История ведает приданием о том, что враги часто докучали веселому божеству, пытались отравить ему жизнь. С ними бог разбирался сурово. Доставалось и тем, кто не уважил его вниманием и гостеприимством. Так были превращены в летучих мышей три дочери царя Миния, не пожелавшие принять приглашения Диониса на очередную вакханалию. Морских разбойников, пытавшихся одеть на него оковы, он превратил в дельфинов. Жадного до богатств Мидаса, выпросившего у него волшебное свойство все превращать в золото, Дионис наказал опасностью смерти от голода и жажды, ибо любая пища и напитки превращались в руках скопидома в презренный металл.
Память о добром и злом, веселом и печальном, встречающимся в жизни на каждом шагу, приковывала внимание людей к культу замечательного бога. Особо усердствовали по части поклонения Дионису женщины – существа нежные, чуткие и чувственные. Они всегда находились под гипнозом его обаяния. Молодые и старые, бедные и богатые, прекрасные и безобразные фурии тянулись к той безотчетной свободе, искрометной веселости, неукротимому любовному буйству, которыми были обделены в силу традиционного воспитания. Аполлон позволял лишь любоваться своей красотой, Дионис властно призывал пользоваться свободой и счастьем, показывая пример такого рода рачительного отношения к мгновению жизни.
Ничего нет удивительного, что как только в зимний месяц Дадафорий наступал период праздников Диониса, толпы женщин устремлялись из Афин на Парнас через Виотию. Они шли с пением и плясками, составляя на ходу веселые хороводы. Ощущение близости к чувственности знаменитых Фиад удесятеряло страсть поклонения излюбленному богу. Но кульминация вожделения, отчаянные оргии, начинались на Корикийской скале – любимом приюте птиц и пристанище духов. Так вещал мудрый провидец – Эсхил. В глубине той скалы находилась сталактитовая пещера, получившая свое название от имени знаменитой нимфы Корикии. Именно здесь, на скале и в пещере, предавались зачарованные Фиады, сбросившие с себя на короткий период оковы благонравия и политеса, посвящению в таинства Диониса, а заодно и Аполлона. Многие покрывали козлиными шкурами обнаженные тела и среди разожженных костров начиналась «оттяжка» по всем правилам самых диких пиршеств и разнузданных сексуальных игрищ. Происходил совокупный гипноз обалдевшей от свободы и порока толпы женщин. Вмешиваться в него никто не имел право, можно было только наблюдать из далека, что и делали многочисленные завистливые зеваки. В своих отчаянных оргиях Фиады, мечущиеся по террасе Парнаса с факелами в одной руке и жезлами, обвитыми плющом и виноградными листьями – в другой руке, как бы возбуждали к жизни умершего Диониса. Все это яркое действо было обрядовым спектаклем, изображавшим сложную судьбу любимого бога – его страдания, радости, смерть и возвращение к жизни. Конечно, к судьбе уравновешенного и строгого Аполлона такой театр не имел никакого отношения.
Еще Гомер свидетельствовал о женщине, как целомудренном существе. Исключение тогда делалось лишь Гетерам. Антигона, засыхая в верности, обезвоживая свое прекрасное тело потоками слез, ожидала своего суженного – Софокла целую вечность. Такая жертва и была эталоном поведения достойной женщины. В Спарте холостые подвергались бесчестию. Там женщина рассматривалась как орудие обязательного деторождения, у которой их отбирало государство и воспитывало в казармах: питало за общим столом, учило воинскому искусству, поощряло и наказывало. Солон – предводитель Афинян ввел должности специальных чиновников – гинекономов, обязанность которых заключалась в наблюдении за поведением женщин в общественных местах. Но тот же Солон организовал первые государственные публичные дома. Но такие акции закабаляли или распускали плоть, тело, возможно, разум. Душа же оставалась свободной – ею распоряжались лишь Боги. От Души брали свое начало мысли и поступки. Именно от нее началась и продолжается по сею пору жизнь на Земле.
