Так же многопланово, хотя чаще всего через «боковое видение», прослеживается в нем жизнь души двух других его основных персонажей – Милли Тил и Кейт Крой. Милли Тил характеризуется не только как «голубка», т. е. как нравственно чистое в своей первозданной невинности существо, которое противостоит «испорченному» современному миру, но и как «бедная богатая девушка», для которой именно ее богатство, являясь вожделенной добычей многочисленных хищников, лишает ее того единственного, что могло бы поддержать ее силы и продлить существование, – подлинной человеческой любви и дружбы. Не случайно она становится жертвой происков своей же подруги Кейт Крой. Но и Кейт Крой с ее обратной шкалой ценностей, в которой деньги занимают если не главное, го первенствующее место, не столько злая сила, сколько жертва общественных условий. Умная, страстная, красивая, она от начала и до конца романа вызывает не столько гнев, сколько симпатию остальных героев, а через них и читателя. Предательство, ценою которого она пытается обеспечить себе и своему возлюбленному место в жизни, задумано, несомненно, ею, но подсказано всем комплексом социальных и нравственных, вернее, безнравственных, отношений того общества, в котором она живет и чьим нормам следует. В итоге Кейт оказывается такой же трагической фигурой, как и Милли: Милли умирает физически, Кейт уничтожает себя духовно. И нельзя не согласиться с одним из исследователей Генри Джеймса, который ставит этот образ в один ряд «с лэди Макбет и Бекки Шарп».
Романом «воспитания сознания» можно назвать книгу «Послы», которую сам Джеймс считал своим наиболее совершенным произведением. В центре повествования – духовное перерождение Лэмберта Стрезера, чье «видение», постепенно меняющееся, составляет содержание романа, а характер изменения этого видения в его течении и поворотах – специфическое романное действие.
Выросший и воспитанный в этических законах и нормах, типичных для американского бизнеса, представленного в романе городом Уоллетом и его влиятельной и респектабельной верхушкой – миссис Ньюсем и семейством ее дочери Пококов, Стрезер охотно принимает на себя миссию «посла» миссис Ньюсем: вернуть домой ее «блудного сына» Чада, вырвав его из рук парижской гетеры, – представляется Стрезеру вполне благородным делом. Но по мере того, как у него накапливаются впечатления от Парижа, от Чада Ньюсема и его окружения, от мнимой его соблазнительницы, мадам де Вионэ, меняется не только отношение Стрезера к взятому на себя поручению, но и к самому Уоллету и его обитателям, к их жизненным принципам. Любовная связь Чада с замужней женщиной открывается ему как подлинное высокое чувство, преобразовавшее неуклюжего отпрыска американской фабрикантши в совершенного джентльмена, а мадам де Вионэ, сотворившая это чудо, оказывается прекрасным существом, полным бескорыстия и жертвенности. В сопоставлении со светлым жизненным опытом Чада Ньюсема собственная жизнь, целиком подчиненная долгу, кажется Стрезеру прожитой впустую. Все его представления о жизни резко меняются. И хотя Чад, преданный устоям Уоллета, по-видимому, готов оставить мадам де Вионэ ради «бизнеса», Стрезер, чья миссия вопреки его собственному желанию тем самым выполнена, возвращается в Уоллет отнюдь не для того, чтобы пожинать плоды одержанной победы, а скорее всего, чтобы подвергнуться там остракизму, так как отныне дороги его и Ньюсемов должны необходимо разойтись в противоположные стороны.
В последующее десятилетие литературная работа Генри Джеймса приняла иной характер. Вернувшись из длительного путешествия по Соединенным Штатам (1904–1905), куда он отправился после почти двадцатилетнего отсутствия, Джеймс приступил к подготовке своего второго прижизненного собрания сочинений, составившего 24 тома. Он произвел тщательный отбор напечатанных ранее романов, повестей и рассказов, внес значительную правку в ранние произведения и снабдил большинство томов обширными предисловиями, в которых изложил свою теорию романа. Помимо этой редакторской и теоретической работы, занявшей целиком 1906–1907 гг., он подготовил к печати сборник очерков «Американские сцены» (1907), вобравший в себя его впечатления от посещения Америки. Смерть старшего брата – психолога Уильяма Джеймса – побудила его взяться за автобиографический цикл, две книги из которого «Маленький мальчик и другие» и «Заметки о сыне и брате» были завершены им соответственно в 1913 и 1914 гг. В этих очерках своего детства и раннего отрочества, отдавая дань памяти отцу, матери, своим братьям и сестре, Джеймс воссоздал духовную атмосферу, царившую в этой своеобразной семье, воспитавшей крупнейшего американского психолога и философа – Уильяма Джеймса – и великого романиста – Генри Джеймса.
