Надо будет попросить короля быть поосторожнее завтра, и, может
быть даже не выезжать на турнир, сказавшись больным... Впрочем, король сам
наверняка озаботится этим - по тому, что он просил Отлака принести
клятву, можно догадаться, что Эдвин Пендрагон не может выбросить
пророчество колдуна из головы.
Граф и его сыновья прошли во дворец. В коридорах, и в главном зале, возле
уже накрытых обширных столов, толпились придворные и прибывшие на турнир
рыцари и гости, в специальных креслах, выставленных вдоль одной из стен,
сидели придворные красавицы в сопровождении многочисленных дам и служанок.
Самые нетерпеливые рыцари уже завязали с чопорными красавицами светские
беседы, обсуждая прошедшие поединки. Имя барона Ансеиса было у всех на устах.
Ждали Верховного короля. Во множестве сновали слуги, десятки огромных
догов сидели терпеливо у стен, высунув длинные розовые языки - умные
животные знали, что их время еще не пришло.
Граф сразу заметил барона Ансеиса, он стоял в окружении четырех рыцарей -
зачинщиков турнира. Всех их было трудно сейчас узнать, они сменили боевые
доспехи на парадные одежды, речи их были изысканны и вежливы, а
ведь совсем недавно они скрещивали копья на ристалище. Рядом с французом,
не сводя с него влюбленных глаз, стояла Аннаура. То, что она влюбилась в
отважного барона с учтивыми манерами не было ничего удивительного, но то,
что когда Ансеис взглянул на нее и в его взгляде Отлак отчетливо прочитал
интерес барона к Аннауре, поразило графа. Граф пожал плечами - жизнь
многогранна, устанешь всему удивляться. Конечно, Аннаура необычна и
выделяется среди многочисленных придворных дам - орлиными чертами лица и
пылкой натурой. И только сейчас Отлак понял, что еще необычного было в ней
- она никогда не носила головных уборов, пышные темно-каштановые волосы
сразу привлекали к себе взгляд. И, оказывается, она все время меняла
прическу - волосы то буйно спускались на плечи, то были тщательно
заплетены в косу, то невообразимой башней возвышались над головой. Знатные
дамы, которых знал Отлак, всегда носили разнообразные уборы - в виде ли
полумесяца, или увенчанных двумя изящными рогами колпаков, или
конусовидными с воздушными вуалями - считая, что без головного убора они
появились бы в обществе раздетые. А одна из бывших возлюбленных графа,
овдовевшая супруга короля Лестинойского Клегисса, даже ложась в
постель не снимала свой бархатный розовый с золотом колпак. И Отлак за
несколько месяцев бурного романа так и не узнал, какого цвета волосы у
его любовницы.
Барон Ансеис выглядел прекрасно, но несколько утомленно. Немудрено -
встать с рассветом, выдержать столько боев с лучшими рыцарями Британии,
да еще посмотреть состязание чародеев в обществе Аннауры, которая по
мнению Отлака могла утомить любого. А ведь сегодняшний пир, как Отлак знал
по опыту, может продлиться до утра. И горе тем рыцарям, что вовремя не
отправятся спать, а после пира сядут на коней, чтобы сразиться в общем
бою. Не много рыцарей способно выдержать такую нагрузку. Гловер -
способен. И граф не удивится теперь, если окажется, что и симпатичный
французский барон - тоже. Сам граф предусмотрительно поспал перед выходом
на пир. И заставил отдохнуть сыновей. Педивер и Морианс пытались
воспротивиться, но спорить со строгим отцом бесполезно. Зато теперь
возбуждение Педивера от боя с Гловером прошло, он был спокоен и полон
уверенного достоинства. Как и полагает наследнику графа Маридунского.
Барон рассказывал своим недавним противникам какую-то историю, те с
увлечением слушали. Казалось, они забыли об утреннем поражении. Когда Отлак
подошел к ним, француз закончил рассказ и вся компания разразилась
дружным хохотом.
- О, граф, - сэр Гловер заметил подошедшего Отлака и взял его под локоть,
- вы не только храбрейшего воина привезли в столицу, но и приятнейшего
человека. Впрочем завтра, бычья требуха, мы с ним снова встретимся на
ристалище. Барон, вы очень расстроитесь, оказавшись побежденным?
- Нет, - без запинки и смущения ответил француз. - Если бы не ваши
правила, я бы вообще не вышел завтра - не люблю толкотню и суету. Я
предпочитаю сражаться один на один, лицом к лицу...
- А как же на поле боя, в битве? - спросил сэр Ковердэйл.
- Там - другое дело. Там убиваешь врагов и пощады не ведаешь. Как и
осторожности, чтобы не причинить особого вреда противнику, как я старался
сегодня. Надеюсь, вы тоже не желали покалечить благородных рыцарей, с
которыми сражались? - обратился Ансеис к собеседникам.
- Да, конечно - дружно ответили рыцари.
