Карой сам сделал себя гойдо.
Рижина не ответила.
— Нина, — сказала она после долгого молчания, — все, кто хоть как-то соприкасается с нашей общиной, хотят увидеть Багряную корону. Но тебе она безразлична. Ты ни разу о ней не вспомнила.
— Прости, пожалуйста, — попросила я. — Но мне Багряная корона действительно не интересна.
Рижина грустно улыбнулась.
— Мне эта древняя побрякушка тоже ни к чему. Да и многим вампирам. Знаешь, я думаю, что верой во все эти глупые замшелые сказки мы губим сами себя. Нельзя сидеть и ждать, когда явится всеповелитель и принесёт нам свободу и благоденствие. Собственного счастья надо добиваться самим.
— Всё правильно, — сказала я. — Если ты думаешь, что знаешь, как должны выглядеть эти свобода и благоденствие, то надень Багряную корону, заяви о вампирских чести и достоинстве всему волшебному миру.
Рижина посмотрела на меня с обидой.
— Юмор у тебя…
— Я не шучу. Стань всеповелительницей, отмени древние законы, которые даже дикие общины превращают в рабов Девятки, сделай свой народ свободным.
— И весь волшебный мир пойдёт на нас войной, — ядовито ответила Рижина.
— Не весь. Троедворье вмешиваться не будет. Даже если все вампиры заявят, что уезжают с его территории, ни Люцин, ни большаки возражать не станут, не прервут ради вас своих нескончаемых драк. Малюшки немедленно объявят о нейтралитете. А Лига с Альянсом не такой уж и серьёзный противник для лучших воинов мира. Два-три сражения, и они отступят. Влезать в затяжное противостояние с объединёнными вампирскими силами не станет даже Девятка.
— Нет, — покачала головой Рижина. — Я не смогу. Этот удел не для меня.
— Ну разумеется. Удел для тебя — стонать о вампирском бесправии да попрекать старейшин за приверженность безнадёжно устаревшим традициям, ничего не предлагая взамен.
— Да что бы ты понимала, простокровка!
— Куда мне, ничтожной, до таких интеллектуальных высот.
— Прости, — Рижина села рядом, обняла за плечи. — Я сказала глупость, прости меня, пожалуйста.
Я пожала её руку.
— Всё нормально.
В дверь постучал управляющий.
— Я продал картины из Малой лиловой гостиной, синьора Нина. Теперь вы можете выплатить выходное пособие персоналу. Но вы уверены, что хотите всех уволить?
— Не хочу, но должна, — ответила я. — Мне нечем платить вам зарплату. Если хотите, можете считать себя в отпуске до тех пор, пока «Соловьёв» не купит новый владелец.
— Но поместье даже на день нельзя оставлять без присмотра.
— Так продайте его поскорее, и у вас снова будет стабильная работа с хорошей зарплатой, а у поместья — хозяин.
Управляющий коротко ответил «Да» и ушёл.
— Давай в какой-нибудь клуб поедем? — сказала вдруг Рижина. — Потанцуем, пофлиртуем.
Я кивнула. Надо было немного отвлечься.
Когда садились в машину, мне кольнуло сторожевую татуировку.
— Подожди, — остановила я Рижину.
Вампирка прислушалась к ментальному полю, быстрым движением пальцев выплела поисковое заклинание. Приняла ответ.
— Гремлин, сволочь! — зло процедила она.
— Поймать сумеем?
— А то нет. Тут какая-нибудь трёхлитровая ёмкость найдётся? И крышка.
Я оглядела гараж. В ремонтной части отыскалась жестянка из-под масла и кусок толстой прочной пластмассы.
— То, что надо, — кивнула Рижина.
Спустя минуту маленький вредитель оказался в банке. Рижина накрыла её пластиком.
— Ну всё, паскуда! — хищно улыбнулась она. — Тебе капец.
Гремлинов я никогда ещё не видела. Знаю только, что ростом они с эльфа и занимаются тем, что портят разнообразную технику. Непонятно только, зачем.
— Нет, — сказала я Рижине. — Надо сначала с ним поговорить.
— Эта мелкая гнусная тварь испортила тормоза, через десять минут от нас остались бы одни кровавые ошмётки, о чём с ним разговаривать?
— О том, кто приказал ему это сделать. Трудно поверить, чтобы он взялся убивать совершенно незнакомых людей по собственной воле.
— Но как ты его почувствовала? Я, лагвяна, не заметила, а ты, человечица, почуяла.
— Это не я, а татуировки. Они реагируют на изменение общего волшебного фона амплитудой в один микроволш. — Я наклонилась к банке и сказала: — Заглушку ставить надо, когда колдуешь.
— Это было ворожейство! — обиделся гремлин.
— Тем более, — ответила я.
Рижина опутала гремлина парализующим заклятием и вытащила из банки, как куклу поставила на верстак.
Выглядел он точно так же, как и все эльфы, но волосы ярко-зелёные, и другая форма крыльев — как у бабочки-аполлона, только тёмно-зелёного цвета, бархатистые.
— Кто тебя прислал? — спросила Рижина.
Гремлин не ответил, лишь упрямо вздёрнул подбородок.
