Когда Сайкс наложил повязки, он попросил принести еще одно одеяло и, прежде чем увезти его на рентген, вынуть из кармана брюк кольцо. Прочие предметы в карманах были ценными, но заменимыми; кольцо же нет. Адам надел его на руку и повернул камень, пока Сайкс собирал прочие его вещи и спрятал их в запирающийся шкафчик.
— А нельзя ли мне позвонить до того, как мы отправимся на рентген? — спросил Адам, когда Сайкс принес второе одеяло и поднял боковые поручни каталки.
— Боюсь, нельзя, доктор. Чем раньше мы попадем на рентген, тем раньше с вами закончат. А если вы позвоните после того, как сделают снимки? Нам все равно надо будет подождать минут пять — десять, пока проявят пленку.
— Разумно, — согласился Адам. Однако ему хотелось позвонить как можно быстрее, потому что он подозревал, что квалифицированная доктор Локхарт оставит его на ночь для наблюдения — что было абсолютно правильно при данных обстоятельствах, но значительно осложняло дело.
Он безропотно откинулся на каталке, пока санитар вез его на рентген. Чувствовал он себя слишком плохо, чтобы перешучиваться с техниками, но изо всех сил старался облегчить им работу. По крайней мере у него начинало проясняться в голове. Потом, как и обещал, Сайкс отвез его в вестибюль и вложил в руку телефонную трубку.
— Скажите, какой номер, и я наберу за вас, док.
— 311-3131, — сказал Адам, поднося трубку к уху.
Санитар набрал номер, потом, когда раздались гудки, отошел на несколько шагов.
— Главное управление полиции, — произнес голос на другом конце провода.
— Я хочу поговорить со старшим инспектором Ноэлем Маклеодом. Это звонит Адам Синклер.
После короткого промедления, пока оператор переключал звонок, в трубке зазвучал бас Маклеода:
— Что случилось, Адам?
— Боюсь, мне придется отменить наш ленч, — нетвердо произнес Адам, подбирая слова, чтобы вызвать минимум тревоги. — Я… э-э… побил машину… в сущности, разбил ее. Я в порядке, но сейчас в Королевской лечебнице, жду результат рентгена.
— Господи Боже, что произошло? — спросил Маклеод.
— Шина лопнула на ходу. Потерял контроль и перевернулся. Со всяким может случиться. Слава Богу, я ехал на «ровере», это спасло мне жизнь.
— Ничего себе! Вы упомянули рентген… что-нибудь сломано?
— Не знаю. Плечо чертовски болит из-за ремня безопасности, ну и, наверное, легкое сотрясение. Я на несколько секунд потерял сознание. Думаю, меня оставят на ночь. Послушайте, вы не могли бы позвонить домой и сообщить им, что произошло? Я не хочу, чтобы они примчались сюда, потому что здесь они ничего не могут сделать.
— Охотно, — согласился Маклеод. — Надо разыскать вашу машину?
Адам слабо хмыкнул. Он даже не подумал о брошенной машине.
— Хороший вопрос. Одна добрая женщина на «мерседесе» настояла на том, чтобы отвезти меня в больницу, так что я понятия не имею, что произошло дальше. Господи, я даже не узнал имя.
— Ладно, посмотрим, — сказал Маклеод. — Где это произошло?
— Ехал на юг по А-90, как раз перед Форт-роуд-бриджем. Боюсь, это было довольно эффектно.
— Знаете, вы несете чушь, — резко сказал Маклеод. — Надеюсь, что за вами присматривают. Хотите, чтобы я приехал, когда отзвонюсь?
Адам моргнул. Он действительно нес чушь.
— Пожалуй, это было бы неплохо. Сомневаюсь, что нам позволят увидеться ближайшие пару часов: у меня пара ран, на которые надо наложить швы, — но к часу или двум со мной закончат.
— Вы уверены, что все о'кей? — спросил Маклеод.
— Ага, — ответил Адам. Тут он заметил, что санитар подошел взять ярко-оранжевый конверт с проявленными снимками. — Мне пора, Ноэль. Снимки готовы, и моему шоферу надо отвезти меня обратно в «Аварийку». Увидимся через пару часов.
Адам устало откинулся на каталку, когда санитар забрал трубку и положил большой конверт ему на грудь.
— О'кей, давайте найдем доктора Локхарт и покажем ваши снимки, — весело сказал Сайкс, разблокируя тормоз каталки. — И никаких предварительных просмотров! — добавил он, когда Адам начал открывать конверт.
Нахмурившись, Адам опустил конверт на грудь.
— Мистер Сайкс, это мои снимки. А я врач.
— Так точно, сэр, и доктор, который пытается сам ставить себе диагноз, никудышный пациент, — сказал Сайкс чопорно. — Кроме того, вы не сможете их нормально разглядеть без подсветки. Просто подождите, пока мы вернемся в приемный покой. Если мисс Локхарт еще нет, я даже поставлю их для вас на подсветку.
— Разумно, — сказал Адам, укладываясь с удовлетворенным вздохом.
