Так часто поступают самки смертоносцев, так поступают и самки шатровиков. Тогда тшеры лишили нас яда, всех, вырвали Старой самке и мне клыки. Но и тогда я не был в безопасности, шатровики всегда убивают старших самцов, когда вырастает потомство. Нас разделили. Так лучше."
- Не понимаю, - Олаф уселся на пол, обхватил голову руками. - Так отличаются чем-то шатровики и смертоносцы или нет? Кто правит городами?
"Самцы отличаются, самки - нет. Один вид, но все зависит от того, чье потомство. Последствия Мутации... Не все самцы вида несут в себе ген разума. Некоторые Повелители хотели уничтожить всех шатровиков, но их много и это не война..." - Чанжа говорил все тише. - "Эти молодые самцы - смертоносцы, Олаф."
- Почему же тогда они не говорят со мной? Почему так себя ведут?
"Потому что Старая самка раздражена. Они выполняют ее желание, они не станут общаться с тобой. Но они - смертоносцы, вросшие вне города. Они не знают Повелителя, не знают законов. Думаю, им не стать такими же, как я или Плок. Слишком поздно, им уже два года."
- Они как дурачки, да? - догадался Олаф. - Смертоносцы, которые не знают всей мудрости вида, так?
У восьмилапых знания передаются куда более простым путем, чем у людей. Не нужно ничего пересказывать потомкам, боясь что-то позабыть, не нужно писать книг. Достаточно открыть свою память молодому смертоносцу, и он возьмет ее сразу всю, почти мгновенно. Пауки никогда ничего не забывают.
Каждый смертоносец знает столько же, сколько Повелитель. Но его разум - самый старый, самый могучий в городе, он лучше умеет распорядиться своими познаниями. Но самые первые передачи, которые происходят еще в Запретных Садах, где самки выводят потомство - самые важные. После этого восьмилапый становится неотделимой частью города, огромного сообщества, не способный предать своего Повелителя, как не мог бы предать себя. С юными пауками из соседней клетки этого не произошло.
- Они поступили с тобой жестоко, да? - тихо спросил Олаф.
"Они отняли у меня потомство!" - крик Чанжи едва не оглушил сотника. - "Мои потомки отняты у Повелителя, они не будут служить ему, не будут служить городу Трофис! А теперь пришел ты и сказал, что города больше нет... Я ненавижу тшеров, я укусил бы себя, если бы мне не вырвали клыки."
- Потерпи, - попросил сотник. Другого союзника у него пока не было. - Ты пробовал сломать клетку? Прости, я сказал глупость, конечно ты пробовал.
"Я дважды ломал лапы, но прутья слишком крепки. Я пытался бить тшеров гневом, но ничего не добился. Они несколько раз усыплял меня, это было страшно. Олаф-сотник, твой Повелитель считал тебя равным смертоносцам. Попробуй ты обмануть тшеров, у людей есть хитрость. Ты должен суметь, иначе может возникнуть угроза виду. Тшеры ненавидят нас."
- Я постараюсь, - пообещал каратель и пошел вокруг клетки, подергивая прутья.
Шатровики при его приближении опять впали в бешенство, попытались просунуть лапы из клетки, дотянуться до человека. Олаф задержался, рассмотрел их. Ему было их жалко... И жалко всех смертоносцев. Неужели они - всего лишь насекомые, пережившие таинственную Мутацию? Их разум необычайно силен, но не искусен, передается от поколения к поколению всего лишь через обучение, хотя и быстрое. Если убить Повелителей, разрушить города, они уже не смогут подняться, останутся дикими навсегда. Полчища шатровиков... Но ведь однажды смогли объединиться!
- Как началась история вашего вида, Чанжа?
Этот вопрос был неприличен. История вида смертоносцев - святая тема, не касающаяся двуногих. Но Чанжа знал ответ, как и любой восьмилапый, и он ответил.
"Первые, их еще много среди Повелителей. Они пережили самый мощный период Мутации. Потом произошел регресс, но Первые успели вырастить потомство. Потом они разошлись и основали города... Так все началось, Олаф-сотник. Проклятие нашего вида в том, что все может однажды кончиться. Шатровик - не соперник людям и другим видам, он глуп и беспомощен. Даже если станет чуть умней... Они подчиняются Старой самке, это их традиция," - Чанжа сделал паузу чтобы человек понял смысл последнего слова. - "Это нерушимо. А самки пожирают старых самцов и убивают знание. Если тшеры поймут это, им достаточно будет облететь мир и разрушить города, убить Повелителей своим колдовством. Потом - только ждать."
"Я думаю, Чанжа, они это уже поняли," - мысленно ответил Олаф, хотя вряд ли это могло помочь. - "Они умеют читать мысли не хуже смертоносца... Они все знают."
"Ты лишаешь меня последней надежды," - сотника залила исходящая от паука волна скорби. - "Тогда мы обречены... Они сделают это, как только сочтут необходимым. Не понимаю, почему не сделали этого раньше."
- Нам трудно понять их действия, - пожал плечами сотник. - Тшеры так отличны от нас...
