– Лучше ты меня раздень. Если, конечно, хочешь. Я не стану тебя принуждать.Издав глубокий рык, от которого у меня свело живот, он набросился на меня. Его руки прикасались ко мне повсюду, дразнили, тянули, расстегивали и стаскивали с меня одежду. Страстные прикосновения, ласковый шепот, легкие поцелуи и укусы вскружили мне голову. Я сама не заметила, как оказалась обнаженной.Вся. Целиком и полностью.Включая больную ногу.– Ой! – пискнула я, нагнулась и попыталась прикрыть обезображенную шрамами кожу.– Я не ойкал, когда ты меня разглядывала – а ты любовалась мной, наверно, целую вечность. Поэтому и ты не прячься от меня.– А сам обещал, что не будешь приказывать, – пробубнила я, обхватив руками коленку и уткнувшись в нее.– Я просто подчеркиваю, что мы с тобой на равных, Эллегра.Судя по голосу, он был совершенно серьезен. Я вскинула глаза. Он протянул мне руку.– Дай я на тебя взгляну.– У меня нога уродливая.– Она такая, какой ты хочешь ее видеть. Дай посмотреть на тебя.Господи, только бы он не стал смотреть на эти уродливые белые шрамы! Он сразу в осадок выпадет. «Если мою ногу видели другие, почему бы не показать ее Кристиану?» – мелькнула у меня оптимистическая мысль.– Ладно, я выпрямлюсь. Но если твой взгляд задержится ниже моего пояса дольше двух секунд, я одеваюсь и ухожу. Договорились?– Как пожелаешь.Я протянула ему руку, и он помог мне подняться. Глядя мне прямо в глаза, привлек к себе. Он ни разу не отвел взгляда и не покосился вниз. Я готов поклоняться любой части твоего тела. Ты – воплощенная красота и изящество, все, чего только может пожелать мужчина. Мои соски прижимались к мягкой поросли волос у него на груди. Я уловила слабый отголосок мысли, очевидно, не предназначенной для моих ушей: И ты принадлежишь мне. Ладно уж. Пусть. Слово свое он сдержал: я чувствовала себя желанной. Я никогда не хотела так сильно ни одного мужчину. И при этом я не чувствовала, что мной руководят, манипулируют. Он был просто безмолвным созерцателем. Я страстно промурлыкала – даже не знала, что способна производить такие звуки – и потерлась о него.– Ты меня хочешь?Он поглаживал мои ягодицы, затем его руки поднялись мне на талию. Он крепко прижал меня к себе и принялся покрывать поцелуями мою шею. Его жаркое дыхание щекотало мне ухо.– Я хочу заняться с тобой любовью, хочу, чтобы наши тела и мысли стали едины, как это принято у Моравских Темных. Если ты прикажешь мне остановиться, я послушаюсь, но учти, что я и умереть могу.Я запустила руки в его волосы и лизнула его в губы. Я не колебалась. Знала, что Кристиан сдержит свое слово, как бы ни накалились между нами страсти.– Да. Пожалуйста.Он властно поцеловал меня. Я не сопротивлялась. Потом подхватил на руки, принес к гигантской постели и уложил на прохладные атласные простыни, прикосновение которых к коже приятно возбуждало. Он застонал и тоже упал на кровать. Его руки и рот ласкали мои груди и живот, пока я не начала извиваться от нетерпения.– Не сомневаюсь, что предварительные игры очень важны, но, может, займемся этим в следующий раз? Сейчас мне хочется чего-то более существенного, – прошептала я на последнем дыхании. Кристиан покрывал поцелуями мой живот. Его длинные волосы щекотали меня, и те участки кожи, к которым они прикасались, горели как в огне. Я выгнулась навстречу ему. Он скользнул взглядом по очень интимной часть моего тела, затем посмотрел мне в лицо.– Приказывай.Я захлопала глазами и еще больше заерзала.– Что?– Скажи, чего ты от меня хочешь.Я раздраженно фыркнула.