Акции, приятно удивлен
«Сердце…» – смиренно вздыхал он.Плюхнувшись на сиденье у окна, каноник облегченно перевел дух. За окном валил снег, но в купе первого класса царило умиротворяющее тепло. Хорошо, что ему досталось место в уголке. Ночь впереди длинная и тоскливая. В таких поездах давным-давно пора ввести спальные вагоны.Остальные три угловых места были уже заняты. Осматривая купе, каноник вдруг в какой-то момент заметил, что сидевший наискосок мужчина приветливо ему улыбается, как старому знакомому. Лицо мужчины было тщательно выбрито, виски чуть тронуты изысканной сединой, а на губах играла легкая ироничная улыбка. Ну просто типичный законник! Сэр Джордж Дюран, будучи известным адвокатом, действительно был причастен к юриспруденции.– Что, Парфитт, – добродушно заметил он, – пришлось побегать?– Боюсь, такие нагрузки не особенно полезны для моего сердца, – отозвался каноник, наконец-то узнавший адвоката. – Однако, сэр Джордж, вот так встреча! Далеко собрались?– В Ньюкасл, – лаконично сообщил сэр Джордж. – Вы еще не знакомы с доктором Кемпбеллом Кларком?Мужчина, сидевший напротив каноника, учтиво склонил голову.– Столкнулись на платформе, – пояснил адвокат. – Просто день встреч какой-то.Каноник с интересом разглядывал доктора Кемпбелла Кларка. Это имя было ему хорошо известно. Знаменитый психиатр, последняя книга которого, «Проблемы бессознательного», стала сенсацией года.Каноник увидел перед собой квадратную челюсть, немигающие голубые глаза и изрядно поредевшие, хоть и не тронутые еще сединой, рыжие волосы. Все вместе произвело на каноника впечатление исключительно сильной личности.Каноник автоматически перевел взгляд на четвертого пассажира, почти не сомневаясь, что это кто-то из его знакомых, но этот человек был ему совершенно неизвестен. Мало того, он определенно походил на иностранца. Худощавый, смуглый и решительно ничем не примечательный человечек. Подняв воротник широченного пальто, он, казалось, безмятежно спал.– Каноник Парфитт из Брэдчестера? – почтительно уточнил доктор Кемпбелл Кларк.Каноник почувствовал себя польщенным. Эти его «научные проповеди» уже стали притчей во языцех – особенно с тех пор, как ими заинтересовалась пресса. И недаром: ему удалось весьма своевременно уловить давно уже витавшую в воздухе потребность привести церковные догматы в большее соответствие с требованиями и духом нынешнего дня.– С большим интересом прочел вашу книгу, доктор Кларк, – учтиво сообщил он. – Хотя, признаться, без специальных знаний местами приходится трудновато…– Парфитт, давайте определимся сразу, – перебил его сэр Джордж. – Или мы спим, или разговариваем. Сам я, признаться, страдаю бессонницей, поэтому…– О да! Разумеется! Конечно! – подхватил каноник. – Я и сам плохо сплю в поездах, да еще и книга скучная попалась… – Он прикусил язык.Доктор чуть лукаво улыбнулся и сказал:– К тому же когда еще соберешь столь компетентную компанию. Церковь, Закон и Медицина.– Да уж, – с воодушевлением подхватил сэр Джордж, – это еще поискать, в чем бы мы не сумели сообща разобраться. Каноник у нас специалист по человеческим душам, я беру на себя все практические и юридические вопросы, а остальное – от примитивной психической патологии до тончайших психологических проблем – приходится на долю доктора. Сдается мне, джентльмены, любой вопрос так или иначе оказывается в нашей компетенции.– Боюсь, не совсем так, – возразил доктор Кларк. – Вы забыли еще об одной, и весьма существенной, точке зрения.– А именно?– Мнение человека с улицы, обывателя.– Ну, так ли уж это важно? Как раз оно ведь обычно и оказывается дальше всего от истины. Разве нет?– Практически всегда. Но зато у человека с улицы есть то, чего неизбежно лишен профессионал: личное отношение к происходящему. А ведь, что там ни говори, мы никак не можем совершенно пренебречь ролью личностных отношений. В моей профессии особенно. Поверите ли, но на каждого действительно больного пациента, обращающегося ко мне за помощью, приходится человек пять, единственная проблема которых заключается в том, что они решительно не способны нормально сосуществовать со своими близкими. Можно называть это как угодно – от «колена служанки» до «писчего спазма» «Колено служанки» – профессиональная болезнь служанок – бурсит, воспаление коленных суставов от частого стояния на коленях на твердом и холодном полу. «Писчий спазм» – спазмы и дрожание рук – распространенное заболевание тех, кому приходится много писать, машинисток, компьютерщиков и т.п.
