Ее ноги поднялись выше, хотя ее ступни по-прежнему были прижаты к полу. Тигр гладил ее всю, а она чудесно двигалась под ним.
– Я обещаю… – произнес он, едва осознавая это, так как он исступленно гладил ее, и они оба изнывали от страсти.
– Правда? Ты обещаешь? – спросила она, пылая от страсти, убыстряя темп, изысканно подмахивая ему в бешеном темпе. Где находится седьмое небо? Она бы нашла ему дорогу туда…
– Конечно… – ответил он на самой вершине наслаждения…
– Ох! – простонала она. – Ox!.. Ox! – воскликнула она, прижимаясь к нему, когда они содрогнулись и забились в последних судорогах, одновременно, мощно, изумительно…
Она оторвала от пола ступни и обвилась вокруг него ногами, очень крепко… Ему не хватало дыхания, он ловил открытым ртом воздух…
– Прости меня… – наконец сказала она, освобождая его.
Ее ноги скользнули по полу и вытянулись во всю длину. Она раскинулась на полу, широко расставив ноги и отдыхала.
– Ты действительно обещаешь жениться на мне? – спросила она, припав к нему и целуя его, ее язычок проник к нему в рот, встретившись с его языком.
Он повторил свое обещание с легкой печалью, почувствовав вдруг, действительно, прилив печали, – в этом не было никакого сомнения. Конечно же, она такая юная. И великолепная. И прекрасная. Она настоящая красавица. Совершенная красавица. В этом-то и заключалась основная печаль. Так как она представляла собой воплощение печали. Он знал это. Тигр, принимая в этот момент решение, чувствовал печаль в своем сердце, ему даже было трудно выговорить вслух ее имя. Он ощущал ее язычок у себя во рту, такой невероятно нежный и ласковый, основательно обученный этому тонкому искусству, как будто бы она всю жизнь только и делала, что постигала все тонкости этого искусства. Она действительно решила, что он должен на ней жениться. Он знал это. Он всегда пытался не доводить дела до этого, но она очень чувствительная девушка с живым воображением. В этом то и была вся печаль. Глубочайшая печаль. Он был озабочен так же, как и опечален. Он не отрицает, что всегда опасался, и должен был предвидеть, что она затеет эту игру. Он сам вынудил ее к этому. Она такая прекрасная. Я становлюсь старым, я старею. Эти слова звучали внутри его, усиливая его печаль. Вдвойне. Игра, не приносящая удачи. Тигр, медленно оторвавшись от ее роскошных губ, посмотрел на ее лицо. Ее глаза открыты, она выглядела такой счастливой. Как стыдно. Он не мог найти слов. Его рука медленно прошла по ее лицу, медленно он ласкал это юное, сияющее от счастья лицо. Он с трудом удерживал слезы. Конечно же, она намеревается осуществить задуманное, он знал это. Слезы наполнили его глаза, готовые вырваться наружу. Настоящий стыд. Он ласкал ее лицо. Она покрыла ласкающую ее руку поцелуями. Она гладила его спину, ласково и нежно.
– Ты чем-то озабочена? – почти с надеждой прошептал он.
– Нет, – с чудесной улыбкой ответила она.
– Нет?
– Нет, Тигр, – прошептала она. – Нет.
Он вздохнул, наслаждаясь ее ласками и поцелуями, продолжая гладить ее по лицу. Это был катастрофический стыд. Статистика просто убивала его. Один шанс из десяти тысяч, – да, к этому он должен быть готов. Но теперь. Это бы разбило другого человека. Исполненный печали, он вынужден был предпринять решительные действия. Странно, но стишок детской песенки возвратился снова. Он звучал внутри его и снаружи… только мгновение и исчез. И тогда он подумал: к чему идет Соерсвилль? Правда ли это? Невероятно. Он знал. Слезы уже невозможно сдержать. Он склонился над ней и поцеловал ее, чтобы она не увидела его слез. Он гладил и ласкал ее, теплую, юную, любимую…
– Ты собираешься рассказать своей жене? – счастливо улыбаясь, спросила она.
– Сегодня вечером, – вынужден был ответить он, запечатав ей губы поцелуем, самым нежным поцелуем, а его руки оставили ее лицо и нашли ее шею, задержавшись здесь, лаская ее. Ее голова была откинута назад.
– Тигр… – сказала она со вздохом, готовая взлететь от счастья. Дорогой… – прошептала она, когда он покрывал поцелуями ее шею, такую белую и нежную, он ласкал ее обеими руками. Ей это очень нравилось.
– Мне это так нравится… О!.. – сказала она.
Ее голос дал ему знать, что она готова на все. Ее теплое тело. Ее сердце, стучащее горячо в этом прекрасном теле. Он смотрел на нее. Слишком прекрасной казалась ему эта милая девушка. Вот и все.