Гловер нахмурился, он вспомнил убитого им огромного рыцаря.
- Единственное досадное исключение сегодняшнего дня, - сказал Ансеис, -
тот огромный рыцарь, что неудачно упал на траву, сбитый грозным копьем сэра
Гловера. Но я не понимаю, как ваши герольды допускают на турнир рыцарей,
не умеющих падать с коня, не причиняя себе ущерба.
Гловер благодарно улыбнулся Ансеису. Он развеял сомнения его совести.
Француз прочно завоевывал симпатии бриттских рыцарей.
"Умеет же барон внушить к себе приязнь!" - с белой завистью подумал
граф Маридунский. Он уже знал, что Ансеис согласился взять
лишь половину предложенного проигравшими зачинщиками выкупов за
доспехи, оставил себе скромную сумму на дорожные расходы, а остальные
деньги (немалые, к слову сказать) просил отдать герольдам.
Гловер отвел Отлака в сторону.
- Достойного сына вырастили, граф, клянусь всеми богами, живыми и
умершими! На следующем турнире, пожалуй, мне будет с ним и не
справиться, бычья требуха!
Граф довольно улыбнулся, но сказал:
- Вы тоже мастерски держались в седле. Четыре чистые победы на турнире -
это далеко не каждому по силам! Я вижу обида на француза у вас уже прошла?
- Какая может быть обида, бычья требуха! Каждый способен сделать только
то, что он способен сделать! Барон Ансеис оказался сегодня сильнее, порази
меня молния! Но это не означает, бычья требуха, что и завтра он окажется
победителем!
- Совсем не означает, - любезно согласился граф.
- А вообще барон - один из самых обаятельных рыцарей, что я встречал,
клянусь своим мечом! Я рад, что на пиру буду сидеть рядом с ним. А
как вы с ним познакомились, граф, если не секрет?
- В гостинице. Но он все равно ехал в Рэдвэлл. В своей далекой
Франции барон прослышал об искусстве сэра Бана и хочет взять у него
уроки владения мечом.
- Это при его-то мастерстве, бычья требуха, еще хотеть чему-то научиться?!
Или он слабо владеет мечом?
- У меня не было пока возможности увидеть, но думаю, что не каждый
выйдет живым после встречи с ним один на один с мечами в руках.
- Лаконично и убедительно, бычья требуха! - воскликнул Гловер и рассмеялся.
Королевский коннетабль громко возвестил о приближении Верховного короля
и просил достопочтенных гостей занять свои места. Сэр Гловер, как и Педивер
и барон Ансеис, вместе со своими дамами (если таковые имелись на данный
момент) должны были сесть за главным столом по левую руку от короля - как
проявившие себя сегодня на турнире рыцари. Сэр Отлак с достоинством
пошел к своему месту за главным столом, по правую руку от трона - где
сидели самые знатные дворяне Британии. Морианс, как его сын, хоть и не был
еще посвящен в рыцари, сел рядом с ним, возле короля Пенландриса.
Вошел король Эдвин и все стоя приветствовали его. Король был в
роскошных одеждах и выглядел величественно и гордо, щеки его покрывал
легкий румянец, он казался воплощением государственной мудрости,
здоровья и силы.
"И надо же было придумать, что ему суждено завтра умереть!" -
подумал сэр Отлак. Если вдруг это случится, то не по состоянию
здоровья, а насильственно. Но вся пища короля проверяется, а охрана свое
дело знает. Так что можно было не беспокоиться о глупых бреднях
безумца, висящего сейчас на площади ногами вверх.
Герольд-церемониймейстер долго и нудно громким голосом представлял
гостей, расхваливая знатность, заслуги и подвиги не только самого
представляемого гостя, но и его знаменитых предков. Глава герольдов честно
отрабатывал щедрые пожертвования знатных рыцарей. Сэр Отлак устал стоять,
у него занемели ноги, но он привычно терпел, это была частица его жизни.
И немалая. Подвиги на поле боя и слава во время пира.
Герольд начал перечислять саксонских рыцарей, прибывших просить руки
принцессы Рогнеды для наследного саксонского принца. Возглавлял делегацию
известный саксонский рыцарь герцог Иглангер - Отлак его прежде не
видел и ему не понравилось надменное лицо сакса со сросшими бровями. Пока
герольд перечислял его заслуги (видно герцог не поскупился герольдам) сэр
Отлак успел возненавидеть герцога. При имени сэра Джона Лайона граф с
интересом посмотрел на него. Да, это был его вчерашний знакомец. "Он еще
живой, после сокрушительного поражения от сэра Ансеиса?!" Барон тоже с
интересом взглянул на сэра Лайона. Это был действительно сэр Лайон
которого француз помнил по Лондону. И не его сегодня сбросил с коня
барон - в этом он мог поручиться чем угодно.
