Точно! Что ж, тогда их можно поздравить. Грамотно работают.
Однако, пора. Игорь положил папку с рукописью романа в дипломат. Встал. Во всем теле ощущал такую разбитость, будто прожил не тридцать, а все сто лет. Устал. Как же он смертельно устал. Не хотелось ни о чем думать, ничего решать. Впрочем, он уже все для себя решил. Сожалеет ли о том, что все так произошло? Нет. Слишком пошла, ничтожна и обсурдна жизнь, чтобы о чем-то сожалеть. Сильные личности уже давно сошли со сцены. Их места заняли ничтожества. А это означает, что мир обречен. И уже никто не в состоянии изменить порядок вещей. Человечество доживает последние годы. К сожалению, он понял это слишком поздно. Но как же скверно на душе! Так скверно, что лишь одно слово «жизнь» вызывает в нем приступ тошноты.
Такое впечатление, что он не сделал чего-то очень важного. Чего? Ах да, — дневник! С восемнадцати лет, уверовав в свое великое предназначение, он вел дневник, считая, что его когда-нибудь обязательно опубликуют. Ха-ха. Глупость несусветная. Однако дневник облегчит задачу Иванову и компании. Они того заслужили. Он достал из тайника пять общих тетрадей и положил на стол. Здесь он подробно описал каждое убийство от рождения замысла до его воплощения в жизнь. Нет, что ни говори, а он все же талантливый человек. Однозначно. Если бы у него были и помощники на уровне, то... Впрочем, хватит об этом.
Игорь взял дпломат и спустился в подвал. Светлана Козицина лежала на диване, но при его появлении села, недобро взглянула на него. Вид у неё был неважнецкий. Кофточка порвана, губы разбиты, под глазом синяк. И все же она была прекрасна. Зачем он это сделал? Зачем дал распоряжение этим головорезам пытать ее? Хотел унизить, сломить волю? Наверное. Глупо. Такие не ломаются. Нет.
— Здравствуйте, Светлана Анатольевна!
Она не ответила. Лишь ещё более напряглась, склонила голову, а взгляд выражал презрение, презрение и ничего кроме презрения. Что ж, он этого вполне заслужил. Тяжелая русая прядь упала ей на глаза. Машинальным движением руки она вернула её на место. Женщина в любых условиях остается женщиной. Этот её жест его очаровал. В сознании всплыли слова из песни: «А мне бы в девушку хорошу влюбиться...» А может быть так и надо было поступить — влюбиться вот в такую девушку, нарожать детей. Может быть как раз в этом и состоит сермяжная правда жизни? Он не знал. Возможно, что так. Но он свою жизнь потратил на другое.
— Собирайтесь, Светлана Анатольевна, — сказал он, улыбаясь.
— Что вы ещё придумали? Какую очередную мерзость?
— На этот раз вас ждет приятный сюрприз. Уверяю вас.
— К вашим сюрпризам я уже привыкла, — сказала девушка, вставая. — Потому меня уже ничем не удивишь.
Она поправила порванную кофту, одернула юбку, одела пиджак.
— Я готова.
— Ты куда её, шеф? — спросил Каспийский, увидев Студенцова с девушкой.
— Научись, Анатолий, не задавать начальству вопросов. Тогда проживешь относительно благополучную жизнь, — ответил Игорь.
— Понял, — кивнул тот.
— Надень на Светлану Анатольевну наручники, — распорядился Игорь.
— А это мы с большим удовольствием, — осклабился Анатолий, доставая из кармана куртки наручники и подходя к девушке. — Ручки, мамзель!
Светлана с каменным лицом, протянула руки, даже не удостоив Каспийского взглядом. Тот защелкнул на её запястьях замки наручников.
— Ключи, — Игорь забрал ключи от наручников у Анатолия и положил в карман. — Пойдемте, Светлана Анатольевна.
