- А это доктор Роджер Дэйвенпорт, биолог и притом весьма
знаменитый.
- Доброе утро, молодой человек, - сказал Дэйвенпорт. - Простите за
нескромный вопрос - что это с вами приключилось?
Я улыбнулся ему, толстяк сразу пришелся мне по душе.
- Так, малость не сошлись во взглядах с одним земляком.
- Могу себе представить, какое в городе волнение, - сказал Биллингс.
- Пожалуй, скоро трудно станет поддерживать закон и порядок.
- Боюсь, что вы правы, сэр, - сказал я.
- Ваш рассказ потребует времени? - спросил сенатор.
- Да, некоторое время понадобится.
- Где-то там были стулья, - произнес генерал Биллингс. - Сержант, где
там...
Не успел он договорить, как сержант и двое солдат, стоявшие у
обочины, подошли со складными стульями.
- Ловите! - сказал мне сержант и кинул стул сквозь барьер.
Я поймал стул на лету. Пока я его расставил и сел, четверо по ту
сторону барьера тоже уселись.
Прямо сумасшедший дом какой-то: сидят пять человек посреди шоссе на
шатких походных стульчиках!
- Что ж, - сказал сенатор, - я думаю, можно приступить к делу. Какой
порядок вы предлагаете, генерал?
Генерал закинул ногу на ногу и уселся поплотнее. С минуту он
раздумывал.
- Этот человек должен нам сообщить какие-то сведения, - сказал он
наконец. - Так отчего бы нам тут же, на месте, его не выслушать?
- Ну, разумеется, - сказал Ньюком. - Послушаем, что он скажет. Но
знаете ли, сенатор...
- Да-да, - поспешно прервал Гиббс, - я понимаю, обстановка не совсем
обычная. Впервые мне приходится заседать под открытым небом, но...
- По-видимому, другого выхода у нас нет, - заметил генерал.
- Это довольно долгая история, - предупредил я. - И кое-что может
показаться невероятным.
- Так ведь и это невероятно, - сказал сенатор Гиббс. - Этот, как вы
его называете, барьер.
- И, как видно, вы - единственный человек, которому что-то известно,
- прибавил Дэйвенпорт.
- Итак, приступим, - заключил сенатор Гиббс.
И я стал рассказывать свою повесть во второй раз. Я не торопился,
говорил обстоятельно обо всем, что видел, стараясь не упустить ни одной
мелочи. Меня не прерывали. Раза два я умолкал на минуту - может, о
чем-нибудь спросят? - но в первый раз Дэйвенпорт просто кивнул: продолжай,
мол, а потом все четверо только молча ждали, чтобы я опять заговорил.
Это порядком действовало на нервы, уж лучше бы они меня перебивали.
Все мои слова падали в молчание, как в яму, я пытался хоть что-то прочесть
по их лицам, понять, много ли до них доходит. Но - ни единой ответной
искорки, никакого движения не мог я уловить на этих застывших физиономиях.
Да ведь и правда, как нелепо, наверно, все это звучит...
Наконец-то я все досказал и откинулся на стуле.
По ту сторону барьера беспокойно зашевелился Ньюком.
- Прошу извинить, джентльмены, но я решительно протестую. Не понимаю,
с какой стати мы сюда тащились и выслушивали эти нелепые россказни.
- Артур, - перебил сенатор Гиббс, - за мистера Картера поручился мой
старый друг Джералд Шервуд. Я знаю Шервуда больше тридцати лет, и уверяю
вас, он очень проницательный человек, в высшей степени трезвый и деловой,
но при этом не лишенный воображения. Как ни трудно нам принять сообщение
мистера Картера или, во всяком случае, некоторые частности его сообщения,
я все же убежден, что от них нельзя просто отмахнуться, мы должны их
обсудить. И позвольте вам напомнить, что это первые конкретные данные, на
которые мы можем опереться.
- Мне тоже трудно поверить хотя бы одному слову, - сказал генерал
Биллингс. - Но ведь вот этот барьер - неопровержимое свидетельство, хоть
он и недоступен нашему сегодняшнему пониманию. Безусловно, положение
таково, что мы вынуждены будем и дальше принимать на веру свидетельства,
которые превосходят наше понимание.
- Давайте предположим на минуту, что мы решительно всему поверили, -
подсказал Дэйвенпорт. - Попробуем поискать в этом какое-то рациональное
зерно.
- Это невозможно! - взорвался Ньюком. - Это вызов всему, что мы
знаем!
- Мистер Ньюком, - возразил биолог, - человек только и делает, что
бросает вызов всему, что он знал прежде. Лишь несколько веков назад он
твердо знал, что Земля - центр Вселенной. Каких-нибудь тридцать лет назад,
даже и того меньше, он знал, что люди никогда не смогут побывать на других
планетах. Сто лет назад он знал, что атом неделим. Ну, а мы с вами? Мы
знаем, что время - это нечто из веки веков непостижимое и неуправляемое и
что растения не могут быть разумными. Так вот, разрешите вам сказать,
сэр...
