Она выглядела более оживленной, чем обычно, и, стоя рядом с Эллери, жадно ловила каждое его слово. Ничего, все должно уладиться. И Трокмортон сказал, испытывая при этом даже какое-то удовлетворение:
– Мне кажется, леди Патриция, что вам с Эллери лучше объясниться наедине.
Ему самому хотелось остаться наедине с Селестой, чтобы уладить вопрос с их замужеством. Он постарается убедить ее, если, конечно, сумеет подобрать нужные слова.
Патриция не обратила на Гаррика никакого внимания и подошла к Селесте.
– Я восхищалась вами, я верила вам, а вы меня обманули.
– Я вас не обманывала! – ответила Селеста.
Патриция осуждающе вскинула руку. Жест получился резким, не похожим на ее привычные, неуверенные движения.
– Нет, вы сделали это там, в оранжерее. Я открыла вам свое сердце, но вы и не подумали признаться, что Эллери избегает меня из-за вас самой!
Селеста сделала шаг навстречу разгневанной Патриции.
– Это была не ложь. Я просто не хотела огорчать вас.
– Совершенно верно, – подтвердил Трокмортон, который терпеть не мог подобные сцены.
– А вы не вмешивайтесь! – обернулась к нему Селеста.
Трокмортон умолк, довольный уже тем, что успел высказать свое мнение.
– Простите, – сказала Селеста. – С моей стороны было бесчестно пытаться увести вашего жениха, но я поплатилась за это. Думаю, вам станет легче, если вы будете знать об этом.
– Поплатилась! Да за такое предательство…
Этого Трокмортон стерпеть уже не мог.
– Вам не о чем волноваться, леди Патриция, – сказал он. – Я принял меры для того, чтобы отвлечь Селесту от Эллери.
– Это так, леди Патриция, успокойтесь. Мистер Трокмортон принял все меры для того, чтобы развести меня с Эллери: – Селеста мельком взглянула на Эллери, взмахнула ресницами и продолжила, повышая голос: – И Эллери мне больше не нужен. – Она повернулась к Трокмортону и закончила почти на крике: – мне вообще не нужен никто из этих подлых, лживых Трокмортонов! Пусть черти зажарят их в аду, как свиней, и подадут с гарниром на серебряном блюде!
– Мне Трокмортоны тоже не нужны! Я тоже хочу, чтобы они сгорели в аду! – присоединилась к ней Патриция.
– Дамы, подождите… – начал Трокмортон.
Дамы даже не взглянули в его сторону. Шурша шелком и накрахмаленными юбками, они дружно ринулись к двери, причем каждая из них старалась выбежать первой. Забег выиграла Патриция: во-первых, у нее ноги были длинней, а во-вторых, Селеста второпях наступила себе самой на юбку.
Трокмортон растерянно уставился на распахнутую дверь кабинета, за которой исчезли разгневанные дамы.
– Что ни делается, все к лучшему, – пробурчал Эллери. Он стоял, прислонившись к шкафчику с бутылками, скрестив ноги и руки, глядя на Трокмортона, словно на извивающуюся меж камней змею.
Трокмортону этот взгляд был крайне неприятен.
– Когда тебя выгонят из шпионов, ты можешь вполне стать политиком, – заметил Эллери.
Трокмортон застыл, словно громом пораженный. Неужели всем уже известно, чем имений он занимается?
– Что ты имел в виду, когда говорил про шпионов? – грозно спросил Трокмортон.
Но Эллери ничуть не испугался его тона.
– А что ты имел в виду, когда говорил о мерах, которые принял для того, чтобы отвлечь от меня Селесту?
– Сначала ты ответь! – прорычал Трокмортон. Он не позволит Эллери увести разговор в сторону, тем более что тот затронул слишком важный вопрос!
– Я так верил тебе, брат! – сказал Эллери. – Ты обещал позаботиться о Селесте, а на самом деле решил сам приударить за ней.
