И, между прочим,
ради этого она отдалась одному из моих слуг. Заклятие сработало в
момент, когда твоя Лорелла испытала наивысшие наслаждение от близости
с мужчиной - как и было задумано Сарлузой.
Если бы Белиал вонзил свой блестящий клинок в грудь Уррия, юноша не испытал
бы такой острой боли, как от этих слов. Значит, все-таки он, Уррий, во всем
виноват! Если бы он не встретил и не полюбил Лореллу, она бы осталась живой!!!
- Уходи, - простонал Уррий Князю Тьмы. - Прошу тебя!
Клубы дыма скрыли Белиала и мгновенно растворились. Мир вновь
наполнился для Уррия звуками.
Он стоял, прижавшись голой спиной к каменной стене и ноги подгибались. Он
сполз обессиленно, в кровь обдирая спину и сел прямо на пол. Он желал
умереть. Лорелла обречена. Она погибает из-за него, Уррия, и он не может
ей помочь!
Волшебный шар алголиан по-прежнему висел над кроватью, ярко освещая
комнату. Но на постели лежало не молодая красивая девушка, а
обезображенная болью старуха лет семидесяти.
Лорелла умирала!


* * *


Хамрай стоял у спальни Уррия рядом с Фоором. Оба мага знали, что
происходит за дверью. Они прямо чувствовали, как страдал наследник
Алвисида и оба рады были бы помочь ему, но не знали как.
Подошел встревоженный сэр Отлак и спросил у Хамрая, что происходит.
Хамрай вкратце объяснил, какие ужасные события разворачиваются за дверью
и посоветовал не входить туда. Граф в волнении пошел быстрым шагом в конец
коридора. Дойдя до поворота, развернулся и пошагал обратно.
Гости внизу продолжали веселиться, ни о чем не подозревая. Сэр
Вольдемар, дабы поднять боевой дух бриттов, рассказывал о героических
событиях победоносной войны с варлаками пять лет назад. Дамы слушали,
затаив дыхание. Аннаура гадала: куда же ушел ее кавалер и стоит ли ей
выпить еще глоток вина, или на сегодня достаточно?
Во дворе немногословные алголиане разнимали передравшихся ратников одного
из рыцарей и озерных бойцов из отряда царя Тютина. Напиваться до
безобразия алголианам не позволяла их вера - сказано в Параметрах
Алвисида: "Пей из веселящих напитков только сид - кровь Алгола - и
столько, сколько позволяют совесть и здоровье, чтобы всегда в разуме быть
готовым совершить поступок во славу Алгола". А многие христианские солдаты
и оруженосцы уже спали, упав прямо у бочек, наиболее крепкие нестройными
голосами распевали непристойную песню. У стола резко пахло мочой и
застоявшимся винным перегаром.
Суровый сэр Бламур проверял караулы. Он не позволил себе ни капли вина или
эля и не собирался всю ночь смыкать глаз. Он отвечал за безопасность замка.
- Я знаю как помочь наследнику Алвисида, - вдруг тихо сказал Хамрай.
- Как? - вопросительно поднял брови Верховный Координатор алголиан.
- Это сложно, но возможно, - размышлял вслух Хамрай. - Моонлав делала
однажды. Я потом пробовал, но у меня не получилось - я был юн и чуть не
погиб от перенапряжения...
- Да как, в конце концов? - не вытерпел Фоор. Нервы в последнее время
начали подводить могущественного Координатора.
- Повернуть время вспять, на двенадцать часов...
Фоор с удивлением взглянул на Хамрая и задумался.
- Да, тогда получится, - наконец сказал он. - Но я никогда не слышал
чтобы кто-либо такое делал.
- Я знаю как, но у меня не хватит сил. Ты поможешь?
- Сейчас я вызову хэккеров. И наследник Алвисида там, он тоже
поможет.
- Тогда не будем терять времени! - Хамрай решительно толкнул дверь.
Подошедший сэр Отлак почти ни слова не понял из их разговора, но понял
главное: появилась надежда.
Оба чародея вошли в спальню.
- Уррий, - сказал Фоор, - мы можем помочь твоему горю.
Уррий вскочил на ноги. Воктреч и царь Тютин посмотрели на вошедших.
Лорелла умерла и тело ее начало разлагаться. Чудесный шар не смог
удержать действия заклятия Сарлузы надолго.
- Но будет очень трудно, - добавил Хамрай, барон Ансеис. - Придется
отдать все силы. И будет больно.
- Я готов, - не раздумывая ответил Уррий. - Что мне надо делать?


