Выбор супер, рекомендую 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— В этом мире меня зовут Сара, герцогиня Уэссекская, хотя на самом деле я родилась в Балтиморе в мире, очень отличном от этого. В том мире Америка восстала против короля Георга, чтобы стать свободной и независимой нацией.
— Король Георг? — с сильным шотландским акцентом произнес Мак-Гилливрэй. — Что это за фрукт такой — король Георг?
Сара судорожно вспоминала обрывки английской истории, которые мать вбивала ей в голову во время уроков. Тогда ей казалось, что незачем ей тут, в Америке, засорять себе память историей страны, которой она никогда не увидит.
— Это немецкий король, который правит Англией потому, что английских королей уже не осталось. Из-за его безумия и тирании мои соотечественники восстали против него.
Мак-Гилливрэй в изумлении покачал головой.
— Англичане отвернулись от своего короля, как несчастные французишки? В это трудно поверить. Даже сассанахи такого не заслуживают, — добавил он с легкой усмешкой.
Сара беспомощно развела руками.
— Это очень старая история, и я рассказываю ее лишь для того, чтобы показать, что есть другие миры и они близки, как страницы в книге. — Она сложила ладони вместе, чтобы показать, затем снова развела руки. — И вот я пришла из того мира в этот, и здесь со мной приключилось много странных вещей.
Сара рассказала о том, как мадам Алекто Кеннет и вдовствующая герцогиня Уэссекская наняли ее, чтобы она заменила в этом мире умирающего двойника, и как, несмотря на все их усилия, ее раскусили, и как она нашла в этом новом для нее мире свое собственное место. Она рассказала о своем муже, герцоге Уэссекском, и о том, как интриги одного амбициозного высокородного джентльмена связали ее с леди Мириэль Хайклер и Луи Французским.
— Дофин жив! — воскликнул Мак-Гилливрэй. — Неужели?
— Его много лет прятал в глуши близкий родственник, — объяснила Сара. — И англичане, и французы использовали бы его в своих целях, попади он в их руки, но Луи хотел лишь жить своей собственной жизнью и не опасаться каждую минуту смертельной угрозы.
— Да уж, я думаю, этот бедняга вряд ли после такого захочет сесть на трон, — сочувственно проговорил Мак-Гилливрэй.
— А английский герцог, твой муж, держал его в руках и отпустил? — спросила Сахойя. В голосе ее звучало недоверие. Люди Народа врядли упустили бы так просто столь завидную добычу.
— Уэссексы, — сухо заметила Сара, — давно уже поступают так, как считают нужным. И всем нам казалось, что принуждать Луи к чему-либо против его воли — дурное дело. Французы убили бы его, но у англичан он был бы узником.
Но сейчас она сама впервые засомневалась в этом. Луи хотел жить по своей воле — жениться на Мириэль и плюнуть на все короны и троны, но верно ли они поступали, помогая ему в этом? Стоит ли год свободы той ужасной судьбы, которая потом постигла его? А что с Мириэль? Неужели те злодеи, что похитили его, вернулись потом и схватили еще и его жену? Где она сейчас?
Сара тряхнула головой, отгоняя гнетущие мысли.
— Сейчас все в прошлом. Луи женился на Мириэль Хайклер, девушке из благородной католической семьи, и скрылся вместе с ней. Но, похоже, преследователи добрались до них даже в Новом Свете, поскольку три месяца назад Луи пропал в Балтиморе. Мириэль написала мне письмо с просьбой о помощи, но ко времени моего приезда исчезла и она. Я искала ее, но никто ничего о них не знает. — Сара изо всех сил пыталась не выдать своей беспомощности. — Я понимаю, что люди легко… исчезают, но я должна сделать все, чтобы их отыскать.
— А что же ваш герцог, ваша светлость? — спросил Мак-Гилливрэй. — Сдается мне, что человек его положения, достаточно близкий к королю Генри, мог бы многое сделать, чтобы все пошло как по маслу.
— Я оставила ему записку, потому что он отлучился по делам, когда пришло письмо от Мириэль, — уклончиво объяснила Сара. — Я надеюсь, что он последует за мной быстро, как сможет.
— А зачем ты пришла к нам? — спросила Сахойя. — И почему ты говоришь на языке наших братьев так, словно родилась среди них?
— Я и родилась среди них, — чуть резковато ответила Сара. — Я выросла в этой деревне, пусть и не в этом мире. Дом моего отца, Алисдайра Канингхэма, стоял вон на том холме. Он всегда был большим другом Народа. — Да, ее отец был другом и защитником туземцев. Город быстро разрастался, и, насколько Сара помнила, в городском совете все время говорили о том, что надо вытеснить местные племена на запад, чтобы забрать их земли под пашню.
Здесь она не видела признаков такого разрастания, и здешний Балтимор оказался меньше — хотя намного величественнее — того города, который она видела всего несколько лет назад. Казалось, британцы не разделяли аппетитов своих американских сородичей в том, чтобы засевать все, что только видишь.