На дворе, вымощенном бетонными плитами, стояли «БМВ» Игоря и «Форд» Каспийского. Студенцов подошел к «БМВ», открыл заднюю дверцу, широким жестом пригласил девушку в машину.
— Прошу, Светлана Анатольевна! Эх, прокачу! — Рассмеялся. Только странный это был смех. Мрачный. Тяжелый.
Когда девушка села в машину, Игорь сел рядом, достал ключ от наручников, открыл один и зацепил его за ручку дверцы.
— Чтобы не появилось искушения сбежать по дороге, — объяснил. — Извините!
Выбравшись из машины и захлопнув дверцу, он отвел Каспийского в сторону и негромко, чтобы не услышала девушка, проговорил:
— Только не дергайся и не ори. Понял?
— А что случилось, шеф? — тихо проговорил Анатолий, заметно бледнея. Он уже догадался, что сейчас скажет Студенцов.
— Дача окружена милицией.
— Ой, блин! — Глаза Каспийского стали беспомощными от страха. — Что же делать, шеф?!
— Решай сам. Здесь я тебе не советчик. Хочешь — сдавайся, или попробуй вырваться.
— Но я почти пустой. Все мои «бабки» в банке. А куда я без них, — растерянно чуть не плача, проговорил Каспийский.
— "Бежит бабка, за ней — банка", — вспомнилась Игорю детская скороговорка. — Подожди, я сейчас. — Он вернулся в свой кабинет, выгреб из тайника все наличные деньги. Здесь что-то около деяти тысяч долларов и около того рублей. Сложил их в полиэтиленовый пакет. Вышел из дома. Протянул пакет Анатолию.
— Держи. Если тебе повезет, то на первое время хватит.
— А ты куда?
— Далеко, Толя, — усмехнулся Студенцов. — Так далеко, что вряд ли когда теперь вернусь обратно.
— Хочешь обменять эту сучку на авиабилет до Парижа?
— Ты угадал.
— А может быть нам всем вместе пробиваться?
— Нет, — тут же отверг это предложение Игорь. — Вместе никак не получится. Ну, давай прощаться. Счастливо тебе, Анатоль! — Он пожал руку Каспийского. Рука у того была вялая и потная. Игорю стало неприятно.
«Трус» — подумал он, с презрением глядя на своего теперь уже бывшего помощника. — Вот с такими приходилось работать. Ничего удивильного, что я так плохо кончил".
Он сел за руль «БМВ», завел мотор, сказал Каспийскому:
— Открывай ворота, Толя. — И когда тот выполнил распоряжение, включил скорость и почти до отказа выжал педаль газа. Мотор взревел и машина пулей вылетела на улицу.
Когда он выруливал на Бердскую трассу, то в зеркало заднего вида увидел приближающуюся «Ниву». Все правильно. На иное он и не рассчитывал. Но оперативники не могли знать, что Светлана в салоне. Темные тонированные стекла «БМВ» не позволили это сделать. Они лишь будут конролировать его действия. А это сколько угодно, господа. Он не гордый. Кажется, преследование заметила и Светлана. Боковым зрением он видел, как девушка вся подобралась, решив вероятно действовать.
— Светлана Анатольевна, не делайте глупостей, — предупредил он. — Уверяю вас — это не в ваших интересах.
— С чего вы взяли, — равнодушно ответила она.
— Значит мне показалось. Я же вам обещал приятный сюрприз. И я выполню обещание. Набиритесь терпения.
В городе к «Ниве» присоеденилась «Волга». Но Студенцов был уверен, что оперативники не будут пытаться его захватить. Это было бы слишком рискованно. Он поехал на улицу 1905 года и остановил машину напротив издательства. Поднявшись на второй этаж деревянного купеческого особняка, он зашел в кабинет директора Сикорского, поздоровался с ним за руку и выложил на стол папку с рукописью.
— Новый детектив? — спросил директор, радушно улыбаясь.
