– У тебя будет возможность выяснить это у своего друга, ему есть, что сравнивать, – усмехнулась Мирна. – Но думаю, он предпочел бы работу, пусть и тяжелую.
– С чего ты взяла? – удивилась я.
– Он Волшебник, – пожала она плечами. – Безделье для него – смерть. Даже на Земле, а в Ваурии – и говорить нечего.
– Ты так много знаешь, будто всю жизнь прожила здесь, – сказала я с восхищением.
– Я пришла сюда, чтобы спасти отца. Я подготовилась. И потом, я уже почти год живу здесь. Вполне достаточно, чтобы разобраться в происходящем.
– Все равно, без тебя я бы пропала. Слушай, а что твой отец говорил о вашем доме и Инсилае? Он твой брат?
– С чего ты взяла? – удивилась Мирна. – У меня нет братьев.
– Значит, я ошиблась. Но Локи очень расстроился, поняв, что жребий пал на Илая.
– Странно, – Мирна остановилась и уставилась на меня своими кошачьими глазами. – Отец всегда гордился тем, что Посланник Мерлина будет из клана Скорпиона, и приветствовал выбор судьбы. Одно время я думала, что он сам мечтает о миссии посланца. Хотя… кажется, понимаю… Ты не обратила внимания, у твоего приятеля есть какие-нибудь татуировки?
– По-моему, нет.
– Ты уверена? Может быть, ты видела что-то подобное, но не обратила внимания? – она засучила рукав свитера почти до плеча, и я увидела вытатуированного на ее руке маленького черного скорпиона. Мирна взяла меня за руку, заглянула в глаза, и вдруг моя память побежала назад.
Площадь, клетки, Инсилай чуть шевельнул скованными руками и застонал… нет. Ронни стоит посреди поляны, ни на кого не глядя, говорит чуть слышно: «Они жестоко расправятся с ним. Он принял удар на себя». «Почему он решился на это? – удивляется Альвертина. – Мне казалось, он нас недолюбливает». «Потому, что он – Волшебник», – говорит Ронни и земля выпрыгивает у меня из-под ног… нет, не то. Дом Варвары, кухня, свечи. Инсилай стягивает со стола разбушевавшегося Ронни. Руки Илая мускулистые и загорелые, тонкая цепочка какого-то сине-черного металла на запястье… нет, чуть назад. Лес, ночь, блики огня в темноте, Илай у костра. Сидит на бревне, нагнувшись вперед, обхватив руками колени. Проскочила. Мы разожгли костер. Инсилай стаскивает через голову мокрую насквозь футболку. Стоп, вот оно. Прямо на левой лопатке маленькая черная татуировка, да, абсолютно такая же, как у Мирны: скорпион с хвостом-колючкой и мощными клешнями.
– Вспомнила! – говорю я, и Мирна отпускает мою руку. – У него есть скорпион на спине, на уровне сердца. Но откуда ты об этом знаешь? Ты ведь говорила, что видишь его впервые.
– Я не знаю Инсилая. Но судя по татуировке, он – любимый ученик моего отца. Сыновей у Локи нет, выходит, Слово Мага перейдет Илаю. Он наследник семьи, преемник Школы Скорпиона. Понятно, почему отцу не понравился выбор. Таур может убить наследника Слова. Это катастрофа.
– Слово мага? – не поняла я.
– Да, это основное богатство семьи. Уходя, Маг отдает его самому достойному из сыновей или избранному из учеников.
– Это действительно просто слово? – заинтересовалась я.
– Я точно не знаю. Спроси у Инсилая, он наследник.

Глава 27

Мы вернулись в город, когда уже совсем рассвело. По улицам спешили люди и телеги с овощами, которые волокли на себе Волшебники, Маги и Чародеи. Их можно было узнать по обнаженным по пояс фигурам, исполосованным кнутом спинам и изможденным лицам. Кое-кто из местных жителей тоже впрягался в телеги и повозки, но они были в длинных рубахах, никто не смел подгонять их плетью, а на усталых лицах хоть иногда появлялось подобие улыбки. Видно, местная беднота жила не многим лучше рабов, а лошади, быки и буйволы в этом измерении начисто отсутствовали.