– но причина одна: постоянный стресс, вызванный бесконечными трениями и неумением понять друг друга.– Вы, наверное, уже и слышать спокойно не можете о «нервах»! – сочувственно заметил каноник. Его-то нервы были в полном порядке.– Вот! – взвился врач. – И вы туда же! Нервы! Почему-то многим это кажется очень смешным. «А знаете, от чего он лечится? Вы не поверите! От нервов!» Бог ты мой, да от чего же еще лечиться? Мы давно уже научились распознавать и лечить телесные недуги, а о скрытых причинах психических расстройств знаем не больше, чем.., ну хоть, во времена королевы Елизаветы …во времена королевы Елизаветы! – Имеется в виду английская королева из династии Тюдоров (1533–1603), правила с 1558 года.
! И это при том, что разновидностей таких расстройств великое множество!– Ничего себе, – выговорил каноник Парфитт, несколько огорошенный столь суровой отповедью. – Неужели все так скверно?– И позвольте напомнить о милосердии, к которому, между прочим, вы и ваши коллеги неустанно призываете. В прежние времена человека приравнивали к животному, которое хоть и является обладателем души, но тело, у которого так сказать, главнее…– Обладателем тела, души и духа, – деликатно поправил его священник.– Духа? – переспросил врач с ироничной улыбкой. – А что, вы, священники, собственно, под этим понимаете? Что-то вы никогда не спешили внести ясность в это туманное понятие. Напротив, спокон века Церковь старательно избегала точного определения.Каноник не спеша откашлялся, но, к величайшей своей досаде, не успел сказать ни слова.– Да как можно быть уверенным хотя бы в том, – продолжал доктор, – что это именно «дух», а не «духи»?– Духи? – переспросил сэр Джордж, иронически поднимая бровь.Кемпбелл Кларк перевел свой немигающий взгляд на сэра Джорджа.– Да, – подтвердил он и для пущей убедительности легонько похлопал его по пальто.– Так ли уж вы уверены, – без тени улыбки спросил он, – что все семь, сорок семь, семьдесят.., или сколько уж кому выпадет лет.., в этом уютном жилище, в котором явно нуждается наш организм, проживает единственный постоялец? Как всякому дому, этому жилищу требуется подходящая мебель и забота. Но потом вещи ветшают, их владелец начинает потихоньку готовиться к приезду в иные места и в конце концов съезжает вовсе – и дом превращается в груду бесполезных развалин. Хозяин дома вы – кто спорит? – но разве сами вы не ощущаете постоянного присутствия посторонних? Бесшумных слуг, выполняющих всю работу по дому, результатов которой вы попросту не замечаете? Или друзей – а это уже настроения, которые вдруг иногда завладевают вами, превращая на какое-то время – как говорят тогда близкие – в «совершенно другого человека»? Так что хоть вы в этом замке и принц, можете не сомневаться, что куча довольно темных и сомнительных личностей, ютящихся до поры до времени на задворках, только и ждет, как бы устроить небольшой переворот.– Помилуйте, Кларк, – протянул адвокат, – от ваших речей становится как-то не по себе. Неужели мое сознание – только поле битвы для антагонистических личностей? Это что же, и есть последнее слово науки?Доктор пожал плечами.– С вашим телом все обстоит именно так, – сухо ответил он. – Почему с сознанием должно быть иначе?– Как интересно, – проговорил каноник. – Ох уж эта наука… Чудеса, да и только!«Господи, какая из этого получится проповедь!» – подумал он и мысленно потер руки.Доктор Кларк, однако, успел уже охладеть к этой теме и, откинувшись на спинку дивана, со скукой в голосе закончил:– Собственно говоря, нечто подобное и ожидает меня в Ньюкасле. Раздвоение личности. Очень интересный случай. Пациент, конечно, явный невротик, но о симуляции нет и речи.– Раздвоение личности, – задумчиво повторил сэр Джордж. – Но ведь это, кажется, не такая уж редкость? Если не ошибаюсь, одно из последствий потери памяти? Что-то подобное, помнится, всплыло недавно в одном деле о наследстве…Доктор Кларк кивнул.