установка ванны цена 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Потерянный рай» – это часть трилогии, в которую входят еще две поэмы «Обретенный рай» и «Самсон-борец»… – Он сделал паузу. – В этих поэмах исследуется тайна взаимоотношения между Богом и теми, кого он создал, то есть с теми, кто населяет нашу землю… короче говоря, с человеческими созданиями… главным образом, именно эта проблема очень волновала пуритан, да и остальных людей семнадцатого века… – Он снова задумался, бросив короткий взгляд на мисс Смит. – Эти поэмы убедительно свидетельствуют об обширности и глубине познаний Мильтона, они отличаются торжественностью стиля, возвышенностью языка и державной музыкой ритмической организации строф… – Он еще раз остановился, его глаза неотрывно глядели на нее. Короче говоря, Мильтон – гений, в своей поэме «Потерянный рай» он рассказывает историю… искушения Адама и Евы, их последующего изгнания из Рая… – Он остановился.
– Продолжай, – поощряюще прошептала она.
– Ну, кроме того, в этой поэме описываются происхождение Дьявола, или Сатаны, Война на Небесах, откуда Сатана, в конце концов, был низвергнут в Ад и превратился в Дьявола, мстя Богу тем, что совращал с пути истинного его наилучших, его самых любимых созданий – людей.
– Да, – сказала она восхищенно… Она почти прошептала это короткое слово.
– Поэма «Потерянный рай» делится на две книги, – сказал парень.
– Как ты можешь охарактеризовать ее образы?
– Они воспринимаются читателем как живые люди, – ответил он.
Супруги спят в обнимку; соловьи
Их ублажали; цветочный кров
Ронял на обнаженные тела
Охапки роз, что поутру опять
Возобновляются. Блаженно спи,
Чета счастливая! Была бы ты
Стократ счастливей, счастья не ища
Полнейшего и не стремясь предел
Дозволенного знанья преступить! –
процитировала она, полузакрыв глаза, в то время, как Понс восхищенно созерцал ее поразительно прекрасные ресницы и брови.
– Книга первая, – сказал он, все еще любуясь ею. – Сцена обручения Адама и Евы.
– Правильно, – подтвердила она, одобрительно поглядев на него.
– Итак, – сказал парень. – Итак… это все, что я хотел сегодня рассказать, мисс Смит, это как раз то…
Она кивнула и улыбнулась Понсу.
– Я думаю, что могу быть спокойной за твое сочинение. Оно, я уверена, будет самым лучшим, самым оригинальным в нашем классе, – сказала она уверенно и добавила: – Как обычно.
– Я всегда стараюсь выложиться до конца, – скромно заметил парень.
– Я рада за тебя.
– Все это потому, что, по-моему… я думаю… Вы просто самая лучшая преподавательница английской литературы, какую только можно себе вообразить… – как бы со стороны услышал Понс эту возвышенную тираду.
– Ну, спасибо тебе, Понс! Мне очень приятно услышать такую лестную оценку моего скромного труда из твоих уст, Понс. Это просто прекрасно! ответила благодарная Бетти Смит.
– Я действительно думаю, что вы самая хорошая… Наступило неловкое молчание. Они внимательно посмотрели друг на друга.
Внезапно мисс Смит прервала затянувшееся молчание.
– А кто является настоящим героем «Потерянного рая»? – мягко спросила она.
– Человек, – уверенно ответил Понс, не потеряв прежнего апломба.
– Я действительно с нетерпением ожидаю твоей работы, – сказала его мечта, доставая еще одну сигарету.
Понс восхищенно, не отрываясь, во все глаза смотрел на нее.
– Сколько страниц я должен написать? – спросил он.
Она пожала плечами в своей изысканной мягкой манере, которая буквально сводила его с ума:
– Вам не нужно создавать целую книгу, – уточнила она. – Скажем, пять страниц машинописи? С двойным интервалом…
– Хорошо, – сказал Понс.