- Вы что же, всему этому верите? - спросил генерал.
- Ничему я не верю. Это было бы весьма необъективно. Но я считаю, что
нам надо повременить с окончательным суждением. По совести скажу, я с
восторгом займусь этой проблемой, понаблюдаю, проведу кое-какие опыты и...
- Вы можете и не успеть, - сказал я.
Генерал круто обернулся ко мне.
- А разве поставлены какие-то сроки? Вы об этом не упоминали.
- Верно. Но у них есть способ нас поторопить. Они в любую минуту
могут пустить в ход очень веские доводы. Хотя бы - двинуть дальше этот
барьер.
- И далеко они способны его продвинуть?
- Вы можете гадать с таким же успехом, как и я. На десять миль. На
сто. На тысячу. Понятия не имею.
- Вы говорите так, как будто они вообще могут столкнуть нас в
межпланетное пространство.
- Не знаю. По-моему, они и это могут.
- По-вашему, они так и поступят?
- Возможно. Если увидят, что мы все тянем и водим их за нос. Не
думаю, чтобы им этого хотелось. Мы им нужны. Им нужен кто-то, кто может
применить на практике накопленное ими знание и тем самым придать ему
смысл. По-видимому, до сих пор они не нашли никого, кто был бы на это
способен.
- Но нельзя же решать наспех! - запротестовал сенатор. - Нельзя
допустить, чтобы нас подгоняли. Нужно очень много сделать. Необходимо
обсудить все это на самых разных уровнях - в государственном и
международном масштабе, с экономистами, с учеными.
- Мне кажется, сенатор, - сказал я, - все мы забываем главное. Мы
сейчас имеем дело не просто с другим государством, с другими людьми. Мы
имеем дело с чужими существами, с пришельцами из другого мира.
- Это все равно, - сказал сенатор. - Мы должны действовать так же,
как всегда.
- Оно бы неплохо, только надо еще, чтобы они нас поняли, - заметил я.
- Придется им подождать, - сухо сказал Ньюком.
Меня взяло отчаяние. Безнадежно. Ничего тут нельзя решить,
человечество не готово к этой встрече, мы только все испортим, все
загубим. Пойдут нескончаемые споры, разговоры и переговоры, обсуждения и
словопрения, - и все на нашем, человеческом уровне, все только с наших
позиций, никто даже не попытается понять, что думают и чего хотят
пришельцы.
- Учтите, что в речи просителей выступают они, а не мы, - заявил
сенатор. - Они, а не мы начали переговоры, они хотят доступа в наш мир, а
не наоборот.
- Пятьсот лет назад белые прибыли в Америку, - сказал я. - Очевидно,
тогда они выступали в роли просителей...
- Но индейцы были дикари, варвары! - возмутился Ньюком.
Я кивнул:
- Вы совершенно точно выразили мою мысль.
- У вас не слишком удачная манера острить, - ледяным тоном произнес
Ньюком.
- Вы меня не поняли, - сказал я. - Я и не думал острить.
- Пожалуй, в этом что-то есть, мистер Картер, - заговорил Дэйвенпорт.
- По вашим словам, эти растения уверяют, что они хранят огромные запасы
знаний. И, как вы полагаете, это - познания многих разумных рас.
- Так они мне сказали.
- Запасы знаний, связанных между собой и приведенных в систему. Не
просто свалка разнородных сведений.
- Да, именно система, - сказал я. - Только учтите, я не могу
утверждать это под присягой. Я никак не мог проверить, правда ли это. Но
Таппер, который говорил за них, уверял меня, что они никогда не лгут.
- Понимаю, - сказал Дэйвенпорт. - В этом есть логика. Им незачем
лгать.
- Однако они не вернули вам полторы тысячи долларов, - вставил
генерал Биллингс.
- Не вернули.
- А говорили, что вернут.
- Да, это они мне твердо обещали.
- Значит, они лгут. И они хитростью заставили вас принести на Землю
какую-то штуку, которую вы считали машиной времени.
- Это они очень ловко подстроили, - заметил Ньюком.
- Не думаю, что мы можем всерьез им доверять, - сказал генерал
Биллингс.
- Но послушайте, - спохватился Ньюком, - мы уже стали разговаривать
так, как будто поверили каждому слову этой басни.
- Так ведь с этого мы и начали, - напомнил сенатор Гиббс. - Мы решили
принять сведения, которые нам сообщил мистер Картер, за основу для
обсуждения.
- В данный момент нам следует подготовиться к самому худшему, -
провозгласил генерал.
Дэйвенпорт даже засмеялся:
- Что ж тут особенно плохого? Впервые в истории человечество может
познакомиться с другими мыслящими существами. Если мы будем вести себя
разумно, такая встреча может оказаться для нас очень полезной.
- Этого мы еще не знаем, - сказал генерал Биллингс.
- Конечно, не знаем. У нас пока слишком мало данных. Надо сделать
какие-то шаги к дальнейшему сближению.