— Нет. Это нечто совсем иное. Почитайте.
— Хорошо. Оставляйте, — разом посмурнел Сикорский. Детективы Игоря пользовались спросом, а значит — приносили издательству доход. И он вовсе не был заинтересован, чтобы популярный автор менял свое аплуа.
Выйдя на улицу, он увидел стоявшие поодаль «Ниву» и «Волгу». «Ничего, ребята, скоро я вас здорово озадачу», — весело подумал Игорь, садясь в машину.
— Не заскучали, Светлана Анатольевна?! — спросил он, испытывая непривычное возбуждение. Но девушка промолчала. — Не желаете разговаривать? А зря. Сегодня я это заслужил. Очень скоро вы сами это поймете.
Они выехали на Красный проспект и поехали в сторону центра города. Миновав Оперный театр, Студенцов свернул на улицу Горького. Не доевхав до прокуратуры области двадцати метров, у католического собора он остановил машину, достал ключ от наручников, протянул Светлане.
— Держите, Светлана Анатольевна.
Девушка ничего не понимая в происходящем, взяла ключ, недоверчиво взглянула на Студенцова.
— Смелее, Светлана Антольевна, — рассмеялся тот. — Вы свободны. Извините за доставленные неудобства и передавайте привет Иванову. Поздравьте его от моего имени с победой.
— А что же вы собираетесь делать? — спросила она, открывая наручник, веря и не веря в происходящее.
— Я сам по себе. Очень скоро вы обо всем узнаете.
— А может быть пойдем вместе?
— Нет. Следствие, суд, леденящие душу публикации в газетах. Такая популярность не для меня. Извините. Да, чуть не забыл. Передайте Иванову, что в Новом поселке в моем кабинете на столе он найдет мои дневники, в которых описано все, что я натворил со всеми подробностями. Прощайте!
— До свидания, Игорь Иванович! — сказала Светлана, открыла дверцу и покинула машину.
«А вот теперь они попытаются меня взять», — подумал Игорь, резко беря с места и выруливая на улицу Серебряниковскую. Его преследовали чуть замешкались и он получил довольно солидную фору. На полной скорости, лавируя в потоке машин и игнорируя дорожные знаки и светофоры, машина буквально вылетела на улицу Кирова и помчалась к публичной библиотеке Сибирского отделения Академии наук, а затем повернула на улицу Восход. До цели осталось всего чуть-чуть. «Нивы» и «Волги» теперь не было видно. Вот и коммунальный мост. Успел. Теперь ему уже никто не помешает завершить задуманное, Он чуть сбросил скорость, ловя момент, когда встречный поток машин позволит ему это сделать. Сомнений у него не было. Нет. Он давно к этому шел. Всю сознательную жизнь, пока окончательно не понял, наколько она абсурдна и нелепа.
Вот в потоке машин образовалось окно и Игорь резко взял влево. На полной скорости машина перескочила высокий поребрик, сбила чугунную ограду и полетела вниз. «Как в романе», — промелькнуло в сознании. — Те же заблуждения и тот же конец". Вцепившись в баранку до боли в пальцах, он ждал удара о воду. Но удар был настолько силен, что руки не выдержали и он сильно ударился о руль грудью и на какое-то время потерял сознание. Пришел в себя, когда вода уже почти заполнила салон. «Жить!» — забилось, затрепетало в сознании спасительное слово. Усилием воли он заставил его замолчать. Студенцова поглотила зеленая муть. Он чувствовал, как вода медленно заполняет легкие. Как все глупо и отвратительно в этом мире. А потом он увидел маму — Варвару Сергеевну Студенцову. Она ласково и грустно смотрела на него. Печально проговорила:
«Ты правильно поступил, сынок». Но вот и её образ исчез. Все. Будь же все трижды проклято!
Глава десятая: Захват.
