– Зато какая статуя! – вкрадчиво сказал Алекс. – И какая женщина! Вместе вы повергнете мир к вашим ногам.Челси откинула голову и засмеялась:– Ну и хитрец же вы!– Итак, вы согласны?Длинные ресницы Челси опустились, скрывая сапфировое сияние ее глаз.– Если мне подойдут условия договора.Пальцы Кэтлин судорожно сжали флакончик с духами.– Мы с вами еще не обсудили одну важную сторону. Сколько за это заплатят. Я не люблю жадничать, но…– Два миллиона долларов, – ответил Алекс.У Кэтлин перехватило дыхание. Ей и не снилось, что придется столько выложить за одну презентацию.– Этого недостаточно, – ответила Челси.– Но это больше, чем вы обычно получали за съемки в фильме.– За следующий фильм я запрошу три…– Но речь идет всего лишь о том, чтобы несколько раз появиться перед публикой. Это гораздо легче, чем ваша обычная работа.– Да. Но тут я буду представлять товар. Это большая ответственность.Алекс помедлил, раздумывая.– Три миллиона…– Я согласилась бы и на миллион семьсот. Вы слишком уступчивы.Он улыбнулся:– Нет, я не уступчив. Но при меньшем гонораре вы бы начали выдвигать свои условия. А я не хочу этого.– И все же у меня есть одно условие. – Челси кивнула на флакон в руках Кэтлин: – Я хочу, чтобы духи носили мое имя. «Челси».– Нет! – вырвалось у Кэтлин.Челси упрямо вздернула подбородок:– А я настаиваю. Для меня это – практически вечная реклама. Хорошие духи держатся в моде долго. Возьмите, к примеру, «Шанель».Алекс молчал.– Скажи же! Скажи, что это невозможно! – Кэтлин повернулась к Алексу. – Я ни за что не стану менять название.– Я сбавлю цену до двух миллионов семисот, – сказана Челси. – При условии, что духи будут называться моим именем. В противном случае сделка не состоится.– Алекс! – Кэтлин стиснула ему руку. – Скажи!– Нам нужна Челси.– Но не настолько же?– Ты даже не представляешь, насколько, – возразил Алекс.Слезы отчаяния душили Кэтлин.– Ты ведь мне сам сказал, что я могу оставить такое название, какое хочу. Ты… – Она почувствовала, как напряглись его мускулы под твидовым пиджаком.– Неужели ты не понимаешь, насколько все связано одно с другим. Если одно звено выпадает, то и другое… Нет! Ни за что! – яростно проговорила Кэтлин, оборачиваясь к Челси. – Вашего имени не будет на этих духах. Они принадлежат Вазаро. Это душа Вазаро!Челси улыбнулась и выжидающе посмотрела на Алекса. Алекс в свою очередь смотрел на побледневшее лицо Кэтлин.– Хорошо. – Он повернулся к Челси. – Ваше имя не будет стоять на флаконе.Кэтлин облегченно вздохнула.Брови Челси удивленно взметнулись вверх.– А вы не так тверды, как мне показалось, мистер Каразов. Я была почти уверена, что вы плюнете на ее протесты.Алекс встал.– Очень жаль, что мы отняли у вас столько времени. Идем, Кэтлин.Челси грациозно спрыгнула с дивана.– Не так уж и много. Мне было очень интересно. – Она повернулась к Кэтлин. – Ваше Вазаро и в самом деле так много значит для вас?Кэтлин кивнула, вставая.– На всей земле нет второго такого уголка.Челси засмеялась:– Нет другого такого места, как родной дом. – Она тряхнула головой. – А вот я не знаю этого чувства. Никогда в жизни у меня не было своего дома. – Улыбка ее как-то нечаянно погасла. – И у Маризы тоже. – Она снова обернулась к Алексу. – Три миллиона, и вы оставляете ваше название.– Договорились, – сказал Алекс.Изумленная Кэтлин посмотрела на Челси.