– Любимая… ты – настоящий рай… – шептал он, и миллионы лет печали звучали в его голосе… Его любящие руки продолжали ласкать ее шею…
– Дорогой, – задыхаясь, шепнула она на вершине блаженства…
Понс был в раздевалке, где уже собралась почти вся команда. Он обходил каждого игрока, проверяя его экипировку. Все они, пританцовывая, надевали свои доспехи, перед тем как выйти на поле. Сегодня они делали это несколько замедленнее, чем обычно, не так оживленно, хотя, сказать по правде, их необычная скованность не особенно бросалась в глаза. Хотя оттенок печали, конечно же, витал в атмосфере раздевалки. По покойному лидеру болельщиков команды тосковали и горевали все как один. Без исключения. Понс знал это. Они готовились к тренировке, и Понс с радостью заметил, что отсутствовала лишь горсточка игроков, менее трети команды, трое или четверо. Хотя еще оставалась надежда, что они появятся. По крайней мере, он надеялся на это. Правда, он только что потерял надежду на Джима Грина. Ну, ничего, завтра вечером тот обязательно будет на тренировке. Конечно, не позднее завтрашнего вечера. Несомненно. По правде говоря, сам Тигр несколько задержался сегодня, но эта задержка вполне объяснима. Видимо, Тигр, рассуждал Понс, сейчас как раз связался с Серчером. Понс был все еще слегка напуган по поводу этого дела, хотя Тигр уверял его, что не стоит беспокоиться, все будет в порядке. Он надеялся, что так и будет. Он не хотел быть в эпицентре разворачивающихся событий, связанных с Маммером. Что касается этого парня, Маммера, никто никогда о нем не узнает, и он будет продолжать преподавать здесь до конца своей жизни, если, конечно, он не виновен в гибели Джилл. Во всяком случае, это отведет подозрения от Джима, и его освободят. Что он мог еще сделать? Тигр одобрил его поступок полностью. У него не было выбора…
– Ну, как эта плечевая прокладка, Бип, в порядке? – интересовался Понс у квадратного, мощного парня, Ральфа (Бипа) Сэтчела, этого могучего парня, их наиболее надежного линейного игрока, который мог блестяще отобрать мяч. Это, пожалуй, один из лучших игроков при отборе мяча.
– Все в порядке, Понс… – ответил парень на удивление тоненьким, как у маленького мальчика, голоском. – По-моему, – добавил он.
– Дай-ка взгляну.
Парень согнулся в три погибели, чтобы Понс смог дотянуться до его плеча, и он тщательно проверил спортивные доспехи у этого мощного парня. Они были в порядке.
– Вроде ничего, – сказал он. – Над ними хорошо поработали наши мастера.
– Да! – с улыбкой согласился Бип.
Понс улыбнулся и двинулся дальше, ободряюще похлопав его по локтю. Он задержался у следующей раздевалки, где другой линейный игрок, массивный юноша по имени Эл Бартоломео, правый защитник, заканчивал надевать спортивные доспехи.
– Покажи-ка мне твой шлем, Святой, – попросил Понс парня, который, не говоря ни слова, полез в свой шкафчик, вытащил шлем и передал его Понсу. Тот внимательно осмотрел шлем.
– Ага… Я думаю, тебе лучше сменить шлем… – сказал Понс. – Видишь вот эту трещину?
Святой посмотрел на трещину.
– Да, ты прав, по-моему… – А потом добавил; – Эй, а как ты догадался об этом деффекте?
– Я заметил, что ты себя неудобно чувствовал в этом шлеме на прошлой тренировке, Святой, – ответил парень.
– Ты прав, так и было! – усмехнулся Святой.
– Я принесу тебе другой шлем, – улыбнулся Понс, направляясь в складское помещение, где его помощник, молодой новобранец команды Билли Кинг сортировал различное спортивное снаряжение.
– Дай-ка мне шлем, – попросил его Понс.
– Еще один?
– Да, у Святого трещина в шлеме. Конечно, того же размера.
Юноша нашел нужный шлем и протянул его Понсу. Он забрал у него старый шлем и выкинул его в угол.
– Эй, Понс! – сказал он.
– Да? – спросил парень, внимательно осматривая новый шлем.
– Джим сегодня будет на тренировке?
– Не думаю, – ответил Понс и отошел.
– А где Тигр? – спросил вдогонку юноша.
– Он скоро придет, – ответил Понс с уверенностью.
Он передал новый шлем Святому и продолжил обход. Странно, но в это мгновение он подумал о Моне Дрейк. Он рассказал ей о своих проблемах с тригонометрией, убедив ее в конце концов, чтобы она согласилась помочь ему. И она пошла ему навстречу. Они договорились встретиться завтра в библиотеке и начать совместные занятия. Он был ей очень благодарен, потому что был уверен, что она действительно поможет ему. Он тепло улыбнулся, подумав о Моне Дрейк. Она действительно хорошо к нему относилась. Она была добросердечна к нему, сочувственно отнеслась к его трудностям.
– Ну, привел в порядок свои ботинки, Фиф? – спросил Понс у Эла «Фифи» Гауди, этого взрывного защитника, на плечах которого держалась почти вся оборона команды. Он был третьим по результативности игроком в команде. Его берет «Нотр-Дам» в следующем сезоне. Об этом сказал ему Тигр.
