Сомневаюсь, что это тот человек, которого мы ищем.
— Склонен согласиться, — сказал Адам. — Продолжайте.
— Джозеф Маккеллар, второй человек из списка, немного более сомнителен, — продолжал Маклеод. — Мистер Маккеллар служит в Шотландском банке и два года назад был переведен в филиал в Париже. Мы пытаемся разыскать его адрес. Я дам вам знать, когда что-то найдем. Он также не кажется вероятным кандидатом на то, что уловил в квартире Перегрин.
Инспектор помедлил, сверившись с записями, и продолжил:
— Таким образом, остается наниматель как раз перед Хеленой Прингл, по имени Стивен Виктор Геддз. С ним тоже не слишком повезло. Он биолог, и пока жил там, работал лектором на неполной ставке в Эдинбургском университете, однако с тех пор покинул должность, не оставив записи о переходе на другую работу. Социальная служба пропустит его имя через компьютер, чтобы посмотреть, не перешел ли он на пособие. Если да, то они смогут дать нам нынешний адрес. Если нет, придется испробовать другую тактику.
Адам кивнул.
— Я по-прежнему считаю, что стоит поискать, хотя бы только из-за замеченного там Перегрином медальона с Рысью. Насколько я понимаю, ни у одного из троих нет судимостей?
— Не под этими именами, — ответил Маклеод. — И у нас нет причин подозревать, что они пользовались другими.
— Тогда это может оказаться тупиком, — сказал Адам. — а пока предлагаю заняться Балморалом и, конечно, продолжать работать над убийством на Кэлтонском холме. Полагаю, протокола вскрытия нет, иначе вы бы упомянули о нем.
— Мне обещали его завтра, — ответил Маклеод. — Хотя вы же не думаете, что это что-то изменит, верно?
Адам мрачно улыбнулся.
— Надежда всегда есть.
Но эта надежда оказалась необоснованной. Маклеод позвонил в среду: обещанный протокол прибыл, но все больше и больше становилось ясно, что физические симптомы смерти Мастера Каменщика Макферсона не подведут их ближе к преступникам. Как и с Рэндаллом, похитители использовали хлороформ и наркотики, но на этом сходство заканчивалось, если не считать факта, что оба были масонами. Ожог на груди жертвы предполагал присутствие на шее чего-то круглого и металлического — чего-то, кроме масонской подвески с камнем, более неправильные очертания которого тоже отпечатались на груди, выжженные сильным жаром, — но никаких следов какого-то подобного предмета на месте преступления найдено не было.
— Не исключено, что это был медальон с Рысью, как допустил Перегрин, — сказал Маклеод, — но если так, то преступники сняли его с тела перед тем, как сбежать. Я склонен согласиться, что все было именно то, как видел Перегрин, но у нас нет доказательств. А даже будь они, мы ничего не могли бы использовать в официальном расследовании. Я не могу вынести заключение, что Макферсона ударила сознательно направленная молния.
— Хотя скорее всего именно это и произошло, — сказал Адам, — подобно тому, как я начинаю сомневаться, не случилось ли это и в Балморале. Вы занялись этим?
— Нет еще, — ответил Маклеод, — но надеюсь завтра послать Дональда разыскать копии рапортов и фотографии. Перезвоню, когда будет еще о чем доложить. Как дела с девочкой Толбэт?
— Пока никак, — сказал Адам. — Перегрин сделал несколько очень интересных рисунков, и мы пока продолжаем традиционную терапию. Надеюсь, будем готовы к определенным шагам к началу следующей недели.
— М-да, похоже, мы все крепко засели, — ответил Маклеод.
* * *
В тот же вечер Фрэнсис Ребурн вызвал пилота Барклея в библиотеку своего дома в районе Стерлинга.
— Времени все меньше, — сказал он. — Вы решили, что делать с Синклером?
Барклей позволил себе хищную улыбку, пристраивая свое худое тело в кресло напротив начальника.
— Завтра к этому времени он будет мертв — или по крайней мере достаточно тяжело ранен, чтобы смерть была неизбежна. Об этом позаботится доктор Вемисс.
— Лучше бы никаких промахов, — сказал Ребурн. — Я не хочу помех в пятницу. Вы уверены, что сумеете подстроить несчастный случай?
— Синклер ездит быстро. — Барклей самодовольно улыбнулся. — А шины на большой скорости, бывает, лопаются.
* * *
В четверг Адам не выходил из дому, поглощенный серией тестов, которые Филиппа хотела провести с Джиллиан. В пятницу утром, когда Адам собирался ехать в больницу, позвонил Маклеод и предложил встретиться днем, чтобы изучить фотографии и рапорты из Балморала.
— У меня самого еще не было случая посмотреть их, — сказал Маклеод, — но Дональд приехал сегодня утром и вид у него, как у кота с канарейкой из пословицы.
— Что ж, как насчет позднего ленча? К примеру, в два у «Пимпернеля»?
— Закажете вы или лучше мне?
