«Робинзон Крузо».
На прошлой неделе, перед самым приездом гостей, он читал вслух эту книгу для девочек. Для обеих девочек.
Трокмортон окинул детскую взглядом и тревожно спросил миссис Браун:
– А где Кики?
– Не знаю. Спряталась куда-то, она очень хорошо умеет прятаться. – И миссис Браун, подмигнув, кивнула на большой шкаф для игрушек с резными дверцами-жалюзи.
На полках шкафа бок о бок с куклами Пенелопы стояли старые, облупленные оловянные солдатики и плюшевые звери – слабость Кики. Отличное место, чтобы прятаться. В детстве он сам не раз прятался в этом шкафу. Трокмортон успокоился. Девочки в безопасности, да и сам он начеку. Теперь нельзя лишь допустить, чтобы черное предательство Стэнхоупа каким-то образом отразилось на Пенелопе и Кики. От этого негодяя можно ожидать чего угодно. Предав организацию, он не остановится и перед тем, чтобы выкрасть невинных детей.
Трокмортон всегда любил Пенелопу, но в последние дни вдруг обнаружил, что и Кики тянется к нему, стремясь завоевать его внимание.
Порой она раздражала Трокмортона, но все же она была его племянницей.
Он намеренно повысил голос и спросил:
– А вы пробовали поискать ее, миссис Браун?
– Да, но разве мне это удастся? Ведь Кики такая хитрая.
Из шкафа донеслось приглушенное хихиканье.
– Тогда придется подождать, когда она сама вернется, – сказал Трокмортон. Он перевел взгляд на давно увидевшую его, с нетерпением ожидающую дочь и спросил, подходя к ней: – Как ты поживаешь, моя сладкая?
Пенелопа не выдержала, отшвырнула книгу и бросилась к Трокмортону с раскрытыми ладошками.
– Папа! – Он поднял ее на руки, отметив про себя то, какой она стала тяжелой. – Я скучала по тебе. – Она поцеловала отца в щеку и откинулась назад – С тех пор как приехали гости, я тебя почти не видела.
Трокмортон улыбнулся, уловив в голосе Пенелопы знакомые – свои собственные – интонации.
– Сейчас гостям не до меня, танцевать и играть в карты они и сами смогут. Кроме того, с ними дядя Эллери, твой любимый, веселый дядя Эллери, наш жених.
– Ты все равно лучше, – твердо заявила Пенелопа.
– Нет, что ты, – удивленно возразил Трокмортон.
– Лучше, лучше, – подтвердила Пенелопа, обхватывая ладошками лицо Трокмортона. – Ведь ты же мой папа.
Ему всегда хотелось иметь много детей, но бог послал ему только Пенелопу. Нет, была еще, конечно, Кики, но…
– Хочешь, чтобы я почитал тебе? – спросил он.
– «Робинзона Крузо»!
– Но ты его сама читаешь. – Он, не спуская с рук Пенелопу, присел на стул.
– Я еще не все слова могу разобрать, – серьезно ответила Пенелопа, глядя на отца снизу вверх. – Мне нужно начать учиться читать у мисс Милфорд.
Вот уж о ком он хотел сейчас говорить и думать меньше всего, так это о мисс Милфорд.
– Ты так хорошо читаешь. Начнем с того места, где остановились в прошлый раз.
Трокмортон подумал о Кики, сидящей в шкафу. О Кики, которая прикидывалась, будто ни слова не понимает по-английски, но тем не менее всегда оказывавшейся рядом, когда он читал.
Трокмортон раскрыл старый томик в потрепанном зеленом переплете и начал не торопясь, громко читать о приключениях моряка, чудом спасшегося во время кораблекрушения.
Сидя в своем шкафу, Кики прижалась к дверцам и негромко вздохнула.
Ее отец никогда не читал ей. Он даже не смотрел в ее сторону. Не говорил ей о том, какая она хорошая девочка. Вообще никогда не говорил с ней. Мог только посмеяться, глядя на ее проделки, да рассеянно погладить по голове, когда проходил мимо.