Светское воспитание плоти не единожды плутало по темным закоулкам меняющихся понятий о нравственности. Но при этом не затрагивалась чистота души, а возможные малые пятна пошлости на ее изящной поверхности смывались последовательными перевоплощениями людей, отживших свой век на земле – они начинали еще и еще, один за другим, витки жизненной спирали, проходившие через массивы последующих поколений. Порой эротический цинизм окончательно побеждал женское и мужское добронравие. Но страдало только тело, воспринимая болезни греха, душа же в худшем случае пробуксовывала в развитии. Так случилась банальная гадость: проституция была реорганизована в источник частного и государственного дохода. Еще один злободневный пример: известно, что гетера Таиса – наложница Александра Македонского, – умудрилась подловить великого завоевателя в пьяном угаре и склонить поджечь дворец Ксеркса. Торгуя телом, она оставляла чистой душу, ибо мстила Персии за сожжение ее родного города Афины. Оказывается бывает и святая месть, не затрагивающая качество душевных порывов. Так проявляются антиподы человеческой сущности – падение в бездну заурядного плотского греха и восхождение к вершинам душевного целомудрия. Кто-то должен был совместить две ипостаси.
Дельфийский оракул выполнил ответственную миссию в век политеизма – он возглавил работу по воспитанию человеческой души, но не очень пачкался совершенствованием плоти. И в том заключалась великая мудрость: все равны перед Богом, ибо только ему принадлежат наши души – все без исключения. Только Он распоряжается земной жизнью – Он один полновластный судья, даритель смеха или плача, радости или горя. Святая мудрость храмового устройства и обеспечивала доверие, почитание, тяготение и приятие Дельфийского оракула практически всеми, без исключения. Многие великие и выдающиеся с почтением посещали оракул, находя в его советах опору для достижения душевного равновесия. Являлся сюда и Великий из великих – Александр Македонский. У него не всегда хватало терпения выдержать весь ритуал общения с Пифией, выдерживать традиционные перерывы между пророчествами. Может быть, по молодости и ортодоксальности, но, скорее, из-за психологической доминанты, присущей наследнику великого царя, своего отца – Филиппа, – Александр тянулся к культовым таинствам, черпал в них поддержку своим начинаниям. Слова прорицателей словно бальзам поощрения окропляли разум и сердце великого полководца – они положили начало установки на безусловную победу.
Александр помнил науку, преподанную ему Аристотелем: существует Всевышний Разум, многими называемый Богом, постичь возможности которого смертному не дано. Но избранные – это наместники Всевышнего Разума на Земле. Они наделены способностью общения с заветными локусами Вселенского информационного поля. Черпая из него тайные откровения, посвященные, слушая команды из космоса, разбираются в предначертаниях судьбы.
Александр относил себя к избранным, посвященным, в том убеждали его постоянно мать, близкое окружение, мудрый наставник Аристотель, жрецы. О том же толковал ему при индивидуальном общении Дельфийский Оракул. Надо ли сомневаться в справедливости таких утверждений?! Но сомнения все же периодически у Александра возникали и тогда он отправлялся на повторную встречу с маститыми жрецами и прорицательницей Пифией.
Аристотель был посвящен в тайны жреческой магии, – скорее всего он намекнул и Александру о существовании матрицы воли Всевышнего Разума, определяющей все повороты судьбы живущих на Земле, любые события их охватывающие. Дельфийский Оракул – это отблеск Вселенской энергии, проникающей через ту ячейку матрицы, которая определяет особую мишень восприятия Космоса земными существами. Потому именно на определенном месте был создан Храм, ставший центром духовной жизни. Ничего так просто не происходит во Вселенной, вообще, и на Земле, в частности.
Необходимы точки соприкосновения Вселенского Разума с человеческим интеллектом, – трансформации высших команд в сигналы, понятные человеку. Вселенскому Разуму достаточно с помощью несложной команды изменить не на долго режим вспышек и появления пятен на Солнце или чуток отодвинуть, наклонить хотя бы, орбиты Луны или Марса, тогда начнутся невообразимые катаклизмы на беззащитной планете Земля: землетрясения и потопы, голод и мор, крушение жизней и судеб людей, ползающих подобно муравьям или червям под недремлющим оком Космоса.
В одночасье может резко возрасти притяжение человеческих душ для каких-то Вселенских надобностей. Мертвые тела, – остывшая и разлагающаяся плоть, – Космос не интересуют. Белковые отбросы, как не суетись, достанутся остающимся на Земле, но душа будет свободной. «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых» (От Марка 12: 27). Может быть, по молодости у Александра и были сомнения в отношении порядка вещей, однако все преобразуется. Мировоззрение прежних и нынешних Великих приблизится к более позднему заверению Посланца Бога: «Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царствие Божие» (От Луки 9: 60). И Александр постепенно стал ощущать себя адептом Божьей воли, проводником высокой миссии.
