Оригинальные цвета, достойный сайт
На каждом шагу стояли игровые автоматы и лотки с горячительными напитками. Гремела музыка и мигали прожектора, словно на дискотеке. Зазывалы приглашали публику поучаствовать в жестоких аттракционах. А звери, ещё недавно совсем ручные, жались по углам и смотрели на человека со страхом и злобой.
Стоявший возле загона с зебрами размалёванный клоун приглашал публику поучаствовать в «Сафари по-ленинградски». Заплатившему три игровых жетона выдавали заряженное пробкой духовое ружьё, дуло у которого было толщиной с водопроводную трубу. «Охотник» прицеливался в животное, находившееся к нему ближе прочих, и палил из ружья в упор. С оглушительным хлопком пробка летела в цель, а чаще мимо, и перепуганные зебры начинали в панике метаться по загону под хохот нетрезвой публики.
Недалеко от «сафари», в клетке с кенгуру, проводились боксёрские поединки. Желающий мог совершенно бесплатно получить боксёрские перчатки и сразиться в кулачном бою с австралийским сумчатым. Стоя на задних лапах и опершись о свой мощный хвост, кенгуру молотил противника передними лапами столь энергично, что редко кто выходил из клетки без посторонней помощи. В окошке тотализатора принимали ставки на победителя. И поскольку уставший кенгуру иногда проигрывал, страсти здесь бушевали не меньшие, чем на матче профессиональных тяжеловесов.
Возле клеток с тиграми и львами можно было взять за жетон «коммуникативную палку простую» или, за два жетона, «коммуникативную палку модернизированную». Эти палки любители просовывали через прутья решётки и пытались расшевелить ими измученных хищников. «Модернизированная» была снабжена электрошокером, при соприкосновении с которым било током. Попасть этой палкой в чувствительный нос тигра считалось верхом живодёрского пилотажа.
Повсюду была грязь. В бассейне белого медведя, который уже давно перестал быть белым, плавали пустые бутылки и окурки.
«Что же это делается… – говорил про себя Стрельцов, изо всех сил сжимая кулак здоровой левой руки. – Откуда они только берутся…»
И, прежде чем обдумать хорошенько свои действия, он вырвал из чьих-то рук «коммуникативную палку». Пьяный, который тыкал этой палкой в морду усталого льва, качнувшись, поднялся с корточек. Стрельцов треснул палкой о каменный поребрик, и та разлетелась в щепки.
– Ну ты, больной, – промычал пьяный. – Жить надоело?..
На аллее показались дядя Петя и двое его подручных. Они неспешно гуляли, осматривая свои владения. Понаблюдав со стороны и убедившись, что коммерцию портит какой-то одиночка с подвязанной бинтом правой рукой, дядя Петя негромко распорядился:
– Наведите порядок.
Крокодил Гена и Балда только этого и ждали. Они велели зевакам разойтись, приблизились к незнакомцу вплотную и прижали его своими животами к прутьям решётки.
– Слушай, ты, инвалид, – прохрипел в Гена в самое ухо Стрельцову, – надо бы заплатить за порчу имущества.
– И за нарушение порядка, – прохрипел Балда в другое ухо.
– Сколько всего? – поинтересовался Стрельцов.
– Всё, что есть, отдашь, – сказал Гена, сжал его воротник и ударил кулаком в подбородок.
– Карманы выворачивай, – приказал Балда, взялся за воротник с другой стороны и тоже ударил.
Стрельцов опустил глаза… и вдруг внезапно протаранил Гену головой в нос, отбил левой рукой кулак Балды и отскочил.
Гена вытер нос рукавом, увидел кровь, покачал головой и сказал:
– Ну всё, конец тебе, инвалид…
Не дожидаясь конца, «инвалид» атаковал первым. С быстротой молнии он ударил Гену ногой в живот, схватил здоровой рукой «коммуникативную палку модернизированную» и принялся лупить ею Балду по голове. Электрические разряды сверкали и трещали, Балда едва успевал закрываться руками. Через пару секунд он рухнул посередине аллеи, раскинув руки и ноги на подобие морской звезды.
Стрельцов не спеша приблизился к Гене, который всё ещё стоял согнувшись и выпучив глаза, и, крутанувшись, нанёс ему удар в грудь такой силы, что тот перелетел через поребрик и – о ужас! – шлёпнулся в бассейн с крокодилом.