Рижина достала из сумочки зажигалку, выщелкнула огонь. Глаза у гремлина побелели от ужаса, но он всё равно отрицательно мотнул головой.
Я отстранила руку Рижины.
— Тебя нанял Лоредожеродд?
Запретного имени гремлин испугался ещё сильнее, чем угрозы пытки. Рижина зло растопырила крылья.
— Отвечай!
Гремлин опять помотал головой.
— Проверь его на смертную клятву, — сказала я.
— Клятва есть, — ответила Рижина. — Но узы накладывал не тот, на кого ты подумала. Другой. По-моему, кудесник-перекидень.
— Наверное тот, кому я юшку из носа пустила. Обидеться изволил. Рижина, попробуй восстановить полный текст клятвы.
Вампирка глянула на меня с интересом.
— Думаешь, сумеешь её разбить?
— Уверена. Любая клятва — не более чем слова, а все слова легко трансформируются в свою противоположность. Клятва действенна только в том случае, если клятводатель действительно хочет её сдержать. Всё остальное чушь.
— Особенно если клятва дана под принуждением, — ответила Рижина. Дыхание участилось, она просматривала менталку гремлина. Тот тихо застонал от боли, — Рижина не деликатничала.
Разбить клятву оказалось несложно.
— Теперь осталось определиться с выкупом, — сказала Рижина.
— Кто умеет хорошо ломать машины, сумеет и починить, — ответила я. — Пусть исправит всё, что напортил, и проваливает.
— И всё? — возмутилась Рижина.
— Остальную часть виры я возьму с организатора.
— С ума сошла! Он же кудесник!
— Это ещё не повод требовать ответ за его преступления с другого людя!
Рижина смерила меня непонимающим взглядом.
— Ненормальная.
Но заклятие с гремлина сняла.
Крылатик опрометью бросился чинить машину. Из кроми выскочили ещё трое гремлинов, принялись помогать.
— Откуда они вообще взялись? — спросила я.
— Оттуда же, откуда и эльфы. Ещё больший производственный брак. Сотворители даже не стали включать их в список волшебных рас, сразу приравняли к зверюшкам. С тех пор гремлины мстят всему миру сразу, и волшебникам, и человекам. Все молотки, которые бьют владельца по пальцам, все неполадки с моторами и проводкой, все зависшие и перекрученные заклятия и заклинания — их работа. Почти все, — уточнила Рижина, — что-то приходится и на людскую неумелость и криворукость, но в основном все неполадки случаются из-за пакостей гремлинов. А вот с эльфами они дружат, считают двоюродными братьями.
— А эльфы?
— Тоже. Особенно те, которые остались без нычек. В потайницах их слишком много и некоторые, в первую очередь эльфийские, разрушаются. Их обитатели остаются без земли и крова, делят с гремлинами чердаки и подвалы потайничных домов.
Мы немного помолчали.
— Ты действительно хочешь поквитаться с тем кудесником? — спросила Рижина.
— Конечно.
— Но как ты это сделаешь?
— Придумаю что-нибудь.
— Ненормальная, — повторила Рижина.
К нам подпорхнул гремлин, опустился на верстак. Крылья тут же спрятались. Как и эльфы, гремлины раскрывали их только для полёта.
— Госпоже не надо утруждаться, — сказал он. — Мы всё сделаем сами. В счёт выкупа и по праву изгоев. Клянусь волшебством, он пожалеет о той минуте, когда заставил нас причинить вам вред!
Рижина просмотрела его менталку.
— Клятве можно верить, — сказала она. — И это будет действительно полноценный выкуп.
Я кивнула. Всё хорошо, да не очень. Месть кудеснику — дело опасное.
— После вам надо будет пару месяцев отсидеться где-нибудь на основице, от волшебников подальше, — сказала я. — Можете пожить в «Соловьях». С меня еда и убежище, с вас — охрана поместья от воров и журналистов. Хозяйничайте в доме, в порту и на фермах как хотите, но чтобы не мусорить и технику не портить. Будем считать это временным наймом на работу.
— Спятила? — ошарашено пробормотала Рижина.
— Ничуть. Сама же слышала — за поместьем нужен ежедневный присмотр. А ни один человек не согласиться работать только за жильё и питание. Раньше чем через два-три месяца эту чёртову обузу никто не купит. Времени как раз хватит, чтобы кудесник отказался от ответной мести их общине.
— И после, когда найдётся покупатель, — сказал гремлин, — вы прогоните нас обратно в потайницу?
— А это уже будет зависеть от того, — хитро прищурилась Рижина, — насколько хорошо вы будете вести хозяйство. Вполне возможно, госпожа вообще не станет продавать владение.
— Продам! — отрезала я.
— Не торопись, — попросила Рижина. — «Соловьи» — одно из лучших поместий Европы. Отказываться от него нелепо. Ты сама говоришь, что хочешь продать его только потому, что не можешь содержать. Но если за «Соловьями» будут присматривать гремлины, расходов на содержание не потребуется. А чтобы купить приличную квартиру на основице или в Реме, достаточно продать антикварную мебель из нескольких комнат.