– В качестве классического примера можно привести случай Фелиции Баулт. Вы, наверное, помните слушания по этому делу?– Да, конечно, – подтвердил каноник. – О нем писали в газетах. Но это было давно, очень давно. Лет семь назад.Доктор Кларк снова кивнул.– Эта девушка прославилась тогда на всю Францию. Да что там Францию? Чтобы взглянуть на нее, ученые съезжались со всего света. У нее отчетливо проявлялись по меньшей мере четыре разных личности, получивших, соответственно, названия Фелиция-один, Фелиция-два, Фелиция-три, ну и так далее.– Кажется, кое-кто поговаривал о возможном мошенничестве? – припомнил дотошный сэр Джордж.– Ну, личности Фелиции-три и Фелиции-четыре действительно вызывали некоторые сомнения, – признал доктор. – Но суть от этого не меняется. Позвольте напомнить, что Фелиция Баулт была обычной крестьянской девушкой из Бретани. Она была третьей дочерью отца-алкоголика и умственно неполноценной матери. В один из запоев он задушил жену, и, насколько я помню, остаток жизни провел на каторге. Фелиции тогда было пять лет. Какие-то сердобольные люди приняли участие в ее судьбе, и Фелиция попала в приют для нуждающихся детей, который содержала некая незамужняя английская леди. Той, однако, удалось добиться от девочки немногого. По ее отзывам, Фелиция была патологически тупа и ленива. Ее с огромным трудом удалось научить кое-как читать и писать. К рукоделию она оказалась решительно неспособна. Эта леди, мисс Слейтер, пыталась приохотить девушку к домашней работе и, когда та достигла совершеннолетия, даже подыскала ей несколько мест, ни на одном из которых та долго не задержалась вследствие врожденной тупости и невероятной лени.Воспользовавшись недолгой паузой, каноник устроился поудобней и поплотнее запахнул свой дорожный плед. Ворочаясь, он неожиданно заметил какое-то движение справа. Скосив глаза, он обнаружил, что попутчик их уже не спит, а пристально наблюдает за ними, причем с таким насмешливым видом, что достойному служителю церкви стало очень неуютно. Он подозревал, что этот иностранец не только внимательно слушает каждое их слово, но и от души забавляется услышанным.– На фотографии, сделанной когда Фелиции было семнадцать лет, – продолжил доктор, – она выглядит самой обычной крестьянской девушкой, грубоватой и неуклюжей. Ни за что не подумаешь, что об этой простушке вскоре заговорит вся Франция. Пятью годами позже, когда ей исполнилось двадцать два, Фелиция Баулт перенесла тяжелейшее нервное заболевание, после которого, собственно, и начали проявляться все эти странные феномены. Прошу заметить, что излагаемые мною факты подтверждены самыми лучшими специалистами.Так вот, личность, условно названная Фелицией-один, была полностью идентична личности самой Фелиции Баулт, сложившейся и проявлявшейся на протяжении всех двадцати двух лет ее жизни. Фелиция-один с трудом и многочисленными ошибками писала на французском, не знала иностранных языков и была начисто лишена музыкального слуха. Фелиция-два, напротив, свободно говорила по-итальянски и вполне прилично изъяснялась на немецком. Ее почерк разительно отличался от каракулей Фелиции-один; свои мысли на бумаге она выражала четко и уверенно. Она совершенно свободно могла поддержать разговор о политике или об искусстве и обожала играть на фортепьяно. Фелиция-три чем-то напоминала Фелицию-два. Она была так же умна, столь же хорошо образована, но в нравственном отношении разительно от нее отличалась. В сущности, это было до предела развращенное и порочное существо – причем развращенность ее была сугубо парижской, словно она выросла в столице, а не в провинции. Она в совершенстве владела парижским арго Арго – сленг парижских низов и уголовников.