Холодная вода быстро привела Гену в чувства. Побарахтавшись, он понял, что в бассейне не глубоко и он может встать на ноги. Стоя по грудь в мутной воде он протёр глаза… и увидел перед собой зубастую пасть настоящего крокодила. Тут бедняга заорал таким голосом, что крокодил от неожиданности захлопнул пасть и замер.
Стрельцов сам испугался того, что сделал. Он схватил с пожарного щита багор, подцепил Гену за воротник куртки и выволок его на сушу. Но в последний момент крокодил всё-таки опомнился, изловчился, выпрыгнул из воды и цапнул своего тёзку за брюки. В этот момент Гена, непрерывно вопивший, сорвал голос.
Как только всё кончилось, на месте происшествия снова появился дядя Петя. Шумно отдавая распоряжения направо и налево, он велел отнести пострадавшего в медпункт.
По причине слабости крокодила, укус оказался несерьёзным. Растерявшийся доктор, до того как смазать царапины йодом, сделал пострадавшему два обезболивающих укола. От этого стало только хуже: не чувствуя больше своих ног, Гена вообразил, что ноги откушены напрочь, и лишился чувств.
Постепенно зеваки разошлись, аттракционы снова заработали. Дядя Петя приблизился к Стрельцову, который не думал убегать.
– Здорово дерёшься, – похвалил он. – Сам-то откуда будешь?
Стрельцов промолчал: люди такого круга болтливых не уважают.
– Хочешь у меня поработать? Вместо этого… – Толстомясов кивнул в сторону медпункта.
Стрельцов криво усмехнулся:
– Естественный отбор?..
– А хоть бы и так. Плачу хорошо, не пожалеешь.
– Это не помешает? – Стрельцов кивнул на подвязанную руку.
– Не помешает, – хохотнул дядя Петя. – Видели. Не помешает. Как звать-то тебя?
– Лёхой зовут.
– Документы не спрашиваю. Пойдём, Лёха, поговорим.
И Толстомясов повёл Стрельцова к себе в контору.
Очухавшийся от ударов электрической палкой Балда, пошатываясь, поплёлся за ними следом.
К утру вакханалия начала понемногу утихать. В половине пятого дворник вывел последнего пьяного. На ажурных воротах появился амбарный замок, а на кассе табличка: «Санитарный час до 19.00». До вечера издёрганные звери могли отдохнуть и поспать.
Заснул в кресле головного отсека и Мурзилка. За ночь он так переволновался, что незаметно для себя сгрыз целую сушку с маком, в дырку которой он мог бы пройти, почти не пригнув голову.
Пропылесосив кабину от крошек, Шустрик спустился в салон и затянул неспешный разговор с Мямликом. Они были одушевлёнными игрушками, а потому никогда не ели, не пили и не спали. Транспортное средство механическая собака «Лиса» лежало на газоне в ворохе сухих листьев и было совершенно незаметно даже с расстояния одного шага.
Глава седьмая
ПАТОЛОГОАНАТОМЫ, ЧАСОВЩИКИ, ЭЛЕКТРОНЩИКИ
Ровно в полдень на расположенной совсем близко Петропавловской крепости выстрелила пушка. Звери, привыкшие к ежедневной полуденной стрельбе, не повели ухом. На центральной аллее появились директор Толстомясов, его старый подручный Балда, новый подручный Лёха и ещё какой-то плюгавый старикашка в пальто с меховым воротником. Заработала прослушка, в салоне стали слышны голоса.
– Что же это они у вас так пооблазили, – ворчал старикашка. – Каков исходный материал, таков результат. Подкормите их, молодой человек, подкормите хотя бы за недельку до…
– Я понял! – перебил его Толстомясов. – Я вас понял, господин Формалинов. Подкормим, не сомневайтесь. Сами не доедим, а зверей накормим. Накормим так, что морды будут лосниться.
– Да, вы уж позаботьтесь. Как только шёрстка заблестит, замеры произведём. В таком состоянии с ними работать нельзя, ни в коем случае. А как только замеры произведём, приступим к…
Тут дядя Петя, который не хотел, чтобы новенький услышал лишнее, снова перебил старичка:
– Один секунд. Лёха, ты вот что… Сходи, прошвырнись по территории. Осмотрись, покури, воздухом подыши…
Лёха кивнул и отправился в обход территории.
– Этому, с рукой, не доверяет, – отметил Шустрик.
