– Возможно, ученики переходили в другой класс, – сказал он, не придав этому никакого значения.
Марджори вздохнула, стоя перед зеркалом. Она поймала отраженный в зеркале взгляд Тигра. И тепло улыбнулась ему в ответ.
– Застегни мне молнию на ширинке, – шепотом попросил Тигр.
– Ах, черт, совсем забыла. Прости, Тигр… милый…
Она подошла к нему, вся теплая и нежная, встала перед ним, глядя на него снизу вверх, хитро наморщив свой прелестный носик.
– Ну, давай…
– Когда мы с тобой еще встретимся? – сказала она, опускаясь перед ним на колени, взялась за молнию, слегка ее потянула, а затем передумала, ее рука скользнула в брюки через расстегнутую ширинку, ласково и нежно касаясь уже усмиренного пениса.
– 0-го! – сказал Тигр.
– Тигр, милый!..
– Не надо…
– Позволь мне…
– Не сегодня…
– О, дай мне поиграться…
– Встань же, милая…
– Какой он у тебя миленький…
– Ты моя малышка…
– Я уже не малышка…
– Нас ждет работа…
– А разве мы?…
– Давай, поднимайся, милая, – сказал Тигр твердо.
Она серьезно глянула на него, потом недовольно надула губки и медленно отняла руку от любимой игрушки.
– Ты уже готов снова трахаться, – прошептала она восхищенно. – Очень легко возбуждаешься.
– Только не сегодня, – твердо стоял он на своем.
– О, милый, – она слегка рассердилась на него.
– Застегни молнию на ширинке, – прошептал он. – Милая. Она медленно застегнула брюки. Теперь он был полностью одет. Он улыбнулся ей.
– Ну, вот и все, – сказал он, тронув ее лицо, пробежав пальцами по ее щекам. Она в это время смотрела на него слегка обиженным взглядом, немного огорченная, но она по-прежнему улыбалась.
– Ну, а теперь скажи, где мы с тобой остановились? – спросил он, повернувшись к столу и обозревая бумаги. – Пойдем дальше… – произнес он почти про себя, направляясь к письменному столу.
6
Понс чувствовал себя очень несчастным. Ему было стыдно за свою беготню по школьному коридору с дикими воплями, ему было стыдно за многое другое, что произошло с ним в этот злосчастный день. Как ни скверно было на душе, он раз за разом мысленно спрашивал себя: выскочил бы он из кабины туалета так же стремительно и выл бы так же истошно, окажись на месте мистера Маммера кто-нибудь другой? Чем больше он думал об этом, тем лучше осознавал необходимость и неизбежность именно такого своего поведения. Весьма вероятно, что он заранее спланировал, что будет делать, еще до того, как дверь открылась и он увидел вошедшего. Но поступил бы он точно так же, окажись за дверью, скажем, Тигр или мистер Криспвелл… или кто-нибудь еще… вместо Маммера? Понс размышлял над всем этим – несчастный, жалкий, униженный, раздавленный. Маммер был в его воображении чем-то несомненным и неоспоримым. И был он, конечно же, всего лишь последней каплей, которая и вызвала такую бурную реакцию Понса. Тут уж у него никаких сомнений не было. В воспоминаниях он погрузился в еще более отдаленные времена. Он вспомнил, как в конце прошлого семестра, случайно зайдя в туалет, он повстречал там Маммера и узнал о нем нечто постыдное, что очень обескуражило его, озадачило и даже напугало: мужчина предложил ему… короче, сделал ему грязное, постыдное предложение, причем, в такой завуалированной форме, что Понс не сразу допер, что к чему, пока не стало поздно. Хотя до дела не дошло, так как он в конце концов понял, что хотел от него этот педераст, и сумел во время уйти, неоскверненный и неразвращенный, незапачканный. Он постоянно думал об этом грязном случае, как будто погружался в мусорную яму. Он не сказал о случившемся никому, так как раньше не слышал ничего порочащего Маммера, если не считать помешательства того на стремлении внедрить в их школе обучающие машины или программное обучение. Маммер был настоящим фанатом этих новомодных новаций в образовании, против которых резко выступали Понс и Тигр. Ему еще хотелось знать: почему Маммер выбрал именно его? Что во мне особенного? Думал Понс. Почему он выбрал именно меня? Это весьма тревожило Понса, но он никогда и ни с кем не поделился своей тревогой, так как ему было чрезвычайно стыдно. Со временем все это начало забываться, хотя он теперь старался обходить Маммера за милю. Общаться с ним, конечно же, приходилось на уроках тригонометрии. И вот опять эта встреча в туалете… Таков уж у него, Понса, непреклонный характер: он почти что желал не то, чтобы непременно убить Маммера, но, по крайней мере, сломать ему парочку ребер, или проломить череп, например. А что теперь ему делать? Рассказать о нем полиции? Или кому-нибудь еще? А что, если Маммер и есть убийца? Разве не может такой извращенец убить девушку? Каков ловкач! Понс взвешивал все аргументы, упорно размышляя над этим, крайне взволнованный. Снова он возвращался к преследующей его мысли: возможно ли, чтобы ни один человек на свете, даже Тигр, не знал об этой слабости, извращенности Маммера? Сам он никогда ни от кого не слышал, что тот педераст. Конечно, кто бы мог подумать о нем такое?! Он женат, у него дочь, рожденная в браке, в придачу! Почему же я? Понса тревожил этот вопрос, он его волновал всегда, но сейчас – вдвойне. Он ощущал себя обязанным кому-нибудь рассказать о Маммере. Если бы только он хоть раз услышал от кого угодно нечто порочащее Маммера! Он непременно выдал бы свой секрет. Прежде всего, он рассказал бы его Тигру.