– К концу следующей недели…
– Сделаю, – пообещал он.
– Ну, а теперь какао… – сказала она, поднимаясь с софы.
Понс не мог оторвать от нее восхищенного взгляда.
– Пойдем на кухню. Теперь ты вполне заслужил чашку какао, предложила она дружеским тоном.
Мгновение, которого так боялся Понс, неотвратимо наступило. Он сидел совершенно онемевший и оцепенелый.
– Ну, пойдем же, поскорей, – повторила мисс Смит, уже поднявшись, терпеливо ожидая его.
Как ему выйти из этого дурацкого положения? Понс, зардевшийся всеми оттенками красного цвета, уже почти пылая от стыда и смущения, пытался лихорадочно отыскать хоть какой-нибудь выход из безвыходного положения. Если бы у него была в руках сейчас волшебная лампа Аладина? А может быть, вознести молитвы к Богу?!
– Ничего, если я обожду вас здесь? – предпринял он слабую попытку к сопротивлению.
– О, пойдем со мной. Ты увидишь, как я готовлю какао, – настаивала она. – Это очень интересно.
Он знал, что это интересно. Но остался сидеть на месте, как будто он прирос к софе.
– Что случилось? – спросила она, искренне встревоженная. – Снова испугался?
Он не сдвинулся с места.
Она сама направилась к нему. Она встала над ним. Она наклонилась и погладила его по щеке своей фантастичной рукой. Он почувствовал эту мягкую, нежную руку, коснувшуюся его лица.
– Что с тобой? – мягко спросила она.
Он ничего не ответил. Ни одно слово не могло сорваться с его уст. Он продолжал сидеть и молча смотреть на нее, широко открыв умоляющие, испуганные глаза.
– Что же с тобой все-таки происходит? – спросила она и провела своей великолепной рукой по его горячей щеке, короче говоря, лаская его. Пойдем же, пойдем со мной, – прошептала она, беря его за локоть и пытаясь приподнять его.
Он почувствовал, что привстает, поднимается все выше и выше. И вот он уже стоит полностью на ногах. Перед ней. Во весь рост. Во всем своем бесстыдстве… и славе.
Она не показала виду, что это непристойное зрелище хоть чуточку оскорбило ее. Внезапно Понс с волнением подумал, заметила ли она вообще что-нибудь? Как могла она не замечать такого? В глубоком отчаяньи, понурив голову, он стоял перед ней, дрожа всем телом.
Теплые руки богини все еще касались его. Она стояла здесь, перед ним. Он был немного выше ее ростом.
– Боже мой, да ты же весь дрожишь, как осиновый лист, посочувствовала она. – Что случилось? – спросила она снова.
Голос у нее был мягкий и чарующий. Такого прекрасного, нежного голоса нет больше ни у кого, во всей вселенной. Это еще более углубило его отчаянье.
– Я полагаю… – сказал он. – Возможно… Это… Я думаю…проговорил он, сбиваясь и заикаясь, – и умолк.
Он стоял перед ней смущенный, как в воду опущенный. Она продолжала утешать его мягко и нежно:
– На твою долю сегодня выпало огромное испытание. Я уверена, дело все именно в этом. Мне самой все это крайне неприятно. – Она все еще держала его за руку. – Возможно, мне не следовало приглашать тебя сегодня вечером к себе, Понс… Это было не очень благоразумно с моей стороны… возможно… – Она снова сделала паузу. – Но если ты хочешь уйти…
– Я не хочу никуда уходить, – ответил он определенно.
Она улыбнулась ему и он был почти уверен, что она слегка пожала ему руку.
– Прекрасно… в таком случае, пойдем и выпьем какао, – почти пропела она.
Он кивнул, и она пошла вперед. Ведь путь до кухни, имея в виду его тяжелое состояние, она держала его за руку.
– Шок, который ты перенес сегодня, продолжится еще некоторое время, он сразу не проходит: для этого нужно время, – ворковала она, включая электроплитку. – Я не уверена, смогла бы я что-нибудь делать сегодня вечером… если бы я… обнаружила ее, – сказала она.