– Это месть, да? Хочешь, чтобы я приказала тебе заняться со мной любовью? Хочешь, чтобы я произнесла это вслух?– Я просто хочу знать, чего именно ты от меня хочешь. Я твой. Скажи мне, чего ты желаешь.Я вздохнула.– Ну ладно. Приказываю тебе заняться со мной любовью. Ну что, доволен?– Как заняться любовью?Я перестала поглаживать его руку и ткнула его в плечо.– Мне что, графически изобразить?Он покачал головой. Его волосы снова защекотали мне живот. Я задрожала и попыталась заставить его войти в мое тело.– Просто скажи мне, чего ты хочешь.Я потерлась о него ногами, забыв на минуту, что все мои ужасные шрамы были на виду.– Я хочу почувствовать тебя. Всего.– Да? Где? – спросил он и скользнул вниз по моему телу, пока его рот не очутился на уровне моих грудей, которые он тут же принялся ласкать. Я изогнула спину дугой и, раздвинув ноги пошире, обняла его бедра.– Я хочу почувствовать, как ты прижимаешься ко мне.Он поднялся чуть выше и припал к моей ключице.– И? И еще я хочу почувствовать тебя внутри меня. Он обнял мои бедра и поднялся еще выше, раздвигая нежные части тела, которые, как я раньше считала, не способны ничего чувствовать.Кристиан открыл свое сознание и наводнил мой мозг образами жара, упругости и всепоглощающего блаженства, которое он испытывал. Я обвила ногами его бедра. Он вошел в меня и начал двигаться внутри, а я покрывала поцелуями его шею и крепче прижимала к себе, желая, чтобы каждый крошечный атом его тела соединился со мной в совершенном экстазе. Я тонула в его наслаждении и посылала ему собственные блаженные ощущения. Наши тела двигались в совершенном ритме, каждый старался доставить максимум удовольствия себе и другому. Ритм все убыстрялся, и мне казалось, что я вот-вот вспыхну белым пламенем от сжигающей меня страсти. Я слышала, как Кристиан нежно назвал меня по имени, и тут же его зубы прокусили нежную плоть у меня за ухом. Я выгнулась дугой, не разжимая объятий, и чуть не пропустила миг оргазма: так возбудило меня то, что он пьет мою кровь. То, что многие сочли бы запретным и отвратительным, показалось мне эротичным, диким, плотоядным. Во мне разгорелось странное желание, которому я не решилась бы дать название.Я почувствовала на шее его горячий язык и очнулась от эйфории, в которую меня повергло наше соитие.Я лежала вся дрожа и медленно приходила в себя, крепко прижавшись к нему. Мне нравилось смотреть, как тяжело вздымается его грудь. Впервые в жизни я чувствовала себя так тепло и защищенно.– Что ты наделал? – спросила я, лениво поглаживая его круто изгибающиеся ягодицы. – Что ты со мной сделал?Он приподнял голову, посмотрел на меня и легонько поцеловал в губы. В его лазах горела целая радуга: тут был и красный, и золотистый, и коричневый цвета. Никогда не думала, что такое возможно. Его губы медленно изогнулись в самодовольную мужскую усмешку.– По-моему, в таких случаях говорят, что я «перевернул весь твой мир с ног на голову».Я легонько куснула его в плечо, и он перевернулся вместе со мной.– Ты меня укусил.– Ты меня тоже.– Но я не заглатывала с жадностью твою кровь.– И я тоже не заглатывал с жадностью, я никогда себе такого не позволяю. Я аккуратно пригубил ее. Осторожно. С преклонением и благодарностью.Я приподняла голову, что лежала у него на груди, и посмотрела на Кристиана. Эта постель, несомненно, самая удобная из всех, что я видела, но лежать на нем несравненно удобнее.– С преклонением, значит? Ну и как я тебе на вкус?Он улыбнулся своей фирменной ленивой улыбкой.