Битва с Магистром встала перед глазами вполне отчетливо. Я несколько раз проиграл ее в памяти, но так и не смог понять, как Таур ухитрился промазать решающим ударом. Мистика какая-то. Его ледяная стрела летела мне в сердце, я видел это своими глазами. Готов поклясться, что увернуться я не успел. Время летело назад и изменить что-то я был бессилен, так как не владею обратным шагом. Магистр смог сломать ход времени, но не смог скорректировать полет своего копья. Не смог или не захотел? А что он захотел, умереть от руки безродного Волшебника? Слабо верится. Не для того он двух Посланников угрохал, чтобы мне без боя сдаться. Да нет, не сдавался он, а очень даже активно меня прикончить пытался. Выбить-то я его из Ваурии выбил, но вместо лаврового венка и всенародной любви в награду получил Арси, розги и Черную Башню. Еще не известно, кому повезло больше: мне здесь или Магистру там. Сдается мне, в этой битве вообще не сложилось победителя. Проигравших целых двое, а победителей ноль. Странная арифметика.
Меня ударило горячей пульсирующей болью, ломая и разрывая сознание, окатило ледяной волной ужаса и безысходности. Когда я смог выскочить из этого кошмара, сил у меня убавилось наполовину. Уж лучше бы Таур меня в бою прикончил, чем вот так, капля по капле, подыхать в этой дыре! Это ж ясно, что живым меня Арси не выпустит. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать крамольные мысли о легкой смерти.
Эта вода проклятая когда-нибудь, наконец, вытечет?! Я от этой капели скоро с ума сойду! И какого черта Магистр промахнулся? А может, он как раз в цель и попал? Может, именно такую смерть он мне изначально приготовил? С него станется, законник чертов. Чего меня убивать-то, я и без посторонней помощи умру от такой жизни.
Нет, стоп. Я же своими глазами видел смерть Таура. Это сейчас я законченный псих, а тогда-то я еще в здравом уме существовал и убил Магистра. Или не убил? Да нет, орал он весьма натурально, когда мой клинок пронзил его сущность. Если это притворство, он – талантливый симулянт. Но все осталось на местах, выходит, Битва не кончилась. Просто декорации поменялись, и в основном составе произошла замена. С кем воевать-то теперь, с Арси? Арсик в весе короля! Обхохочешься. Только зачем советник со мной возится? Добил бы по-тихому в ратуше и объявил себя главным по Ваурии. А что? Арси – властелин Запределья, звучит. Надо будет при встрече посоветовать. При условии, что я до этой встречи доживу, конечно.
Да почините вы свою проклятую воду, в конце концов! У меня уже в голове помутилось от ее монотонного капанья! Ну, точно, должок из прошлой жизни. Сколько раз Алеида просила заняться кранами в кухне? Если ее слова на капли перевести, ручей получится, а может, и речка накапает, на Рио-Гранде потянет. Чем революции вершить, лучше бы по хозяйству отдохнул, краны починил. А еще лучше было не выпендриваться, и с Чинчиной оставаться: ни кранов, ни Боливии, ни революции, ни Таура. Во дворцах краны не текут… Сидел бы сейчас в Кордове, пил русскую водку с тинто и наслаждался жизнью с любимой женщиной в окружении детей, внуков, правнуков и десятка миллионов долларов… Ага, в семьдесят лет, самое наслаждение. Ну, дорогой, или в семьдесят как человек в Кордове с Чинчиной, или в двадцать пять в Альваре до синевы отполированный семихвосткой… Сам выбирал, претензии не принимаются…
Чертов колодец опять за меня взялся, и я временно про краны и Чинчину забыл. Меня очень уж сильно затянуло в Запредельную реальность и так закрутило, что я без подсказок понял, что умираю.
Сознание снова начало выкидывать неожиданности. Мир вдруг померк, и я кубарем покатился по зеркальному коридору. Я отлетал миллионом отражений от стен, пола и потолка, сломя голову несся вперед, пока сам не стал зеркальным шаром. Ударился о стену, рассыпался тысячей осколков, стал облаком световых отблесков и рванулся вверх, закручиваясь в бесконечную мерцающую спираль и ввинчиваясь в черноту ночи. Разлетевшись по ней миллиардами брызг, восстал радугой и завис над миром.
Где-то далеко, в прошлой жизни, остались тревоги, сомнения и боль. В моем счастливом сегодня было место только любви и радости созидания. Но наступило завтра, и неведомая сила швырнула меня на площадь Альвара. Народ Ваурии опять жаждал моей смерти, и, привязав меня к золотому столбу, в упор расстреливал картонными стрелами. Толпу возглавляли Ронни с Мирной, они размахивали большими скалками и требовали немедленно утопить меня в бочке эйрского светлого, толпа их поддерживала, но огромный щит посреди базара на всех языках мира сообщал: «Пива нет». Я им даже посочувствовал, но тут появилась Альвертина и, собрав валяющиеся по всей площади картонные стрелы, предложила меня просто сжечь. Добрый ребенок, я всегда в нее верил. Костер запылал как газовый факел, но боли не было. Я становился светом и с легким сердцем уходил высоко в поднебесье, где нет места страданию.