* * *


Было действительно больно. Болью дотоле неизвестной - словно миллионы
пчелиных жал впиваются одновременно в каждую клеточку кожи. Но боль была
не очень сильная, вполне терпимая.
Мир изменялся. Прочные каменные стены, которые стояли уже не одно столетие,
вдруг словно стали прозрачными, нереальными, проницаемыми, новые странные
звуки наполнили мир и пол под ногами был так далеко, что Уррий
побоялся взглянуть вниз. И цвет - Уррий не знал, что существуют такие
цвета, мир был наполнен этим цветом, лишь переливался оттенками.
Уррий увидел три сгустка неопределенной формы. Они были вытянуты и
улетали вперед, оставляя Уррия позади. И он понял, что это - Верховный
Координатор, барон Ансеис, и чуть отстающий синеватый сгусток - колдун
Воктреч. Уррий и сам был в виде сгустка энергии, почему-то сиреневого
цвета, а тело его осталось там, внизу. Уррий испугался, что не сможет
вернуться без помощи магов и устремился за ними.
Впереди появилась стена из клубящегося коричневого тумана. Тумана,
оказавшегося прочным - три чародея бились в диковинную стену
безрезультатно. В стену без конца и края.
Уррий присоединил свою силу - тоненький сиреневый луч ударил в то же место.
Тупая боль в затылке (хоте тело осталось где-то далеко позади, Уррий
его отлично чувствовал) переливалась уже по всей голове, мешая думать.
Хотелось лишь одного - чтобы непонятная ненавистная стена разлетелась
на куски.
Уррию показалось, что в стене возникла маленькая трещинка.
Тела Фоора и Хамрая уселись на постель, рядом с умершей Лореллой, ноги не
держали их, силы были на исходе. Воктреч упал на пол, глаза его были
открыты - он тоже не переставал наносить удары в жестокую и равнодушную
стену из непробиваемого коричневого тумана. Царь Тютин объяснял
происходящее сэру Отлаку - повелитель озерный чувствовал себя крайне
неловко за трагический конфуз с его дочерью.
- Нет, - сказал Хамрай, - ничего не выходит.
И в это мгновение у стены появились еще четыре зеленых энергетических
сгустка - Уррий не знал кто это, но догадался, что алголианские
хэккеры.
Удары становились слабее, в месте, куда бились молнии магов, уже
появилась черная обуглившаяся корка. Но стена стояла мертво.
Уррий почувствовал, что сил не остается, что он даже не сумеет теперь
вернуться в свое тело. Что он на грани гибели.
Он не желал умирать.
Всю ярость, всю любовь к Лорелле вложил он в удар и знал, этот удар
последний - он больше ни на что не способен.
И малиновый сгусток Хамрая в последний раз изверг отчаянную молнию.
- Все, - простонал Хамрай. - Не вышло.
- Да-а, чуть-чуть не хватает сил. - Фоор задыхался. Он еще
сопротивлялся, он чувствовал, что победа близка, но какой-то малости не
достает, и от обиды (или от истощения) у невозмутимого Верховного
Координатор на глазу навернулась непрошенная слеза.
Надежд не оставалось. Сил не хватило. Четыре сгустка алголиан нанесли
еще по удару и исчезли.
Уррий понял, что все пропало и мир, неведомый и невероятный, стал уступать
место миру реальному - стены вновь обретали материальность.
И в последний миг Уррий заметил, что у коричневой проклятой, непрошибаемой
стены, появился кто-то еще, тоже, как и сгусток Уррия, сиреневый. И
исторг удар, который оказался последним, решающим. Не сильный был удар, но
капли точат камень.
Зловещая стена, которую надо было пробить во что бы то ни стало,
прорвалась, словно поток изнутри пробил плотину. Угрожающий шум заполнил
сознание, грохот забил все уголки разума Уррия, казалось, Уррий
будет слышать этот грохот всю оставшуюся жизнь. Безумный поток
ослепительно золотой лавы рухнул из пролома - это был поток времени.
И Хамрай с Фоором отважно вступили в этот поток. И страшный взрыв
нереального мира потряс Уррия, он потерял сознание.
Но последней мыслью было торжество - они победили!
Но каких невероятных усилий им всем это стоило!
И кто был неизвестный помощник, который столь своевременно вмешался в
последний момент?

