– Сегодня у вас нет повода испытывать иные чувства, кроме гордости и удовлетворения. Вы блестяще все организовали. Словно у вас за плечами не одна презентация, а по крайней мере десятки. – Джонатан взял ее под руку, и Кэтлин снова ощутила невероятный ток уверенности, благополучия и покоя, что исходили от него. – И кроме того, им выглядите великолепно. Как королева. Словно родились в этом дворце.Она засмеялась, с сомнением покачав головой:– А у меня уже несколько раз возникало ощущение: не сбежала ли я из психиатрической лечебницы? Не чудится ли все это мне? Последние дни были самыми тяжелыми. Теперь смотрю и не верю своим глазам. Неужели кто-то может чувствовать себя комфортно в этой обстановке? Столько людей, столько света, столько отражений!– И все – дело ваших рук! – Джонатан взял бокал с шампанским с подноса проходящего официанта и протянул ей. – Выпейте и перестаньте терзать себя. Наслаждайтесь тем, что видите. – Он сделал глоток из своего бокала и посмотрел поверх голов. – Миссис Бенедикт, кажется, пользуется успехом.– Поразительная женщина! Стоит ей заговорить с кем-нибудь, и через пять минут он готов ради нее в лепешку расшибиться. Она может вертеть этими журналистами как хочет. Видели бы вы, как они вытягиваются перед ней в струнку. Ни одному генералу не удается добиться такого от своих солдат.– До меня доходили слухи, что она отнюдь не всегда ведет себя таким дипломатическим образом и далеко не всегда соглашается подлаживаться к – ситуации. Должно быть, вы и ваши духи ей понравились, если она согласилась на время укротить свой норов, – задумчиво сказал Джонатан. – Она нравится вам?Кэтлин с воодушевлением кивнула:– Да, очень! Она такая… настоящая. Ни капли фальши. Хотите, я познакомлю вас с ней?– Мы познакомились в прошлом году. На одном из званых обедов в Белом доме. Я знаком почти со всеми, кто приглашен сегодня сюда. Хотите, я представлю вас Миттерану или Кракову?– И Краков тоже здесь? Я не видела его.– Вон он стоит, возле искусственной пальмы. Кэтлин с интересом посмотрела на легендарного героя, и он не разочаровал ее. Он был высок, строен и одет с той же безликой элегантностью, что и остальные мужчины явившиеся на прием. Лишь неровный шрам, который проходил по его левой щеке, да глубоко посаженные печальные глаза заставляли взгляд задержаться на его лице. Он казался святым или… мучеником. Ее мать pacсказывала, что этот шрам остался с юности, когда Кракова пытали гестаповцы, пытаясь выведать у него, где находится штаб датского Сопротивления в Копенгагене. Им не удалось выбить из него ни единого слова. И после того, как его освободили, два года ушло на лечение: настолько он был избит и покалечен. Он стал национальным героем. А после окончания Второй мировой войны вошел в число виднейших европейских политиков.– Я столько слышала о нем! Моя мама его боготворит. И вы с ним знакомы?– Встречались на нескольких конференциях. Это прирожденный лидер.Кэтлин уловила странную интонацию, прозвучавшую в его голосе.– Но вы его не очень жалуете? Чем он вам не нравится?– Это неординарный человек. Я знаю его слишком мало, чтобы составить свое мнение. – Он взглянул на собеседника Ларса Кракова и помрачнел. – Но зато я хорошо знаю месье Далпре. Это глава Интерпола. И он допек нас с Питером своими бюрократическими играми вокруг Танцующего Ветра. Я предупредил его о том, что у нас своя собственная охрана, но он желает знать о каждом шаге нашего маршрута.Личность Кракова настолько завладела вниманием Кэтлин, что она почти не обратила внимания на худощавого темноволосого человека, стоявшего рядом с легендарным героем и со страстной настойчивостью пытавшегося что-то внушить ему.– Кажется, что он хочет в чем-то убедить Кракова.– Рауль Далпре – убежденный сторонник объединения Европы. Наверное, хочет привлечь Кракова в свой лагерь. – Джонатан пожал плечами. – Для него Краков – как нарядное перышко на шляпе. Но, кажется, Краков не разделяет его энтузиазма по поводу «великой» идеи.– А что вы сами думаете о ней?– Объединение стран Европы под началом одного правительства может создать сверхвласть, а в этом больше опасности, чем экономической выгоды. За этим Далпре нужен глаз да глаз.– Но многие газетчики постоянно твердят о том, что справиться с захлестнувшим страну потоком террористических актов, что положить конец кражам из музеев можно только в том случае, если будет единый центр и единый контроль за положением дел в Европе. Сейчас почти все убеждены в том, что только бюрократические проволочки и отсутствие взаимодействия мешают успешной борьбе с террористами.Джонатан пожал плечами:– Возможно. – И тут же перешел на другую тему: – Вы мне так и не ответили: хотите познакомиться с Краковым?