«Но так будет».
Холодная дрожь предчувствия охватила ее. Этот мир развивается своим путем. Но рано или поздно британцы захотят превратить Новый Альбион в огромную сельскохозяйственную плантацию. Тогда и здесь, как и там, туземцев вытеснят с тех земель, которые они не захотели отдавать европейцам.
Может ли она остановить это? Может ли это вообще кто-нибудь остановить? Наверное, как раз об этом и просили ее Древние, но разве по силам такое одному человеку?
— Что с тобой? Ты словно призраков увидела, — сурово промолвила Сахойя.
— Я боюсь того, что может случиться… и боюсь за своих друзей. Ты поможешь мне отыскать их?
— Я поклялась, что не стану связывать будущее своего народа с судьбами бледнолицых. Мы сражались в войнах французов против англичан, и многие Ийи Истчи погибли. В конце концов англичане победили и сочли нас своими врагами. Я не позволю этому повториться, даже если Древние попросят меня помочь тебе.
Это было непростое решение, но принятое той, которая имела право говорить от всего народа. Сара кивнула, признавая справедливость этих слов.
— Я не стала бы просить тебя подвергать опасности твой народ, поскольку он и мой тоже, — сказала герцогиня. — Я не могу взывать к узам родства в этом мире, — неохотно призналась она, — но я по-прежнему прошу тебя помочь моим друзьям, поскольку больше обратиться мне не к кому, а в этих раздорах они не виноваты.
Сахойя долго смотрела на Сару своими темными бесстрастными глазами и наконец кивнула.
— Теперь отдохни и поспи. Я подумаю. Саре пришлось удовлетвориться этим.
За все надо платить. Ничто не дается даром. Эта философия лежала в основе всех поступков Народа в мире обычном или в Мире Духов, поэтому Сара не удивилась, когда обнаружила, что после путешествия через лес следом за Праотцем Медведем, пусть дорога и показалась ей недолгой, все мускулы ее ныли и почти не осталось сил. Она с удовольствием завернулась в одеяла в углу Дома Молодых Женщин и, засыпая, слушала доносившиеся снаружи знакомые звуки будничной жизни поселения.
Проснулась она на закате, в тот час, когда племя собиралось вместе, чтобы курить трубку, петь песни и рассказывать разные истории. Работа заканчивалась после захода солнца, и наступало время семьи.
Сара села, ощущая, что голова до сих пор кружится. Рядом с собой она обнаружила стоящую на коленях молоденькую девушку со скромно потупленной головой.
— Зимняя Лань! — не раздумывая воскликнула герцогиня.
Девушка уставилась на нее полными изумления глазами. Сара угадывала ее мысли. Таинственная странница, европейка, приведенная духами, говорившая на языке племени, как одна из них, и знавшая имена всех в этой деревне. Ну разве она может не быть волшебным и могущественным существом?
— Спасибо, что разбудила меня, — ласково сказала Сара.
— Дочь Ветра посылает тебе чистую одежду и просит тебя прийти в Дом Совета, когда ты приведешь себя в порядок.
Сара снова поблагодарила девушку как могла ласково, но ей было больно видеть, что Зимняя Лань хочет как можно скорее уйти. Оставшись одна, Сара рассмотрела принесенное ей платье.
Это был воистину царский дар — красные фланелевые облегающие штаны с серебряными пуговицами, крепкие, отлично сшитые мокасины, украшенные синими стеклянными бусинами. Рубаха из мягкой оленьей кожи, вышитая красной шерстяной нитью, и короткое пончо из темно-зеленой ткани завершали наряд. Одевшись, Сара ощутила, будто бы избавилась еще от одного иллюзорного покрова, приблизившись к своему собственному «я». Но ее снова посетила неприятная мысль — кто же ты такая на самом деле, Сара Канингхэм? Американка? Англичанка? Кри? Америки, в которой она родилась, больше не существовало, ее родное племя не узнало ее, и никогда она не ощущала себя англичанкой меньше, чем сейчас.
Сара вздохнула и начала заплетать волосы, расчесывая их гребешком, присланным Сахойей. Закончив, она встала и пошла искать свою приемную мать.
Взрослые собрались у огня, завершая вечернюю трапезу. Старшие дети ухаживали за малышами, младшие ловили светлячков и гонялись за щенками. На селение спускалась теплая ночь. Собаки старались незаметно подобраться к огню и еде, оставленной в буковых мисках на земле. Приятный запах табака смешивался с дымком костра и запахом жареного мяса. Сквозь деревья Сара видела вечернее небо цвета персика и нефрита, первые звезды поблескивали на нем, как алмазы на бархате в лавке ювелира.