Глава двадцать вторая. ЛОРЕЛЛА

ЭПИГРАФ: "Сердце, сердце, что такое?
Что смутило жизнь твою?
Что-то странное, чужое;
Я тебя не узнаю!"
Иоганн Вольфганг Гете

Уррий открыл глаза. Над ним склонились Эмрис и Ламорак. Графский лекарь
совал ему под нос баночку с отвратительно пахнущим зельем. Все тело
болело, странная дрожь сотрясала его.
Уррий отстранил лекаря и с трудом встал. Эмрис поддерживал его.
Ярко светило солнце. Они стояли у ворот графского замка. Все
находившиеся в замке рыцари были здесь. И Уррий понял - встречают царя
Тютина со свитой.
Они сумели вернуть время!
- Что со мной произошло? - спросил Уррий.
- Не знаем, - ответил Эмрис. - Ты ни с того ни с сего упал в обморок. И
сэру Дэбошу и сэру Ансеису тоже стало вдруг плохо. Но они быстро оправились.
- Долго я был в беспамятстве?
- Четверть часа, - сказал Ламорак. - Смотрите, они вновь пошли вперед.
Они наконец-то приближаются!
Уррий взглянул через ворота вниз, на дорогу.
Растянувшаяся длинной вереницей свита Тютина тронулась с места.
Издали фигурки были очень маленькими, и Уррий не мог разглядеть
Лореллу. Но он знал - она жива! Теперь они все вместе подумают, как снять
с озерной девушки заклятие Сарлузы. И он с Лореллой будут вместе! Они
будут счастливы!
Белая птица взмыла из головы колонны озерного царя и полетела по
направлению к замку.
Уррий заметил взгляд отца и подошел к нему. Граф потрепал сына по плечу.
- Я все знаю, Уррий. Я был там. Все теперь будет хорошо. Сейчас
отпразднуем свадьбу, только вот... придется тебе воздержаться, пока с нее
не снимут заклятие. А если не снимут, мы подыщем тебе другую жену. Вот
только война закончится...
- Мне не нужна другая жена, - угрюмо сказал Уррий. Он все еще чувствовал
слабость. - Я люблю Лореллу.
- Хорошо, сынок. Я одобряю твой выбор. Все будет хорошо.
Уррий пристально вглядывался в подходящих по насыпи людей. Все повторялось.
Для него, Уррия. И для Лореллы. И еще для магов, все это для него, Уррия, и
ради него, сделавших.
Все повторялось, только Лореллы не было рядом с озерным царем!
На месте его возлюбленной шли две других озерных девушки. Те, которых Уррий
видел там у озера, когда их пытался обесчестить колдун, которого погубил юноша.
Уррий встревожился. Гости вошли в замок. Лореллы среди них не было!