, равно как и словечками парижского полусвета Полусвет (калька с фр .) – женщины легкого поведения.
, и в ее манерах был эдакий дерзкий дешевый шик. Ее лексика была пересыпана руганью, а о религии и так называемых «добропорядочных гражданах» она отзывалась так, что хоть святых выноси. И наконец, была еще Фелиция-четыре – якобы ясновидящая, особа крайне набожная и мечтательная, если не полоумная. Однако этот ее четвертый образ был настолько размыт и неустойчив, что закрадывалось подозрение, не розыгрыш ли это, на который явно была способна артистичная Фелиция-три, – ей ничего не стоило подшутить над доверчивой публикой, притворившись святошей. Могу добавить, что каждая личность (за исключением Фелиции-четыре) была вполне целостна, самостоятельна и не знала о существовании других. Доминирующей, несомненно, была Фелиция-два. Ею девушка ощущала себя до двух недель кряду, после чего на день-другой появлялась Фелиция-один. Ее сменяла Фелиция-три или Фелиция-четыре, но эти образы становились ее «я» лишь на несколько часов. Каждый раз перемена личности сопровождалась сильнейшими головными болями, тяжелым сном и полной утратой памяти о предшествующем отрезке времени. Проявившись, новая личность осознавала свое существование с того самого момента, в который ее на время сменяла другая. Словно и не было этого.., мм.., перерыва.– Поразительно, – прошептал каноник. – Просто поразительно. Как ничтожно мало мы еще знаем о чудесах мироздания!– Ну, то, что оно битком набито ловкими мошенниками, давно уже ни для кого не секрет, – сухо заметил адвокат.– Фелицию Блаунт осматривали не только врачи и ученые, – живо отозвался доктор Кларк. – Юристы тоже не остались в стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– но причина одна: постоянный стресс, вызванный бесконечными трениями и неумением понять друг друга.– Вы, наверное, уже и слышать спокойно не можете о «нервах»! – сочувственно заметил каноник. Его-то нервы были в полном порядке.– Вот! – взвился врач. – И вы туда же! Нервы! Почему-то многим это кажется очень смешным. «А знаете, от чего он лечится? Вы не поверите! От нервов!» Бог ты мой, да от чего же еще лечиться? Мы давно уже научились распознавать и лечить телесные недуги, а о скрытых причинах психических расстройств знаем не больше, чем.., ну хоть, во времена королевы Елизаветы …во времена королевы Елизаветы! – Имеется в виду английская королева из династии Тюдоров (1533–1603), правила с 1558 года.
