В нем пенилась и бурлила темно-красная жидкость.
— Встань на колени! — упали откуда-то сверху слова.
Я повиновался.
— Обнажи левую руку.
Я выполнил и это указание. Рыцарь сделал ко мне шаг, поднял меч и полоснул им по моей руке. Но я был готов к этому. Я был ко всему готов. На лице не дрогнул ни один мускул. Даже опытный физиономист и психолог не нашел бы в нем никаких изменений. Оно по прежнему было исполнено торжественного почтения. И только. Из открытой раны засочилась кровь. Подскочил какой-то маленький, юродивый и, кривляясь и гримасничая, подставил под струю крови небольшую, но глубокую серебряную чашу, изукрашенную снаружи какими-то таинственными символами из червонного золота. Наполнив чашу наполовину, юродивый отскочил в сторону и, поставив чашу на голову, застыл, будто гранитное изваяние. Подбежали ещё двое, ловко и профессионально перебинтовали руку.
— По этому шраму ты будешь узнавать своих, — сказал рыцарь.
«Интересно, есть ли там кто под этими доспехами?» — возникла в моем сознании нелепая мысль, но я тут же прогнал её прочь.
Рыцарь поднял мечи вверх и ударил ими друг о друга. Раздался мелодичный звон. Затем он скрестил мечи над моей головой. Сверху упали торжественные слова:
— Отныне ты посвещаешься в рыцари первой ступени могущественного ордена «Белой лилии»! Клянешься ли ты соблюдать законы ордена?
— Клянусь!
— Клянешься ли бесприкословно выполнять приказы своих командиров?
— Клянусь!
— Клянешься ли неустанно, не щадя живота своего, бороться с врагами ордена?
— Клянусь!
Рыцарь трижды ударил над моей головой мечами.
— Встань с колен! Рыцарю могущественного ордена не пристало стоять на коленях.
Рыцарь убрал мечи и положил их на пол. Я встал. Зазвучала величественная и печальная музыка. При первых её звуках «ожил» юродивый. Снял с головы чашу и отдал её рыцарю. Тот повернулся и вылил мою кровь в бассейн с темно-красной жикостью. Смолкла музыка. И вновь прозвучали слова:
— Теперь твоя кровь смешалась с нашей кровью. Ты стал нашим единокровным братом. Всегда это помни...
Глава вторая: Двойное убийство.
В личной жизни у старшего следователя прокуратуры города Валерия Спартаковича Истомина что-то явно не заладилось. Полмесяца назад он встретил на улице свою давнюю знакомую Олю и понял, что до сих пор её любит. А на Людмиле женился лишь потому, что она была похожа на Олю. Грустно и горько это осознавать, но только это так. Ольга была весела и беспечна, сообщила, что через год её суженный Скуратов должен освободиться. Валерий хорошо знал Скуратова, даже допрашивал. Он ему понравился. Нормальный парень. Только запутался в жизни и наломал дров. И Истомин невольно ему позавидовал.
Ночью его разбудил телефонный звонок. Открыв глаза, никак не мог понять — что случилось и где он находится. Только что во сне его расстреливали какие-то хмурые бородатые люди. В ушах ещё звучала длинная автоматная очередь. Сон был настолько реален, что Валерий даже чувствовал, как в грудь впилось несколько пуль. Бр-р!
— Валера, звонят, — сказала Людмила.
Голос жены позволил окончательно всплыть на поверхность реальности.
— Слышу, — ответил он, вставая, включая свет и беря трубку. — Слушаю.
— Здравствуйте, Валерий Спартакович, — раздался голос прокурора города Казначеева. — Разбудил?
Истомин невольно посмотрел на часы. Они показывали половину второго. Странный вопрос, если не сказать больше. Казначеева назначили прокурором города всего месяц назад. До этого он возглавлял в облпрокуратуре отдел по надзору за деятельностью ФСБ. Новый прокурор Валерию откровенно не нравился. Скользкий какой-то, пытается со всеми жить в мире, всем угодить — и начальству, и подчиненным. Он таким не верил.
— Да нет, ничего. Что-то случилось?
— Случилось, — сокрушенно вздохнул прокурор. — Очередное заказное убийство. У подъезда своего дома убит помощник депутата госдумы. Сами понимаете, сколько сейчас будет шума вокруг этого убийства. Надо съездить, Валерий Спартакович, посмотреть что к чему.
— Хорошо, Владимир Павлович, через пять минут я буду готов. Оперативная группа уже выехала?
— Да, уже на месте. За вами я послал машину. Она будет ждать вас у подъезда. Потом доложите.
В машине Истомин невольно задремал. И за ним вновь гнались какие-то страшные бородатые люди. Они громко кричали и улюлюкали. Для них погоня была очередным развлечением. Для него же — вопросом жизни и смерти. Страх гнал его вперед, заставлял карабкаться по каким-то горным кручам, раздирая вкровь ноги и руки. Наконец, он выбился из сил и бандиты его схватили и подвели к краю глубокой пропасти. Вожак бородатых, самый мерзкий и страшный из них, кривясь в нехорошей усмешке, спросил:
— Сам прыгнешь, или тебе помочь? — И громко расхохотался. И горное эхо, будто издеваясь надо Валерием, многоголосо отозвалось: «А-а-а! А-а-а!»