Кики проглотила комок, подкативший к горлу. Тот человек, который работал в кабинете дяди Гаррика, сказал недавно, что здесь, в Англии, она никому не нужна. Он был прав. А еще он сказал, что Кики должна вернуться туда, где ее настоящий дом.
Во Францию, где все говорят на ее родном языке. Туда, где всегда светит солнце. Туда, где всегда тепло.
Туда, где живет татап.
Правда, ее теперь там тоже нет. Перед тем как уехать из Англии, татап говорила, что не может остаться в Париже, потому что ей негде там жить, разве только ночевать на улице.
Кики приникла к прорезям шкафа. Эта уродина, глупая счастливица Пенелопа сидела на коленях у своего отца, прижавшись к его груди, а тот читал ей – медленно и громко. Было видно, что ему приятно быть с дочерью. Сердце Кики сжалось от боли.
На улицах Парижа живет множество детей, и все они сильные и храбрые, как она, и, как она, все говорят по-французски. И Кики твердо решила бежать в Париж, домой.
Она прижала к губам носовой платок, чтобы заглушить рыдания.
Глава 18
– Селеста!
Она надеялась незамеченной пройти через музыкальный салон, оттуда пройти по длинному коридору и спуститься вниз, на кухню, чтобы позавтракать. Этим утром ей не хотелось видеть никого, кроме слуг – людей, которые ее понимают, среди которых она будет чувствовать себя своей. И уж меньше всего ей хотелось повстречаться с мистером Стэнхоупом, секретарем всемогущего, ужасного мистера Трокмортона.
– Селеста! – еще настойчивее окликнул ее мистер Стэнхоуп.
Она неохотно остановилась и обернулась к нему. На загорелом лице мистера Стэнхоупа играла радостная улыбка.
– Как я рад видеть вас в это чудесное утро, – сказал он.
Селеста невольно взглянула в окно на затянутое серыми тучами, сеющее дождем небо и отступила на шаг назад.
– У меня еще не было возможности поздравить вас с возвращением, – сказал мистер Стэнхоуп.
«Что это с ним случилось? – подумала Селеста. – Странно».
– Благодарю вас, – ответила она вслух.
– Должен сказать, что ваше возвращение оказалось просто триумфальным.
Ей не нравился этот высокий человек с его прочеркнуто утонченными манерами. Он казался полной противоположностью Трокмортону, однако хорошего впечатления это не производило.
– Да, сэр.
– Перестаньте, вы же не школьница. Зовите меня просто мистером Стэнхоупом.
– Благодарю вас… мистер Стэнхоуп.
«А меня вы могли бы называть мисс Милфорд. Как Трокмортон, когда он чем-то недоволен».
– Вы направлялись…
– На кухню, – спокойно сказала Селеста.
– Ах, так. – Было заметно, что Стэнхоупу не понравилось то, как она напомнила ему о разнице в их происхождении.
Селесте же, напротив, понравилось секундное замешательство мистера Стэнхоупа. Она мысленно сравнила его с мистером Трокмортоном. Нет, никакого сравнения. Трокмортон всегда относился к слугам, и особенно к ее отцу, доброжелательно, пожалуй, даже лучше, чем к своим знатным посетителям. Чего-чего, а уж этого у Трокмортона не отнять.
– Я пройдусь с вами, – сказал Стэнхоуп.
Как и предполагал Трокмортон, Стэнхоупа прежде всего интересовало, что нового стало известно из переводов, которыми занималась Селеста. Она боялась сболтнуть что-то лишнее, но отец всегда называл мистера Стэнхоупа легкомысленным человеком. Правда, Селеста знала о том, что он служил в Индии, лазил там по горам, сражался с местными бандитами. После этого мистера Стэнхоупа нельзя было назвать легкомысленным человеком, но Селеста, кажется, понимала, что имел в виду ее отец.