Все-таки Эллери удалось сменить тему.
– Кто тебе об этом сказал? – спросил Трокмортон.
– Да все гости только об этом и говорили, когда разъезжались. Лорд и леди Фезерстон застукали вас с Селестой рано утром. Она была растрепана и по-прежнему в бальном платье. А ты в это время сидел на диване и шнуровал башмаки. – Эллери отлепился от шкафа и двинулся на брата. Таким разгневанным Гаррик его еще никогда не видел.
Трокмортон поднял руки и попятился за стол – ему не хотелось вступать в драку с Эллери.
– Итак, мой честный, правильный, добродетельный братец соблазнил дочку садовника, – процедил Эллери.
– Я обещал на ней жениться.
– И считаешь, что этого достаточно? – пророкотал Эллери. – Болван! А теперь эта чудесная девушка несчастна по твоей вине!
– Леди Патриция тоже несчастна, но уже по твоей вине.
Однако уловка Трокмортона не сработала.
– Я сам разберусь с леди Патрицией, – отрезал Эллери. – Мы же говорим с тобой о Селесте.
– Полагаешь, тебе удастся поладить с леди Патрицией?
– Как и тебе – поладить с Селестой.
– Думаю, леди Патриция была вне себя, когда узнала о Кики.
– М-да. – Эллери резко сменил направление, в два шага оказался возле шкафчика и налил себе полный стакан виски.
Трокмортон едва сдержал проклятия, вертевшиеся у него на языке. Эллери опять запил.
– Не пей, – как можно спокойнее и убедительнее попросил Трокмортон. – Леди Патриция никогда не выйдет замуж за пьяницу.
– А я и не собираюсь на ней жениться. Надоела мне она со своими ахами да вздохами. Все равно мы с ней не пара. – Эллери сделал большой глоток, вздрогнул и потряс головой. – Так что лучше расстаться сразу. Кстати, ты сам можешь жениться на Патриции, если захочешь. А я… я хочу стать шпионом, как и все мои родственники.
– Э-э… шпионом? – переспросил Трокмортон, выгадывая время.
– Да, шпионом, – усмехнулся Эллери. – Ты спрашивал, как я об этом узнал? Но помилуй, таинственные всадники, приезжающие и уезжающие в любое время суток, охрана на каждом углу Блайд-холла, женщины, лопочущие на разных языках… Это на меня никто не обращает внимания, но сам-то я все вижу и подмечаю!
Трокмортон всегда считал себя умнее всех, но вот поди ж ты! Всего за какой-то час двое совершенно разных людей сумели доказать ему обратное.
– Об этом известно еще кому-нибудь?
– Хочешь спросить, не разболтал ли я твою тайну? – Эллери сделал еще один глоток и поднял бокал, словно салютуя Трокмортону. – Нет, братец, никому не разболтал. Даже по пьянке.
– Скажи… это действительно очень заметно… то, чем я занимаюсь?
– Нет. Все люди, как правило, видят только то, что хотят увидеть, и поэтому вся эта возня может сойти для них за твою деловую деятельность. Но я-то другое дело, Гаррик, я-то здесь живу!
Ответить на это Трокмортону было нечего, а Эллери тем временем продолжал:
– Я всю жизнь ждал, когда же меня позовут. Ведь в эти игры сначала играли папа и мама, а затем ты. Но никто не приглашал меня поиграть вместе с собой, а ведь это было бы так просто. Тебе достаточно было сказать: «Присоединяйся к нам, Эллери». Да, согласен, в торговле и прочих делах я не силен, но шпион из меня получился бы очень даже не плохой.
– Ты сам не понимаешь, о чем говоришь!
– Я говорю… на четырех языках, Гаррик, и если нужно, могу выучить еще несколько. А самое главное – все меня считают никчемным бездельником, пустышкой. Да ты и сам знаешь, о чем говорят у меня за спиной.