— Рижина, да на кой ляд мне «Соловьи»?
— Чтобы было, — отрезала она. — Короче, — сказала вампирка гремлину, — если ваша община будет вести хозяйство так, чтобы госпожа и не вспоминала о существовании поместья, можете жить в нём хоть до скончания времён.
Гремлин нервно провёл кончиком языка по губам.
— А принять эльфийскую общину Дарриган госпожа согласится? Они будут работать ничуть не хуже нас!
— Согласится, — ответила вампирка.
— Рижина, — возмутилась я, — это мой дом и мне решать, кто здесь будет жить!
— Не сердись, — примирительно сказала вампирка. — Но сделка действительно взаимовыгодная. Ты избавляешься от хлопот с поместьем, а малявки получают приличное жильё вместо своих чердаков и подвалов.
— Ну и зачем мне «Соловьи»?
— Красиво, — мечтательно вздохнула Рижина. — Мне двести семьдесят девять лет, но я ещё никогда не видела такого красивого и уютного поместья. Дикой общине позволено жить в одном и том же городе не больше года, но снять на этот срок «Соловьёв» непреложные законы и неотрицаемые уложения нам позволяют. Я сумею уговорить отца на аренду. А вы с Егором получите хорошие деньги, не разрушая здешних коллекций. И незнанники не будут удивляться, почему в поместье совсем нет людей, а ни дворец, ни хозяйство в упадок не приходят.
— Да делайте что хотите, — простонала я, — только меня оставьте в покое. Слышать больше ничего не хочу об этом колхозе!
Я выскочила из гаража и на бегу вызвала такси. Удружил Каварли, нечего сказать. Мало мне было головной боли с Лоредожероддом, так ещё и собственная деревня ко всем заботам добавилась.
Джакомо вира досталась в виде обширной коллекции картин, статуэток, сервизов и шкатулочек шестнадцатого-семнадцатого века. Хранилась она в специальных помещениях какого-то банка, срок аренды оплачен за год вперёд. Можно хоть сейчас аукцион устраивать, а можно подождать до марта следующего года и продать на аукционе специализированном, где выручка будет гораздо больше.
Тоже самое получили Каварли, Тлейга, Миденвен и те два потайничника, судейский чиновник и проститутка. Повезло им, имущество досталось удобное и бесхлопотное. А мне… Я снабдила родню Каварли как по женской, так и по мужской линии красочной и всесторонней характеристикой. На душе полегчало.
* * *
Джакомо опять заболел. Он лежал на диване в гостиной, а Риайнинг ли-Кайнар, отец Миденвена, поил его травяным отваром. Миденвен готовил на спиртовке какое-то новое питьё. Я прикусила губу. Движения Риайнинга слишком мягкие и нежные, это не целительская забота, а самая настоящая отцовская ласка. От своей затеи ар-Даллиганы отказываться не собирались.
Отец и сын очень похожи — голубоглазые лайто. И оба совершенно одинаково упрямы.
— Снова интоксикация? — спросила я.
— Да, — хмуро ответил Миденвен, обвисшие кончики ушей досадливо дёрнулись. — Владыке заблажило прогуляться по Риму. Джакомо не захотел отпускать его одного. На площади какой-то подросток гонял на роликах и сшиб их. Случайно. Владыка хотел залечить Джакомо ссадину. Результат ты видишь.
— А доза волшбы?
— Десять милливолшей. Я предупредил владыку, дозу он дал совершенно ничтожную, но даже её оказалось слишком много. После каждого соприкосновения с волшебством чувствительность у Джакомо возрастает в десятки раз.
— Никогда о таком не слышала.
— Я тоже, — ответил Риайнинг и нежно прикоснулся к щеке Джакомо: — Попробуй заснуть.
— Не могу, — сказал Джакомо. — Нина, молодец, что пришла. Там техническая документация на китайском, переведи, пожалуйста.
— Где?
— Под телевизором, в зелёной папке с Микки-Маусом.
— Что-то зачастил владыка Виальниена на основицу, — сказала я. Зелёных папок с мышонком оказалось две.
— Ну не сидеть же ему всю жизнь в нычке как в клетке, — ответил Джакомо. — Надо и мир посмотреть, хотя бы в пределах Рима.
— Да, пожалуй, — согласилась я и открыла верхнюю папку. В ней лежали отчёты и фотографии из детективного агентства. Контора мелкая и дешёвая, серьёзной информации собрать не могла, но Джакомо она и не интересовала. Ему нужно было всего лишь убедиться, что с его семьёй всё в порядке. Я посмотрела на даты писем. Отчёты агентство присылало ежеквартально.
Миденвен уловил ментальное эхо, подошёл. Увидел отчёты. Судорожно вздохнул, верхушки ушей резко и зло оттопырились, а ярко-голубые глаза потемнели от ревности.
Подошёл Риайнинг, глянул на отчёты. Крепко сжал сыну плечо.
— Мы не имеем права отнимать у него семью, — сказал он на волшебной речи.
— Но они сами от него отказались! — ответил Миденвен и быстро заговорил на хелефайгеле.
— Но Джакомо от них не отказался, — оборвал его Риайнинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65