Кэтлин снова взглянула на кумира своей матери. Как бы мама была рада послушать рассказ о том, как ее дочь встретилась и разговаривала с самим Краковым! Но, похоже, он был полностью поглощен разговором с не умолкающим ни на секунду Далпре. И Кэтлин отрицательно покачала головой.– Моя мама, конечно, не простит мне этого, но сейчас мне не хочется разговаривать ни с кем из посторонних. Лучше я буду по-прежнему держаться в стороне и следить, все ли в порядке…– Так не пойдет! Красивая женщина имеет право оставаться скромной. Но нельзя допускать, чтобы она осталась незамеченной и не оцененной по достоинству. – Джонатан снова взял ее под руку и повел сквозь толпу на другой конец зала. – Подойдите хотя бы к Питеру и поздоровайтесь с ним. Он так и не выслал вам перевод и боится, как бы вы не велели зажарить его заживо.Кэтлин свела брови:– Не отказала бы себе в этом удовольствии.Губы Джонатана сложились в добродушную усмешку.– Тогда давайте подойдем, и вы сможете спустить с бедняги шкуру. Уверен, что это доставит вам больше удовлетворения, чем общение с автоответчиком.– Как он, Питер?– Отлично. Увидите сами. Ему мало того, что здесь повсюду установлены скрытые камеры, что включена сигнализация, везде стоят охранники. Он сам не спускает глаз с Танцующего Ветра. – Джонатан ловко обошел человека в униформе со значком службы охраны. – Хотя на него произвело впечатление все, что сделал Каразов для обеспечения безопасной перевозки статуэтки.– Алекс всегда все делает в совершенстве. Я рада, что вы оценили его усилия по достоинству.– Было бы трудно не оценить того, что он сделал. Алекс сам встретил нас в аэропорту в полдень, дважды проверил наших охранников и сам сопроводил машину со статуэткой в Версаль. Его собственная группа работает вместе с нашими охранниками. Недавно я видел, как он оглядывает зал, будто поле сражения. – Он нахмурился. – Боюсь, что я ошибался на его счет. Мне почему-то казалось, ему больше нравится стоять за кулисами и следить за тем, как развивается действие, оставаясь невидимым для зрителей.– Вы делаете из него настоящего Макиавелли.– Возможно, так оно и есть, – улыбнулся Джонатан. – Хотя Макиавелли во многом оклеветан. Он всего лишь продукт времени и обстоятельств. Так же, как и Алекс, по всей видимости.Они подошли к небольшому квадратному подиуму, огороженному толстым бархатным шнуром. За этой «оградой» стоял Питер, одетый, как и все, в смокинг, который, впрочем, не делал его выше и значительнее, как это случилось с Джонатаном. Напротив, он показался Кэтлин бледнее и стройнее, чем при первой встрече.Тонкие черты лица Питера озарила сияющая улыбка, когда он увидел Кэтлин.– Привет! – Он указал на Танцующий Ветер, стоявший позади него на черном мраморном пьедестале. – Вы пришли проведать меня или моего малыша?– Вас обоих, – улыбнулась ему в ответ Кэтлин. – Ну как вы тут, мистер Масквел? Вы выглядите немного усталым.– Прекрасно! – Он усмехнулся. – Вернее, почти прекрасно. Без задних ног!Джонатан нахмурился:– Ради бога! Отправляйся отдыхать. Ты уже сделал все, что можно.– Уйду только тогда, когда прием закончится, а Танцующий Ветер будет надежно заперт в сейфе «Континенталя».– Вас удобно разместили? – поинтересовалась Кэтлин. – Мы с Челси устроились в одном номере на четвертом этаже.Джонатан кивнул:– Наши номера там же. Алекс забронировал целый этаж для удобства охраны.– Значит, мы соседи, – Питер радостно улыбнулся Кэтлин. – А с соседей не полагается живьем сдирать кожу.Кэтлин, грозно нахмурив брови, сурово посмотрела на него:– А жаль! Так и чешутся руки! Где перевод, Питер?– Вот кто настоящий рабовладелец. Джонатану далеко до вас, – вздохнул Питер. – Отец Доменик уже закончил перевод. Дело только за мной. Через неделю дневник будет перепечатан.Кэтлин удивленно вскинула брови:– Отец Доменик?– А где найти специалиста – знатока архаичного итальянского языка пятнадцатого столетия? Пришлось обратиться в один из монастырей в штате Виргиния, и отец Доменик любезно согласился помочь нам.Кэтлин вспомнила все свои весьма мало любезные послания, которые она оставляла для Питера на автоответчике, и ей стало неловко.– Я думала, что вы просто наняли кого-то. Почему вы ничего мне не сказали?– Разумеется, Джонатан внес щедрый вклад в монастырскую казну. – Он посмотрел на нее ясными глазами. – Мне хотелось сделать вам сюрприз. Ну и, кроме того, мне начали доставлять огромное удовольствие ваши энергичные послания на автоответчике. Они давали мне заряд бодрости на весь день.Кэтлин рассмеялась:– Боже мой! Ну и коварный же вы человек! В глазах Питера мелькнули озорные искорки.