Приобретя еще в 1897 г. небольшую виллу – Лэмхаус – в прибрежном английском городке, Джеймс целиком отдавался творчеству. В жизни его почти не было внешних событий. Он остался холост, а его душевные привязанности были отданы главным образом небольшому кругу друзей из близкой ему по духу художественно-литературной среды, где в молодом поколении он приобрел немало поклонников и последователей. Среди последних были такие значительные писатели, как американская романистка Эдит Уортон, английские прозаики Джозеф Конрад и Форд Мэдокс Форд, Хью Уолпол и др. В 1911 г. Джеймс стал почетным доктором Гарвардского университета (США), а в 1912 г. такая же степень была присуждена ему одним из старейших английских университетов – Оксфордским.
Войну 1914–1918 гг. Джеймс, подобно многим своим современникам, воспринял как варварское разрушение культуры. Он отдавал много времени работе в госпиталях, где его знание французского языка помогало общаться с бельгийскими беженцами. Английское правительство отметило его заслуги медалью, а в 1915 г. по его просьбе сделало британским подданным. Смерть – Джеймс умер 28 февраля 1916 г. – избавила его от горького отрезвления, которое пришло к большинству его сверстников, переживших эту войну, и в особенности к молодежи, принявшей непосредственное в ней участие.
Но ни война, ни болезни, преследовавшие его на протяжении всей жизни и особенно в последние годы, не нарушили его повседневный, упорный, размеренный писательский труд, который он считал своим главным, своим единственным делом, и жизнь его, пользуясь словами, сказанными им самим о Флобере, «была от начала и до конца историей его литературных усилий».
5
«Женский портрет» («The Portrait of a Lady», 1881) Генри Джеймса отмечен почти единодушным и на протяжении столетия неизменным признанием широкого читателя и критики. Историки литературы, за редкими исключениями отводят этой книге первостепенное место не только в творчестве самого писателя, но также в развитии американской и, более того, всей англоязычной литературы. Даже те авторы, которые, подобно Ф. Р. Ливису, отрицательно оценивают «позднего» Джеймса, полагая, что в своем развитии он пошел по неверному пути, «в сторону сверхутонченности, повлекшей за собой утрату четких нравственных критериев», в «Женском портрете» видят «один из величайших романов, написанных на английском языке».
Уже журнальный вариант «Женского портрета», печатавшегося почти одновременно в Англии (с октября 1880 по ноябрь 1881 г. в «Macmillan's Magazine») и в Америке (с ноября 1880 г. по декабрь 1881 г. в «Atlantic Monthy»), вызвал многочисленные отклики. Сразу по окончании публикации почти все ведущие литературные журналы поместили на него рецензии. Такое исключительное внимание само по себе свидетельствует о том, что новый роман Джеймса был воспринят как значительное произведение, заслуживающее подробного разбора и оценки.
В потоке мнений, в целом одобрительных, похвалы перемежались с упреками. Рецензенты указывали автору на недостатки. К числу наиболее существенных, по общему приговору, следовало прежде всего отнести «беспристрастность», которую Джеймс проявлял к своим героям, поступая так в противоположность корифеям недавнего прошлого – Диккенсу, Скотту, Теккерею, чьи симпатии и антипатии не вызывали у читателя никаких сомнений. Другим упреком, исходившим от большинства рецензентов, было то, что в романе мало действия. Почти все указывали на незаконченность основной сюжетной линии, и в этом отсутствии традиционного конца видели слабость романа. «Этот так называемый „женский портрет", – сетовал английский рецензент, – брошен автором незавершенным в тот самый момент, когда как раз и становится возможным наложить на него подлинно решающие, проясняющие его мазки». Пятьдесят лет спустя все перечисленные недостатки будут восприниматься как достоинства.
Иными словами, первые критики романа оказались достаточно зорки, чтобы рассмотреть черты, отличающие книгу Джеймса от произведений его предшественников и современников, но недостаточно прозорливы, чтобы увидеть в этих отличиях зачатки нового стиля. Даже автор наиболее обстоятельной и серьезной рецензии У. С. Браунелл, высоко оценивший роман, скорее предостерегает, чем поддерживает Джеймса в его стремлении «изобретать новую разновидность литературы». Он же одним из первых указывает на возможные источники романа – романы Джордж Элиот и романы Тургенева.
Сам Джеймс вполне сознавал, какое значение имеет для него «Женский портрет».