– Я не думал…
– Просто потому, что тоже считал меня дурачком. Но на самом деле я не такой глупый, как кажется. Например, в прошлом году я не менее шести раз засекал Стэнхоупа, когда тот отправлял письма. Со своим слугой, ну ты знаешь его, такой… никакой.
У Трокмортона отвисла челюсть.
– Ты… знаешь, что Стэнхоуп… отправлял… письма?
– Да перестань ты заикаться, Гаррик. Можно подумать, ты сам этого не знал.
– Только на этой неделе догадался.
Эллери поиграл бровями, подошел к шкафчику и налил виски в два бокала.
– Выпьем? – спросил он.
Трокмортон покорно принял протянутый бокал, а Эллери добил брата, небрежно заметив:
– Я полагал, что ты используешь Стэнхоупа в качестве двойного агента, а то давно бы сказал.
Трокмортон старался вспомнить слугу Стэнхоупа. Да, Эллери прав, он был… никакой. Среднего роста, среднего веса, темные волосы, водянистые голубые глаза. Обычный англичанин, таких здесь девять из десяти. И этот серенький мышонок прямо под носом Трокмортона передавал письма от Стэнхоупа к русским и от русских к Стэнхоупу!
Эллери схватил Трокмортона за плечо – тот покачнулся, расплескивая виски на свой драгоценный персидский ковер.
– Если бы я был в деле, мы бы давно уже поймали этого приятеля.
– Ты должен был прийти ко мне.
– Нет, это ты должен был прийти ко мне. – Для большей убедительности Эллери ткнул себя пальцем в грудь. – Еще не поздно, Гаррик, возьми меня сейчас. Я хочу работать у тебя шпионом.
Трокмортон посмотрел на Эллери. Светловолосый, изящный, неотразимо привлекательный. Но выдержит ли он, если его схватят и начнут пытать? А русские это умеют…
Нет, приносить подобные жертвы на алтарь отечества Трокмортон не в состоянии.
– Не могу, – ответил он. – На сегодня я вне игры.
– Тогда сведи меня с кем-нибудь, кто остался на поле, – предложил Эллери.
– Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, – покачал головой Трокмортон. – И мама этого хочет. Все. Нет, и не проси.
Эллери отпрянул назад, словно слова брата больно ударили его. Потом улыбнулся, взял в руки бутылку и прижал ее к своей груди.
– В таком случае я сам найду дорогу в ад, – сказал он.
* * *
«Все катится к чертям», – подумала леди Филберта.
Она тяжело брела по садовой дорожке, скрипя по гравию своей тростью. Эллери запил. Патриция сама не своя от злости. Трокмортон соблазнил девушку, которую собирался прогнать из дома. А Селеста… С ней леди Филберта хотела поговорить сама. Кроме того, ей нужно узнать, почему Трокмортон сидит в своем кабинете, и заодно сообщить ему о том, что пропал слуга Стэнхоупа.
До леди Филберты дошли смутные слухи о том, что Селеста якобы отвергла предложение выйти замуж за Гаррика. Слышала она и о том, как рано утром лорд и леди Фезерстон застали их обоих в оранжерее – сияющую от счастья Селесту и унылого Гаррика. Узнав об этом, леди Филберта была готова забыть про свой радикулит и пуститься в пляс. Но она не стала звать музыкантов, а взяла вместо этого трость и пошла в дальний угол сада. Здесь она и нашла Милфордов – отца и дочь. Оба они стояли на коленях и пололи сорняки.
Бедная Селеста. Сначала она просто скользнула взглядом по леди Филберте, но когда узнала ее, то низко опустила голову и принялась полоть еще усерднее.
Леди Филберта не стала ругать Селесту и просто сказала:
– Какое полезное занятие. Когда я была моложе и у меня не было этого проклятого радикулита, я любила полоть сорняки на заднем дворе. Вы помните, как это было, Милфорд?
– Да, мадам. Конечно, помню, мадам, – ответил он, поспешно поднимаясь на ноги.