Мистер Стэнхоуп был аристократом голубых кровей, получил хорошее образование, повидал людей. У него, конечно, были свои слабости, но они не помешали Трокмортону сделать мистера Стэнхоупа своим секретарем и самым близким другом.
В этом была какая-то странность, поскольку Селеста никогда не могла понять, что может роднить холодного, уравновешенного мистера Трокмортона с непоседливым, склонным к авантюрам мистером Стэнхоупом. Правда, события последних двух дней заставили ее сильно поменять мнение о мистере Трокмортоне. Он оказался совсем не таким, каким она его себе представляла.
И вот вчера в оранжерее оказалось, что мистер Трокмортон не только любит женщин, но и умеет доставлять им наслаждение, причем даже помимо их воли. Этого она ему не простит. Никогда.
Недовольный ее затянувшимся молчанием, мистер Стэнхоуп раздраженно заметил:
– А мне казалось, что мы с вами сумеем поладить.
– Поладить? Но мы никогда прежде даже не разговаривали с вами, – ответила Селеста, замедляя шаги возле окна. Дождь продолжал сеять, но на горизонте уже появились первые просветы – предвестники солнца.
– Я всегда знал, что вы красивы, но прежде, до вашего отъезда, вы были слишком молоды, чтобы вовлекать вас в… разговоры, – сказал Стэнхоуп, заглядывая в глаза Селесты.
Как и Трокмортон, Стэнхоуп выглядел уверенным в себе и готовым к… разговору. Селеста искоса взглянула на него и подумала, что в своем… разговоре он вряд ли окажется столь же искусным, как мистер Трокмортон.
– Пребывание в Париже явно пошло вам на пользу – продолжил Стэнхоуп, окидывая Селесту взглядом опытного мужчины.
Мистер Трокмортон смотрел на нее не так. Под этим взглядом Селеста вдруг почувствовала себя раздетой и ей захотелось прикрыться руками.
– Трокмортон говорил, что вы прекрасно владеете французским и русским… Интересно, какие еще таланты скрываются за вашей прелестной внешностью? – Стэнхоуп улыбался и явно желал произвести на Селесту впечатление.
Подобных мужчин она насмотрелась еще в Европе и знала, насколько неискренни их слова.
– Если я раскрою все свои тайны, что же останется мне самой?
– Это верно, черт побери, – усмехнулся Стэнхоуп, разглядывая кончики туфель, торчащие из-под подола платья Селесты. – Интересно, как вам объяснил Трокмортон свое решение о том, чтобы вы занимались переводами вместо меня? Что он вам сказал?
Селеста могла ответить правду, сказать, что вскрылась некомпетентность мистера Стэнхоупа как переводчика, но не была уверена в том, что имеет на это право. Кроме того, подобное заявление могло вызвать гнев мистера Трокмортона. И чего в таком случае можно ожидать от самого мистера Стэнхоупа?
– Мистер Трокмортон сказал, что вы в последнее время слишком много работали и вам нужно немного отдохнуть.
– Можно подумать, что я совсем старик. Скажите, вы считаете меня стариком?
– Нет, вы еще не слишком старый, – сыграла наивную дурочку Селеста.
– Конечно, я старше вас, – раздраженно отреагировал мистер Стэнхоуп. – Лет на десять, не меньше. Но я не старше Трокмортона, а его вы, кажется, находите достаточно молодым, чтобы…
Селеста замерла. Какое право имеет Стэнхоуп обсуждать ее поведение? Распространять слухи о ней и мистере Трокмортоне? Какое право он имеет говорить об этом вслух?
– Чтобы что, мистер Стэнхоуп? – жестко спросила она.
Но Стэнхоуп уже понял свой промах и поспешно ответил:
– Я очень благодарен Трокмортону за его заботу, но и во время отдыха мне не хотелось бы полностью отрываться от дел. Поделитесь со мной последними новостями.