— Но почему?! Что я вам сделал?! — спросил он.
— Ты хлюпик и слабак! — презрительно сказал главарь и плюнул ему под ноги. — А слабаков мы сбрасываем в пропасть, чтобы не мешали жить другим...
— Валерий Спартакович, приехали, — услышал он сквозь сон голос водителя Володи Званцева и проснулся. Приснится же такое!
Во дворе пятиэтажки на улице Станиславского, где произошло убийство, было уже много оперативников, милицейских машин. Две из них освещали фарами четвертый подъезд дома. Истомин пробрался ближе. В в тамбуре подъезда навзничь в луже крови лежал труп молодого мужчины лет двадцати пяти в джинсовом костюме. Над трупом склонился незнакомый судебно-медицинский эксперт и что-то негромко диктовал следователю по особо важным делам облпрокуратуры Михаилу Дмитриевичу Краснову. Тот сидел на раскладном стульчике, положив папку на колени и писал протокол осмотра места происшествия. С Михаилом Дмитриевичем Валерий был давно знаком, расследовал ни одно уголовное дело. Но полгода назад у Краснова случился инфаркт. После выхода из больницы ему предлагали перейти на прокурорскую работу, но он остался на следствии. Хорошим он был человеком, надежным и основательным. Истомин подошел, поздоровался.
— А, Валера! Привет! — обрадовался встрече Михаил Дмитриевич. — И тебя выдернули из постели? Как жизнь молодая? Бьет ключем и все больше по голове, да?! — Краснов заливисто рассмеялся. Да, с чувством юмора, как сказал бы его закадычный друг Сергей Иванович Иванов, у него явная напряженка.
Валерий из вежливости улыбнулся.
— Кто он такой? — спросил, кивнув на труп.
Краснов ракрыл папку, достал из неё удостоверение, протянул мне.
— Вот, полюбуйся.
Истомин раскрыл удостоверение, прочел:
— Литвиненко Александр Григорьевич, помощник депутата Государственной Думы Крылова В.Г.. — Спросил: — Кпылров — депутат от ЛДПР?
— Он самый, — кивнул Краснов. — Теперь представляешь, какой они поднимут шум вокруг этого убийства. Попытаются использовать его, чтобы взять реванш за поражение на выборах в облсовет.
— Это уж точно, — согласился Валерий. — Эти шустрые ребята обязательно попытаются сделать это убийство политическим. Есть какие версии?
— Для версий пока слишком мало данных, Валера, — развел руками Краснов. — Возможно, что очередная разборка мафии. Однако, как говорится, поживем — увидим.
— Есть свидетели?
— Увы, — раздался за спиной Истомина хрипловатый голос. К ним подошел оперуполномоченный по особо важным делам областного управления милиции Сергей Колесов, поздоровался за руку с Валерием. — Я обошел все квартиры. Никто ничего не видел и не слышал.
— Крылов жил здесь один? — спросил я.
— Нет, — ответил Колесов. — Прописан он на улице Есенина у своих родителей. А здесь, со слов той же Хвостовой, совсем недавно поселился с Аллой Заикиной. Я звонил в квартиру, но никто не ответил.
— Странно, — задумчиво проговорил Михаил Дмитриевич. — Где же она может быть ночью? Может быть у неё работа ночная?
— Нет. Их соседка Хвостова говорит, что Заикина актриса какого-то театра.
— Странно, — повторил Краснов. Обратился к эксперту. — Максим Максимович, посмотри, в карманах у него должны быть ключи.
Тот похлопал по карманам куртки потерпевшего, сказал:
— Да, есть. — Достал связку ключей, протянул Краснову.
Тот передал ключи Истомину и сказал:
— Вот что, ребятки, пока я здесь осматриваю труп, берите понятых и осмотрите квартиру Заикиной. Что-то не нравится мне все это. Очень не нравится.
Колесов ушел за понятыми, а Валерий поднялся на четвертый этаж и позвонил в квартиру Заикиной. «Тай, ра-ра, ра-рай, ра-ра. Ра-ри, ра-рай, рари-ра-рай, ра-ри», — раздалась за дверью мелодия знакомого полонеза. Ни ответа, ни привета. Сел на ступеньку и стал ждать. Что там их ждет за этой вот металлической, обитой фигурной рейкой дверью? Все может быть. За три с лишним года работы следователем прокуратуры он ко многому привык. Однако до сих пор вид крови вызывал у него тошноту. Видно, с этим уже ничего не поделаешь.
Наконец пришел Сергей в сопровождении понятых: тщедушного пожилого мужчины и дородной женщины неопределенного возраста. Истомин открыл открыл дверь, вошел в коридор и включил свет. Их взорам открылась мрачная картина. В квартире все было перевернуто вверх дном — преступники что-то искали. Труп хозяйки — красивой девушки, лежал в комнате на диване. Платье было разорвано в клочья. Многочисленные синяки говорили о том, что жертву перед смертью долго пытали. А чтобы она не кричала, рот заклеили скотчем. Крови не было. Вероятно, она была задушена.