Глобальность возможностей Вселенского Разума, его величие вводило Александра в транс, в оцепенение. Он завидовал воле Богов, их масштабности и старался дознаться у Пифии: «Кто есть он сам»?! Но Пифия, словно издеваясь и насмехаясь над потугами добраться до истины, каждый раз повторяла одно и тоже: «Ты есть великий человек»! Ему же хотелось слышать другое: «Ты есть Бог»! Жизнь скоро докажет, что Пифия была права: его претензии на равенство Божеству были ошибкой, некой интригой человеческого разума, за которой следует безумие и смерть. О том предупреждали его неоднократно и другие прорицатели, в том числе и Аристотель, гадавший по внутренностям животных. Они предсказывали Александру славную, но короткую жизнь, – раннее приближение заурядной смерти, свойственной всем земным странникам. Александра, безусловно не волновала будущность его плоти, его заботили лишь новые воплощения души.
Уважая Дельфийский Оракул, Александр, видимо, все же мечтал о своем городе-храме. Наверное ему казалось, что собственный оракул будет послушнее, покладистее и откроет ему ту правду, которую он ожидал от прорицателей. Великий царь стал строить свой город – Александрию (Аль-Искандарию) на берегу Средиземного моря, в области дельты священного Нила. Здесь все было, как задумал сам Александр Македонский. Однако новых прорицаний, отменявших предостережения о ранней смерти, не поступило.
Одно понятно, что великие люди стремятся создавать что-то подобное первозданному оракулу, и новый вещун в известной степени поддерживает своего создателя, ибо место выбранное для строительства не случайно, – оно тоже попадает в отблеск матричной ячейки. К сожалению, сама матрица имеет свойство смещения, переноса луча космического воздействия на другие локусы Земли. Так постепенно увял и Дельфийский Оракул; Александрия переродилась в известный морской порт и крупный город с населением более двух миллионов человек. Святости этого места не хватило даже для того, чтобы уберечь останки Александра Македонского от надругательства и уничтожения. Свойства оракула растаяли, а, скорее всего, переместились в другие загадочные места на земном шаре. Будущие поколения землян разыщут их, если будет на то воля Господа Бога.
Еще в молодости Александр Македонский, уже насладившись запахом крови, всегда сопутствующим его блестящим и молниеносным победам, посетил философа Диогена, валявшегося в задумчивости на песке. Император готов будет удовлетворить любую просьбу философа, но тот своим примером преподнесет новый урок понимания свободы разума, отрешенности от мирской суеты. Нищий философ не пожелает впустить Александра в сферу своих раздумий. Александр останется в блески славы, продолжая наслаждаться никчемным разрушительством, властью, мирской суетой.
Александру – человеку, не чуждому наукам, ученику выдающегося Аристотеля, захочется приобщиться к великой «вере разума». Но в течение жизни им руководила нескончаемая страсть – страсть покорителя и завоевателя. И он останется заложником этой страсти: воинский успех – это тоже своеобразная интрига, за которой следует одно лишь безумие и смерть. Неимоверная энергия, сила воли, дисциплина разума полководца вела в далекие славные походы беспощадных хищников – воинскую стаю покорителей народов и государств.
Много крови и слез было пролито, мириады смертей и новых рождений сопровождали эту великую интригу завоевания, перекройки мира. Единение и гармония Души, Мозга, Плоти, отпущенные Богом Александру, были по Всевышней воле мобилизованы на выполнение особой миссии. Только так создается гений, способный творить чудеса, не зависимо от того, что им руководит, – «белые» или «черные» силы. Тысячи душ погибших в беспощадной мясорубке войны вернулись к истинному хозяину жизни – к Богу. Для очищения скверны они были опять вселены в тела простых смертных и начали отсчитывать виток за витком новые периоды развития цивилизации.
Дельфийский Оракул продолжал зорко следить за неожиданными поворотами судьбы достижимых его взору человеческих общностей: жрецы пытались еще и заглянуть в будущее. Адепты храмовой философии не вмешивались в сложный процесс первозданных преобразований, подчиняющийся генеральной формуле: рождение – жизнь – смерть. Но, поддерживая тайный контакт с зазеркальем, они озвучивали Божью волю в доступной для понимания простых людей форме. И в миру продолжал действовать извечный, самый справедливый, но безжалостно неотвратимый Закон: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах превратишься» (1 Моисеева, 3: 19).

1.1

Рассказ этот, может быть, излишне выспренний и многоцветный, затейливо сплетался одним из трех сидящих в утлом помещении – в цокольном этаже старой петербургской больницы, расположенной на берегу фонтанной реки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56