Едва солнце осветило двор, Шустрик и Мямлик разыскали и упаковали спрятанные во дворе парашюты. Потом они разбудили Мурзилку и Танюшку, а затем все вместе отправились на крышу. Сюда, на крышу семиэтажки, за ними с рассветом должен был прилететь самолёт. Именно так было предусмотрено планом с самого начала.
– Летит! Летит! – воскликнула девочка, указывая на приближающийся самолётик.
Пилоты Винтик и Шпунтик покружили вокруг Танюшки и посадили машину прямо у её ног.
До того как пассажиры заняли свои места, девочка каждого из них поцеловала прямо в макушку. На глазах у неё были слезы, она вздрагивала от утренней прохлады. Мало кому удаётся встретиться наяву с волшебными человечками, и она знала, что больше их никогда не увидит.
Мурзилка, Шустрик и Мямлик заняли свои места, моторчик зажужжал, шасси оторвались от покрытой толем поверхности. Сделав над головой девочки широкий круг и взмахнув крылом, самолётик взмыл вверх и скрылся за кронами деревьев. Таня утёрла слёзы и медленно пошла к своей лестнице, чтобы на цыпочках вернуться и снова незаметно юркнуть под одеяло.
– Товарищ редактор! – доложил Мурзилка по телефону. – Задание выполнено, возвращаемся на базу!
– Молодцы! – похвалил разбуженный в своей постели редактор. – Оставляю для вашего материала передовицу и две полосы в центральном развороте!
– Четыре! – прокричал Мурзилка. – Дело оказалось сложнее, чем можно было предположить!
– Хорошо! Жду!
Вечером в коридоре редакции уже висел свежий оттиск первого выпуска «Книжной правды». Таланты проявили многие знаменитости.
Тюбик и Карандаш сделали художественное оформление.
Поэты Цветик и Пегасик опубликовали стихи о лете.
Мальвина и Дюймовочка – выкройку нарядного кукольного платья.
Винтик, Шпунтик и Самоделкин – схему парового самоката из пустых катушек, свечки и выеденного яйца.
Знайка и Стекляшкин – статью об астрономии, которую редактор перед сдачей в набор сократил в восемнадцать раз.
Карлсон, который живёт на крыше, сам ничего не написал, но дал газете пространное интервью, в котором местоимения «я», «мне», «меня» и тому подобные употребил сто двадцать шесть раз, в то время как весь текст интервью состоял всего из двухсот одиннадцати слов.
Буратино нарисовал карикатуру на редактора, а Пьеро приписал снизу язвительные стишки. (Редактор пропустил рисунок без претензий, завоевав тем самым симпатии коллектива.)
Чипполино обнародовал свои любимые рецепты итальянской кухни.
Лиса Алиса и кот Базилио дали объявление о сборе средств на благотворительность.
Самый ударный материал принадлежал, конечно, нашим героям. Написанный Мурзилкой репортаж, иллюстрировало множество им же сделанных фотоснимков. К героям то и дело подходили с поздравлениями. Наконец и сам Мастодонт Сидорович Буквоедов пригласил их к себе в кабинет.
– Ну что ж… – проговорил редактор, удовлетворённо потирая руки. – Наш дебют, наши начинания одобрены там . – Он указал на потолок. – Наверху .
Герои задрали головы, а затем скромно потупились.
– Конечно, кое-где пришлось пройтись редакторским карандашом… Все эти крысы, подвалы, людоеды…
– Людоедов не было, – возразил Мурзилка, – был только один живодёр.
– Хорошо, хорошо, хватит и одного. Наконец…
Редактор сделал паузу и подёрнул щекой.
– Неумеренное выпячивание своей собственной роли в этом деле. Это касается и вас, товарищи стажёры. На будущее имейте в виду: личность репортёра должна находиться, так сказать, за кадром. Строго говоря, вы трое – это всего лишь три меленькие подписи в конце материала.
Все трое, каждый на свой лад, вздохнули.
– И, наконец, я строго-настрого запретил употреблять в газете непонятные иностранные слова! – редактор стукнул по столу кулаком.
– Иностранные слова?.. – удивлённо переспросил Мурзилка. – Где вы нашли?
– Вот! Хотя бы это, – Буквоедов прочёл по слогам выражение, жирно подчёркнутое красным и вдобавок отмеченное на полях несколькими вопросительными и восклицательными знаками. – Вот это самое: «ША-РАМ – БА-РАН». Что это такое? Кто такой?..
– По правде говоря, мы сами не знаем, – признался Мурзилка. – Просто они так говорили.
– Они так говорили, а мы не будем. Мы напишем по-другому. Например: «Мероприятие по экстренному разрешению конфликта».
Мурзилка только пожал плечами: спорить с редактором – пустое дело.
– А вообще – молодцы! – снова заулыбался Мастодонт Сидорович. – Что вернули девочке котёнка – это хорошо, замечательно! Там, наверху , – он снова благоговейно поднял глаза к потолку, – нас одобрили! И ждут второго выпуска! Такого же непримиримого, острого, принципиального! Так что работайте, товарищи. Жму руки.
Редактор поднялся, вышел из-за стола, склонился в три погибели и протянул каждому из посетителей указательный палец.
– Будем стараться! – сказал Шустрик, обхватив палец.
– Не сомневайтесь, – пообещал Мямлик.
А Мурзилка только кивнул и промолчал. Давать обещания наперёд было не в его правилах.