Он поймал себя на том, что говорит "мы" о людях и смертоносцах, противопоставляя их собственным предкам. Но так и обстояли дела: разумные пауки, жуки-огневики и даже стрекозы были для сотника куда ближе, понятнее, роднее странных, лишь внешне похожих на людей существ. Тшеры...
- Не совсем понимаю, чего они хотят от меня, - Олаф открыл Чанже свой разум, чтобы смертоносец узнал обо всех его разговорах с Фольшем. - Не понимаю, зачем лжебог бунтует людей, а потом позволяет карателям убивать их. Зачем похитили тебя... Ничего пока не понимаю. Помоги мне. Ты улавливаешь смысл в их действиях?
"Приблизительно," - Чанжа пошевелил лапами. - "Их осталось трое, всего трое. И я знаю, что они не любят друг друга, чувствую это. Каждый из них считает, что остальные все делают неправильно, а при случае - помешает товарищу. Но добиться многого тшеры могут только все вместе, их колдовство, машины и сжигающие жала, все это очень сложно. Им приходится много работать, чтобы поддерживать его. И каждый считает, что работает больше других, не верит им. После гибели чернокожего человека тшеры просто не справляются. Теперь им пришлось до чего-то договориться, начать наконец-то действовать совместно, по какому-то плану. Ты часть этого плана, сотник. Они не могут все время заставлять тебя что-нибудь сделать, ты должен сам начать помогать им. Привести джетов, готовых сражаться с восьмилапыми нарушая Договор..."
- Это могли бы сделать и повстанцы! - напомнил чивиец.
"В степи не осталось повстанцев, стрекозы убивали и их. Искать помощников среди людей стрекоз или речников - долго. А джеты сразу ухватятся за возможность раз и навсегда покончить с восьмилапыми, их сердца полны ненависти, они не знали Договора. Ты - тот, кто сможет уговорить их, привести сюда."
- Я никогда этого не сделаю и говорил об этом Фольшу много раз! Слава Повелителю, я не изменник.
"Тшеры хитры," - смертоносец сказал это очень осторожно, стараясь не обидеть человека. - "Они умеют поворачивать вещи неожиданной стороной. Что ты скажешь, если поймешь, что восьмилапые обречены? Кто тогда поможет тебе воевать со стрекозами? Без смертоносцев люди погибнут, не выдержат напора потомства летучек. Победить можно только в союзе с кем-то... С кем?"
- Ты говоришь, как они! - Олаф возмущенно прошелся по клетке.



"Без тебя, твоей памяти, им никогда не узнать бы о джетах, Олаф... А теперь, если ты будешь тверд и не предашь своего Повелителя, тшеры могут обойтись и без тебя. Просто их машины часто ломаются... Или не могут перелететь через горы. Но если не сможешь ты, сможет другой. Дело всего лишь в том, что ты - лучший. А еще тшеры верят, что ты такой же, как они. Я слышал как Фольш и Роки говорили об этом. К остальным, не столь жестоким и отчаянным людям, тшеры относятся с презрением. Но Фольш ненавидит тебя и когда-нибудь обязательно убьет, помни об этом."
- Хватит, - попросил Олаф.
Он представил себе город, построенный среди скал, напичканный чудесным колдовством предков. Тшеров станет много... Они убьют Повелителей и сожгут города, летая на своих машинах. Смертоносцы потеряют традицию, самки разойдутся из Запретных Садов и расселятся в степи. Самцы подчинятся им, и тогда смертоносцы превратятся в шатровиков. Потом тшеры уничтожат стрекоз... Наверное, и жуков-огневиков, и даже пчел - всех, кто представляет опасность. Мир для людей.
Но Олафу не хотелось жить в таком мире. Он не имел к нему никакого отношения, это мир тшеров. Мир, в котором ничего не будут значить преданность, отвага, в нем все будут решать колдовские машины со звезд. Сотника начала охватывать паника. Как защитить все, что ему дорого? Повелитель Чивья сказал однажды: стрекозы - угроза виду. После этого он отступил, поставив под сомнение свою честь, потом пошел на нарушение Договора, вооружив людей отравленным оружием. Олаф очень уважал своего Старика.
- Мы должны выйти отсюда любой ценой, Чанжа.
"Это невозможно. Пища приходит сверху, и я даже не понимаю, как."
- Пища? - сотник вспомнил, что очень хочет пить. Он оглянулся. - Но как?..
Ничто не опускалось сверху на невесомых паутинках, Олаф заметил бы это. Однако в углу стояла странной формы легкая фляга и тарелка из такого же материала с чем-то вроде каши.
"Пища пришла сверху. Она прилетела... Мы не в силах постичь колдовство тшеров."
- Ну, зато поесть-то мы в силах, - Олаф напился. Вода имела странный металлический привкус. - Ты не голоден?
"Меня кормят по утрам."
Каша, сладкая и вкусная, оказалась очень питательной. Не успел еще сотник очистить тарелку, как почувствовал сытость. Он старательно доел пищу, облизал тонкую, ломкую ложку.
- Они действительно не могут летать на звезды? Фольш говорил, что летучий корабль разбился о горы.