- Если эти цветы вообще существуют, - вставил Ньюком.
- Если они существуют, - согласился Дэйвенпорт.
- Джентльмены, - сказал сенатор, - мы кое-что упускаем из виду. Ведь
барьер существует, это реальность. И он не пропускает ничего живого...
- Это еще неизвестно, - возразил Дэйвенпорт. - Вспомните случай с
автомобилем. В нем наверняка были какие-то микроорганизмы. Просто не могло
не быть. Мне кажется, барьер поставлен как преграда не для всего живого
вообще, а лишь для того, что думает и чувствует. Это - преграда для жизни
высокоразвитой, обладающей сознанием.
- Так или иначе, перед нами несомненное доказательство, что
происходит что-то очень странное, - сказал сенатор. - Мы не можем просто
закрывать на это глаза. Надо действовать, опираясь на те сведения, какими
мы располагаем.
- Ну, хорошо, - заявил генерал, - перейдем к делу. Можем ли мы с
уверенностью предполагать, что эти чужаки чем-то нам угрожают?
Я кивнул:
- Может быть, и так. При известных обстоятельствах.
- При каких именно?
- Не знаю. Откуда нам знать, что они думают и чего хотят.
- Но все-таки тут может скрываться угроза?
- Мне кажется, - прервал Дэйвенпорт, - мы слишком много рассуждаем об
опасности. Сначала нужно бы понять...
- Мой долг прежде всего в том, чтобы предусмотреть возможную
опасность.
- И если она есть? Что тогда?
- Мы можем их остановить, - сказал генерал. - Только надо действовать
без промедления. Действовать, пока они еще не захватили слишком большую
территорию. У нас есть способ их остановить.
- Вы, военные, умеете действовать только силой, - вспылил Дэйвенпорт.
- Ничего другого у вас и в мыслях нет. Да, конечно, термоядерный взрыв
уничтожит всякую чуждую жизнь, которая успела проникнуть на Землю.
Возможно, он даже разобьет барьер времени и навсегда закроет Землю для
наших новых друзей...
- Друзей! Да почем вы знаете, что они нам друзья! - чуть не завопил
генерал.
- Этого я, разумеется, не знаю. Ну, а вы почем знаете, что они нам
враги? Необходимо собрать больше сведений; необходимо опять установить с
ними связь...
- А пока вы будете собирать сведения, они успеют укрепить барьер и
раздвинуть его еще шире...
Дэйвенпорт окончательно рассердился.
- Рано или поздно должно же человечество научиться решать встающие
перед ним задачи какими-то другими способами, а не просто грубой силой.
Так вот, может быть, сейчас самое время начать. Вы предлагаете сбросить на
этот город бомбу. Я уже не говорю о нравственной стороне вопроса: ведь это
- убийство нескольких сотен ни в чем неповинных людей...
- Не забывайте, тут на одной чаше весов несколько сотен людей, а на
другой - безопасность населения всех Земли, - проворчал Биллингс. - Мы
ничего не будем предпринимать наспех. Такой шаг надо сперва тщательно
продумать. Тут возможно лишь всесторонне обдуманное решение.
- Но вы его не исключаете - от одной этого содрогнется все
человечество, - сказал биолог.
Генерал Биллингс упрямо вскинул голову.
- Допускать неприятные возможности подобного рода - мой долг, -
заявил он. - Даже учитывая нравственную сторону вопроса, в случае
надобности я не стану колебаться.
- Джентльмены! - беспомощно воззвал сенатор.
Генерал поглядел на меня. Кажется, все они давным-давно обо мне
забыли.
- Прошу прощенья, мистер Картер, - сказал он. - Мне не следовало так
говорить.
Я немо кивнул. Даже за миллион долларов я не мог бы выдавить из себя
ни слова. Все внутри точно свинцом налилось, горло перехватило, я боялся
шевельнуться.
Ничего подобного я не ждал. Правда, теперь, наслушавшись их, я
запоздало понял, что только этого и можно было ожидать. Мне следовало
понимать, как встретят в нашем мире эту новость, а уж если сам не
сообразил, надо было только вспомнить, как тогда сказал Шкалик, лежа на
полу у меня в кухне:
"Они захотят пустить в ход бомбу, - сказал он тогда. - Не давай им
сбросить бомбу..."
Ньюком впился в меня холодным, пронизывающим взглядом.
- Полагаю, вы не станете повторять то, что сейчас слышали, - сказал
он.
- Да, мы вынуждены на вас положиться, друг мой, - подхватил сенатор.
- Мы в ваших руках.
Я через силу рассмеялся. Наверно, дико прозвучал этот смех.
- Чего ради я стану болтать? Мы - такая удобная мишень. Говори не
говори, толку не будет. Все равно нам податься некуда.
А вдруг барьер оградит нас и от бомбы? - мелькнула мысль. Да нет,
ерунда. Барьер не пропускает только ничего живого, точнее, если прав
Дэйвенпорт, - а он, вероятно, прав, это преграда только для существ
мыслящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34