– Как женщина, которая не догадывается о глубине собственной страсти.– Чудовище, – отозвалась я и снова положила голову на его грудь.Его теплые руки обнимали меня сзади.– Ну и как: удалось мне заарканить красавицу?Я поднялась чуть повыше, скрестила на его широкой груди руки и положила на них подбородок.– Может быть. Но сперва потрудись ответить на некоторые мои вопросы.Он погладил мою спину, чертя произвольные круги. Жар, разлившийся у меня в животе, перекочевал во все точки моего тела.– Первый вопрос, наверно, будет заключаться в следующем: что я делал в подвале постоялого двора, обнаженный и покрытый девяносто четырьмя порезами? Я правильно угадал?– Правильно, – кивнула я и тяжело задышала: его руки спустились ниже и принялись чертить круги на моих ягодицах. – Девяносто четырьмя? А откуда ты знаешь, что на тебе было именно девяносто четыре пореза?Он прикрыл глаза.– Потому что я сам себя изрезал.Я нахмурилась и стала ждать дальнейших объяснений.– Кристиан.– Ты утомила меня своей страстью. Я хочу спать.– Вампиры не спят. Объясни мне, зачем тебе понадобилось устраивать сцену в постоялом дворе.Он притворно всхрапнул. Я нагнулась и взяла в зубы один маленький коричневый сосок. Кристиан приоткрыл глаза. Я отстранилась и пригрозила:– Если тебе дорог этот сосок, немедленно ответь на мой вопрос.Он тяжело вздохнул.– Я разбудил в тебе дракона.– А я всегда была драконом, просто прятала свою сущность под маской невинности. Почему ты изрезал себя девяносто четыре раза и лежал, истекая кровью? Ведь ты мог умереть! Или довести себя до крайне ослабленного состояния, что тоже плохо.– Потому что я, пользуясь некоторыми связями, о которых тебе знать не обязательно, довел до ушей Гарды Уайт и Эдуардо Тассалерро слух, что конкуренты поймали еще одного Темного и держат его в крайне ослабленном состоянии в подвале старого, заброшенного постоялого двора.– Ты выпустил себе кровь, чтобы изобразить, как ты ослаблен?Его руки соскользнули еще ниже.– Именно. К несчастью, когда прибыли клюнувшие на наживку Уайт и Тассалерро, заявился один наглый контактер и попытался спасти меня от ужасов загробного мира.Его пальцы скользнули между моих бедер.– Ой!– Есть что-то очень соблазнительное в женщине, которая ойкает, уткнувшись в подбородок мужчины.Его пальцы проникали все глубже, раздвигали плоть, гладили, вытворяли такое, чего я никак не ожидала от пальцев. То есть я, конечно, знала, что такое бывает, но просто представить себе этого не могла, если вы понимаете, о чем я. Я ерзала и извивалась, в то время как его пальцы соблазнительно танцевали в моей распаленной плоти. Мне передалось всенарастающее возбуждение Кристиана.Я присела и, не обращая внимания на боль в ноге, раздвинула бедра и оседлала его. Теперь его глаза были широко распахнуты. В них светилась страсть и такое сильное желание, что у меня дыхание сперло.Я обхватила его твердый член рукой и, нагнувшись вперед, обвела языком тот сосок, что прежде угрожала откусить.– Скажи мне, чего ты хочешь, Кристиан. Он застонал. Тебя. Я погладила его и, покрывая его кожу поцелуями, добралась до другого соска. Я некоторое время сосала его, нежно покусывая зубами, и наслаждалась тем, как Кристиан с шумом втягивает в себя воздух. Скажи мне, чего ты от меня хочешь, Кристиан. Он подхватил меня за бедра и поднял над собой. Я посмотрела вниз, на его достоинство. Я хочу тебя, Эллегра .