Сайкс как раз успел включить подсветку и начал засовывать рентгеновские снимки под зажимы, когда вернулась доктор Локхарт с запечатанным хирургическим свертком. Адам поднял голову, чтобы посмотреть, но снова кротко лег, когда она метнула на него неодобрительный взгляд и положила сверток на стол из нержавеющей стали.
— Можете пока готовить раны доктора Синклера, мистер Сайкс. А вы, доктор, можете лечь и сделать вид, будто вы самый обычный пациент и искренне верите, что я знаю, что делаю.
Адам лег, догадавшись, что от доктора Локхарт не добиться никаких уступок, и она стала молча рассматривать снимки. А Адам рассматривал прекрасную фигуру, темную косу, выбившуюся из-под хирургической шапочки, пытаясь увидеть доктора Локхарт в другом аспекте. Наконец она кивнула и подошла к операционной раковине, чтобы вымыть руки.
— Что ж, новости в основном хорошие, — сказала она; ее темные глаза встретились с его взглядом в зеркале. — Никаких видимых переломов черепа. Но я все равно оставляю вас на ночь.
Адам безропотно вздохнул.
— При данных обстоятельствах я не удивлен. Будь я на вашем месте, тоже бы себя оставил.
— Рада, что вы не собираетесь спорить со мной. — Призрак улыбки смягчил строгое лицо. — Вам повезло и с плечом. Если вы не повреждали его в прошлом, то у вас что-то вроде трещины кости ключицы, ничего серьезного… за исключением серьезного неудобства, конечно. То же и со сломанными ребрами. Мы наложим повязку — в основном, чтобы напомнить вам, что нельзя делать резких движений, и я пропишу мефенамовую кислоту, чтобы снять воспаление и боль. В остальном, боюсь, вам просто придется потерпеть.
— Как раз, чтобы напомнить мне, как мне повезло, — сказал Адам с напряженной улыбкой. Уголком глаза он заметил окровавленные тампоны на столе Сайкса и поморщился, когда санитар взял бритву, чтобы сбрить волосы вокруг раны на голове.
— Осторожнее с бритвой, мистер Сайкс. Я плачу своему парикмахеру по двадцать пять фунтов, чтобы он стриг меня именно так, как мне нравится. Дам вам столько же, если оставите как можно меньше следов вашей работы.
— Да не беспокойтесь, доктор Синклер, — сказал Сайкс, сверкнув белыми зубами. — Вы даже не заметите, что я здесь копался. И вы просто не представляете, какие аккуратненькие, маленькие швы делает доктор Локхарт.
Когда Адам нахмурился, пытаясь решить, насколько он серьезен, подошла доктор Локхарт, теперь тоже в перчатках, чтобы проверить работу Сайкса. Вместе с ней подошел еще один санитар и развернул зеленое хирургическое полотенце, где лежали инструменты для наложения швов; ножницы, гемостаты и держатели иголок сверкнули в свете больших операционных ламп, которые он включил и направил на голову Адама. В ослепительном свете Адам различил, как доктор Локхарт отломила верхнюю часть стеклянной ампулы и начала наполнять шприц.
— Вы, наверное, уже слышали это, доктор, но через несколько секунд вы почувствуете небольшое пощипывание, — сказала она, откладывая пустую ампулу. — Полагаю, у вас нет проблем с раствором лигнокаина?
— Я о таких не знаю, — ответил Адам.
Она была очень квалифицированной. Встала позади него так, что он ни разу не видел иглы — только ее другую руку, частично загораживающую поле зрения, как раз перед тем, как она начала работать. Это было скорее покалывание, чем пощипывание после первого прикосновения иглы, но она обработала края первой раны, не делая лишних движений, и закончила почти до того, как он понял, что она начала. С раной на голове пришлось повозиться из-за более жесткой кожи, но и та тоже быстро уступила ее искусству. Он чувствовал давление, но не боль, когда она начала накладывать шов, и закрыл глаза из-за ослепительного света ламп над головой.
— Не надо беспокоиться, что я усну на столе, доктор, — сказал он, глядя на пятна света на фоне закрытых век, когда она наложила первый шов. — Я знаю, что мне нельзя спать несколько часов, пока мы не удостоверимся, что мозг не поврежден всем этим тарарамом. Хотя ваш свет просто зверский. Кроме того, мне не надо следить за вами.
— Благодарю за вотум доверия, — сказала она насмешливо, продолжая работать. — Говорите со мной, если хотите. Расскажите о вашей аварии.
— Да не о чем говорить, — сказал Адам. — Шина лопнула на полном ходу, как раз к северу от Форт-роуд-бриджа. К счастью, я ехал на «рейнджровере»… разбил машину, но вот, пожалуйста.
— Счастливого Рождества, — весело сказала она. — Работаете в Эдинбурге?
— Ага, в Джорданберне… для вашего поколения, наверное, это Королевская эдинбургская больница. Джорданберном она называлась еще до вашего рождения.
Она хмыкнула.
— Я не настолько молода, доктор. Кроме того, я люблю древнюю историю. А кто вы по специальности?
Он приоткрыл один глаз и рискнул улыбнуться. Квалифицированная доктор Локхарт была не только очень привлекательна, но и обладала едким юмором.