Замысел «Женского портрета», очевидно, возник у него в середине 70-х годов, возможно параллельно с работой над романом «Американец». Обсуждая в начале 1877 г. планы своего дальнейшего сотрудничества с «Атлантик Мансли», он писал У. Д. Хоуэллсу, тогда редактору журнала: «Я был бы рад, если бы Вы согласились напечатать повесть выпусков на шесть, а не большую, предоставить Вам что-нибудь такой длины. Сейчас я не стану браться за тот сюжет, который имел в виду, когда прошлый раз мы говорили на эту тему, – его не уложишь в малые размеры. Это – изображение характера и рассказ об истории женщины, прелестной и психологически интересной, с тонкой и благородной натурой, со многими боковыми „линиями". Лучше обождать и заняться этим тогда, когда буду вполне и от всего свободен». Освободиться Джеймсу удалось нескоро. Ближайший год ушел на подготовку к печати сборника «Французские поэты и романисты» («French poets and novelists», 1878), переработку журнального варианта юношеского романа «Опекун и опекаемая» («Watch and Ward», 1871) для отдельного издания и другие мелкие и крупные литературные произведения. В январе 1878 г. он писал брату Уильяму: «В этом году я собираюсь создать нечто значительное. Как ты можешь себе представить, я устал писать очерки о достопримечательных местах, работать ради хлеба насущного; пожалуй, через полгода сумею все это бросить и сесть всерьез за „творческую" вещь». Именно через полгода он сообщал: «Мой „грандиозный роман", о коем ты спрашиваешь, начат… Это история американки (americana) – женский двойник Ньюмена». Однако Джеймсу потребовалось еще немало времени, чтобы обдумать сюжет романа, и в начале 1879 г. (точная датировка отсутствует) в его записной книжке появился подробный план «Женского портрета», к исполнению которого он приступил весною того же года.
«Весною, – вспоминал он два года спустя, в 1881 г., о ходе работы над романом, – я уехал в Италию. Флоренция была, как всегда, божественна, я много бывал у Бутсов. В прелестном Беллегардо, в отеле Арно, в комнате с глубокой нишей, я начал „Женский портрет“, – т. е. взял старое начало, давно написанное, и полностью переработал… Лето и осень я tant bien que mal трудился над романом, нет-нет да выезжал из Лондона в Брайтон, в августе невыносимый. Фолкетон, Дувр, Сент Ленардс и прочие места. Старался работать и, хотя предполагал на зиму отправиться в Америку и даже взял билет, отказался от этого намерения». Но роман подвигался медленно, и не только из-за тщательности, с какой Джеймс отделывал его («каждую часть переписывал дважды»), но и из-за «искушений и отвлечений лондонской жизни». В начале 1880 г. Джеймс снова предпринимает поездку в Италию. На некоторое время он задерживается в Париже и на юге Франции, но не прекращает работу над романом даже во время путешествия («Работал там великолепно и был бесконечно счастлив»). В Италии он на этот раз остановился в Венеции, где прожил «три или четыре месяца, писал усердно, каждый день, и кончил – т. е. в основном кончил – мой роман. Поверьте, это была замечательная жизнь, казавшаяся мне порою просто немыслимой, сказочной».
И в ходе написания романа, и во время последующей его публикации Джеймс не раз называл «Женский портрет» то своим «большим», то «грандиозным», то «значительным» романом, а однажды даже в шутку сообщал одной из своих корреспонденток: «он меня обессмертит». По объему содержания, законченности художественной структуры, тщательности стилистической отделки «Женский портрет» должен был превзойти все написанное им ранее, должен был встать в один ряд с теми произведениями «большой литературы», к каковой Джеймс прежде всего относил романы Джордж Элиот и И. С. Тургенева. Неудивительно поэтому, что в его суждениях об этих писателях приоткрываются те требования, которые он предъявлял к собственному творчеству и из которых исходил, создавая свой «большой роман» – «Женский портрет».
Романы Джордж Элиот вызывали у Джеймса двойственную оценку. Недаром свою рецензию на последний из них «Дэниел Деронда» («Daniel Deronda») он построил в виде диалога между Поклонницей этой английской писательницы и ее Противницей, спор между которыми разрешал Критик. В романах Джордж Элиот Джеймса привлекало в первую очередь то, что она не ограничивалась в них созданием обычной для английского классического романа (novel) картины социальных нравов, а ставила философско-этические вопросы – о смысле жизни, о судьбе и назначении человека, о выборе им жизненного пути, о его взаимоотношениях с обществом. В ее романах при красочном и многообразном показе социально-бытовой стороны жизни открывалась и ее духовная сторона. «То, что создает Джордж Элиот, – восхищается в упомянутой рецензии Поклонница, – включает в себя мир во всей его полноте, мир у нее необозрим, он охватывает бесконечно много».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112