Я снова ощутил свое тело. Его хлестал ледяной дождь, и пронзали тысячи молний, а я не мог ничего сделать. Я был уже не совсем я, а только отражение в разбившемся у меня под ногами зеркале. Мое живое «я» пыталось соединиться с моим «я» отраженным, но тонкая грань разбитого зеркала не давала нам такой возможности, и это меня расстраивало почти до слез. Душа металась над осколками и рвалась в царство добра и света.
Оба моих «я» сошлись в поединке. Черный рыцарь и белый рыцарь. И черный победил. Мне до одури было жалко белого – он был весь в крови и над ним рыдала Алиса. А черное «я» праздновало победу и требовало, чтобы Алиса отдала ему розу победителя. Зачем мне понадобился этот цветок, ума не приложу. Может, просто хотелось досадить белому. Но ему было уже все равно, он умирал на руках Алисы, а я оставался здесь. Со мной оставались ужас и боль, а он уходил к счастью и радости. И хоть я отвоевал билет в царство света, а он свою битву проиграл, нельзя было понять, кто победитель, а кто побежденный. И не было справедливости ни в каком мире – ни в реальном, ни в отраженном. Все смешалось, и распутать невозможно. Ничего удивительного… Ну не починил я в свое время краны на собственной кухне, что ж мне теперь, этой водой захлебнуться? А у него цветок на плаще… у него или у меня?
Альвар, Аргентина, Боливия, Город… Не дождетесь, я жил, жив и буду жить… Так решил. Так хочу… Потому, что моя реальность сильнее вашей карусели условностей.

Глава 43

– Договорись о встрече с Локи, – бросил Корн, проходя мимо секретаря. – В любое удобное ему время.
– Не думаю, что смогу, – поправив пальцем очки на переносице, сообщил молодой человек, разбиравший в кабинете бумаги. Маленькая черная бородка, тонкие усики и сросшиеся на переносье брови делали его похожим на Мефистофеля. Он и имя имел подходящее – Люцер.
– Это еще почему? – Корн затормозил на пороге.
– Локи никого не желает видеть.
– Я тоже не хотел встречаться с Велесом, но его Лора меня все-таки достала.
– Она и Локи достанет, если потребуется, – усмехнулся секретарь.
– А тебе что мешает?
– Главным образом, отсутствие ног, произрастающих от ушей, внушительного бюста, наивного взгляда и голоса-щебетунчика.
– С удовольствием устрою тебе все эти прелести для пользы дела, – пообещал, стоя в дверях, Корн. – Если хочешь сохранить прежний вид, советую постараться.
– С Локи невозможно разговаривать. Он всех ненавидит, – Люцер заерзал на стуле. – А помощница его, Севинч, еще хуже….
– Это ее ты собрался обольщать ногами и бюстом?
– Ее можно обольстить только предложением руки и сердца или шелестом наличных.
– Руку и сердце можешь оставить при себе, – проворчал Корн. – Попробуй ограничиться легким флиртом. Не поможет – возьмешь в сейфе пару сотен для шуршания. Только не забудь внести их в представительские расходы, не хватало еще платить налоги со взяток чужим секретаршам.
– Она не секретарша, она И.О., – сообщил Люцер. – Стал бы Локи работать с такой идиоткой.
– Ну, работает же, – пожал плечами Корн.
– Ага, работает! – усмехнулся Люцер. – Плетет втихаря какие-то интриги, а Севинч от звонков отбивается, чтобы посетители на гадостях сосредоточиться не мешали.
– Какие интриги? – насторожился Корн. – Откуда ты знаешь?
– Да весь город знает. Как Илка пропала, так сразу и началось.
– Считай, что я из другого города. Кто такая Илка, что там у них началось и при чем здесь Черный Локи со своими интригами?
– Илка – это его настоящая секретарша, та, что была до Севинч. Пока Локи по миру ходил, она здесь все хозяйство вела. Стерва, между прочим. Хуже Локи. А потом у них рокировочка вышла – Илка пропала, Локи нарисовался.
– Илка, Илка… что-то знакомое. Я ее знаю?
– Наверно. Блондиночка такая симпатичная с чернющими глазами. Года два, как на Волшебницу сдала. Про нее в свое время много болтали, потому что она Чародея не на Земле отрабатывала, а в коллегии Высшего.
– С чего бы такие привилегии?
– Так они с Инсилаем близнецы, и Чародеев одновременно получили. Чтобы они во время практики не спелись, их разделили. Илку – в коллегию, Илая – на Землю.
– И здесь без этого негодяя не обошлось! – с досадой воскликнул маг. – Ладно, с Локи что?
– Вернулся из Запределья на взводе, пообещал со всеми разобраться, снял со счета почти десять миллионов и захлопнулся в своей раковине.
– А интриги при чем?
– А чем ему в его раковине еще заниматься? Это же Черный Локи! Не завидую я тем, кто ему на хвост соли насыпал. Если он обещал разобраться – мало не покажется. А им ведь еще и этика заинтересовалась. Говорят, его Элрой лично допрашивал.