Дело № 2
За ёлкой

Глава первая
НУЖНА БОЛЬШАЯ И НАСТОЯЩАЯ

Приближался Новый год. Это было понятно по радостному оживлению на улицах, по запаху мандаринов и устроенным повсюду ёлочным базарам. В квартире, где жили Даша и Андрейка, ёлка уже стояла – хорошая, хотя и искусственная: с трёх шагов совсем не отличить от настоящей. Вот уже минут десять Даша смотрела на неё, прикидывая, что ещё можно ещё на неё повесить, чтобы было красиво. В картонном ящике оставалось довольно много игрушек – старых и новых. Попадались даже совсем старинные, которые ещё их пра-пра-пра-бабушки вешали на свои ёлки. И уж, конечно, те ёлки были не синтетические, а настоящие, из леса…
Даша стала разворачивать игрушки и вешать их на свободные ветки. А когда свободных веток уже не осталось и пара новых шаров была расколочена, оказалось, что игрушек в коробке осталось ещё никак не меньше половины.
И она сказала:
– Нет, это совсем не то.
Она сняла всё, что повесила, и ещё минут пять сосредоточенно думала.
– У тебя деньги есть? – обратилась она к Андрейке.
Всё предыдущее время тот лежал на диване, закинув ноги на спинку и скептически наблюдая за действиями младшей сестры. В ответ он всё так же молча покачал головой.
– Тапки сними, – сказала Даша маминым голосом. – Обленился вконец…
– У папы в столе есть деньги, – сообщил Андрейка.
– Что у папы есть, а чего нет, – я и без тебя знаю.
– А я в твои годы зарабатывал, – повторил Андрейка слышанную где-то фразу.
– И много ты зарабатывал?
– Прилично.
– И где же твои заработки?
– Там… где надо. В банке.
– Из-под килек?
– Сама ты килька. Скажу папе, что ты у него в столе рылась.
– Это кто рылся?! – от возмущения глаза у Даши сделались круглыми. – Ты сам… наводчик!
– Ладно, не плачь, я пошутил. Зачем тебе деньги?
– Хочу купить ёлку. Настоящую, большую, до потолка. Чтобы она пахла лесом и чтобы повесить все игрушки. А эта – пускай тоже стоит в другой комнате. Мама с папой придут – а в доме настоящая ёлка – то-то они обрадуются!
Андрейка слез с дивана и подошёл к окну. В дальнем конце двора светился гирляндами разноцветных лампочек ёлочный базар.
– Смотри! – Даша ткнула пальцем в стекло. – Вон ту, самую большую…
Андрейка сразу понял, про какую ёлку она говорит, идея стала казаться ему всё более заманчивой.
– Кто за деньгами полезет? – спросил он, отводя глаза в сторону.
– Оба вместе полезем, – прошептала Даша, отводя глаза в другую сторону.
И дети стали приближаться к папиному столу, как будто это был не письменный стол, а задремавший тигр.

Глава вторая
НАЧИНАЮТСЯ НЕПРИЯТНОСТИ

Вскоре дети очутились на улице, и в потайном кармашке шерстяных рейтузов у Даши лежала сложенная три раза новенькая бумажка с цифрой «50» и знаком €. Погода стояла для праздника самая подходящая: лёгкий морозец пощипывал носы и щёки, редкие снежинки летали мотыльками в прозрачном воздухе и покрывали асфальт пушистым ковром. Прохожие несли в руках свёртки, в их лицах угадывалось праздничное волнение. Из витрин магазинов, в калейдоскопе разноцветных лампочек, на детей приветливо смотрели кукольные Деды Морозы и Снегурочки.
Обойдя свой дом, Даша и Андрейка повернули во двор и устремились к ёлочному базару.
Очередь была небольшая, но двигалась медленно, потому что покупатели выбирали долго и придирчиво. В общей зелёной массе все ёлки казались красивыми, но едва какую-нибудь из них вытаскивали и слегка ударяли стволом о землю, чтобы она расправилась, как тут же выяснялось, что не такая она густая и не такая красивая, а то и вовсе лысая наполовину.
Даше сделалось жалко этих ёлочек, которым не дали вырасти, а теперь ещё и брать не хотят.
– Папа правильно говорит, что ёлки нельзя рубить, – прошептала она. – Не хочу больше здесь ничего…
Но как раз в этот момент подошла их очередь, и детей подтолкнули сзади. Они шагнули вперёд и попали в зелёный загончик.
Андрейка сразу вытащил ту самую ёлку, которую приметил ещё из окна, и продавец стал измерять её огромной деревянной линейкой. Тем временем Даша полезла в карман за деньгами. Но чем дольше она вертела рукой в своём кармане, задрав край куртки, тем заметнее менялось её лицо.
– По-погодите, – пролепетала она, – не надо… Я, кажется, деньги потеряла.
Четыре раза дети прошли до квартиры и обратно, обследуя каждый метр своего пути, подбирая и рассматривая каждую бумажку, каждый втоптанный фантик… Увы! Постепенно им пришлось смириться с мыслью о том, что деньги утеряны безвозвратно.
Даша, которая хлюпала носом и подвывала, выговорила сквозь слёзы:
– Андрей, ты можешь денег достать?
– Погоди, не плачь, – отвечал Андрейка. – Может быть, он ещё и не заметит. Там много было.
– Нет, не много. Таких только четыре штуки было, он придёт и сразу увидит. Будет нам после этого Новый год…
– Знаешь, нам, наверное, легче ёлку достать, чем деньги, – подумав, сказал Андрейка. – Ёлку можно в лесу спилить забесплатно. А это ещё и лучше: выберем самую хорошую, не то что здесь – не ёлки, а палки продают.
Даша перестала плакать и, подняв глаза, заморгала ресницами.
– До вокзала добежим за пять минут, – продолжал Андрейка развивать свою идею, – полчаса на электричке, десять минут там, ещё полчаса обратно. Стемнеть не успеет, а мы уже будем дома, с ёлкой.
Даша вытерла глаза и деловито спросила:
– На электричке зайцами поедем?