Наконец я смогла как следует рассмотреть город. На окраине – серые покосившиеся домишки, одноэтажные, маленькие, похожие на сараи. Ближе к центру – добротные каменные дома. Двухэтажные, с балкончиками и башенками, но все равно серые, как грязная майка. Самое высокое сооружение в Альваре – ратуша. От одного ее вида, мрачного и зловещего, делается страшно. Удивительный мир: ни птиц, ни животных. Люди хмурые, испуганные, с несчастными глазами. Какой-то толстяк в черном кафтане с золотыми пуговицами промчался мимо нас на колеснице, запряженной четырьмя рабами. Пыль поднял такую, что я минут пять чихала. Как они здесь живут, ума не приложу.
А вот так и существуют. На базаре, например, вовсю кипела жизнь. Народ покупал и продавал, торговались, ссорились, били по рукам при удачной сделке. Ну и смешной у них язык! Если закрыть глаза, кажется, что и не в Ваурии я вовсе, а в весеннем лесу, птички поют, деревья шелестят, ветерок, красота, как скажет карикус Боря.
Мирна объяснила, что говорят здесь на старо-эйрском. То-то мне показалось, что мадам Катарина свистела немного не так. Современный язык страны Эйр сильно отличается от того, что в Альваре, но это для тех, кто понимает, а по мне – просто разные птицы щебечут, и вся разница.
Несмотря на кажущуюся хаотичность базара, торговая площадь была строго распланирована. Здесь продавали все: диковинные фрукты, странного вида овощи, одежду, обувь и, что самое страшное, рабов. Единственное, чего я не обнаружила на прилавках, так это мяса и рыбы. Интересно, для этого у них другой рынок, или это страна вегетарианцев? Надо будет спросить у Мирны. Торговцы живым товаром располагались в самом центре площади. Чтобы подойти к Инсилаю, надо было пройти мимо них.
Сектор для рабов был буквально набит связанными и скованными людьми. Продавцы в шикарных шелковых халатах расхаживали вдоль шеренги полуобнаженных людей и на всю площадь рекламировали живой товар. Продавали мужчин и женщин, детей и стариков, но покупатели, как я видела, интересовались только сильными здоровыми парнями и молодыми девушками. Остальной товар спросом почти не пользовался. Пока мы продирались сквозь толпу зевак и покупателей, в одном из рядов случилась громкая заварушка. На крик немедленно метнулись два охранника в зеленых камзолах.
– Что там происходит? – шепотом спросила я у Мирны.
– Какого-то Гарма обвиняют в торговле беглым рабом, – перевела она.
Крик усилился. Народ расступился. По мгновенно образовавшемуся проходу четыре охранника пронесли какого-то парня, привязанного за руки и за ноги к толстому деревянному шесту. Голова его была бессильно откинута назад, лицо залито кровью, на шее – серебряный ошейник со свободно волочащейся по земле цепью. Следом, размахивая руками и горланя, как стая карикусов, бежали два купца в шелковых халатах. Судя по ошейнику, спор возник из-за Чародея. Процессия проследовала к ратуше. Мы пристроились за ними и без приключений добрались до Инсилаевой клетки.
У помоста людей было немного, на Инсилая они внимания почти не обращали. Собственно, и смотреть было не на что: лежит себе человек и лежит, даже лица не видно.
– Надо принести воды, – напомнила Мирна. – Сейчас найду чашку.
Через несколько минут она вернулась с какой-то деревянной плошкой, полной воды.
– Иди, – она отдала мне чашку, – только будь осторожна. Тут полно шпионов, а за сочувствие осужденным могут запросто отправить в тюрьму. Может, лучше мне пойти?