– Вы не представляете, каких трудов мне стоило удержаться от искушения и не показать ваши предложения «дать переводчику под зад» отцу Доменику. Единственное, что удерживало, – это боязнь, что он неправильно вас поймет. Как только я закончу перепечатывать его текст, перевод будет у вас. Мне осталось страниц двадцать. Ведь он отдал мне рукописный текст. А у него не самый разборчивый почерк.– В таком случае придется мне создать вам как можно более подходящие условия для работы. Что вы скажете насчет того, чтобы отправиться на какое-то время в Вазаро? – Кэтлин улыбнулась, заметив, как просияло его лицо. – Не представляю себе более удобного и более подходящего места для чтения дневника Катрин.– Вы серьезно?Кэтлин кивнула:– Должна же я как-то вознаградить вас за то терпение, с которым вы выслушивали все мои проклятия.– Когда я могу туда поехать?– Когда захотите.– Завтра? – встрепенулся он, но тут же спохватился: – Нет. Завтра я буду сопровождать Танцующий Ветер в Ниццу. Послезавтра можно?Кэтлин засмеялась, видя, с какой ребячливой радостью он принял ее предложение.– Я позвоню маме, предупрежу ее о вашем приезде.– И сколько я смогу пробыть там?– Сколько захочется. Челси и я тоже выезжаем в Ниццу снимать рекламный клип в отеле «Негреско», а затем отправимся в Вазаро отдохнуть.– Теперь у меня сразу прибавилось сил! – Питер шагнул к ней, взял в свои ладони ее руку и нежно пожал ее. – Спасибо. Вы даже не представляете, как много это значит для меня.– Хочу предупредить, что дневник Катрин вряд ли сможет помочь в расшифровке.– Восстановление истории семьи важнее самой надписи. – Питер мягко улыбнулся. – Мы могли бы работать вместе, Кэтлин. Мне хочется помочь вам. Я не пытаюсь состязаться с вами. Главной скрипкой останетесь вы.Кэтлин ощутила прилив радостной теплоты и одновременно раскаяния, что целый месяц не давала ему покоя.– Постараюсь не забывать об этом, – мягко ответила она, и взгляд ее перешел от Питера к Танцующему Ветру. И снова Кэтлин охватило то же самое странное и непонятное чувство, что и при первой встрече. Она прошептала: – Это так много значит для меня. Я обязана разгадать надпись, Питер. Вы не представляете, насколько это важно!– Я понимаю.Джонатан коснулся руки Кэтлин:– Думаю, вам следует пойти к миссис Бенедикт и сказать, что пора уже приступать к официальной части. – Понизив голос, он проговорил: – Честно говоря, мне хочется, чтобы вся эта канитель закончилась как можно скорее и Питер мог отправиться отдохнуть. Он еле стоит на ногах. Ему нельзя так переутомляться.Кэтлин кивнула:– Сейчас передам. – И она двинулась в ту сторону, где стояла Челси, окруженная толпой.– Тебя не узнать! – услышала она голос Алекса. Кэтлин замерла и постаралась взять себя в руки, прежде чем повернулась к нему лицом. Он тоже казался другим: жестким, лощеным, элегантным… Как черная пантера.– Здравствуй, Алекс.– Какое замечательное платье! Никогда не видел тебя в черном. – Его взгляд задержался на глубоком вырезе. – Кожа кажется такой… – Он умолк и посмотрел ей прямо в лицо. – Ты довольна презентацией?Боже мой! Сколько она внушала самой себе, что ей следует навсегда покончить с этим увлечением, забыть о том, что их с Алексом связывало что-то, кроме деловых отношений. Умом она решительно отвергала его. Но тело не желало подчиняться. Кэтлин почувствовала, как в ней вспыхнул огонь желания, и ее охватила та же самая страстная, неодолимая потребность слиться с ним в единое целое, как и в тот день, когда они впервые познали друг друга.Она заставила себя непринужденно улыбнуться:– Все идет прекрасно. – Она понизила голос: – А у тебя?– Его нигде не видно.Ее губы изогнулись в обидно-вежливой улыбке.– Нисколько не сожалею об этом, хотя понимаю, насколько ты огорчен.– Он еще появится.В ее тоне прозвучали твердые нотки:– В таком случае, сделай все, чтобы Танцующий Ветер не попал к нему в руки.Его глаза сверкнули гневом.– Можешь не напоминать мне об этом. Я сто раз все проверил и перепроверил. Танцующему Ветру ничто не грозит.– Я не знаю, что… – Она закусила губу. Нет! Ей нельзя оставаться рядом с ним. Это выше ее сил. Тело приказывало делать одно, а ум – другое. Это настоящая пытка. – Мне лучше уйти…– Прекрасная мысль!В его голосе послышался едва уловимый славянский акцент, который чувствовался всякий раз, когда он бывал возбужден или рассержен. Кэтлин посмотрела ему в лицо, и из груди ее вырвался тяжкий вздох. Ногти впились в ладони, с такой силой она сжала кулаки, чтобы удержаться и не шагнуть к нему навстречу. До чего же ей хотелось прикоснуться к нему!– Мне надо пробраться к Челси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53