– Стало быть есть, что не доверять, – сказал Мямлик. – Этому не доверяет, а с нами поделится. Всем самым сокровенным. Он как бы нам доверяет в полной мере, как самому себе.
– Пальтом за колючки зацепился.
– Надо взять ворсинки на анализ. Из анализа какой-нибудь микроскопической ерунды опытный сыщик может узнать для себя многое. Правильно, шеф?
Мурзилка пожал плечами. В отличие от Мямлика, он не читал запоем детективные романы. Тем не менее, он направил «Лису» к кустам шиповника и взял ворсинку от пальто незнакомца на химический анализ.
А из динамиков, между тем, слышался такой разговор:
– Заказ необычный, работа сложная. Плавная ротация на протяжении одного года вас устроит? – говорил старикашка.
– Что? Года? Это вы, типа, так шутите, Лев Псоевич? – обиделся Толстомясов. – Никакой плавной ротации! Моментально! Всех разом! Мы можем закрыться на карантин только на две недели.
– Хм… Даже не знаю. Придётся работать по ночам. Мастера дорогие… А ещё придётся нанимать патологоанатомов, часовщиков, электронщиков. Плюс эта ваша секретность… тоже стоит немалых денег.
– Я понял. Типа, доплатить надо, Лев Псоевич. Договоримся. С каждым лично поговорим. Они поймут.
– И последнее на сегодня, – старикашка поднял глаза на дядю Петю. – Мой личный гонорар?
– Так это… Десять процентов от общей суммы.
– Не смешите, я буду работать из половины.
– Батя, ты что, в натуре, сбрендил? Откуда такие башли? Двадцать пять – и по рукам!
– Господин Толстомясов, таким смехотворным предложением вы оскорбляете не только меня…
Дядя Петя и старикашка начали долго и изнурительно торговаться.
А в это время, в дальнем конце зоопарка, через ограду перелетел битком набитый рюкзак, и следом показалась голова Ивана Андреевича Корнеева. Убедившись, что поблизости нет дворника, бывший директор неловко перевалился через ограду, сорвался и с треском повис на разорванном воротнике. Ему сдавило шею, он начал задыхаться, и попытался позвать на помощь. Но вместо крика у него получался слабый писк и шипение проколотой велосипедной шины.
Но вот сильная рука взяла его за шиворот и поставила на твёрдую землю.
– Гражданин Корнеев! – строго сказал Стрельцов, едва сдерживая улыбку. – Вы всё никак не угомонитесь!
– Ах… Товарищ лейтенант… Пардон… Не ожидал увидеть вас здесь… – залепетал Иван Андреевич, ещё не понимая, пугаться ему или радоваться. В конце концов он решил, что надо радоваться. – Вы здесь! Это очень, очень хорошо, что вы здесь! Вы представить себе не можете, какие безобразия… Но, что с вами? Почему вы так странно одеты и вообще…
– Не беспокойтесь, я всё ещё милиционер, хотя и не на службе. Я выполняю личное поручение командира.
– Ага! – догадался Иван Андреевич. – Так значит, товарищ Мудрый всё-таки внял голосу, так сказать, вопиющего… А что у вас с рукой? Надеюсь, мои питомцы не имеют к этому отношения?
– Не имеют, не имеют, – Стрельцов огляделся по сторонам. – Это другого рода хищники. Вы бы сюда не ходили, Иван Андреевич. Вашим делом, как видите, серьёзно занимаются.
– А я никому не скажу, что вы из милиции! – пообещал Корнеев.
Стрельцов снова тревожно огляделся. В пределах видимости, по счастью, никого не было.
– Чем это у вас рюкзак набит?
– А… листья капустные, картошечка некондиционная обрезанная, яблочки, ягодки подавленные… Они там знаете – чуть примялось и уже в отходы. А я всё соберу, переберу, обрежу, перемою – так и набирается…
– В смысле – где?
– Ну там, на рынке. Я ведь ночным сторожем устроился. Нарочно, чтоб поближе к продуктам питания. То есть, не для себя, конечно, вы понимаете…
– Я понимаю… – Стрельцов смотрел на прежнего директора с уважением.
– Я вот что вам скажу, товарищ лейтенант, – Корнеев заговорил таинственным шёпотом. – Там, на этом рынке, очень странные дела происходят, очень странные! Тёмные делишки! Это вам нужно обязательно самому всё проверить!