– Запах травы прочищает мозги и укрепляет тело. Ты согласна со мной, Селеста?
Милфорд легонько толкнул дочь ногой, и Селеста медленно поднялась, вытирая испачканные в грязи руки.
– Да, мадам.
– Милфорд, позволите мне ненадолго увести вашу дочь?
Он молча кивнул. Они так давно были знакомы с леди Филбертой, что той не составило труда прочитать то, что было написано в его взгляде: «Не причиняйте больше боли моей девочке».
Леди Филберта кивнула Милфорду, словно давая молчаливое обещание.
– Иди, дочка, – сказал тогда Милфорд и легонько подтолкнул Селесту в спину. – Я здесь и без тебя управлюсь.
Селеста обиженно поплелась вперед и, нагнав леди Филберту, пошла с ней рядом.
Стоял чудесный день; такие дни бывают только летом, только в Саффолке, и только после дождя. Дорожки, посыпанные гравием, высыхали прямо на глазах, умытые листья деревьев чуть слышно трепетали на легком ветерке, а цветы щедро наполняли воздух своим тонким ароматом.
– После этого дождя мой радикулит снова разыгрался, – сказала леди Филберта. – Поэтому пойдем к дому.
– Как пожелаете, миледи, – хмуро ответила Селеста.
А самой леди Филберте захотелось рассмеяться в ответ. Ах, молодежь, молодежь! Все на свете превращают в драму и не могут выпутаться из самых простых ситуаций! Но ничего, от этого есть прекрасное лекарство – замужество. Главное – выдать девушку замуж, а там она сама научится управлять странным и непонятным существом – мужчиной.
Они свернули на широкую дубовую аллею, ведущую к Блайд-холлу.
– Я просто хотела сказать, что очень благодарна тебе, Селеста. Ведь ты воспитываешь моих внучек, пропалываешь мой сад… – Она немного подождала, разжигая в Селесте любопытство, и только после этого продолжила: – Ты такая трудолюбивая. Даже по ночам не отдыхаешь, спишь с моим сыном.
– Миледи!.. – вспыхнула Селеста и тут же погасла.
– Ты даже представить себе не можешь, как я была бы рада принять тебя в нашу семью, – сказала леди Филберта, беря Селесту за руку. – Нам очень нужна свежая кровь и свежие мысли.
Селеста не отпрянула в сторону – уважение к пожилым людям было воспитано в ней с детства, – но только подобралась и спокойно, сухо ответила:
– Простите, миледи, но я не желаю выходить за вашего сына. – Она немного подумала и уточнила: – Ни за одного из ваших сыновей.
– Эллери не в счет, с ним все понятно. Но Гаррик…
Селеста поморщилась и коротко ответила:
– Нет.
Леди Филберта махнула рукой в сторону дома, крыша которого виднелась над ветвями деревьев.
– Прекрасный дом. Я очень привыкла к нему, но ты можешь перестроить его, если захочешь.
– Я не собираюсь выходить за вашего сына. – Селеста вновь задумалась, и леди Филберте, разумеется, хотелось бы знать, о чем именно. – Но я очень благодарна вам за ваше предложение, – добавила она наконец.
Не так уж часто леди Филберта могла с выгодой использовать свой преклонный возраст, но сейчас был именно тот случай, когда можно безбоязненно задать любой вопрос.
– А почему ты не хочешь выйти замуж за моего сына? За Гаррика, разумеется, а не за Эллери.
– Благодарю, вы очень добры, леди Филберта. Но при всем уважении к вам должна заметить, что ваш Гаррик – лжец.
– Лжец? Правда? – удивилась леди Филберта. – А в чем именно он тебе солгал?
– Делал все, чтобы я поверила в то, что он меня уважает, что я ему нравлюсь, а сам собирается отослать меня назад, в Париж.
Леди Филберта благоразумно промолчала.
– Я уезжаю, – покачала головой Селеста.
– Назад, в Париж? – удивленно воскликнула леди Филберта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39