— Лучше вы, — попросил Адам. — Я вчера пропустил обход, чтобы мы с Филиппой могли поработать с Джиллиан, так что сегодня мне надо повидаться с другими моими пациентами.
— Договорились, — ответил Маклеод. — «Пимпернель» в два.
Поглощенный мыслями, Адам сел в «рейнджровер» и пристегнулся. В начале десятого было едва ли светлее, чем на рассвете, утро выдалось серое и унылое из-за тумана который, кажется, никак не мог решить, хочет ли он превратиться в мокрый снег или в дождь. Впрочем, «рейнджровер» был создан, чтобы справиться с такой погодой, а Адам был великолепным водителем.
Когда он преодолел скользкую подъездную аллею и, набирая скорость, выехал на дорогу, ведущую к шоссе, то перешел на полуавтоматический режим, поскольку ему было о чем подумать. В результате он не обратил особого внимания ни на севшего ему на «хвост» мотоциклиста, ни на желтый «мерседес», который тоже пристроился следом, когда Адам плавно вышел на автостраду и разогнал «рейнджровер» до удобной крейсерской скорости 70 миль в час.
Он приближался к Форт-роуд-бридж, когда мотоциклист сделал свой ход.
Синий «рейнджровер» шел по первой полосе, ближайшей к разделителю, и Адам заметил в зеркале заднего вида, что его быстро догоняет большой итальянский мотоцикл.
Прежде чем он смог взять правее, чтобы дать мотоциклу обогнать его, тот уже почти поравнялся с его левой задней дверью, поэтому Адам остался на своей полосе, только мимоходом осознав, что мотоцикл обходит «ровер» слева. Он не видел короткого дробовика, который мотоциклист незаметно вытащил из куртки и нацелил на левую переднюю шину «рейнджровера», и не слышал выстрела.
Когда лопнула левая передняя шина, Адам только отметил, что мотоциклист унесся дальше и теперь вне опасности; главным было то, что «ровер» неуправляемо несется по кругу, а обод колеса впился в асфальт.
Он боролся с рулем, но правая задняя часть машины развернулась и отскочила от центрального разделителя с тошнотворным «бам!» Это могло бы снова развернуть его прямо, если бы левое переднее колесо не продолжало врезаться в дорогу. Он почувствовал, как машина переворачивается, и весь собрался, молясь, чтобы едущие следом смогли не врезаться в него.
Ужасно медленно машина завалилась на правый бок — водительскую сторону — и покатилась дальше: на крышу, на пассажирскую сторону с тошнотворным визгом скручивающегося металла, — Адам вцепился в рулевое колесо и повис на ремне безопасности. Ветровое стекло пошло трещинами и частично погнулось, но он видел, что металлические ограждения сбоку автострады приближаются с ужасной скоростью; удар тяжело встряхнул его на ремнях безопасности, вывихнув правое плечо и приложив головой обо что-то твердое. Взрывная боль распространилась от точки удара, и мир мгновенно почернел.
Глава 26
Адам отчаянно цеплялся за ускользающее сознание, выплывая из жуткой тишины, которая, кажется, часто следует за травмой. Он мертвой хваткой вцепился в рулевое колесо и висел на ремне безопасности, полусидя на центральной консоли лежащего на левом боку «ровера».
Каким-то образом, сквозь первый туман боли, идущей от головы, правого плеча — да почти от каждой части тела, пробилась мысль, что он должен выбраться. Запах бензина заставлял торопиться, а сквозь разбитое ветровое стекло был виден то ли дым, то ли пар, вырывающийся из-под капота. Порыв холодного воздуха из-за левого плеча привлек его очумелый взгляд к зияющей дыре там, где в крыше был люк, явно сорванный, когда машина катилась.
Усилием воли оторвав левую руку от руля, он нажал кнопку аварийной сигнализации и нащупал переключатель зажигания, потом передвинул левое колено, чтобы обхватить центральную консоль, и только тогда неуклюже нашарил на боку сиденья замок ремня.
Все закружилось перед глазами… и вот он уже стоит, упираясь коленями в бок консоли и по-прежнему держась за руль. Он застонал, но сумел вытащить ноги из-под рулевой колонки и кое-как встать на пассажирской двери. Стараясь не обращать внимания на протест ушибленных мускулов, он просунул одну, а потом и вторую дрожащую ногу через отверстие люка и согнулся, чтобы просунуть плечи. И тут увидел, что первая машина из встречного потока только останавливается, чтобы оказать помощь… а значит, он не слишком долго пробыл без сознания.
Он с трудом выпрямился, шатаясь, обошел машину и тупо уставился на повреждения. Когда он трясущейся рукой отбросил волосы от глаз, на руке осталась кровь.
— Эй, вы в порядке? — раздался за спиной женский голос. Он обернулся. К нему на опасно высоких каблуках мчалась брюнетка лет сорока в ярко-красном костюме и с рождественскими колокольчиками на лацкане; на бледном лице выделялись ярко накрашенные губы.