* * *


По просьбе царя Тютина Уррий прошел в комнаты отца. Они были втроем -
Уррий, его отец и царь Тютин. Молчаливый слуга поставил на стол
объемистый кувшин с элем, которым славился Рэдвэлл, а также блюдо с
холодным мясом и хлебом, чтобы гость мог перекусить с дороги, и
удалился.
Уррию хотелось задать один-единственный вопрос, не дающий ему покоя: где
Лорелла? Почему ее нет, ведь она должна быть спасена! или что-то не
получилось?!
Но как и полагается воспитанному рыцарю он ждал, пока заговорят старшие.
Повелитель Ста Озер выглядел виноватым.
- Я приношу свои извинения благородному графу Маридунскому, - вздохнув
сказал царь Тютин, - и сэру Радхауру. Этот трагический случай не
должен восприниматься, как повод для ссоры между нами. Я поясню вам, и
вы, надеюсь, извините меня и мою дочь. Давно, около пятидесяти
лет назад, Зевс, глава богов Олимпа, решил похитить и совратить одну
из моих жен. Он известный развратник и прелюбодей, на Олимпе нет ни
одной женщины, за которой бы он не увивался, даже родную мать не
обошел вниманием. И при похищении очередной жертвы своей похотливой
страсти любит принимать различные формы. В тот раз Зевс превратился
в огромного карася. Похищенная была мать Лореллы. Я узнал об этом
своевременно, превратился в щуку, догнал его и изрядно потрепал бока.
К сожалению, Зевс бессмертен. И с тех пор между нами непримиримая
вражда, Зевс все время ищет случая мне отомстить. Я не сомневаюсь, что
заклятие, наложенное на Лореллу - его рук дело. Еще раз прошу
простить, мы не оставим Зевсу этого просто так. Я давно думал о том,
как бы оскопить его, дабы впредь было неповадно порочить чужих жен и
дочерей. В знак извинения, я прошу вас, сэр Радхаур, выбрать себе в
жены любую из двух других моих дочерей - Соррель или Журчиль.
Уррий опешил. Он потерял дар речи. Он не знал что сказать. И еле выдавил
из себя:
- А Лорелла? Я люблю Лореллу! Что с ней?! Она жива?!!
- Лорелла превратилась в птицу-лебедь, - вздохнул царь Тютин. - Она не
перенесла тяжести происшедшего. Теперь она будет жить на другой части
земли, там, куда уходит отдыхать день, у моей дальней родственницы
Чальчиутликуэ и ее мужа бога дождя Тлалока. Там живут все дети вод,
желающие отмолить грехи, свои или чужие.
- Но я... но Лорелла...
- Ничего изменить невозможно.
- И я никогда больше не увижу Лореллу?
- Выгляни в окно, она прощается с тобой.
Уррий бросился к окну и снял тяжелую раму с полупрозрачными желтоватыми
квадратами стекол. Высунулся, рискуя упасть, и над донжоном мельком
увидел пролетающую белую птицу.
Лореллу.
Уррий вернулся в комнату. Вся душа его стремилась к ней, взбежать на крышу
донжона сказать ей, что он любит ее, что...
- К сожалению, - сказал вдруг жестко царь, опережая возможные мысли
Уррия, - изменить ничего нельзя. Ни один маг в мире, сколь бы он не
был силен, не властен вмешиваться во внутренние дела моей семьи. Но я
предлагаю вам, сэр Радхаур, не менее дорогое, что есть у меня - любую
из двух других дочерей. И жду ответа.
Уррий в отчаянии посмотрел на царя Тютина, потом перевел взгляд на отца.
Графу не хотелось портить отношения с озерным повелителем накануне
неизбежной осады Рэдвэлла армией принца Вогона.
- Но я... я не знаком с ними. Я даже не разговаривал ни разу с вашими
дочерями. Я не могу вот так сразу... выбрать. - Уррий тщательно подбирал
слова, стараясь не обидеть царя, посвятившего его в рыцари. - Мне
необходимо подумать.
- Может быть, - пришел на помощь сыну Отлак, - вместо свадьбы мы
отпразднуем помолвку? Отметим наш союз и дружбу. Уррий познакомится поближе
с вашими дочерями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94