Наконец все церемонии были завершены и гости со сдерживаемыми вздохами
облегчения сели - самые знатные на массивные кресла, остальные на длинные
дубовые скамьи. Проворные слуги быстро разлили вино по бокалам. Пир
начинался. Собственно, сегодняшний пир был лишь разминкой к пиру
заключительного дня, который может продлиться и неделю. Сегодня
рыцарям, заявившимся на общий бой, следует быть сдержанными в еде и
употреблении вина. Но в лицо им этого никто не скажет, никто не
остановит - руководить ими должны лишь собственная воля, рыцарская
доблесть и опыт. И несомненно завтра несколько рыцарей вываляться из
седла не доскакав до противника - те, кто всю ночь усердствовал за
столом, не зная меры вину и веселью. Но зачинщики турнира и сэр
Ансеис к такого сорта рыцарям не принадлежали. А напротив сэра Педивера
сидел строгий отец. Завтра Педивер должен проявить свою доблесть и вновь
доказать, что он достоин знаменитого имени Сидмортов.
Первый тост был за королеву красоты турнира - прекрасную Рогнеду. Она
выслушала множество лестных речей в свой адрес и благородные,
прославленные, закаленные в боях рыцари выпили прекрасное вино в честь
прекрасной принцессы. Не найти слов, которыми можно было бы передать
чувство одиннадцатилетней принцессы: она и верила отцу, когда он обещал
ей, что ее выберут и сомневалась, что достойна. Теперь же ее выбрал
победитель первого дня, и не рыцарь отца, а прибывший из-за моря француз,
то есть выбрал не по просьбе-намеку короля, а потому что действительно
посчитал - красивее ее, Рогнеды, на турнире никого нет!
После этого тоста принцессу сразу же увели - пока вино и эль не
разгорячили кровь мужественным рыцарям, пока не пошли в ход крепкие
словечки, к которым давно привыкли придворные дамы, но которые не должны
были смущать невинную девочку.
По традиции следующий тост выпили за мастерство и отвагу победителя
прошедшего дня турнира (победителя состязаний чародеев тоже хотели
пригласить на пир, но нигде не смогли найти - он исчез сразу после
окончания состязаний). Затем учтивый барон Ансеис выпил за славу Британии и
за благородных и отважных рыцарей, ее населяющих.
Высокие слова были сказаны (и будут сказаны еще - позже) и гости
Верховного короля уделили пристальное внимание выставленному на огромных
золотых блюдах угощению. Зал наполнили звуки раздираемых кусков
прожаренного мяса и звон стальных ножей о золотые и серебряные блюда.
Первая кость полетела собакам и те сцепились в жаркой схватке, но пока на
догов никто не обращал внимания - после дня на свежем воздухе, да еще
после таких событий, как турнирные поединки, аппетит никогда не бывает
плохим.
Внезапно король Эдвин побледнел, зрачки его глаз уменьшились и веки
мелко-мелко задрожали. Он встал с трона и поднял руку. Все замолчали и
посмотрели на повелителя бриттов.
- Сын саксонского короля Фердинанда наследный принц Вогон оказал честь
нашей дочери, попросив ее руки, - медленно и торжественно сказал король
Эдвин. - Мы не можем отказать столь знатному рыцарю и сегодня дали
согласие уважаемым послам. - Король помолчал, лицо его стало еще
бледнее. - Свадьба нашей единственной дочери и принца Вогона состоится в
Камелоте в канун Рождества. Мы рады укреплению добрососедских отношений и
дружбы между нашими народами. Мы рады будем породниться со столь
знатным королевским родом. Выпьем за принца Вогона и его посланцев!
Доблестные бриттские рыцари подняли бокалы. Они не были довольны
решением своего короля, но открыто противиться не решились - королю
виднее. Самые дальновидные догадались, что это лишь ловкий политический
маневр, ведь война с саксами - дело решенное. Так или иначе, но все
присутствующие выпили за здоровье саксонцев.
И саксонский герцог провозгласил тост за здоровье всех британских рыцарей,
речь его была длинна и изобиловала сложными хвалебными оборотами, но общий
смысл присутствующие поняли и в знак уважения подняли бокалы.
Не успели гости выпить, как король Эдвин II Пендрагон схватился
за левую половину груди, словно острая боль пронзила сердце, глаза его
закатились к высокому потолку. Он выдохнул протяжно и повалился
безжизненно на трон. Все повернули голову в сторону трона, кто-то закричал
- с одного взгляда было ясно, что Верховный король Британии мертв!
"Как же так? - пронеслось в голове Отлака. - Ведь Эдвин говорил, что
колдун предсказал гибель на завтра!" Граф даже не подумал, что король
мог просто-напросто ошибиться в расчетах...

Глава восемнадцатая. ПРЕДАТЕЛЬСТВО

ЭПИГРАФ: "И пришел с грозой военной
Трехнедельный удалец
И рукою дерзновенной
Хвать за вражеский венец."
М.Ю.Лермонтов

В этот черный для бриттов миг в зал вошел новый гость, только что
прибывший во дворец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94