— Боже, вам повезло, что не убились! — сказала она, разглядывая машину. — У вас кровь идет. Отвезти вас к доктору?
Он тупо посмотрел на окровавленную руку. Сидящий в нем врач предупреждал, что у него, вероятно, контузия, переходящая в шок, и ему определенно нужен медицинский уход.
— Может быть, мне лучше подождать «скорую», — услышал он свой голос. — Не хочу причинять вам беспокойство.
— Не болтайте ерунды. «Неотложка» будет сюда добираться не меньше часа. Поехали. Я работаю как раз рядом с Королевской лечебницей. Лучшего оборудования вам нигде не найти.
Какой-то неясный голосок в подсознании требовал от него отказаться, но там действительно было лучшее оборудование для неотложной помощи в округе. Туда, если был выбор, отвозили раненых офицеров полиции, и Адам знал кое-кого из тамошних консультантов. Какими бы ни были его раны, за ним будет лучший уход.
Бормоча слова благодарности, он позволил ей отвести себя к желтому «мерседесу», стоящему с включенным мотором позади остатков его машины, и, сдерживая стон, опустился на пассажирское место. Женщина отодвинула сиденье назад, чтобы он мог вытянуть ноги, потом пристегнула его ремнем безопасности и закрыла дверь.
Пока она шла к водительскому месту, Адам отогнул противосолнечный козырек и внимательно посмотрел в зеркало. Зрачки, кажется, были одного размера, но кровь шла из по крайней мере двух рваных ран, требующих наложения швов: одна на лбу и еще одна под волосами. Он приложил к ранам шелковый платочек; движение вызвало резкую боль в вывихнутом правом плече. Когда его благодетельница села в машину, Адам проверял пульс — довольно ровный, — но каждый мускул тела начинал болеть, поскольку адреналиновая волна, вызванная несчастным случаем, начала рассеиваться.
— Вы совершенно разбили машину, — сказала она, включая передачу и вливаясь в поток машин. — Знаете, что произошло?
— Лопнула шина, — сказал он, откидывая голову на подголовник и закрывая глаза. — Послушайте, я вам очень благодарен.
— Просто считайте меня Рождественской Самаритянкой. — Женщина улыбнулась, не разжимая губ, но он этого не увидел. — Почему бы вам просто не лечь и расслабиться. А я постараюсь доставить вас в больницу как можно быстрее.
Адам попытался расслабиться, хотя знал, что если у него сотрясение мозга, то спать нельзя. Несколько минут он вводил себя в легкий транс, стараясь стабилизировать сердечный ритм и дыхание, потом позволил себе поддаться ритму гула двигателя и движения машины, пытаясь восстановить происшедшее в памяти. Каждая секунда казалась ясной, но было что-то не совсем правильное, что-то, на что он не мог точно указать. Он все еще пытался разобраться в этом, когда машина мягко остановилась и двигатель смолк.
Они подъехали к входу в приемное отделение больницы; его спасительница вылезала из машины, чтобы звать на помощь. Осторожно, потому что двигаться было уже труднее, Адам отстегнул ремень безопасности и открыл дверь машины. Он сумел поставить обе ноги на тротуар, когда подошел санитар, подталкивая кресло на колесах.
— Оставайтесь на месте, сэр, пока я подтащу кресло поближе, о'кей? Все будет отлично. — Голос мужчины звучал музыкально, с мягким ямайским акцентом, и руки его были ласковыми, но сильными. — Правильно, сэр. А теперь просто пересаживайтесь… вот так, приятель!
После этого все пошло быстро, особенно когда Адам сказал, что он врач. Его благодетельница исчезла где-то в процессе заполнения необходимых бланков, а он даже не узнал ее имени, и не успел Адам оглянуться, как уже лежал на спине в приемном покое; он был раздет до трусов и дрожал под тонким одеялом; левую руку сжимала манжета тонометра.
Доктор, пришедшая осмотреть его, оказалась привлекательной деловой брюнеткой, чей акцент предполагал американское или канадское происхождение. Именная табличка на зеленом хирургическом облачении гласила «Доктор Кс. Локхарт». Его кровяное давление и неврологические симптомы, казалось, удовлетворили ее, но физический осмотр показал, что у него скорее всего сломано несколько ребер и, возможно, ключица.
— Я отправлю вас на рентген, а потом мы займемся ранами, доктор Синклер, — сказала она, начиная заполнять бланки, и санитар, которого звали Сайкс, помог Адаму просунуть руки в рукава больничного халата. — Поглядим на ребра и плечо, а еще я назначаю несколько снимков черепа. Я не предполагаю никаких проблем, но вы все-таки потеряли сознание, пусть даже и на несколько секунд. Мистер Сайкс наложит на раны временные повязки, а потом отвезет на рентген. Так что увидимся, когда вернетесь.
Доктор прикрепила бланки к карте Адама и ушла раньше, чем он смог задать хоть один вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63