– Как пожелаете, – все так же холодно ответила Селеста.
Этой обиды она не забудет. Узнай Трокмортон о том, что говорит о них Стэнхоуп, он отстегал бы его кнутом. А может быть, и нет, ведь Трокмортон всегда и во всем поддерживал мистера Стэнхоупа.
Селесте хотелось закрыть лицо руками, чтобы отогнать нахлынувшие на нее воспоминания.
– Вы переводили новые письма? – спросил мистер Стэнхоуп.
Только одно, в котором говорилось о большой встрече, назначенной к югу от Кабула.
– Кабул, – прищурил глаза Стэнхоуп.
– Это в Афганистане, – пояснила Селеста.
– Я знаю, где это. – Стэнхоуп глубоко вздохнул заговорил спокойнее: – Я бывал в Кабуле.
– Вместе с мистером Трокмортоном?
– Точнее сказать, это он был тогда со мной, – Усмехнулся Стэнхоуп.
Было совершенно очевидно, что разговор как-то сразу наскучил мистеру Стэнхоупу, но Селеста была этому даже рада. Ей хотелось поскорее оказаться рядом с отцом, Эстер, со всеми, кто любит ее.
И она добавила коротко и деловито:
– Большая группа коммерсантов должна определить, насколько выгоден Кабул для вложения денег. Я полагаю, что такое большое вливание окажет сильное воздействие на местную экономику.
У Селесты было свое мнение относительно этого письма, и сейчас, после разговора с мистером Стэнхоупом, она начала подозревать, что ей отведена какая-то особая роль в этом треугольнике – она, письмо и мистер Стэнхоуп.
Трокмортон явно вел свою игру, и если она рискнет углубиться в нее, ей станет понятна роль Трокмортона и его влияние на ход всех мировых событий, которое он оказывает, сидя здесь, в Блайд-холле. А то, что это именно так и есть, Селесте подсказывала ее интуиция.
Правда, сейчас ей было не до этого. Она уже ощущала запах жареного бекона, доносившийся с кухни.
– Большое вливание. Сильное воздействие. Да. – Казалось, Стэнхоуп совершенно забыл о присутствии Селесты. Он запрокинул голову, задумчиво глядя в потолок, затем повернулся и поспешил прочь. Затем, очевидно, вспомнил про Селесту и коротко поблагодарил, обернувшись.
Обрадованная тем, что вновь обрела свободу, Селеста поспешила на кухню, надеясь на то, что больше не встретит препятствий на своем пути.
Не тут-то было!
Из-под лестницы, по которой спускалась Селеста, выступил Эллери.
– Селеста!
Она едва не взвизгнула от неожиданности. Эллери ухватил ее за руку и потащил в укромный уголок.
– Дорогая, – он обнял Селесту за талию и улыбнулся, – я ждал, пока ты пройдешь мимо.
От Эллери за версту пахло элем. Под глазами у него появились мешки, нос покраснел, но все равно он был в сто раз красивее Трокмортона.
Селесте вдруг захотелось вернуться, спросить Эллери, почему тот не появлялся, и приказать ему отпустить себя. Но разве в Эллери было дело? Нет, в Трокмортоне!
Селеста фальшиво улыбнулась – так она учила улыбаться Патрицию – и сказала, отстраняясь:
– Эллери, ты меня напугал.
– Тебя пугает моя страсть? – пылко спросил он. Селеста невольно рассмеялась и успокоилась. Ведь это же был Эллери, которого она любила, милый, славный Эллери. Разве можно его бояться, в отличие от Трокмортона с его темными страстями?
– Ты даже встал с утра пораньше, чтобы увидеться со мной?
– Я еще не ложился.
– Ну конечно. – Она притронулась к свежим царапинам на его лице. – А это что такое?
– Вчера вечером тебя не было на концерте, я решил пойти поискать тебя, и вот… налетел на розовый куст твоего папаши.
– Прости, я ничего не понимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39