! И это при том, что разновидностей таких расстройств великое множество!– Ничего себе, – выговорил каноник Парфитт, несколько огорошенный столь суровой отповедью. – Неужели все так скверно?– И позвольте напомнить о милосердии, к которому, между прочим, вы и ваши коллеги неустанно призываете. В прежние времена человека приравнивали к животному, которое хоть и является обладателем души, но тело, у которого так сказать, главнее…– Обладателем тела, души и духа, – деликатно поправил его священник.– Духа? – переспросил врач с ироничной улыбкой. – А что, вы, священники, собственно, под этим понимаете? Что-то вы никогда не спешили внести ясность в это туманное понятие. Напротив, спокон века Церковь старательно избегала точного определения.Каноник не спеша откашлялся, но, к величайшей своей досаде, не успел сказать ни слова.– Да как можно быть уверенным хотя бы в том, – продолжал доктор, – что это именно «дух», а не «духи»?– Духи? – переспросил сэр Джордж, иронически поднимая бровь.Кемпбелл Кларк перевел свой немигающий взгляд на сэра Джорджа.– Да, – подтвердил он и для пущей убедительности легонько похлопал его по пальто.– Так ли уж вы уверены, – без тени улыбки спросил он, – что все семь, сорок семь, семьдесят.., или сколько уж кому выпадет лет.., в этом уютном жилище, в котором явно нуждается наш организм, проживает единственный постоялец? Как всякому дому, этому жилищу требуется подходящая мебель и забота. Но потом вещи ветшают, их владелец начинает потихоньку готовиться к приезду в иные места и в конце концов съезжает вовсе – и дом превращается в груду бесполезных развалин. Хозяин дома вы – кто спорит? – но разве сами вы не ощущаете постоянного присутствия посторонних? Бесшумных слуг, выполняющих всю работу по дому, результатов которой вы попросту не замечаете? Или друзей – а это уже настроения, которые вдруг иногда завладевают вами, превращая на какое-то время – как говорят тогда близкие – в «совершенно другого человека»? Так что хоть вы в этом замке и принц, можете не сомневаться, что куча довольно темных и сомнительных личностей, ютящихся до поры до времени на задворках, только и ждет, как бы устроить небольшой переворот.– Помилуйте, Кларк, – протянул адвокат, – от ваших речей становится как-то не по себе. Неужели мое сознание – только поле битвы для антагонистических личностей? Это что же, и есть последнее слово науки?Доктор пожал плечами.– С вашим телом все обстоит именно так, – сухо ответил он. – Почему с сознанием должно быть иначе?– Как интересно, – проговорил каноник. – Ох уж эта наука… Чудеса, да и только!«Господи, какая из этого получится проповедь!» – подумал он и мысленно потер руки.Доктор Кларк, однако, успел уже охладеть к этой теме и, откинувшись на спинку дивана, со скукой в голосе закончил:– Собственно говоря, нечто подобное и ожидает меня в Ньюкасле. Раздвоение личности. Очень интересный случай. Пациент, конечно, явный невротик, но о симуляции нет и речи.– Раздвоение личности, – задумчиво повторил сэр Джордж. – Но ведь это, кажется, не такая уж редкость? Если не ошибаюсь, одно из последствий потери памяти? Что-то подобное, помнится, всплыло недавно в одном деле о наследстве…Доктор Кларк кивнул.– В качестве классического примера можно привести случай Фелиции Баулт. Вы, наверное, помните слушания по этому делу?– Да, конечно, – подтвердил каноник. – О нем писали в газетах. Но это было давно, очень давно. Лет семь назад.Доктор Кларк снова кивнул.– Эта девушка прославилась тогда на всю Францию. Да что там Францию? Чтобы взглянуть на нее, ученые съезжались со всего света. У нее отчетливо проявлялись по меньшей мере четыре разных личности, получивших, соответственно, названия Фелиция-один, Фелиция-два, Фелиция-три, ну и так далее.– Кажется, кое-кто поговаривал о возможном мошенничестве? – припомнил дотошный сэр Джордж.