– Хорошо-хорошо, это после. Сейчас другая задача. Так вы пока не ходите сюда, Иван Андреевич. Тут, кажется, всё серьёзнее, чем даже вы думаете.
– Ага! Вы заметили! Замечательно, просто замечательно! Хорошо, я не буду. Только разрешите, я бегемота покормлю. Он совсем уже ослаб, просто разрывается сердце…
– Ладно, кормите, пока дворника нет. Но имейте в виду: в случае чего вступаться за вас не буду. Вы меня не знаете, я вас не знаю.
– Слушаюсь, товарищ лейтенант!.. – Корнеев зажал себе рот ладонью и сделал испуганные глаза: – То есть, я вас не знаю, гражданин! И вообще никогда не видел!..
Стрельцов вернулся к своему шефу. Подозрительного старикашки в меховом воротнике уже не было; дядя Петя и Балда сидели в конторе.
– Через пару дней начнём усиленную кормёжку, – говорил Толстомясов. – Мясорубку выключаем, цех закрываем. А, Лёха! – заметил он Стрельцова. – Одной рукой сможешь грузить? Поехали за продуктами. Вопросов не задавай; придёт время, всё узнаешь.
И снова, как вчера, грузовичок въехал в один из двориков Сытного рынка. И снова из него выгрузили одни продукты, а загрузили другие, точно такие же. И Стрельцову казалось, что эти другие продукты выглядят и пахнут довольно странно.
Глава восьмая
ВЫЙТИ ИЗ ИГРЫ, ПОКА НЕ ПОЗДНО
После обеда дядя Петя прилёг поспать прямо в конторе, на кожаном диване. Балда тоже похрапывал, развалившись в кресле. Стрельцов тихонечко вышел и отправился в своё отделение милиции, находившееся неподалёку.
Голова полковника Мудрого была перевязана бинтом. Выглядел он вообще неважно и посмотрел на Стрельцова, можно сказать, с неприязнью. Из разговоров в дежурке Стрельцов знал, что вчерашняя операция по захвату банды Живоглотова закончилась неудачно. Большую часть бандитов удалось взять, но сам главарь и несколько его дружков скрылись в неизвестном направлении. Травму же полковник получил у себя дома. Жена треснула его по голове пустым кофейником – из-за того, что он должен сидеть в кабинете, а не лезть под пули вместе с группой захвата. Вот именно в этом она была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Стоявший возле загона с зебрами размалёванный клоун приглашал публику поучаствовать в «Сафари по-ленинградски». Заплатившему три игровых жетона выдавали заряженное пробкой духовое ружьё, дуло у которого было толщиной с водопроводную трубу. «Охотник» прицеливался в животное, находившееся к нему ближе прочих, и палил из ружья в упор. С оглушительным хлопком пробка летела в цель, а чаще мимо, и перепуганные зебры начинали в панике метаться по загону под хохот нетрезвой публики.
Недалеко от «сафари», в клетке с кенгуру, проводились боксёрские поединки. Желающий мог совершенно бесплатно получить боксёрские перчатки и сразиться в кулачном бою с австралийским сумчатым. Стоя на задних лапах и опершись о свой мощный хвост, кенгуру молотил противника передними лапами столь энергично, что редко кто выходил из клетки без посторонней помощи. В окошке тотализатора принимали ставки на победителя. И поскольку уставший кенгуру иногда проигрывал, страсти здесь бушевали не меньшие, чем на матче профессиональных тяжеловесов.
Возле клеток с тиграми и львами можно было взять за жетон «коммуникативную палку простую» или, за два жетона, «коммуникативную палку модернизированную». Эти палки любители просовывали через прутья решётки и пытались расшевелить ими измученных хищников. «Модернизированная» была снабжена электрошокером, при соприкосновении с которым било током. Попасть этой палкой в чувствительный нос тигра считалось верхом живодёрского пилотажа.
Повсюду была грязь. В бассейне белого медведя, который уже давно перестал быть белым, плавали пустые бутылки и окурки.
«Что же это делается… – говорил про себя Стрельцов, изо всех сил сжимая кулак здоровой левой руки. – Откуда они только берутся…»
И, прежде чем обдумать хорошенько свои действия, он вырвал из чьих-то рук «коммуникативную палку». Пьяный, который тыкал этой палкой в морду усталого льва, качнувшись, поднялся с корточек. Стрельцов треснул палкой о каменный поребрик, и та разлетелась в щепки.