Понс ничего не говорил, он просто старался подавить свой стыд.
– Надеюсь, что скоро найдут того негодяя, – сказала она ему.
Понс немедленно устроился на кухонном табурете и сразу же почувствовал себя уверенней. Сперва он молча наблюдал за ней. Наконец он расхрабрился и рискнул завязать беседу:
– Так вы полагаете, что основная канва сочинения у меня уже сложилась? – спросил он, восседая на своем насесте, обеспечившем ему более безопасное и морально устойчивое положение.
– О, конечно, – подтвердила она, повернувшись к нему лицом. Осталось только написать прекрасное сочинение!
Понс кивнул, почувствовав удовлетворение от ее ответа. Он знал, что она говорит искренне, от всего сердца. Она разлила какао по чашкам. И в каждую чашку положила веточку алтея. Он с удовольствием наблюдал, как они плавали на поверхности. Какао пахло великолепно. Как у его матери…
– Угощайся, пожалуйста, – сказала она, подавая ему чашку.
– Большое спасибо, – пробормотал парень, сразу же отхлебнув из чашки.
– Ну, как? – осведомилась она.
– Очень вкусно, – подтвердил он.
– Это тебя успокоит, – сказала она, садясь на другой табурет, рядом с ним.
Она была создана для того, чтобы быть хорошей хозяйкой.
– Вы из Нью-Йорка, не так ли, мисс Смит? – отважился спросить юноша.
– Да, я там ходила в школу. О, но я очень счастлива здесь. Я люблю этот город, – успокоила она его.
– Я тоже люблю Соерсвилль, – попытался поддержать светскую беседу Понс. – Но иногда мне становится здесь довольно скучно, правда, мисс Смит. – Он умолк, подыскивая слова, чтобы продолжить разговор. – Много времени… – Он запнулся.
Она улыбалась. Он очень любил ее улыбку.
– Чем вы будете заниматься в будущем, Понс? – спросила она. – Ведь в следующем году вы заканчиваете школу…
Он маленькими глотками пил какао, смакуя его.
– Это какао такое вкусное, – заметил он. – О, я еще не знаю, кем я буду после окончания школы. – Он сделал паузу и осмотрелся. Кухня была чистая и уютная. – Я хочу стать писателем… – спокойно сказал он. – Я полагал, что вам известно об этом…
– Я думаю, что из вас выйдет неплохой писатель… – предположила она.
– Но мне нужно найти способ зарабатывать себе деньги на жизнь, не так ли, мисс Смит? Ведь писательский труд, особенно на первых порах, много денег не приносит, – сказал он, проявив благоразумие.
– А почему бы вам сперва не стать преподавателем? – спросила она.
– Видите ли… я очень боюсь выступать перед классом, серьезно, мисс Смит… И не уверен, что смогу преодолеть когда-нибудь эту робость… признался он.
Это чувство было ей хорошо знакомо.
– Ну, Понс, это со всеми случается… Все мы поначалу очень пугливые, признаюсь я тебе, – сказала она. – Что со мною творилось, когда я проходила практику! Боже мой! Я так боялась появиться перед классом! Иногда этот страх преследует меня и сейчас. – Она сделала паузу. – Ты от этого обязательно избавишься… или, по крайней мере, научишься переносить это, – убеждала она.
Понс кивнул и отхлебнул какао: алтей остался у него на губах, он с удовольствием пожевал его.
– Чем занимается твой отец, Понс? – поинтересовалась она, наблюдая за ним.
– Он работает на фирме «В. А.», – ответил Понс. – В Китстоне, Там находится большое предприятие этой фирмы. А вы знакомы с моим отцом? спросил он.
– Я встречалась с ним на собраниях учительско-родительской ассоциации в прошлом году. Он мне показался ужасно приятным, Понс, – ответила она. – А как ты с ним ладишь?