– Хотя все же об одном я хочу попросить вас. Думаю, что вы не сочтете просьбу невыполнимой. Мне хочется, чтобы моя дочь Мариза пожила у вас в Вазаро в качестве гостьи все то время, что осталось до презентации. – Она улыбнулась. – Ей всего шестнадцать, но она никому не причинит хлопот. У нее удивительно ровный характер – со всеми умеет подружиться, не то что я.– С удовольствием, – задумчиво проговорила Кэтлин, вспоминая девушку, которую она видела на пирсе и которая с виду показалась ей намного взрослее. – Я почти все время занята в поле, но моя мама позаботится о ней.– Она не нуждается ни в какой опеке. По крайней мере она постоянно твердит мне об этом. – Челси подошла к двери. – И единственное, что мне хочется, – это избавить ее от назойливого внимания репортеров на месяц или около того. После статьи Тиндаля снова начнут расползаться слухи, и мне не хочется, чтобы они коснулись ее.– Слухи? – удивилась Кэтлин.– Спросите у него! – Челси кивнула на Алекса. – Держу пари, что он знает всю подноготную.– Да, вы правы. И раз уж вы завели об этом речь, – очень серьезно ответил Алекс, – то признаюсь, что преклоняюсь перед вашей выдержкой и решительностью.– А мне ничего другого не остается. – Челси повернулась к Кэтлин. – Вы сильная женщина, и вы не жадная. Мне это понравилось…– Сила есть и у вас, – ответила Кэтлин, тоже глядя прямо на Челси. Эта женщина была наделена таким мощным обаянием, что трудно было не поддаться и не ответить с такой же искренностью. – Но что касается жадности…Челси расхохоталась:– Когда сам своими силами выбираешься из трущоб, сколько бы потом ни было денег, все кажется мало.Алекс сунул руку в карман:– Я приготовил контракт. Мы внесем все необходимые изменения, чтобы вы могли подписать и…– Отошлите его моему менеджеру.– Учись, как надо вести себя в подобных случаях, – улыбнувшись, сказал Алекс, когда они покинули номер Челси.– Но у меня нет менеджера, – возразила Кэтлин. – Я не могу полагаться ни на кого, кроме себя самой. И еще на тебя… А что имела в виду Челси, когда заговорила о каких-то слухах и намекнула, что тебе все известно?– Мне известно только то, что известно всем и о чем трубили одно время газеты. Речь идет о том, что Челси Бенедикт была приговорена к тюремному заключению и четырнадцать месяцев находилась в тюрьме.– В тюрьме? – невольно охнула Кэтлин.– Челси выросла в трущобах Нью-Йорка. Ее мать была проституткой, а отец… – Он пожал плечами. – Вряд ли кто со всей определенностью может сказать, кто он. Челси поступила в Высшую артистическую школу. Ее ждала блестящая карьера, когда она встретила Гарри Пернелла. Этот бизнесмен с Уолл-стрит был намного старше ее. Она забеременела от него, когда ей было шестнадцать. Пернелл женился на ней. Спустя шесть месяцев родилась Мариза. – Он нажал кнопку лифта. – А через четыре года она подала на развод с просьбой предоставить ей права на воспитание ребенка. Но суд отказал.– Обычно ребенка оставляют с матерью, – сказала Кэтлин. – Почему же Челси не позволили?– У этого сукина сына, Гарри Пернелла, хватило денег на то, чтобы подкупить свидетелей и состряпать какую-то грязь против нее. После развода он получил все права на ребенка. Но Челси не собиралась успокаиваться на этом и наняла адвокатов. Мариза воспитывалась в частной школе на Манхэттене, и Челси подкупала администрацию и обслугу, чтобы ей разрешали видеться с девочкой.Двери лифта открылись. Они вошли в кабину, и Алекс нажал нижнюю кнопку.– Когда Маризе исполнилось шесть лет, Челси узнала, что Пернелл растлил ее.– Свою собственную дочь? – Кэтлин стало нехорошо. Алекс кивнул:– Да. И все равно Челси понимала, что ничего не сможет сделать против него. Полиция была у него в руках. И ее бы не стали слушать.