Глава третья
ЗАБЛУДИЛИСЬ

Пассажиров в вагоне было немного. Дети смотрели на проплывающие мимо кусты и сараи, терпеливо дожидаясь, когда за окном появится настоящий лес. Билеты в этот раз никто не проверял.
Наконец за окном сплошной стеной пошёл хвойный лес. Даша и Андрейка побежали в тамбур и, дождавшись остановки, вышли на перрон.
Остановка называлась «36-й километр». Ни одной даже самой захудалой постройки, даже билетной кассы поблизости не наблюдалось. Совершенно было непонятно, для чего существует эта станция.
Дети приблизились к концу платформы, спустились по железной лесенке, перешли рельсы и оказались на небольшой утоптанной площадке. От этой площадки в лес уходила глубокая, хорошо накатанная лыжня. Теперь всякий бы догадался, что остановка существует специально для тех, кто катается на лыжах.
Не долго думая, оба встали ботинками на лыжню и, расставляя ноги несколько шире, чем хотелось, бодро зашагали в лес.
Время летело, начинало смеркаться.
– Вот эту! – сказала Даша. Дети сошли с лыжни и, увязая в снегу, побежали к ёлке.
Однако сблизи стало видно, что с другой стороны она не очень густая.
Следующая оказалась больше, а ещё одна меньше, чем хотелось.
Постепенно, перебегая от одной ёлки к другой, они удалились от лыжни на довольно порядочное расстояние.
Наконец, когда к Даше изнутри стала подкрадываться смутная тревога, они увидели именно такую ёлку, о которой мечтали. Андрейка вынул из кармана обломок ножовки для металла и стал пилить. Не прошло и четверти часа, как спиленная и обвязанная ёлка была готова к транспортировке.
Но не тут-то было.
Увлечённые работой, дети не заметили, как совсем стемнело, снег повалил густыми хлопьями и засыпал следы.
– Ой, – сказала Даша, – куда же теперь идти?
– Спокойно, – сказал Андрейка, – идти надо туда, где железная дорога.
– А где железная дорога? – спросила Даша.
– Электричка пойдёт – и мы услышим.
Дети стали ждать, когда пойдёт электричка. При этом Даша подозрительно посапывала и хлюпала носом, а её нижняя губа подрагивала и оттопыривалась.
Наконец лес наполнился гудением и перестуком колёс, дети протянули руки в противоположные стороны и радостно воскликнули в два голоса:
– Там!!
Андрейка спорить не стал. К тому же на голове у него была шапка-ушанка, которая не позволяла слышать хорошенько.
И дети поволокли ёлку в сторону, совершенно противоположную железнодорожной станции.
Постепенно лес становился гуще, а снег глубже. Даша и Андрейка устали и проголодались. Увязнув в каком-то буреломе, они бросили ёлку и полезли напролом, желая только одного: выбраться наконец из этого проклятого леса.
Потом они оказались на довольно обширном пространстве, усеянном корягами, кустами, сугробами и редкими, но огромными деревьями. Даша вдруг поскользнулась, Андрейка подхватил её, и разгрёб ногой снег. Тут как раз ветер совершенно стих, на небе появилась луна, осветив всё волшебным светом. Под ногами был лёд, а подо льдом трава и поднимающиеся со дна пузырьки воздуха.
– Даша, – сказал Андрейка, – мы, кажется, в болото забрели. Мы, кажется, заблудились.
– Мама… – пискнула Даша, и на глазах у неё навернулись слёзы.
– Папа…. – вторил ей Андрейка сдавленным голосом.
Дети обняли друг друга и заплакали.

* * *

А мама и папа в это время были в гостях у маминой мамы. Звали эту женщину Клотильда Марковна. Она не любила своих внуков. А папу она называла размазнёй и манной кашей – из-за того, что он честно трудился, не наживая капиталов. В глубине души она хотела, чтобы мама всегда оставалась маленькой и никогда не имела своей собственной семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42