– Ну ты, больной, – промычал пьяный. – Жить надоело?..
На аллее показались дядя Петя и двое его подручных. Они неспешно гуляли, осматривая свои владения. Понаблюдав со стороны и убедившись, что коммерцию портит какой-то одиночка с подвязанной бинтом правой рукой, дядя Петя негромко распорядился:
– Наведите порядок.
Крокодил Гена и Балда только этого и ждали. Они велели зевакам разойтись, приблизились к незнакомцу вплотную и прижали его своими животами к прутьям решётки.
– Слушай, ты, инвалид, – прохрипел в Гена в самое ухо Стрельцову, – надо бы заплатить за порчу имущества.
– И за нарушение порядка, – прохрипел Балда в другое ухо.
– Сколько всего? – поинтересовался Стрельцов.
– Всё, что есть, отдашь, – сказал Гена, сжал его воротник и ударил кулаком в подбородок.
– Карманы выворачивай, – приказал Балда, взялся за воротник с другой стороны и тоже ударил.
Стрельцов опустил глаза… и вдруг внезапно протаранил Гену головой в нос, отбил левой рукой кулак Балды и отскочил.
Гена вытер нос рукавом, увидел кровь, покачал головой и сказал:
– Ну всё, конец тебе, инвалид…
Не дожидаясь конца, «инвалид» атаковал первым. С быстротой молнии он ударил Гену ногой в живот, схватил здоровой рукой «коммуникативную палку модернизированную» и принялся лупить ею Балду по голове. Электрические разряды сверкали и трещали, Балда едва успевал закрываться руками. Через пару секунд он рухнул посередине аллеи, раскинув руки и ноги на подобие морской звезды.
Стрельцов не спеша приблизился к Гене, который всё ещё стоял согнувшись и выпучив глаза, и, крутанувшись, нанёс ему удар в грудь такой силы, что тот перелетел через поребрик и – о ужас! – шлёпнулся в бассейн с крокодилом.
Холодная вода быстро привела Гену в чувства. Побарахтавшись, он понял, что в бассейне не глубоко и он может встать на ноги. Стоя по грудь в мутной воде он протёр глаза… и увидел перед собой зубастую пасть настоящего крокодила. Тут бедняга заорал таким голосом, что крокодил от неожиданности захлопнул пасть и замер.
Стрельцов сам испугался того, что сделал. Он схватил с пожарного щита багор, подцепил Гену за воротник куртки и выволок его на сушу. Но в последний момент крокодил всё-таки опомнился, изловчился, выпрыгнул из воды и цапнул своего тёзку за брюки. В этот момент Гена, непрерывно вопивший, сорвал голос.
Как только всё кончилось, на месте происшествия снова появился дядя Петя. Шумно отдавая распоряжения направо и налево, он велел отнести пострадавшего в медпункт.
По причине слабости крокодила, укус оказался несерьёзным. Растерявшийся доктор, до того как смазать царапины йодом, сделал пострадавшему два обезболивающих укола. От этого стало только хуже: не чувствуя больше своих ног, Гена вообразил, что ноги откушены напрочь, и лишился чувств.
Постепенно зеваки разошлись, аттракционы снова заработали. Дядя Петя приблизился к Стрельцову, который не думал убегать.
– Здорово дерёшься, – похвалил он. – Сам-то откуда будешь?
Стрельцов промолчал: люди такого круга болтливых не уважают.
– Хочешь у меня поработать? Вместо этого… – Толстомясов кивнул в сторону медпункта.
Стрельцов криво усмехнулся:
– Естественный отбор?..
– А хоть бы и так. Плачу хорошо, не пожалеешь.
– Это не помешает? – Стрельцов кивнул на подвязанную руку.
– Не помешает, – хохотнул дядя Петя. – Видели. Не помешает. Как звать-то тебя?
– Лёхой зовут.
– Документы не спрашиваю. Пойдём, Лёха, поговорим.
И Толстомясов повёл Стрельцова к себе в контору.
Очухавшийся от ударов электрической палкой Балда, пошатываясь, поплёлся за ними следом.
К утру вакханалия начала понемногу утихать. В половине пятого дворник вывел последнего пьяного. На ажурных воротах появился амбарный замок, а на кассе табличка: «Санитарный час до 19.00». До вечера издёрганные звери могли отдохнуть и поспать.