– О боже! – прошептала Кэтлин.– И тогда Челси просто выкрала Маризу и спрятала у своих друзей за границей. – Алекс усмехнулся. – Пернелл потребовал, чтобы ее арестовали и посадили за похищение ребенка. Челси заявила, что она лучше сгниет в тюрьме, чем отдаст дочь этому подонку.– Каким же мужеством надо обладать!Алекс кивнул.– Да, это удивительная женщина. Дело кончилось тем, что ее адвокаты нашли улики против Пернелла, связанные с растлением еще одного ребенка, бывшего на его попечении. Эти улики были столь очевидны, что Челси выпустили, признав ее невиновной.– А Пернелл?– Его посадили за решетку. Через семь месяцев с ним произошел «несчастный случай». Заключенные не жалуют растлителей малолетних.Какое-то мрачное удовлетворение ощутила Кэтлин при этих последних словах. Сначала она даже не поверила себе. Ей всегда казалось, что месть – что-то пустое и недостойное, но мысль о ребенке, который стал жертвой родного отца, вызвала в ее душе целую бурю. Но если это так потрясло ее, то что же должна была чувствовать Челси? И Кэтлин прониклась острым чувством близости к этой женщине.– Она чем-то напоминает Вазаро. Пережила крушение и сумела начать все заново. Я рада, что ты остановил свой выбор на ней. – Она на секунду задумалась. – Хотя ты и не посоветовался со мной, когда принимал решение.– Но реклама – это моя обязанность, – напомнил ей Алекс.– Знаю. – Она улыбнулась ему радостной улыбкой. – И ты с таким упорством отстаивал мое название…– Не смотри на меня так восторженно, – грубовато заметил Алекс. – Я не согласился только потому, что знал: она тут же пойдет на попятную.– Но ты же не мог быть абсолютно уверенным в этом. – Она взяла его за руку. – Челси права. Ты совсем не такой железобетонный, каким хочешь казаться.Алекс покачал головой, возразив:– Не строй себе иллюзий на мой счет…– Конечно, понять, каков ты на самом деле, – очень трудно. Но, кажется, понемногу что-то проглядывает.Он посмотрел на нее со смешанным чувством боли, раздражения, раскаяния и нежности и с трудом удержал навернувшиеся было на глаза слезы.– Хорошо. А сейчас мы с тобой должны лететь прямо в Париж. На завтра у нас назначена встреча. Пьер Дешарм ждет нас.Кэтлин смешалась. Пьер Дешарм числился в десятке лучших дизайнеров в парфюмерной промышленности, но она была не в восторге от него.– Я бы хотела, чтобы мы обратились к Генри Ле Клерку.– Ну что ты. Он сейчас нарасхват. Вряд ли нам удастся убедить его отложить на время заказы Диора и Коти, чтобы заняться нами. К тому же, я слышал, он весьма капризный человек.– Но давай хотя бы попробуем. – Она помедлила. – Помнится, я кое-что читала о нем в одном из журналов пару лет назад. Думаю, эти сведения можно взять на вооружение.– Как хочешь. Я позвоню в его офис из аэропорта и договорюсь о встрече. – Алекс открыл перед ней стеклянные двери, и она улыбнулась, когда холодный ветер пахнул им в лицо. – Только надо угадать, чем мы можем заинтересовать его.– Дай ему то, что он хочет, и взамен получишь то, что нужно тебе, – повторила Кэтлин однажды сказанную Алексом фразу, чувствуя, как в ней растет возбуждение.– Ты права. – Странное выражение промелькнуло на лице Алекса, когда он смотрел на сияющее лицо Кэтлин. Он остановился посреди тротуара, заботливо поднял воротник ее пальто, поплотнее закрывая шею, чтобы уберечь от порывов резкого холодного ветра.Челси, постучав, открыла дверь в комнату Маризы.– Привет! Они уже ушли.