– Почему же?
– Я не видела огонька сигары, а когда мистер Кинмен подошел, от него не пахло дымом. Я не знаю, что он делал в саду, и не понимаю, как можно доверять человеку, который лжет.
Поначалу Селесте показалось, что Трокмортон ей не поверил. Он поскреб носком ботинка гравий, помолчал, а затем медленно произнес.
– Поймите правильно. Мистер Кинмен застенчив, не любит шумных вечеринок и старается с них улизнуть при первой возможности. Согласитесь, кому приятно всегда оставаться на обочине?
– О! – Селеста вспомнила некрасивое, плоское лицо мистера Кинмена с перебитым носом.
– Он правда очень хороший человек, и я, не задумываясь, доверил бы ему свою жизнь. – Трокмортон улыбнулся, но очень невесело. – А сейчас я доверил ему гораздо большее – жизнь своей дочери.
– Хорошо, – согласилась Селеста и внутренне простила мистеру Кинмену его маленькую ложь. – Когда я увижу мистера Кинмена в следующий раз, попытаюсь вытащить его из скорлупы.
Трокмортон закашлялся и хрипло ответил:
– Это будет очень мило с вашей стороны. Теперь Селеста поняла, что Трокмортон смеется, только не понимала, над чем. Возможно, она сказала что-то такое, чего в Англии говорить не принято. Но ей было очень неприятно, что над ней смеются.
Трокмортон не заметил настроения Селесты или сделал вид, что не замечает, и шутливо спросил:
– Почему вы такая подозрительная, Селеста? Или в Париже на каждом углу водятся разбойники, которые похищают детей?
– В России, – ответила Селеста с каким-то особым выражением. И добавила уже другим тоном: – Хотя в Париже они тоже есть.
– Вы должны рассказать мне о своих путешествиях. Мне начинает казаться, что вы за свою жизнь перевили немало удивительных приключений. – С этими словами он обнял Селесту за талию и опустился вместе с девушкой на расстеленный ковер.
Глава 14
– Мистер Трокмортон! Джентльмен не может применять к даме силу. – Ей очень захотелось ударить Трокмортона, но она не могла позволить себе этого. Вместо этого Селеста стала поправлять сбившиеся юбки.
– Я подумал, что вы могли бы посидеть на ковре вместе со мной так же, как с девочками. Отдохнем, полюбуемся на звезды, и вы расскажете мне про Россию.
Его голос был ласковым, низким, обволакивающим, но если бы на месте старого мистера Трокмортона был любой другой мужчина, захотевший вот так посидеть плечом к плечу с Селестой и поговорить, глядя на звезды, она убежала бы не задумываясь.
Но и рядом с Трокмортоном ей было неуютно и тревожно. Позапрошлой ночью он целовался с ней, и хотя Селеста предупредила о том, что подобное никогда не должно повториться, кто знает, чего можно ожидать от Трокмортона, тем более что тогда он открылся для нее с другой, неожиданной стороны. Теперь Селеста знала, что Трокмортон может думать не только о деньгах и деловых бумагах. Нет, он был мужчиной, а значит, как и все мужчины, представлял для девушки опасность.
Селеста решила, что самым разумным будет не показывать своего беспокойства, и откинулась на локтях, глядя на мистера Трокмортона снизу вверх.
– Трокмортон, я и не знала, что вы такой бонвиван.
Он помолчал, а затем задумчиво ответил:
– Так любить жизнь я научился только рядом с вами.
Любить жизнь – это, конечно, громко сказано, но, с другой стороны, могла ли она подумать всего три дня тому назад, что они с Трокмортоном будут лежать рядом на ковре, расстеленном под звездным небом? Что ж, пожалуй, «любовь к жизни» – это действительно довольно точное определение.
Но нельзя терять бдительности! Отец не раз говорил Селесте, что Трокмортон ничего не делает просто так. Она задрала голову вверх. Звезды были на месте. А где им еще быть? Впрочем, Селеста не могла сейчас сосредоточить свое внимание ни на звездах, ни на предстоящем разговоре. С этим человеком она целовалась позапрошлой ночью. Посмотреть на ночные звезды? Это только предлог. Но что стоит за этим предложением?
– Не пронимаю, почему вы не в доме и не танцуете с Эллери, – сказал Трокмортон.
– О! – Сам того не желая, Трокмортон прикоснулся к ее кровоточащей ране.
– Он приглашал вас на сегодняшний вечер, не так ли?
– Разумеется! Более того, сказал, что я просто обязана там быть, особенно после дневных стрельб.
А уж как ей самой хотелось быть рядом с Эллери!
– Боюсь показаться неделикатным, но если у вас проблемы с бальным платьем…
– Нет! – Скрытое предложение Трокмортона напугало ее. – Не в этом дело.
– Я понимаю, что на жалованье, которое получает гувернантка…
Чего добивается Трокмортон? Селеста запрокинула голову еще дальше, зная, что лунный свет падает ей сейчас на правое плечо, вычерчивая в ночи линию шеи. Признание, которое за этим последовало, удивило саму Селесту:
– Жена посла подарила мне много своих платьев.