Дмитрия разбудил какой-то сладкозвучный птах, вещавший под окном о том, как он любит свою пернатую подругу, вставших уже на крыло детей и вообще — жизнь. Какая же она замечательная! Говорят, что у соловья вот в такие вот минуты порой не выдерживает сердце. И это должно быть прекрасно — умереть в апофеозе любви. С человеком такое вряд ли может случиться. «Рожденный ползать, летать не может». Определенно.
Беркутов ещё какое-то время лежал с закрытыми глазами, слушая птичье пение, а когда их открыл, то невольно зажмурился от заглядывавшего в окно яркого солнца. Новый день набирал силу. Вспомнился недавно увиденный сон. Чухня какая-то. Приснилось будто Светлана ушла к другому. У неё было холодное чужое лицо. Она с чемоданом стояла на пороге их квартиры. «Извини, Дима, но ты меня разочаровал», — сказала на прощание. Ни хрена, блин, сон, да? После такого сна, не то что петь, жить не хочется. Нет, пора им узаконить их отношения. Давно пора.
Сережа Колесов сидел за столом и наблюдал за домом Студенкова. Чтобы окончательно проснуться, Дмитрий решил схохмить.
— Сережа, ты почему спишь на посту?
— Не сплю я. С чего ты взял? — ответил тот равнодушно, даже не обернувшись.
— Вот только не надо мне тут, понимаешь. Не надо! Вы, гражданин подполковник, мало, что безответственный и беспринципный человек, но ещё и порядочный лгун. Может ещё наберешься наглости утвержать, что не храпел?
— Да пошел ты, знаешь куда? — начал заводиться Кролесов. — Шут гороховый!
— Вот так всегда. Вместо того, чтобы осознать свой безобразный поступок и покаяться, ты начинаешь оскорблять ни в чем неповинного человека. А я еще, дурак, Ленке твоей не верил.
— А при чем тут Ленка? — обернулся Колесов, сжимая крепкие кулачки. Когда речь заходила о его любимой жене, он становился крайне подозрительнельым, даже агрессивным.
Беркутов сделал вид, что пытается уйти от неприятной для друга и опасной для себя темы.
— Да нет, ничего. Это я так, к слову.
— Что она тебе сказала?! — сдвинул брови Сергей, глядя на Дмитрия, как фининспектор на зарвавшегося бухгалтера.
— Да успокойся, Сережа. Ничего особенного она не сказала. Так, глупость всякая.
— Ты хочешь сказать, что моя жена дура?! — Колесов даже привстал со стула, как бы давая понять, что Дмитрий ему друг, но честное имя жены ему дороже.
— Ну как тебе не совестно такое говорить! — «возмутился» Беркутов. — Ты ведь знаешь, как я к ней отношусь. Я её очень уважаю и где-то по большому счету люблю.
— Что она тебе сказала?! — прорычал Сергей.
— Она? Сказала? — Дмитрий сделал вид, что силиться вспомнить. — Ах да! Сказала, что ты в последнее время стал засыпать в общественном траспорте, как старый мерин — в стойле, пугая мощным храпом старушек-пенсионерок.
— Дурак ты, Дмима, и не лечишься, — проговорил Сергей, и для убедительности покрутил пальцем у виска, становясь сразу равнодушным к происходящему. — Взрослый мужик, а ведешь себя, как пацан какой, слушать тошно. Когда-нибудь ты со своими приколами нарвешься на крупную неприятность. Точно.
Он отвернулся к окну и стал наблюдать за объектом. В это время ворота распахнулись и из них на большой скорости буквально вылетела машина Студенцова. Из-за темных тонированных стекол невозможно было разглядеть есть ли кто в салоне.
— Где твоя «Нива»? — спросил Дмитрий друга.
— Здесь рядом, в проулке.
— Беги и попробуй догнать этого писателя.
— Задерживать?
— Ни в коем случае. Возможно, что Козицина в машине.
— Понял. — Сергей выскочил из дома и помчался к своей машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44