Мариза смотрела на нее, спокойно улыбаясь.– Замечательно. Тогда позвони, чтобы у тебя убрали со стола, а пока полежи рядом со мной.Мариза свернулась на постели с учебником по алгебре, делая пометки в школьной тетради. На ней была старая выцветшая голубая пижама, из которой она уже давно выросла. И от этого стройная фигурка казалась еще выше и более мальчишеской, чем она была на самом деле. Челси легла рядом, успокоено вздохнув и прикрыв глаза.– Господи, как хорошо! Я и не представляла, что так устала за сегодня.Это было так чудесно: просто лежать, не изображать из себя сильную, смелую, умную и обворожительную женщину. Челси знала, что уже в следующий момент она снова станет сама собой, но сейчас она наслаждалась тем, что могла вот так бездумно лежать рядом с дочерью. Она слышала ее тихое дыхание, до нее доносилось едва уловимое благоухание ирисов и белой сирени, стоявших в вазе. Букет прислала администрация отеля. И Челси вспоминала, как нежно улыбнулась Мариза, увидев его, и как она осторожно прикоснулась к бархатным фиолетовым лепесткам ириса.Как всегда, стоило ей оказаться рядом с Маризой, Челси мгновенно начинала успокаиваться. Мускулы расслабились, и блаженное тепло растеклось по телу. Словно девушка наделена каким-то чудесным даром. Откуда он? Может быть, боль, пережитая в детстве, научила ее состраданию? Может быть, отсюда и ее любовь ко всем слабым и обиженным и постоянная готовность их защищать?– Знаешь, я иной раз начинаю верить в переселение душ.– Почему?– Наверное, в этом нет ничего странного и люди уже рождаются, имея какое-то предназначение свыше. – Челси открыла глаза, глядя на картину, на которой была нарисована аллегорическая сцена: бушующие ветры гнали путника по дороге. – И что бы ни происходило, что бы ни случалось в жизни, – все это не может ему помешать исполнить то, ради чего он призван в этот мир. – Она не сомневалась, что Мариза, поглощавшая такое количество книг в день, не могла не понять, о чем она говорит. – Может быть, в тебе живет чья-то древняя душа, а, детка?Мариза усмехнулась:– Нет! Ты определенно переутомилась. Тебя еще никогда не тянуло философствовать.– Меня? Философствовать? Ты права! – Она села на постели. – Ну вот. Кажется, я стряхнула с себя все, что накопилось за день. Теперь можно и перекусить. Я закажу салат и суп. Две порции. Идет?– Идет. – Мариза откинулась на спинку кровати, пока Челси передавала по телефону заказ.– Все в порядке. А теперь я уйду, а ты можешь спокойно заниматься, пока не принесут еду.– Тебе совсем не обязательно уходить.– Ну да! – усмехнулась Челси. – Как будто я не догадываюсь, что мешаю тебе. Просто ты слишком деликатна, чтобы признаться в этом.Челси помедлила у двери, глядя на дочь. Выражение лица Маризы было обеспокоено-печальным, и Челси захлестнула волна нежности и любви к дочери. Господи! Если бы она могла исправить ту ошибку, которая заставила Маризу страдать. Как сделать ее жизнь более счастливой?– Ты знаешь, я согласилась рекламировать духи.Мариза подняла на нее глаза.– Зачем?Челси пожала плечами:– Это довольно выгодное предложение. – Она помолчала. – Женщина, которая придумала их, выращивает еще и цветы в одном симпатичном местечке на юге Франции. Мне хочется, чтобы ты немного пожила там до презентации.Мариза внимательно посмотрела на мать.– Это из-за того репортера?– Так будет лучше, детка.– Мне незачем прятаться и скрываться. – В голосе Маризы послышалось недовольство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53