– Вот как. – В голосе Трокмортона послышалось облегчение. – Тогда почему вы не на танцах?
Она всю жизнь мечтала оказаться на балу вместе с Эллери. Смеяться вместе с ним. Танцевать. Увы, ее мечты разбила высокая, тонкая девушка, леди Патриция. Невеста Эллери.
– Я решила, что будет полезнее поближе познакомиться с детьми, – ответила Селеста.
Луна взошла к зениту, а ночной ветерок наполнился сладким ароматом цветущего табака.
– Вы не должны пока приступать к занятиям. Мы еще не решили, какую роль отвести вам в воспитании девочек, – укоризненно заметил Трокмортон.
Селесте было не очень приятно выслушивать укоры от мистера Трокмортона, но ей понравилось то, как серьезно он относится к воспитанию своей дочери.
– Я сказала им, что вопрос о том, буду ли я их гувернанткой, еще не решен, – пояснила Селеста, продолжая смотреть на Трокмортона снизу вверх. – Предупредила, что ближайшая неделя станет для меня испытательным сроком. А смотреть на звезды повела их просто так, для удовольствия.
– Селеста, мне кажется, что вы себя неуютно чувствуете без работы.
Она удивилась тому, как он чутко уловил ее настроение. Действительно, с самого первого дня ей в Блайд-холле не хватало главного – работы. Она не привыкла бездельничать. Но как он догадался?
– В том, что мы посмотрели с девочками на звезды, нет никакого вреда, сэр.
– Вам не придется больше отдыхать. Я хочу, чтобы вы переводили для меня деловые бумаги и письма.
«А как же Стэнхоуп? – подумала Селеста. – Или Трокмортон хочет добиться того, чтобы я постоянно была рядом с ним? Опасная затея».
– Вашим переводчиком всегда был мистер Стэнхоуп, – сказала она.
– К сожалению, не таким хорошим, как я предполагал.
– А как же дети?
– Вы еще не вступили в должность гувернантки.
– Что подумают обо мне гости?
– Мы им ничего не скажем.
– Все равно заметят.
– Дорогая Селеста, – Трокмортон позволил себе чуть заметно усмехнуться, – последнее место, куда могут заглянуть гости, это мой скучный кабинет, заваленный бумагами.
У нее остался единственный аргумент:
– Женщина не может быть секретарем.
– Вы станете первой.
В темноте сверкнула полоска зубов, и Селеста поняла, что Трокмортон улыбается.
– Не беспокойтесь о Стэнхоупе, – продолжил он. – Тем более что у него в последнее время было очень много работы, и я решил дать ему неделю отдыха.
– Очень великодушно с вашей стороны. «Стэнхоуп получит отпуск, я буду отстранена от всего, и при этом все счастливы. Хитро!»
Чтобы ничем не выдать себя, Селеста принялась смотреть на звезды, но уголком глаза видела, что Трокмортон не отрывает взгляда от ее шеи.
– Разумеется, Стэнхоуп вправе оставаться в курсе всего, что происходит. Надеюсь, вы не откажетесь поговорить с ним.
Сказать по правде, разговаривать с мистером Стэнхоупом ей не очень хотелось. Мистера Трокмортона Селеста уважала за его высокое образование, за отточенный ум и деловую хватку. Но при этом Трокмортон был прост и доступен. А Стэнхоуп… Он никогда не забывал подчеркнуть свое превосходство над Селестой, потому что был аристократом, а она – дочерью садовника. Но что ей оставалось делать?
– Разумеется, мистер Трокмортон. Я с радостью буду работать вашим секретарем и следить за тем, чтобы мистер Стэнхоуп был в курсе всех дел.
– Отлично. Благодарю вас.
Селеста подождала, но Трокмортон ничего больше не добавил.
В горле у нее пересохло, но Селеста продолжала сидеть неподвижно, не испытывая никакого желания, подобно другим женщинам, продемонстрировать свое лицо или фигуру, – ей было безразлично, обращает на нее внимание Трокмортон или нет. Очень возможно, что и нет. У этого мужчины в жилах текла не кровь, а ледяная вода. Да, ледяная вода, а не шампанское, как у Эллери. Селеста негромко вздохнула, откинулась назад и сразу же ощутила под головой что-то твердое и теплое. Когда только он успел подложить свою руку ей под голову? Если в жилах Трокмортона и текла ледяная вода, реакция у него была превосходной.
Селеста хотела поднять голову и сесть, но ее остановил бархатный баритон мистера Трокмортона:
– Я никогда не был в России. Расскажите мне об этой стране.
Неожиданно для себя самой Селеста расслабилась.
Голос, который она только что слышала, можно было бы назвать соблазняющим, но ведь он принадлежал мистеру Трокмортону. Вряд ли он решил полюбоваться звездным небом и послушать о путешествиях Селесты только затем, чтобы затащить ее в свою постель. Нет, мистер Трокмортон не стал бы тратить на это столько времени и усилий.