Я нагнулась и принялась его дразнить, лаская лишний кусочек кожи, обводя вокруг него круги. А как ты меня хочешь? Он опустил меня пониже, чтобы было удобнее пробиваться в гостеприимный жар моего тела. Я хочу, чтобы ты была вокруг меня, во мне, чтобы ты соединилась со мной. Я хочу, чтобы наши сердца бились в унисон, чтобы наше дыхание слилось воедино, а сознание стало общим. – Да, – воскликнула я и опустилась на него. В горле у меня застрял сладкий всхлип. Темнота, царящая у Кристиана в душе, накрыла нас черным пологом. Я чувствовала, что он разрывается между радостью соития и болью муки. Я соединилась с ним и начала двигаться в ритме, доставлявшем нам равное удовольствие; дарила ему свое наслаждение, и он отвечал мне тем же. Я отворила сердце и вобрала в себя тень отчаяния, окутывавшую нас. Я нещадно мяла ее, деформировала, превращала в чувство истинного удовольствия, проникавшего в каждую нашу косточку. Ты свет, ты спасение , – промелькнула в моем сознании мысль Кристиана. Мы все ускоряли темп, близясь к развязке. Все это было до того восхитительно, что мне на глаза навернулись слезы счастья. – Ты забираешь мою боль и даешь взамен радость .Я приоткрыла глаза: мне хотелось видеть его в момент экстаза, хотелось разглядеть ту зияющую пустоту в его душе, которую я могла бы заполнить. Ты создана для меня. Его глаза напоминали темную полночь – там смешалось столько всяких чувств, что в них просто невозможно было смотреть. Мое возбуждение все усиливалось: мне казалось, что я того гляди разлечусь на тысячу мелких кусочков. Страсть Кристиана, равно как и потребность во мне, тоже возрастала, становилась все жарче и тверже, горела только для меня. Я склонилась над ним, предлагая себя, отчаянно желая, чтобы он взял то, что только я одна могла ему дать. Я не могу жить без тебя. Он прокусил кожу чуть выше моей груди, и меня охватило чувство безграничного удовольствия. Мы слились воедино телом и мыслями, без остатка отдались страсти. Возлюбленная , – мысленно прошептал он. Мне казалось, что от наших тел исходит ярчайший свет. – Ты моя Возлюбленная. Глава 10 Мы лежали лицом друг к другу. Наши руки и ноги переплелись, тела были липкими от пота.– Вот не знала, что Темные потеют, – пробормотала я, уткнувшись Кристиану в плечо. Навалилась такая усталость, что было лень даже провести пальцами по груди, к которой я так сладко прижималась.– Потеть – лишь одна из многих удивительных вещей, что умеют делать Темные.– М-м-м. А теперь скажи, удивительный ты мой девятисотлетний моравский сладкий рогалик: как великолепной, экзотичной, немного дикой американской секс-богине избавиться от четырех – заметь, уже четырех – привидений?– Сладкий рогалик?Я поцеловала Кристиана в кадык.– Это такое ласковое обращение. Оно выражает восторг и преклонение перед твоей небывалой сексапильностью.– А! В таком случае ничего не имею против.– За что я тебе весьма признательна. Как думаешь, куда мне девать четверку призраков, пока я буду выяснять, что затеяли Гарда Уайт и ее команда, и где они держат твоего приятеля? В гостинице их оставить я не могу: жалко так долго держать их в помпонах. Им там, наверное, жутко скучно бедняжкам.– Да. К тому же вернешься ли ты в гостиницу – вопрос спорный.Я взглянула в его сонные удовлетворенные глаза цвета темного дуба.– Что значит – спорный? Как это понимать?– Спорный в том смысле, что, пока ты услаждала меня своими экзотическими, волнующими ласками, я распорядился перевезти твои вещи из гостиницы ко мне. Теперь они уже по идее должны быть здесь.Я отстранилась подальше и грозно воззрилась на Кристиана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37