— Вас бы оттолкнуло, если бы я сказал, что я психиатр?
— Вовсе нет. А вы действительно психиатр?
Снова закрыв глаза, Адам подавил смешок.
— Да. А вы? Хирург-ординатор?
— Нет, специалист-травматолог. Я здесь по двухлетнему контракту, чтобы помочь основать травматологические центры в районе Эдинбурга. Это входит в моду на этом берегу Атлантики — да и пора уже.
— Что ж, должен согласиться — особенно сегодня утром, — сказал Адам. — Можно спросить, где вы учились?
— Стэнфорд и Южно-Калифорнийский университет. Калифорния идет в авангарде подобных технологий. После общей хирургической ординатуры я занималась косметической хирургией, так что у вас не останется особо заметных шрамов после утренней аварии. Но выяснилось, что я скучаю по работе в первой помощи, поэтому перешла в травматологию. Есть какая-то особенная радость, когда пациенты поступают развалившимися, а ты их приводишь в порядок. Каждый день не похож на другой. И превосходное место для наблюдения за людьми.
Адам слегка поморщился, хотя больно не было; но часть его думала, что должно быть.
— Я предпочитаю наблюдать за людьми в чуть менее хаотичных условиях… Что означает «Кс»?
Она хмыкнула.
— Мне было интересно, сколько времени пройдет, пока вы спросите. Все спрашивают. Попробуете угадать?
— Если угадаю с трех раз, вы позволите как-нибудь вечером пригласить вас пообедать? — парировал Адам, приоткрывая один глаз и жмурясь от света. — Конечно, если я выживу.
— О, вы выживете, — сказала она мягко. — Но едва ли это честное пари… если мистер Сайкс сказал вам. Говорил, Тони?
С другой стороны раздался мягкий смешок санитара.
— Нет, мэм. Но, может быть, доктор Синклер позволит вам выбрать ресторан, если он не угадает.
Смеясь, она наложила еще один шов.
— По-моему, честно. Как, по-вашему, доктор Синклер?
Адам закрыл глаза и улыбнулся.
— Ксения?
— Нет.
— Ксанта?
— Нет, даже не тепло.
— Ну а Ксантиппа, жена Сократа?
— Простите, но вы должны мне обед. Ксимена.
— А, почти как жена Эль Сида, — ответил Адам. Она восхищенно рассмеялась.
— Прекрасно. Именно там мама и нашла имя. Фильм вышел за несколько месяцев до моего рождения. В свидетельстве о рождении написано Химена, но я переделала на «Кс», когда была в колледже — эдакий юношеский бунт. Но и когда я подросла, этот вариант мне нравился, так что я его оставила. И прекрасная тема для начала разговора, как вы только что легко проиллюстрировали.
— Тут не поспоришь, — пробормотал Адам. — Ваши инициалы, таким образом, «XL». Вы такая и есть, верно?
Она наложила последний шов и бросила на него шутливый взгляд.
— Ах, доктор, как вы любезны. Я допускаю, что вы еще в шоке, но пациенты редко говорили мне такие приятные слова.
Адам улыбнулся.
— Я пытаюсь опровергнуть старую поговорку, утверждающую, что врачи — плохие пациенты.
— Что ж, вы убедительно доказываете, что поговорка неверна, — сказала она, бросая инструменты на поднос. — Ну вот и все. Мистер Сайкс, давайте наложим повязку.
Когда Адам осторожно открыл глаза, жмурясь от света, доктор Локхарт снимала перчатки. Бросив их на поднос с инструментами, она выключила свет, потом взяла карту Адама и начала писать.
— Вы все равно спросите, так что я скажу, — сказала она, не поднимая глаз. — У вас восемь швов на первой ране и шесть на голове, на случай, если вы сбились со счета. Можно было бы меньше, но вам не нужен шрам на благородном челе. Подождите несколько месяцев, и вы забудете, что побились.
— Большое вам спасибо, — усмехнулся Адам, пока Сайкс накладывал стерильный тампон, намазанный чем-то антисептическим.
Закончив, санитар помог ему сесть, чтобы доктор Локхарт наложила повязку на правое плечо — неуклюжее приспособление из холста и нейлона. Когда Адам откинулся на носилки, утомленный усилием, понадобившимся, чтобы сидеть, в палату заглянул лабораторный техник с подносом, на котором дребезжали стеклянные трубки в проволочной подставке.
— Пациент для госпитализации, доктор Локхарт? — спросил он.
— Да. Доктор Синклер очень дружелюбен для врача, так что он не будет протестовать, пока вы пару минут займетесь вашим вампирским ремеслом.
Перспектива кровопускания вдруг напомнила Адаму о тайном визите, нанесенном к постели Джиллиан Толбэт в Джорданберне.
— На самом деле буду протестовать, — сказал он взволнованно. — Не думаю, что стоит увеличивать дополнительные расходы Минздрава лишними анализами.
— Таковы больничные правила… — начал техник.
— А я говорю вам, что этого не требуется, — сказал Адам, глянув на доктора Локхарт. — Надеюсь, мне не придется грозить уйти отсюда, чтобы уберечь налогоплательщиков от ненужных расходов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63