– Ну, личности Фелиции-три и Фелиции-четыре действительно вызывали некоторые сомнения, – признал доктор. – Но суть от этого не меняется. Позвольте напомнить, что Фелиция Баулт была обычной крестьянской девушкой из Бретани. Она была третьей дочерью отца-алкоголика и умственно неполноценной матери. В один из запоев он задушил жену, и, насколько я помню, остаток жизни провел на каторге. Фелиции тогда было пять лет. Какие-то сердобольные люди приняли участие в ее судьбе, и Фелиция попала в приют для нуждающихся детей, который содержала некая незамужняя английская леди. Той, однако, удалось добиться от девочки немногого. По ее отзывам, Фелиция была патологически тупа и ленива. Ее с огромным трудом удалось научить кое-как читать и писать. К рукоделию она оказалась решительно неспособна. Эта леди, мисс Слейтер, пыталась приохотить девушку к домашней работе и, когда та достигла совершеннолетия, даже подыскала ей несколько мест, ни на одном из которых та долго не задержалась вследствие врожденной тупости и невероятной лени.Воспользовавшись недолгой паузой, каноник устроился поудобней и поплотнее запахнул свой дорожный плед. Ворочаясь, он неожиданно заметил какое-то движение справа. Скосив глаза, он обнаружил, что попутчик их уже не спит, а пристально наблюдает за ними, причем с таким насмешливым видом, что достойному служителю церкви стало очень неуютно. Он подозревал, что этот иностранец не только внимательно слушает каждое их слово, но и от души забавляется услышанным.– На фотографии, сделанной когда Фелиции было семнадцать лет, – продолжил доктор, – она выглядит самой обычной крестьянской девушкой, грубоватой и неуклюжей. Ни за что не подумаешь, что об этой простушке вскоре заговорит вся Франция. Пятью годами позже, когда ей исполнилось двадцать два, Фелиция Баулт перенесла тяжелейшее нервное заболевание, после которого, собственно, и начали проявляться все эти странные феномены. Прошу заметить, что излагаемые мною факты подтверждены самыми лучшими специалистами.Так вот, личность, условно названная Фелицией-один, была полностью идентична личности самой Фелиции Баулт, сложившейся и проявлявшейся на протяжении всех двадцати двух лет ее жизни. Фелиция-один с трудом и многочисленными ошибками писала на французском, не знала иностранных языков и была начисто лишена музыкального слуха. Фелиция-два, напротив, свободно говорила по-итальянски и вполне прилично изъяснялась на немецком. Ее почерк разительно отличался от каракулей Фелиции-один; свои мысли на бумаге она выражала четко и уверенно. Она совершенно свободно могла поддержать разговор о политике или об искусстве и обожала играть на фортепьяно. Фелиция-три чем-то напоминала Фелицию-два. Она была так же умна, столь же хорошо образована, но в нравственном отношении разительно от нее отличалась. В сущности, это было до предела развращенное и порочное существо – причем развращенность ее была сугубо парижской, словно она выросла в столице, а не в провинции. Она в совершенстве владела парижским арго Арго – сленг парижских низов и уголовников.
, равно как и словечками парижского полусвета Полусвет (калька с фр .) – женщины легкого поведения.
, и в ее манерах был эдакий дерзкий дешевый шик. Ее лексика была пересыпана руганью, а о религии и так называемых «добропорядочных гражданах» она отзывалась так, что хоть святых выноси. И наконец, была еще Фелиция-четыре – якобы ясновидящая, особа крайне набожная и мечтательная, если не полоумная. Однако этот ее четвертый образ был настолько размыт и неустойчив, что закрадывалось подозрение, не розыгрыш ли это, на который явно была способна артистичная Фелиция-три, – ей ничего не стоило подшутить над доверчивой публикой, притворившись святошей. Могу добавить, что каждая личность (за исключением Фелиции-четыре) была вполне целостна, самостоятельна и не знала о существовании других. Доминирующей, несомненно, была Фелиция-два. Ею девушка ощущала себя до двух недель кряду, после чего на день-другой появлялась Фелиция-один. Ее сменяла Фелиция-три или Фелиция-четыре, но эти образы становились ее «я» лишь на несколько часов. Каждый раз перемена личности сопровождалась сильнейшими головными болями, тяжелым сном и полной утратой памяти о предшествующем отрезке времени. Проявившись, новая личность осознавала свое существование с того самого момента, в который ее на время сменяла другая. Словно и не было этого.., мм.., перерыва.– Поразительно, – прошептал каноник. – Просто поразительно. Как ничтожно мало мы еще знаем о чудесах мироздания!– Ну, то, что оно битком набито ловкими мошенниками, давно уже ни для кого не секрет, – сухо заметил адвокат.– Фелицию Блаунт осматривали не только врачи и ученые, – живо отозвался доктор Кларк. – Юристы тоже не остались в стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26