– Да, Понс… – ответил темноволосый, мощный парень – Билли позаботился о моей обуви… перед тем, как ты подошел.
– Ну, что ж, хорошо, – сказал Понс. – Все-таки дай-ка я сам взгляну на них.
Улыбаясь, Фифи протянул ему башмаки. Понс проверил их. Затем он отдал ботинки назад парню.
– Ты можешь в них убить кого-нибудь, – заметил Понс.
– Да, я знаю, – сказал парень.
– Как дела у брата? – поинтересовался Понс.
– О, он уже поправился, – сказал защитник. – Он будет на поле уже в следующем матче, увидишь.
Понс удовлетворенно улыбнулся. Брат Фифи учился на старшем курсе в университете штата и неплохо выступал за команду этого заведения. Однако, во время последней игры повредил себе руку. Понс прошел дальше и проверил экипировку у Слима Элкинса. У него все оказалось в порядке. Понс обошел всех игроков, проверив каждого. Этому его научил Тигр еще в самом начале его работы с командой. Первым долгом, когда Тигр появлялся на тренировке, он осведомлялся: «Всех проверил?». Понс усмехнулся, обойдя всех, ему было бы неудобно ответить на этот вопрос отрицательно. Он никогда так не ответит. Ему нравилась игра, ему по душе команда. Даже два или три неудачника, которые большую часть времени проводили на скамье запасников, или выходили на игру изредка, – не будем называть их имен, – даже они ему нравились. Он проверил каждого, конечно же, за исключением Джима Грина, о котором он с грустью подумал, проходя мимо его шкафчика. Возле нее лениво натягивал свои доспехи Джерри Конски. Его шкафчик был последним, самым крайним.
– Как насчет Джима? – осведомился этот асс, когда Понс проверил его доспехи.
У него была неисправна набедренная прокладка.
– Я бы сам хотел знать, – ответил ему Понс. – Возможно, Тигр скажет.
– Я тоже на него надеюсь.
– Ты бы сменил набедренную прокладку, – посоветовал ему Понс, проходя дальше.
Тигр еще не пришел. Понс возвратился в комнату тренера немного обеспокоенный этим. Некоторые игроки уже начали потихоньку выходить из раздевалки, собираясь на поле. Дик, на ходу натягивая спортивный свитер, просунул голову в комнату тренера.
– Тигр уже здесь?
– Он скоро придет.
Тигр шел по коридору и размышлял о бесчисленных и не поддающихся расшифровке, не говоря уже о их неизбежности, парадоксах человеческой жизни. Она полна иронии, у всех людей, без исключения. Он никак не мог осознать это. Что же именно хранит жизнь от полного уничтожения, если все эти склонности будут полностью осознаны? Была ли это любовь, эта божественная, все усмиряющая сила, она единственная? Должно быть, именно она. Так как всякое человеческое существо, размышлял Тигр, каждое отдельно взятое человеческое существо с любым интеллектом, если только это не идиот, раньше или позже понимает силу и наличие этих абсолютных, ужасных парадоксов, склонностей и всего остального. Даже простак. Например, рассуждал дальше Тигр, он любит Луби Лу ни на йоту не меньше, чем самый счастливый женатый человек. Он действительно просто обожает ее. Он безумно влюблен в нее, всегда был так же влюблен, и, вероятно, всегда будет ее любить до безумия, пока их не разлучит смерть, – в этом не может быть никакого сомнения. Он помнил как это чувство возникло с самой их свадьбы в старинной церквушке, этой самой прелестной церквушке во всем Соерсвилле, около дюжины лет тому назад. Эта церковь имела свою особую атмосферу, будучи построена в колониальном стиле, который особенно любил Тигр. Действительно, это его излюбленный архитектурный стиль. И тем не менее, будучи безумно влюбленным в нее, в женщину своей мечты – возможно, исключая эту исключительную девушку, Ро-шелл, полностью неотделимую от нее, он постоянно боролся с очень странным сном, который он только что вспомнил. Он держал их «ручную кошечку» перед самым ее лицом, перед этим любимым лицом. Он держал свой пенис, который они между собой любовно прозвали их «ручной кошечкой», таким образом, что его головка находилась прямо перед ее лицом. Ясно, это был не очень приятный акт. Далее, как будто этого недостаточно, он спрашивал ее, очень нелюбезным тоном; «Скажи, что это такое?» – и махал пенисом прямо перед ее носом. Но, вероятно, ее ответ был наиболее странной частью его сна. Она ответила:
«Это задница кота!» Громко, отчетливо и вызывающе грубо. Определенно грубо. Вот так оно было во сне. Он исчез, испарился, этот сон. Он размышлял над этим сном, направляясь к пику его сегодняшнего дня – на футбольную тренировку. Чем ближе он подходил к спортивной площадке, тем скорее все остальное погружалось в долину исчезающих теней, призраков. Оставался только футбол, его ум концентрировался только на нем. Как всегда. Это самое происходило всегда. При любых обстоятельствах. Как только он подходил к раздевалкам, он встретил капитаншу марджореток Марджори Айвэнмор, которая направлялась, в окружении своих подруг, на тренировку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63