– Россия. Это очень, очень далеко. Огромная страна. Необъятная. – У нее не было желания рассказывать мистеру Трокмортону о своем путешествии в Россию. Да и трудно было подобрать слова, чтобы описать эту страну, с ее просторами, контрастами жары и холода, богатства и бедности, невозможно было передать своеобразие национального характера людей, которые ее заселяют. – Мы выехали из Парижа в марте, чтобы провести лето на Украине, в поместье посла. Путешествие заняло несколько недель, сначала на поезде, потом на судне и, наконец, на лошадях.
– В страну, где все странно и ново.
Селеста мигом вспомнила о том, что в свое время Трокмортон был в Индии, обеих Америках и многих других местах.
– Еда, особенно моя любимая, оказалась там очень странной на вкус, – сказала она.
– И контраст в одежде. На одних богато расшитые платья с бриллиантами, а другие одеты в лохмотья, такие грязные, что трудно понять, какого они цвета.
– И повсюду пахнет дымом, потом и лошадьми…
– И встречаются вещи, которым трудно даже подобрать название.
– Да! – Выяснилось, что он прекрасно понимает ее. Селеста повернула голову, оказавшись с Трокмортоном нос к носу. Он слегка наклонился вперед, едва не касаясь губами губ Селесты. На своей щеке она чувствовала его горячее дыхание.
Селеста перестала шевелиться, затаила дыхание и просто смотрела на Трокмортона. Сейчас она видела только его силуэт, но интуитивно угадала, что он сейчас ее поцелует.
Селеста зажмурилась и почувствовала, что он приподнимает ей голову, а другой рукой обнимает за плечи. А потом его губы прижались к ее губам, и… все опять повторилось. Нет, сейчас было лучше, чем в первый раз, потому что Селеста уже знала, что последует дальше. Он прижимал ее к себе все сильнее, а Селеста приоткрыла губы, впуская в себя язык Трокмортона – такой же искусный, такой же дразнящий, как и прежде. В груди у Селесты вспыхнул и стал разгораться огонек страсти, и имя этому огоньку было: Трокмортон.
Она расслабилась, и тут же изменилось поведение Трокмортона. Поцелуи его стали более жадными, объятия – более крепкими. Запах смятой травы смешивался с запахом самого Трокмортона – с запахом лимонного мыла, крахмала, кожи и еще чего-то теплого, неуловимо мужского. Селеста не просто помнила этот запах, теперь она смогла бы узнать его повсюду. Этот запах рождал в ней смутные желания.
Трокмортон оторвал губы от губ Селесты, что-то невнятно пробормотал, опрокинул девушку на спину и навис над ней всем своим огромным тяжелым телом.
Селеста открыла глаза и увидела над собой силуэт Трокмортона, закрывающий собою звезды. Голова у нее закружилась, и Селеста не могла распознать те звезды, что окружали этот темный силуэт. Затем звезды принялись кружиться сами, складываясь то в цветы, то в кружевные узоры, то в мерцающие ленты, протянутые сквозь черную бездну.
Трокмортон налег на Селесту сверху, и звезды исчезли. Теперь Трокмортон сам был вечной темнотой и горящими в ее глубине звездами, прилетевшими из бесконечности, древними как мир. Он властвовал над телом Селесты, и оно с готовностью отзывалось на все его желания. С каждой секундой сознание Селесты отлетало все дальше и дальше – от этого сада, от этого мира, и вскоре она уже сама не знала, где она и как сюда попала.
Он целовал ее щеки, шею, ямочки над ключицами. Ее горло. Коснулся влажными горячими губами мочки уха. Селеста едва дышала, раздавленная эмоциями, придавленная телом Трокмортона. Она ждала. Она хотела, и ей не было страшно того, что будет потом. Она обхватила Трокмортона за шею и негромко повторяла:
– Гаррик. Гаррик. Гаррик.
А потом… потом он резко отодвинулся в сторону и вскочил.
Селеста поднялась на локтях, смахнула со лба упавшую прядь и недоуменно спросила:
– Гаррик?
Он стоял к ней спиной, расправив плечи и подставив лицо легкому ветерку.
– Что случилось, Трокмортон?
– Иди, надень свое лучшее платье и отправляйся танцевать с Эллери. – Куда подевался его бархатный баритон? Сейчас голос Трокмортона звучал как обычно – сухо, резко, словно у собаки, научившейся говорить по-английски. – Флиртуй с ним. Я хочу видеть тебя с Эллери, иначе ты убедишься, как мало мне дела до твоей любви к нему.
* * *
Сидя за письменным столом, Трокмортон рассеянно постукивал по нему кончиком ручки, не сводя при этом глаз с проклятой девчонки, склонившейся над переводом. За окном хлестал дождь, скатывался по стеклам, падал с крыши, собираясь на земле в огромные лужи. От этого дождя утро казалось особенно промозглым, темным и мрачным. По случаю дождя в кабинете были зажжены свечи, при свете которых Трокмортон обязан был трудиться на благо Британской империи. Свечи горели и на столе Селесты, бросая блики на светлые локоны, обволакивая матовым золотистым светом ее тонкую обнаженную шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39