– Нет, я сама.
Со своего угла я увидела, что Инсилай, наконец, зашевелился и приподнялся на локтях. Надо поспешить, пока он в сознании.
– Попробую. Не получится у меня, пойдешь ты. Давай свою мяту.
Пока я собиралась, он снова уткнулся лицом в пол. Как же он будет драться с Тауром? Это же гарантированный проигрыш, все равно, что выпустить меня на корт против сестер Уильямс и требовать, чтобы я победила.
Когда я подошла к клеткам, Инсилай все-таки поднялся на ноги. Он стоял ко мне спиной, и мне были отчетливо видны багрово-черные рубцы на его руках и лопатках. Да, крепко ему досталось, прав Локи, плохо дело. Я приподнялась на цыпочки и незаметно поставила чашку с водой на пол клетки. Пришлось позвать его, чтобы он меня заметил. Не сказать, что он обрадовался встрече. Может, ему было бы приятнее иметь дело с Альвертиной, может, мой новый имидж его разочаровал, а может, ему просто плевать на меня вместе с моим видом, кто его знает.
– Возьми. – Надо поторопиться, пока меня не отогнали от клетки. Я бросила на пол веточку Ильты.
Инсилай нагнулся, чтобы ее поднять, не удержал равновесия и упал на одно колено. Его цепи громыхнули, как колокола. Мне показалось, что на нас таращится вся площадь. На всякий случай я нырнула под помост, прихватив с собой пустую чашку.
Через несколько минут рискнула вылезти обратно. Он стоял на коленях вполоборота ко мне, мяты на полу уже не было. Пора переходить к третьему пункту программы, пока он снова не упал.
– Инсилай!
Он обернулся, я увидела его глаза – огромные, черные, полные боли. «Рука в руке, глаза в глаза, сила в слабость, слабость в силу», – скороговоркой пробормотала я про себя и уставилась в глаза Инсилая. Пару мгновений он недоуменно смотрел на меня, потом его глаза метнулись в сторону. Ну уж нет. Я подняла руку и разжала кулак. Перстень был прекрасно виден на ладони.
– Смотри!
Инсилай увидел кольцо на моем пальце и замер, как зачарованный. Глаза его заволокло дымкой, но через мгновение они вспыхнули каким-то волшебным блеском. Как же мне хотелось потребовать от него вечной любви, даже голова закружилась. Но, взглянув на его исполосованные плетью плечи и спину, я медленно, будто заклинание, проговорила про себя: «Я хочу, чтобы ты жил, ты должен жить, ты будешь жить, я дам тебе свою силу и возьму твою боль».
Со мной происходило нечто странное. Голова закружилась, зазнобило, как в лихорадке, слабость охватила руки и ноги, волна тупой ноющей боли захлестнула все мое существо. Кто-то схватил меня за руку, я вырвалась, сжала кулак с кольцом, но выронила пустую чашку.
– Держите девчонку! – заорал чей-то голос у меня над головой. – Она принесла ему воду!
Я пролезла под помостом, чтоб избежать толпы, и рванула по первой попавшейся улице прочь от базара. Бежала я так, как не бегала на соревнованиях.
– Сюда, – сильная рука схватила меня за рукав и втянула в кусты какой-то колючей гадости. Погоня пронеслась мимо. Я обернулась и увидела Мирну. Сердце выпрыгивало из груди, руки и ноги бессовестно дрожали. Дышала я как загнанная лошадь. Странно, пробежала-то я совсем немного, а будто прошла дистанцию в пять километров. Спина болела так, будто меня два дня кряду били прыгалками.
– Что ты ему сказала? – приступила к допросу Мирна, дождавшись, пока я отдышусь. – Спиши слова.
– Что-то не так? – я сделала страшные глаза.
– Он чуть клетку не разнес, когда за тобой погнались, я сама видела.