– Он с Великолепным судится, – машинально сказал маг, сосредоточившись на хвосте и анонимном послании.
– Кто, Локи? – не поверил Люцер. – Чудеса!
– Считает, что Велес виноват в его путешествии в Запределье.
– Я скорее поверю в то, что Локи в отместку зашвырнул ВВ в Ваурию, чем в то, что он пошел по этому поводу в суд.
– А куда Илка-то подевалась?
– Не знаю. Попробуйте у Лоры спросить, они, вроде, подруги. Ну и Локи, думаю, в курсе.
– Черт побери, да у них там целая шайка! – сложив воедино полученную информацию, возопил Корн.
– У кого? – оторопел Люцер, не привыкший к столь бурным проявлениям эмоций со стороны всегда сдержанного мага.
– Давить надо было этого змееныша лет десять назад, а не мораль ему читать! – продолжал бушевать Корн. – Уверен, вся эта заваруха Запредельная – Инсилаевых рук дело!
– Он-то здесь при чем?
– Да без него ни одна гадость в городе не обходится! Это не Волшебник, это кара небесная!
– Так его же нет, – растерянно напомнил Люцер.
– Это и настораживает. Раз затаился, значит, что-то замышляет. А он – пакостник похуже учителя своего драгоценного. Делай, что хочешь, но достучись до Локи. Мне необходимо с ним встретиться.

* * *

Мир раскололся и свет померк. Остался только тускло чадящий факел над головой и охапка соломы на полу, где, сжавшись в комок, пристроилось мое грешное тело. Не помню, как попал сюда, понятия не имею, где я и что со мной. Что же случилось, что я себя как зомби чувствую? Вроде ни кольца, ни Алисы, хотя их почерк. Ага, вспомнил, я пару суток отдыхал в Черной Башне. Тогда все ясно, могло быть хуже.
Яркий угол света прорезал темноту моего подвала, в вершине угла красовался советник. Длинный серо-стальной плащ и щеголеватые сапоги. Больше ничего не разглядеть. Что это у него в руках? Вот скотина. Принес с собой хрустальную чашу с водой. Взгляд мой, как зачарованный, остановился на живительной влаге. Чаша в руках советника медленно запотевала, я даже на расстоянии чувствовал прохладу воды.
– Пить хочешь? – усмехнулся Арси, заметив мой взгляд, и поставил чашу на пол в шаге от себя. Я промолчал в ответ, но глаза от воды отвел с большим трудом. Скажи я «да» и чертов советник или выльет воду на пол, или еще какую-нибудь гадость сотворит.
– Встань и возьми, – продолжил он, не двигаясь с места. – У арестантов слуг нет.
Легко сказать, встань, я и шевельнуться-то не могу. Подгоняемый жаждой, я все-таки исхитрился сесть на полу.
Хрустально-прозрачная вода притягивала мой взгляд, как магнит железные опилки. Хорошо, хоть Таур не видит, он бы от души порадовался, созерцая мою беспомощность.
Я отвернулся, пытаясь избавиться от искушения. Не помогло, прохладная вода все равно стояла перед глазами. Наваждение какое-то, ведь я даже в этом тухлом измерении могу прожить без воды не меньше месяца.
– Давай, давай, пошевеливайся, – буркнул Арси. – Мне, что, здесь целый день с тобой торчать?
Я отказался от своих бесполезных попыток встать и посмотрел на советника:
– Что до меня, господин Арси, я на вашем обществе не настаиваю.
– Понятно. Умру из принципа, – констатировал Арсик и, подняв чашу с пола, принес ее в мой угол. – Пей, и не говори потом, что никто тебе стакан воды не подал.
Что это с советником, глазам не верю. Вода была такой холодной, что ломила зубы. Ой, не к добру такие метаморфозы. «Не пей, Илаюшка, козленочком станешь!» Глупости, на весь Альвар можем колдовать только я и Таур, ныне отсутствующий.
– Говорить-то ты еще в состоянии? – поинтересовался Арси, окинув меня критическим взглядом.
– Что ты хочешь? – Жалко же я выгляжу, если даже он мне сочувствует.
– Выяснить, где находятся твои приятели, – напомнил советник. – Помяни мое слово, ты мне еще спасибо скажешь, если я отправлю их по домам.
– Вполне возможно, но я не знаю, где их искать, – я оперся руками об пол и, кое-как добравшись до стены, прислонился к ней плечом. Не знаю я ничего, да и знал бы, не сказал.
– Опять врешь. Тебе не надоело?
– Я устал объяснять, что не знаю, куда делись Мирна и Ронни. Что мне сделать, чтоб ты, наконец, поверил, землю есть?
– Раз ты так упорно это утверждаешь… – Арси подсунул мне под ладонь золотую пентаграмму. – Поклянись.
Что ему мешало взять с меня клятву два дня назад? Видать, сильно завелся, пока перед Битвой нас ловил, не смог упустить случая…
– Клянусь Пентаклем Камней Мировой Короны и Карающей Стрелой Мерлина, что не знаю, где находятся сейчас Ронни и дочь Локи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77