А Валерий смотрел на убитую, а в голове вновь зароились сомнения: "А может быть правы экзестенциалисты? Может, жизнь, действительно, бессмысленна и абсурдна? Есть лишь череда событий и поступков на ход которых человек не может повлиять, так же, как и объяснить их. Что может человек, когда в его жизни уже все заранее предопределено? Разве знала эта девушка ещё вчера, что сегодня умрет от руки убийцы? Но это должно было непременно случиться. И это случилось. Это, как данность, как неизбежность.
— Господи! Чего деется-то! — запричитала понятая, вернув его к действительности.
— Сергей Петрович, — попросил он Колесова, — сообщи Краснову о нашей находке и попроси судмедэксперта подойти к нам, как освободится.
— Добро, — кивнул тот и направился к двери.
А Истомину пора было приниматься за дело. Он огляделся. Чего же искали преступники в квартире? Это лишний раз доказывает, что убийства Литвиненко и Заикиной ни к какой политике отношения не имеют. Интересно, нашли они то что искали? Раскрыл дипломат, достал из него бланк протокола осмотра места происшествия. Записал фамилии и адреса понятых. Пора начинать осмотр.
Валерий прошел к входной двери. Она была двойной. Внешняя металлическая закрывалась на два замка, а снаружи ещё и на солидную задвижку. Открыть её снаружи, когда дома хозяйка, нет никакой возможности. Следовательно дверь открыла сама Заикина. А это могло означать лишь одно — убийцы её хорошие знакомые. Это значительно повышает шансы их найти. Это могли быть старые друзья, родственники, деловые партнеры как Заикиной, так и Литвиненко. И все же, что могли искать убийцы в квартире? Деньги? Драгоценности? В таком случае, зачем нужно было убивать Литвиненко? Нелогично. Впрочем, тот мог знать кто это сделал и назвать преступников. Возможно. Возможно также, что убийц и их жретвы связывали какие-то деловые отношения, которые и явились причиной случившегося. Эта версия казалась более предпочтительной.
Истомин прошел на кухню. Там были чистота и порядок. На плите стояли кастрюли, накрытые махровым полотенцем — Заикина ждала возвращения Литвиненко. Здесь преступников не было. Почему? Они знали заранее, что не найдут на кухне того, что им нужно? Скорее всего, что так. И это странно. Ведь на кухне можно с неменьшим успехом спрятать любую вещь. Может быть, выдвинутые ящики шифоньера и рабросанные вещи — лишь инсцинировка ограбления? Вполне вероятно.
Он вернулся в комнату. Понятые сидели в углу на стульях и испуганно следили за его действиями. На спинке одного из стульев висела небольшая дамская сумочка. Снял, раскрыл. В одном отделении нашел губную помаду, зеркальце, флакон пробных духов, пачку сигарет «Петр Первый», зажигалку, в другом — небольшую записную книжку и шариковую ручку. В книжке обнаружил какие-то непонятные записи:
"Б.К. 50 т.б.
500 — 25 (15 — К.К.) — 10 т.б.
В.П. 100 т.б.
1 — 50 (30 — К.К.) — 20 т.б.
И.Н. — 1,5 — 75 т.б.
0,5 — 25 (15 — К.К) — 10 т.б.
— — -
40 т.б.
Б.К. 120
1 30
В.П. — 1,5 40
1 30
Т.И. 60
0,5 15
И.Н. 120
1 30
— — -
145"...
И так далее. Что означают эти записи Валерий ещё не знал, но интуитивно чувствовал, что поймал удачу, что именно они ответят на многие вопросы.
В комнату вошли Колесов, Михаил Дмитриевич, судебно-медицинский эксперт и технический эксперт в форме капитана милиции. Оглядевшись, Краснов озадаченно проговорил:
— Дела-а!... Похоже, прежде чем расправиться с Крыловым, убийцы нанесли визит его сожительнице. Что же они здесь потеряли?
— Может быть, это? — Истомин протянул записную книжку Заикиной.
Михаил Дмитриевич полистал книжку, почмокал полными губами, вопросительно взглянул на Валерия.
— Что означают эти записи?
— Трудно пока сказать, — пожал тот плечами. — Вероятно Заикина вела какую-то свою бухгалтерию.
— Где ты её нашел?
— В дамской сумочке Заикиной.
— А где эта сумочка находилась?
— Висела на спинке стула.
Краснов вновь почмокал губами, почесал затылок, проговорил раздумчиво:
— Тогда, вряд ли преступники догадывались о её существовании. Иначе бы они непременно заглянули в сумочку. Нет, если они и искали что в квартире, то что-то более существенное и материальное. А не связаны ли эти записи с её работой? — Краснов повернулся к Колесову. — Кстати, Сергей Петрович, ты узнал в каком театре работала потерпевшая?
— Да. В театре-студии «Рампа».
— В таком случае, совершенно непонятно, что могут означать эти записи. Одно лишь ясно — они никак не связаны с её работой.
— Это так, — согласился Колесов. — Возможно она где-то прирабатывала, — высказал он предположение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44