– О, прекрасно… Мы с ним очень дружим, – ответил Понс.
Повисло молчание. Он дожевывал алтей.
– Я больше люблю маму, – признался он.
Мисс Смит слегка улыбнулась.
– Все мальчики всегда больше привязаны к своим матерям, чем к отцам.
Понс продолжал смаковать какао.
– А еще я очень люблю Пеппи…
– Пеппи? – переспросила она.
– Это моя кошка… мисс Смит. Видели бы вы ее! Что за удивительное создание!
Она снова весело рассмеялась.
– Мне бы тоже очень хотелось завести кота.
– Хорошо, я вам принесу кота.
– Ты говоришь правду, не шутишь?
– Конечно, мисс Смит.
Они еще помолчали.
– Это было бы чудесно!
– О, коты такие умные и смешные животные.
– Когда я была еще маленькая… дома… у нас всегда был кот, призналась она смущенно.
– Они такие чудесные, правда?!
– Они просто великолепные!
– Я обязательно принесу вам кота, – заверил он еще раз.
Они снова замолчали.
– А еще у меня есть маленький братик, – сообщил Понс.
– Его зовут Джо?
– Да. А как вы узнали?
– Я хорошо знакома с его учительницей. Она живет в этом же доме, этажом выше… – с улыбкой сказала она.
– Мисс Тайлер?
– Она самая.
– А что вы о нем еще знаете?
– Она говорит, что он ужасно хитрый.
– Да, он действительно хитер… Он такое вытворяет!
– Могу себе представить…
Понс усмехнулся.
– Я зову его Рыжий Джо.
– Очень остроумно!
Снова молчание.
Понс отхлебнул еще какао.
– Что вы думаете о Вьетнаме? – внезапно спросил он.
Мисс Смит, казалось, совсем не ожидала такого вопроса. На мгновение она даже растерялась. Затем отпила глоток какао и посмотрела на него.
– Видишь ли, Понс, а почему ты не скажешь мне, что ты сам думаешь об этом? – спросила она.
Понс держал чашку с какао в руке. Ему нравилось исходящее от нее тепло.
– Ну… я не знаю… Я думаю, что в этом нет ничего плохого, хотя… – запинаясь, начал он что-то лепетать.
– Ты так и не ответил на мой вопрос.
– Сказать по правде, я не могу разобраться, что там происходит на самом деле, – ответил он прямо. – А вы?
– Сказать по правде… Я не понимаю, что там делают наши войска, ответила она. – Понять этого я не могу.
– И тем не менее вы пытаетесь переубедить каждого, что война во Вьетнаме – грязное дело, – упрекнул он ее.
– Видишь ли, Понс, – пыталась объяснить она всю сложность ситуации во Вьетнаме, и особенно, отношения к этой войне со стороны рядовых американцев. – Ты даже не подозреваешь, как много учителей придерживаются одинаковых со мной позиций. Их гораздо больше, чем ты думаешь… – заключила она.
Понс продолжал сидеть спокойно и невозмутимо.
– Точно такое же положение с проблемой интеграции? – | спросил он.
Мисс Смит задумалась.
– Видишь ли, это очень сложная проблема, – ответила она.
– Я знаю об этом, – подтвердил Понс.
– По крайней мере, – сказала она, – мы пытаемся разрешить эту проблему… первые робкие попытки… – Она сделала паузу. – В противоположность другим странам, например, расистским режимам в Южной Африке… – Она помолчала. – Разве ты не гордишься тем вкладом, который внес Соерсвилль в решение этой проблемы? Я имею в виду, хотя бы то, что…
– Я знаю…
– Давай перейдем назад в гостиную, – предложила она.
– Хорошо, – ответил Понс.
– Мне хочется еще поговорить о твоем сочинении… о тех выводах, которые ты делаешь… Я хочу помочь тебе детальней разобраться в сложной проблематике творчества Мильтона, – сказала она и поднялась с табурета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63


А-П

П-Я