Понсу было не по себе. Теперь он находился в кабинете Проффера вместе с капитаном Серчером, из полиции штата, который привел его сюда прямо из туалета, совсем недавно. Он чувствовал к Серчеру искреннее уважение: он казался Понсу умным, серьезным и толковым полицейским офицером. Хорошо сложенный, высокий, тот здорово выглядел в штатском костюме и совсем не был похож на этого шута горохового – Джона Полдаски. Боже! Что за пугало! Понс с трудом сдерживал улыбку, вспоминая о нем.
Понс отвечал на вопросы Серчера. Капитан говорил с ним спокойным, мягким голосом, и манеры у него были спокойные и мягкие, как у Тигра. И это сходство в манерах заставило Понса проникнуться еще более теплыми чувствами к капитану Серчеру. Вопросов было множество и самых разнообразных, заставивших Понса на время забыть, что делать с Маммером, в конце концов. Но спокойные и мягкие манеры Серчера не вывели Понса из его несчастного состояния. За пределами личного кабинета Проффера, на территории мисс Креймайр, шеф полиции Полдаски, множество полицейских в форме, мистер Проффер и другая пестрая публика, собравшаяся там, оживленно обсуждали случившееся. Телефон, не переставая, трещал. Интересно, мистер Проффер сам отвечал на звонки? Понсу любопытно было знать это. Мисс Креймайр покинула свою рабочую комнату. Сейчас она лежала на очень удобной кровати в школьной амбулатории, под опекой опытной, компетентной школьной сестры – довольно пухленькой особы, миссис Мортлейк. Хотя Понсу не дано было знать об этом. Капитан Серчер записывал что-то в свой блокнот, а Понс, только что ответивший на тридцать шестой вопрос, по крайней мере, уместный и точный, наблюдал, как капитан был полностью погружен в свои записи. Понса интересовало, когда же истощится фантазия Серчера, и он прекратит задавать все новые и новые вопросы. Капитан, конечно, знал, что он делает и чего добивается, – в этом уж Понс не сомневался ни капельки. Проницательный наблюдатель и тонкий интерпретатор человеческой натуры, каким он был, несмотря на свой юный возраст, Понс. понимал Серчера. Сказать ли ему о Маммере, о его грязном предложении? А что, если Маммер не имеет никакого отношения к убийству? Не станет ли сам Понс козлом отпущения? Не может ли так случиться? Понс сохранял спокойствие и уравновешенность, решив, что обдумает все это поглубже, когда останется один.
– Прекрасно, Понс, – сказал капитан. – По-моему, я задал тебе все вопросы, которые только мог придумать, – он остановился, понимающе поглядев на подростка.
Понс оценил его деликатность.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил капитан. – Мне искренне жаль, что я отнял у тебя так много времени. Возможно, ты когда-нибудь поймешь, почему это потребовалось. Тебе тяжело перенести то, что с тобою сегодня случилось, у тебя, должно быть, шок. Я вспоминаю, как я сам впервые столкнулся с подобным… – Он на мгновение сделал паузу. – Но я был значительно старше тебя, – тогда я был уже полицейским. И позволь мне сказать, что я прекрасно понимаю твое самочувствие. Ну, как ты?
– Ах! – ответил Понс. – Не так уж и плохо, капитан.
Серчер понимающе кивнул.
– Ну, я думаю, тебе лучше сейчас отправиться домой и немного успокоиться, хотя, я понимаю, сделать это нелегко – многие захотят задать тебе миллион вопросов… Я знаю… Будь готов к этому, Понс.
– Что же я должен им говорить? – растерянно спросил Понс, внезапно осознав этот факт, испугавшись назойливых вопросов любопытствующих.
Серчер слегка пожал плечами.
– Избежать этих вопросов невозможно.
– Мне все можно им рассказывать? – внезапно поинтересовался он и сразу же пожалел о сказанном.
– Что все, Понс? – спросил у него капитан.
– Ну, абсолютно все, – ответил Понс экспромтом.
Капитан окинул его взглядом.
– Ты сам знаешь, что им говорить, – наконец произнес он.
– Но вы это одобряете? – снова спросил Понс.
– Я вынужден одобрить, – Серчер улыбнулся ему.