«Если бы только все оставалось таким, как сейчас», — тоскливо подумала Сара, но даже произнося в уме эти слова, уже понимала, что не этого жаждет ее сердце. В этом мире не было места для герцога Уэссекского, а ведь Сара даже не помышляла расставаться с ним. Она любила своего вспыльчивого, скрытного мужа — их брак был наградой за все остальное в этом перевернутом вверх дном мире. Если бы ей обрести и настоящий дом, и мужа — все сразу!
Сахойя увидела ее и подняла руку. Сара опустилась на колени на мягкую медвежью шкуру. Дочь Ветра сама подносила ей пищу — жареную оленину, кукурузную кашу, маленькие терпкие яблочки. Сара с благодарностью принимала пищу: она проголодалась после своего путешествия по Миру Духов.
— Некоторые хотели бы узнать, какой помощи ты ждешь от Народа, — согласно правилам вежливости спросила Дочь Ветра, когда Сара закончила трапезу. — Они говорят, что ты много рассказала о себе, но мало о том, что привело тебя к нашим кострам.
В обычае племени было подходить к трудным вопросам неторопливо и осторожно, но сейчас Сару эти манеры страшно раздражали. Все же она вынуждена была тщательно подбирать слова.
— Я пришла сюда в надежде, что Народ поможет мне отыскать мою подругу Мириэль, поскольку мне ведомо, что глаза Народа видят то, что недоступно глазам других, а их слух улавливает то, чего не слышат другие.
— А что сделала бы ты, если бы узнала, где она? — настаивала Сахойя.
— Это зависит от того, где она находится, — сдержанно ответила Сара и услышала тихий смех, донесшийся от костра, вокруг которого сидели люди.
— Хорошо! — внезапно сказала Сахойя. — В этом мы можем тебе помочь. Что до остального — там посмотрим.
Как почти ожидала Сара, Дочь Ветра намеревалась воспользоваться магией, чтобы отыскать Мириэль. Сара принесла с собой дневник подруги, зная, что многие виды магии основываются на вещественной связи с разыскиваемым человеком.
Три дня спустя, когда луна стала полной, Сара стояла вместе с молодой чародейкой на лесной полянке далеко от деревни. Они отправились сюда вдвоем, поскольку Дочь Ветра опасалась показывать своим людям, какими силами может повелевать.
И она, и Сара постились со вчерашнего утра и большую часть дня провели, очищая себя сильными отварами трав, от которых Сара чувствовала себя нездоровой и едва держалась на ногах — так кружилась голова. Разве что-то поймешь в таком состоянии! Но она знала, что магия, которую она сегодня увидит, — не иллюзия, а столь же реальна, как все в этом мире.
Эта мысль пугала. Впечатление было такое, словно мир увеличился вдвое и теперь включал в себя столько разного, что она и представить себе не могла. Знакомое становилось чуждым, и легкость, с которой Сара перемещалась из мира в мир, исчезла. Этот новый мир был безупречной игрой света и теней, и Саре показалось, что она снова стала ребенком.
Вместе с Сахойей Сара принесла жертвы и пропела молитвы, обратившись на восемь сторон света и призывая стражей каждого направления — оленя и медведя, зайца и ястреба, черепаху и сову, лисицу и волка… И когда каждый из представителей Древнего народа выходил и занимал свое место в кругу, Сара ощущала прилив сил. Каждый дух был облачен в раскрашенную шкуру и стилизованную маску, словно вселился в призываемого зверя, но это значило и нечто большее. Приготовления заняли немало времени, и Сара охрипла от пения молитв, но вот наконец круг был завершен.
Сахойя протянула спутнице бутыль из тыквы-горлянки с темной густой жидкостью, приправленной отваром листьев остролиста, табака и других трав. Сара трижды отпила из бутыли и трижды выплюнула жидкость в костер тонкой струйкой. От углей поднялся голубоватый едкий дымок, а рот и губы онемели.
Затем она следом за Сахойей обошла вокруг костра. Сахойя брызгала жидкость на землю, и Саре казалось, что земля дымится от горячей влаги. Горький запах заполнил ноздри, голова закружилась. Когда тыква опустела, Сахойя швырнула ее в костер, поскольку такие вещи никогда дважды не использовались. Горлянка несколько мгновений дымилась, затем вспыхнула зеленовато-белым пламенем.
Теперь онемение растеклось по лицу и шее Сары, и она почувствовала, как сердце начало биться с перебоями. Колокольчики из оленьих копыт на штанах Сахойи ритмично позвякивали, когда чародейка шла в медленном танце вокруг костра, и, несмотря на все усилия, Сара шла все медленнее, пока совсем не остановилась и не уставилась неподвижно в пламя костра.
Когда Сахойя увидела, что Сара оцепенела, она посмотрела прямо ей в глаза. Пламя сверкнуло алыми искорками в ее зрачках, и чародейка победно усмехнулась.
В это мгновение Сару охватил ужас. Ее предали! Она изо всех сил пыталась не потерять сознание, оставаться на ногах, но ощутила, что падает.
Сара видела сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я