева. В настоящее время он собирался организовать транспортировку большого груза в Чили и ориентировался на «Новогрудок» – родной российский пароход.
Богословский был хорошо проинформирован о некоторых событиях и задал несколько прямых вопросов о нападении пиратов. Вот тогда Сергеев и почувствовал особый хитрый блеск в его глазах и начал улавливать скрытый подтекст речей бывшего друга. Создавалось впечатление, что бойкий бизнесмен о чем-то, явно, недоговаривает. Сергеев делал вид, что такие наблюдения он пропускает мимо извилин, а мозг его переполнен исключительно радостью встречи. Стали перебирать прежних знакомых, но имя Магазанника не называлось. Расставаясь, Александр еще раз выразил радость от встречи и пообещал, что попробует все устроить так, чтобы вместе проплыть на «Новогрудке» до порта назначения собственного груза.
Опыт недавней пиратской заварушки и неожиданная (просто сказочная!) встреча с Богословским открыли в Сергееве понимание того, что он втянут в весьма серьезные дела и действовать необходимо предусмотрительно и осторожно. Для Бразилии адвокат оставил контактный телефон и адрес доверенного лица, – обстоятельства требовали срочных советов. Сергеев, не обращая внимания на поздний час, позвонил с подведенного на корабль телефона нужному абоненту: разговаривать начали на английском, затем трубку передали женщине, с которой можно было продолжать разговор на русском, – она-то и была доверенным лицом. Не называя имен и фамилий, вполне иносказательно, обменялись информацией по известному обоим коду: посторонний слушатель мог убедиться в том, что ведется заурядный разговор мимолетных знакомых, цель которого передача приветов и наилучших пожеланий третьему лицу. Абонент даже не стал уточнять длительность стоянки судна и номер причала, – ясно, что такая информация была абсолютна доступна.
Сергеев был уверен в четкости работы конторы Магазанника: он не удивился, когда через сутки, сойдя утром с трапа на причал, заметил в отдалении, около ангаров, прижавшийся в тени массивный форд, около которого маячила фигуры адвоката и двух ладных парней, про которых говорят – люди без страха и упрека. Такие парни обычно служат в воздушно-десантных войсках, где не требуются грузные верзилы, а необходимы поджарые, выносливые, проворные бойцы, не отяжеляющие лишним весом свои парашюты. Они умеют все рассчитать и предусмотреть, в том числе, и тот вид оружия, каким удобнее в мгновение ока поразить противника.
Понятным жестом адвокат предложил Сергееву пройтись за ворота порта. Машина укатила вперед и поджидала доктора в отдалении. Когда Сергеев влез на переднее сидение (адвокат был за рулем), парни отошли на несколько шагов от автомобиля и закурили. Полномочный представитель Магазанника передал Сергееву увесистую пачку долларов, попросил расписаться в ведомости за обе получки, высказал похвалы за сообразительность:
– Богословским точно стоит заняться серьезно по многим причинам. – заверил адвокат (для чего, собственно, он и прибыл с усиленным конвоем). – Его появление в Бразилии может иметь некоторое развитие, но прежде необходимо разобраться в том, какими мотивами и целями руководствуется ваш старый знакомый.
Сергеева, конечно, интересовал возможный исход таких контактов (судьба заблудшего друга была ему не безразлична). Но, прежде чем перейти к более доверительным разговорам, адвокат ознакомил Сергеева с небольшим документом, являвшимся по существу подпиской о неразглашении коммерческих, юридических и организационных тайн фирмы, в которую был принят доктор на работу. Узел явно затягивался, но Сергеева это не пугало: он пришел в новую сферу деятельности и она его интересовала. Ему хотелось разобраться во всех тонкостях новой работы, вникнуть во все присущие ей тайны, – он никого не собирался предавать и, тем более, стучать на фирму или против ее. Он быстро поставил подпись и возвратил документ.
Адвокат продолжал размышлять вслух:
– Вспомните, как Аркадий Натанович определил варианты отношений с Богословским? Были уточнения на сей счет или он все отдал вам на откуп?
– Мы не обсуждали так уж детально возможные ситуации. – отвечал Сергеев. – Но, исходя из общих представлений, его нельзя отталкивать, а скорее следует вовлечь в совместную деятельность.
– Какую линию поведения вы предлагаете выбрать во взаимоотношениях с Александром, особенно, если тот действительно пожелает следовать со мной на судне в Чили? – спросил в свою очередь Сергеев.
Адвокат, после подписания документика (так он выразился, видимо, чтобы смягчить серьезность акции), повел беседу явно более доверительно, изменилась даже конструкция фраз, они стали короче, но человечнее, проще. Его, бесспорно, удовлетворило то, что Сергеев всем своим видом свидетельствовал полнейшую лояльность. Он словно показывал, что формальности его не заботят, – ему хочется заниматься делом.
– Александр Богословский для нас – «черный кот в темной комнате». Здесь можно обсуждать несколько вариантов его появления: во-первых, он может быть представителем официальных сыскных структур либо России, либо любой другой страны, в том числе, и такой мощной организации, как Интерпол.
Адвокат призадумался, затем многозначительно продолжил:
– Надеюсь, Александр Георгиевич, вы понимаете, что современный бизнес идет рука об руку, будем так говорить, и с некоторыми нелегальными структурами. Вы в этом могли убедиться на примере пиратского налета на судно. Посему нашей фирмой могут интересоваться многие официальные службы.
Опять немного подождав, выбирая слова, адвокат продолжил рассуждения:
– Второй вероятный вариант – это личный бизнес, тут он может воспринимать нас, как конкурентов; третий вариант – того проще: Богословский желает сотрудничать с нашей фирмой. Последнее – наиболее предпочтительно для нас. Вот, исходя из таких основных посылок, следует, по моему мнению, определять нашу реакцию.
Адвокат выжидающе посмотрел на Сергеева, – будут ли у того вопросы.
– Если я правильно вас понял (кстати, хотелось бы знать, как можно вас величать в официальной и неофициальной обстановке?), – вопрошал Сергеев, – Моя задача склонить Богословского к сотрудничеству при любом раскладе.
– Александр Георгиевич, называйте меня Феликсом, в любой обстановке, без стеснения, пожалуйста. А вот относительно ваших задач необходима маленькая поправка: вам никогда, никого не нужно «склонять к сотрудничеству», – этим в нашей фирме занимаются другие. Вы должны для всех выглядеть просто отличным доктором, которого наняли на судно исключительно для того, чтобы заботиться о возможных больных. Рейсы наших судов максимально протяженные и администрация фирмы заинтересована в вашей непосредственной медицинской работе. Вот официальный алгоритм вашей деятельности, – в таком ключе и стройте отношения с бывшим другом; пусть ваша непричастность к делам конфиденциального характера станет для него очевидной. Другое дело, что для дел внутренних, касающихся стратегических интересов фирмы, ваш опыт психолога и наблюдательность бывшего военного имеет большое значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56