– Она была замечательной девушкой, – грустно сказал Понс. – Мне очень не хотелось быть тем парнем, который первым обнаружил ее тело. – Он помолчал и добавил тихим голосом: – Вы найдете убийцу, я уверен, капитан, вы должны его найти. – Он снова помолчал.
– Мы попытаемся, – ответил Серчер, поднимаясь.
Когда Понс выходил из кабинета директора школы, рука капитана покровительственно покоилась на плечах юноши. Все присутствующие в приемной обернулись к нему и к капитану. Воцарилось молчание.
В полной тишине Серчер произнес:
– Мистер Проффер, я думаю, нужно позволить Понсу пойти домой и провести там остаток дня. Будет неплохо, если вы отпустите его. Можно ему пойти?
– Конечно, капитан, – с готовностью согласился Проффер. Затем он обратился к парню: – Тебе нужно пойти домой, Понс. Одному Богу известно, что ты пережил, сынок. Возьми несколько дней для отдыха. Я думаю, ты нагонишь пропущенные занятия и будешь выполнять домашние задания. Я не сомневаюсь, ты на это способен.
– Хорошо, мистер Проффер, – сказал Понс.
– Я могу тебя подбросить на машине, – предложил капитан.
– О… не надо… все в порядке. Я доберусь сам, капитан, – ответил парень.
– Ты уверен, сынок? – спросил мистер Проффер.
– Все будет в порядке, мистер Проффер.
– Может быть, все-таки пусть кто-нибудь подбросит тебя домой, Понс? – мягко сказал Серчер.
– Давайте я подвезу его, – предложил Полдаски. Сердце у Понса упало.
– По-моему, вам лучше остаться здесь, шеф, если вы, конечно, не возражаете, – серьезным тоном сказал Серчер.
И Понс вздохнул с облегчением, молчаливо поблагодарив капитана.
– Ладно, я остаюсь, – промямлил шеф полиции.
И ничего. больше не добавил.
Понс сказал:
– Хорошо, я пойду домой и соберусь с мыслями. А сейчас мне нужно забежать в класс и забрать свои вещи.
– Правильно, Понс, – одобрил капитан. Он повернулся к одному из полицейских; – Энди, пойди с ним и проследи, чтобы он благополучно попал домой, без происшествий… Затем возвращайся сюда.
Полицейский кивнул и вышел из приемной кабинета директора вместе с юношей.
– А теперь, мистер Проффер… – услышал Понс слова капитана, когда в сопровождении полицейского покидал приемную…
В коридоре, где он ожидал встретить, по крайней мере, сотни своих товарищей по школе, Понс не увидел никого, за исключением прибывших из штата полицейских. Те прекрасно выполнили свой долг. Они водворили всех учеников (и учителей) назад в классы, что сделать было отнюдь не легко. Когда Понс проходил по школьному коридору, он заметил, что возле каждой двери стоял полицейский. Это были все, как на подбор, массивные, грозные парни, похожие, как также заметил Понс, на игроков «Нотр-Дама»– Увидев их, Понс почувствовал возбуждающий трепет; на таких можно полностью положиться. Холодок уважения охватил его при виде этих хорошо вооруженных, дисциплинированных, подтянутых полицейских. Он невольно пожалел преступников, которым приходилось иметь дело с такими стражами порядка и законности. Небольшая дрожь возбуждения пробежала по его телу, она всегда наступала у него, когда он испытывал подобное чувство уважения и гордости. Полицейский, вышагивающий рядом с ним, был мощным мужиком, футов шести ростом, по крайней мере. Он возвышался над Пенсом, который для своего возраста имел средний вес и рост.
– Все очень переживают из-за того, что случилось с этой девушкой, отважился начать разговор Понс, поднимаясь по ступенькам.
– Да, – ответил Энди.
– Особенно… ее родители… – Понс сделал еще одну попытку завязать разговор, но ничего из этого не вышло.
– Да, – односложно подтвердил полицейский.
Они прошли мимо кабинета главного воспитателя школы – Тигра. Понс заметил, что на двери кабинета висела бумажка с надписью; «Экзамен: не мешать!» – он понял, что Тигр очень занят. Никто никогда не входил в этот кабинет, когда висела эта предупреждающая надпись. Если бы даже полицейский не сопровождал его, в любом случае, Понсу не суждено было увидеться с Тигром, по крайней мере, сегодня. Ему следует обождать, по крайней мере, до завтра, потому что навряд ли ему сегодня еще доведется придти в школу. Понсу очень хотелось знать, поставят ли полицейского возле его дома. Это было бы грандиозно! Да, Тигр – единственный человек, с которым Пенсу хотелось поговорить в это трудное время, и даже сообщить ему ту чудовищную вещь, насчет Маммера, которая больше всего волновала его. Возможно, ему удастся увидеться с Тигром сегодня вечером после уроков, на футбольной тренировке – или ее отменили? В самом деле, отменили ли тренировку? Понс внезапно подумал об этом, задохнувшись от охватившего его волнения, Он позвонит Тигру попозже, и все у него узнает. Он был почти уверен, что игру не отменили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63