Заснул в кресле головного отсека и Мурзилка. За ночь он так переволновался, что незаметно для себя сгрыз целую сушку с маком, в дырку которой он мог бы пройти, почти не пригнув голову.
Пропылесосив кабину от крошек, Шустрик спустился в салон и затянул неспешный разговор с Мямликом. Они были одушевлёнными игрушками, а потому никогда не ели, не пили и не спали. Транспортное средство механическая собака «Лиса» лежало на газоне в ворохе сухих листьев и было совершенно незаметно даже с расстояния одного шага.
Глава седьмая
ПАТОЛОГОАНАТОМЫ, ЧАСОВЩИКИ, ЭЛЕКТРОНЩИКИ
Ровно в полдень на расположенной совсем близко Петропавловской крепости выстрелила пушка. Звери, привыкшие к ежедневной полуденной стрельбе, не повели ухом. На центральной аллее появились директор Толстомясов, его старый подручный Балда, новый подручный Лёха и ещё какой-то плюгавый старикашка в пальто с меховым воротником. Заработала прослушка, в салоне стали слышны голоса.
– Что же это они у вас так пооблазили, – ворчал старикашка. – Каков исходный материал, таков результат. Подкормите их, молодой человек, подкормите хотя бы за недельку до…
– Я понял! – перебил его Толстомясов. – Я вас понял, господин Формалинов. Подкормим, не сомневайтесь. Сами не доедим, а зверей накормим. Накормим так, что морды будут лосниться.
– Да, вы уж позаботьтесь. Как только шёрстка заблестит, замеры произведём. В таком состоянии с ними работать нельзя, ни в коем случае. А как только замеры произведём, приступим к…
Тут дядя Петя, который не хотел, чтобы новенький услышал лишнее, снова перебил старичка:
– Один секунд. Лёха, ты вот что… Сходи, прошвырнись по территории. Осмотрись, покури, воздухом подыши…
Лёха кивнул и отправился в обход территории.
– Этому, с рукой, не доверяет, – отметил Шустрик.
– Стало быть есть, что не доверять, – сказал Мямлик. – Этому не доверяет, а с нами поделится. Всем самым сокровенным. Он как бы нам доверяет в полной мере, как самому себе.
– Пальтом за колючки зацепился.
– Надо взять ворсинки на анализ. Из анализа какой-нибудь микроскопической ерунды опытный сыщик может узнать для себя многое. Правильно, шеф?
Мурзилка пожал плечами. В отличие от Мямлика, он не читал запоем детективные романы. Тем не менее, он направил «Лису» к кустам шиповника и взял ворсинку от пальто незнакомца на химический анализ.
А из динамиков, между тем, слышался такой разговор:
– Заказ необычный, работа сложная. Плавная ротация на протяжении одного года вас устроит? – говорил старикашка.
– Что? Года? Это вы, типа, так шутите, Лев Псоевич? – обиделся Толстомясов. – Никакой плавной ротации! Моментально! Всех разом! Мы можем закрыться на карантин только на две недели.
– Хм… Даже не знаю. Придётся работать по ночам. Мастера дорогие… А ещё придётся нанимать патологоанатомов, часовщиков, электронщиков. Плюс эта ваша секретность… тоже стоит немалых денег.
– Я понял. Типа, доплатить надо, Лев Псоевич. Договоримся. С каждым лично поговорим. Они поймут.
– И последнее на сегодня, – старикашка поднял глаза на дядю Петю. – Мой личный гонорар?
– Так это… Десять процентов от общей суммы.
– Не смешите, я буду работать из половины.
– Батя, ты что, в натуре, сбрендил? Откуда такие башли? Двадцать пять – и по рукам!
– Господин Толстомясов, таким смехотворным предложением вы оскорбляете не только меня…
Дядя Петя и старикашка начали долго и изнурительно торговаться.
А в это время, в дальнем конце зоопарка, через ограду перелетел битком набитый рюкзак, и следом показалась голова Ивана Андреевича Корнеева. Убедившись, что поблизости нет дворника, бывший директор неловко перевалился через ограду, сорвался и с треском повис на разорванном воротнике. Ему сдавило шею, он начал задыхаться, и попытался позвать на помощь. Но вместо крика у него получался слабый писк и шипение проколотой велосипедной шины.
Но вот сильная рука взяла его за шиворот и поставила на твёрдую землю.