"Это правда. Тшеры ненавидят друг друга, но держатся вместе потому что бессильны поодиночке. Не любят работать, но трудятся каждый день. Они в беде, Олаф, и беспокоятся о своем будущем. Они не всесильны."
- Значит, у нас всего-то три врага, - сделал вывод Олаф.
- В тебе кровь Марка, одного из нас, - Рогнеда угощала Доллу каким-то сладким вкусным напитком с еще более сладкими булочками. - Здесь ты дома. Здесь ты - хозяйка.
- Мать никогда мне не говорила, что мой отец... Не простой человек. Ее принесли откуда-то с юга, из-за болот.
- Марк не представлялся своим женщинам, - хмыкнула Рогнеда. - У него была страсть с переодеваниям... Несколько странная, на мой вкус.
Она уже переодела Доллу в голубой комбинезон, очень прочный, но мягкий. Девушка очень удивилась, что новая одежда пришлась ей впору, но пока решила не задавать много вопросов. Рогнеда ей не нравилась. Не нравилась так сильно, что с лица Доллы не сходила улыбка - нельзя, чтобы колдунья почувствовала неприязнь.
- Забудь о своей прошлой жизни, - Рогнеда откинулась на мягкие подушки дивана. Здесь, в какой-то дальней комнате подземелья вообще все было мягким, уютным. - Хотя, если хочешь отомстить каким-нибудь врагам, или стрекозам - у тебя будет такая возможность. Теперь ты будешь жить так, как должен жить человек. Не забывай никогда, что мы представители древнего, мудрого вида, а не пауки например, которые даже внешне ничем не отличаются от шатровиков. Хочешь поспать?
- Можно мне еще булочку? - Долла наелась, но хотела польстить хозяйке. Ведь это Рогнеда пекла булочки - других женщин она здесь не видела.
- Конечно! - Рогнеда встала, подошла к стене, открыла какую-то маленькую дверцу. - Вот, бери отсюда когда захочешь. Кофе надо наливать вот так... - она показала, куда ставить стакан и какую кнопку нажать. - Постепенно со всем освоишься.
- Это колдовство! - Долла взяв булочку, увидела, как на пустом месте появилась новая, дополнив ряд.
- Колдовство... Ты выучишь его и перестанешь бояться. Ведь мыться тебе понравилось?
Долла вспомнила струи теплой воды, бьющие со всех сторон, душистую пену... Но еще больше ей понравилась мазь, которой Рогнеда велела натереть истертые ноги, ушибы и порезы - все заживало прямо на глазах. А еще маленькие сапожки из какой-то кожи, со шнурками, и еще музыка, звучащая прямо из стен и много еще всякого. Здесь было хорошо. Но страшно...
- Спасибо, - девушка попыталась улыбнуться еще шире. - А где остальные? Келвин, например, и Люсьен...
- Зачем они тебе нужны? - вскинула брови Рогнеда. - Тебе скучно со мной?
- Нет, нет! Просто я подумала, что ты должна куда-то идти, что... Я подумала, что тебе скучно со мной!
- Вот как?.. Не стоит обо мне заботиться, я это умею сама. Раз ты не хочешь отправляться спать, то я тебе приказываю это сделать. Ясно? - Рогнеда шутливо погрозила Долле пальцем. - Не спорь со мной! А про чумазых вояк забудь, с ними все будет хорошо. Ты же с сегодняшнего дня - не дикарь. А в сущности, никогда не была дикаркой. Иди сюда!
Рогнеда прошла в по коридору и остановилась перед последней дверью, нажала на фиолетовый круг. Дверь отворилась сама.
- Здесь ты будешь жить - пока не освоишься и не придумаешь чего-нибудь получше.
Они оказались в крошечной комнате, половину которой занимала кровать, такая мягкая, что Доллу пугала даже мысль на ней спать. Наверняка приснятся кошмары! Рогнеда показала еще одну дверь.
- Там ванная комната. А вот это устройство будет кормить тебя булочками, оно точно такое же, как у меня. Если понадоблюсь - нажми вот эту кнопку, видишь? Только не красную! А то поднимется такой рев, что прибегут и Фольш с Роки. Мне сейчас действительно надо идти, после гибели Марка приходится работать за четверых... Скорее обучайся, малышка!
- Я буду стараться, - пообещала Долла.
Когда за Рогнедой закрылась дверь, девушка попробовала все же лечь на кровать. Ложе закачалось под ней, будто живое, Долла побыстрее соскочила на пол. Выждав несколько минут, она осторожно нажала на фиолетовый круг и отскочила, чтобы дверь ее не ударила. Но к удивлению девушки, она открылась в другую сторону.
Выглянув в коридор, Долла никого не заметила. Она не надеялась пока сбежать, но очень хотела отыскать Келвина и Люсьена. Без них ведь все равно не уйти - в степи полно хищников. А оставаться в подземелье, в компании с Рогнедой, девушке было страшно, из женщины просто сочилась скрываемая злость. И даже стены, своды казались зловещими...
Прокравшись мимо длинного ряда закрытых дверей без ручек, Долла оказалась на железной винтовой лестнице, по которой Рогнеда и привела ее сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19