– Ничего особенного, – я не торопилась раскрывать тайну перстня. – Только то, что велел твой отец. Наверно, мне надо поспать, у меня глаза слипаются, и голова кружится.
– Пойдем, здесь рядом есть пещера. Очень маленькая, но зато оттуда отличный вид на площадь.
Говоря, что пещера маленькая, Мирна явно поскромничала. Чтобы уместиться там, мне пришлось сложиться вдвое.
Когда я проснулась, солнце уже клонилось к горизонту. Мирна сидела рядом, не сводя глаз с площади. Интересно, она когда-нибудь спит?
– Как дела? – спросила я, пытаясь потянуться. В моем сложенном положении это было весьма проблематично.
– Пока все спокойно, – не оборачиваясь, проинформировала Мирна. – Раз ты проснулась, я схожу вниз, на рынок. Попытаюсь напоить твоего Илая и найти нам что-нибудь на ужин.
– Я пока не голодна, – соврала я. – Покорми лучше Инсилая.
– Волшебнику нельзя есть перед Битвой, – отрезала Мирна. – Только ключевая вода. А тебе обязательно надо подкрепиться, у нас будет трудная ночь: много беготни и ни капли сна.
Ее не было почти до сумерек. Я воспользовалась отсутствием подруги и как следует рассмотрела перстень Локи. Кольцо как кольцо, даже не золотое. Обычный металл, камень, сильно смахивающий на простую речную гальку. Правда, очень красивая ажурная оправа, но все равно бижутерия из недорогих. Странно, такая сила в такой простоте.
Мирна не появлялась. Я уже начала волноваться, когда из кустов у пещеры вынырнула ее голова. По бесстрастному лицу было совершенно невозможно понять, как сложился ее поход.
– Я принесла нам викули, – сообщила она. – Почти целые, только немного подвяли, они весь день лежали на прилавке.
– А что это? – спросила я.
– Основная еда местной бедноты.
Викули видом и вкусом напоминали авокадо.
– Они здесь неплохо живут, – буркнула я. – Ты говорила с Инсилаем?
– Да, все нормально, – успокоила Мирна. – Он хорошо держится. Только очень волнуется за тебя. Это плохо. Он должен сконцентрироваться на своем «я», не отвлекаясь ни на что и ни на кого.
– Разве это возможно? – удивилась я. – Человек не может все время думать только о себе, так можно сойти с ума.
– Он не человек, – напомнила Мирна. – Он – Волшебник. Он может и умеет концентрироваться на любой капле крови своего тела и на каждой частичке своего духа. Это азы магии, известные даже начинающим Чародеям.
– А как он себя чувствует?
– Вполне сносно. Принимая во внимание, что с ним сделали, могло быть хуже.
– Я видела его спину, – насторожилась я. Ощущение, что мне все время что-то не договаривают, с каждой минутой становилось все отчетливее. – Судя по твоим словам, это далеко не все потери. Скажи, я чего-то не знаю?
– С чего ты взяла? – удивилась Мирна. – По-твоему, его избили недостаточно сильно?
– С ума сошла, он еле на ногах стоит!
– Тогда что еще ты хочешь узнать?
– Ничего, – вздохнула я. – Локки говорил о какой-то Черной Башне и опасался, что Инсилай не проживет и трех дней. Вдруг они еще что-нибудь с ним сделают? Я помню, Ваурия – ад для Волшебников. Мне страшно.
– Не бойся, – успокоила она меня. – Ты не Волшебник, а Илай доживет до Великой Битвы. Ешь, и будем собираться. Скоро стемнеет.
– Слушай, – вспомнила я утреннюю заварушку, – а что будет с тем парнем на базаре, с беглым?
– Если смогут доказать, что беглый, – заберут в императорские рабы, а продавца заставят выплатить компенсацию бывшему хозяину. А если нет – продавец подаст в суд за клевету, и завтра же продаст раба по дешевке в Баффало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77