– Гражданин Корнеев! – строго сказал Стрельцов, едва сдерживая улыбку. – Вы всё никак не угомонитесь!
– Ах… Товарищ лейтенант… Пардон… Не ожидал увидеть вас здесь… – залепетал Иван Андреевич, ещё не понимая, пугаться ему или радоваться. В конце концов он решил, что надо радоваться. – Вы здесь! Это очень, очень хорошо, что вы здесь! Вы представить себе не можете, какие безобразия… Но, что с вами? Почему вы так странно одеты и вообще…
– Не беспокойтесь, я всё ещё милиционер, хотя и не на службе. Я выполняю личное поручение командира.
– Ага! – догадался Иван Андреевич. – Так значит, товарищ Мудрый всё-таки внял голосу, так сказать, вопиющего… А что у вас с рукой? Надеюсь, мои питомцы не имеют к этому отношения?
– Не имеют, не имеют, – Стрельцов огляделся по сторонам. – Это другого рода хищники. Вы бы сюда не ходили, Иван Андреевич. Вашим делом, как видите, серьёзно занимаются.
– А я никому не скажу, что вы из милиции! – пообещал Корнеев.
Стрельцов снова тревожно огляделся. В пределах видимости, по счастью, никого не было.
– Чем это у вас рюкзак набит?
– А… листья капустные, картошечка некондиционная обрезанная, яблочки, ягодки подавленные… Они там знаете – чуть примялось и уже в отходы. А я всё соберу, переберу, обрежу, перемою – так и набирается…
– В смысле – где?
– Ну там, на рынке. Я ведь ночным сторожем устроился. Нарочно, чтоб поближе к продуктам питания. То есть, не для себя, конечно, вы понимаете…
– Я понимаю… – Стрельцов смотрел на прежнего директора с уважением.
– Я вот что вам скажу, товарищ лейтенант, – Корнеев заговорил таинственным шёпотом. – Там, на этом рынке, очень странные дела происходят, очень странные! Тёмные делишки! Это вам нужно обязательно самому всё проверить!
– Хорошо-хорошо, это после. Сейчас другая задача. Так вы пока не ходите сюда, Иван Андреевич. Тут, кажется, всё серьёзнее, чем даже вы думаете.
– Ага! Вы заметили! Замечательно, просто замечательно! Хорошо, я не буду. Только разрешите, я бегемота покормлю. Он совсем уже ослаб, просто разрывается сердце…
– Ладно, кормите, пока дворника нет. Но имейте в виду: в случае чего вступаться за вас не буду. Вы меня не знаете, я вас не знаю.
– Слушаюсь, товарищ лейтенант!.. – Корнеев зажал себе рот ладонью и сделал испуганные глаза: – То есть, я вас не знаю, гражданин! И вообще никогда не видел!..
Стрельцов вернулся к своему шефу. Подозрительного старикашки в меховом воротнике уже не было; дядя Петя и Балда сидели в конторе.
– Через пару дней начнём усиленную кормёжку, – говорил Толстомясов. – Мясорубку выключаем, цех закрываем. А, Лёха! – заметил он Стрельцова. – Одной рукой сможешь грузить? Поехали за продуктами. Вопросов не задавай; придёт время, всё узнаешь.
И снова, как вчера, грузовичок въехал в один из двориков Сытного рынка. И снова из него выгрузили одни продукты, а загрузили другие, точно такие же. И Стрельцову казалось, что эти другие продукты выглядят и пахнут довольно странно.
Глава восьмая
ВЫЙТИ ИЗ ИГРЫ, ПОКА НЕ ПОЗДНО
После обеда дядя Петя прилёг поспать прямо в конторе, на кожаном диване. Балда тоже похрапывал, развалившись в кресле. Стрельцов тихонечко вышел и отправился в своё отделение милиции, находившееся неподалёку.
Голова полковника Мудрого была перевязана бинтом. Выглядел он вообще неважно и посмотрел на Стрельцова, можно сказать, с неприязнью. Из разговоров в дежурке Стрельцов знал, что вчерашняя операция по захвату банды Живоглотова закончилась неудачно. Большую часть бандитов удалось взять, но сам главарь и несколько его дружков скрылись в неизвестном направлении. Травму же полковник получил у себя дома. Жена треснула его по голове пустым кофейником – из-за того, что он должен сидеть в кабинете, а не лезть под пули вместе с группой захвата. Вот именно в этом она была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42