Вы, я знаю, верите в духов и привидения. А я – нет… В нашем доме, – она махнула рукой в сторону вершины холма, – происходит что-то очень плохое. Я имею в виду, действительно происходит. И не только из-за.., каких-то там.., отголосков прошлого. Все началось с тех самых пор, как мы сюда приехали. И с каждым днем это становится все заметнее. Мы все меняемся. Отец, мама, Шарлотта…– А Джонни… Джонни тоже меняется? – перебил ее Мортимер.В устремленном на него взгляде Магдален мелькнуло что-то похожее на уважение.– Нет, – сказала она. – Я только теперь об этом подумала. Джонни все тот же. Он единственный, кого это не коснулось. По крайней мере, вчера за чаем, он еще был прежним.– А вы? – спросил Мортимер.– Я теперь все время чего-то боюсь – безумно. Как в детстве, когда не знаешь даже, что именно тебя пугает. А отец.., он стал очень странным. Именно странным, иначе и не скажешь. Когда он заговорил вчера о чуде, я просто молила Бога – понимаете, просто молила – чтобы оно свершилось… И в дверь постучали вы.Она неожиданно смолкла и смерила его ледяным взглядом.– Я, должно быть, кажусь вам сумасшедшей, – надменно сказала она.– Нет, – ответил Мортимер, – напротив. Вы кажетесь мне исключительно разумным человеком. Это совершенно естественно: чувствовать надвигающуюся опасность.– Вы меня не поняли, – нетерпеливо перебила его Магдален. – Я боюсь… не за себя.– Тогда за кого же?Магдален растерянно покачала головой.– Не знаю. Я написала SOS, повинуясь какому-то импульсу. Мне почему-то казалось – глупость, конечно, – что они, остальные, не позволят мне попросить вас. Причем я и сама не знаю, о чем хотела вас попросить. Я и сейчас не знаю.– Не волнуйтесь, – сказал Мортимер, – я это сделаю.– Но что вы можете?Мортимер улыбнулся.– Я умею думать!Девушка подняла на него глаза, явно пытаясь понять, не шутит ли он.– Ну да, – подтвердил Мортимер. – Думать. Вы не поверите, чего можно достичь таким способом. А теперь скажите: вчера вечером – до того, как я появился – за столом не прозвучало ничего, что привлекло ваше внимание или показалось странным?Магдален нахмурилась.– Да нет, кажется. Ну, па сказал матери, что Шарлотта вылитая ее копия, и как-то странно засмеялся, но что же тут подозрительного?– Ничего, – согласился Мортимер, – кроме разве того, что они совершенно не похожи.Он надолго задумался, а когда поднял наконец глаза, то обнаружил, что Магдален терпеливо ждет от него объяснений.– Ступайте домой, дитя мое, – сказал он. – Я постараюсь вам помочь.Магдален послушно двинулась по направлению к дому. Мортимер еще немного прошелся, потом сошел с дороги и улегся на траву. Закрыв глаза, он усилием воли сосредоточился на событиях последних двух дней. Вскоре перед его глазами потянулись обрывки воспоминаний. То одни, то другие образы появлялись и исчезали без всякой видимой связи… И тем не менее связь была.Джонни! Все замыкалось на Джонни. На абсолютно невинном, никогда не меняющемся Джонни, стоящем выше всяких подозрений и которым, тем не менее, замыкался этот странный зловещий круг. В его ушах снова раздался звон разбившейся чашки. Что же тогда так напугало миссис Динсмид? Неужели случайное упоминание о безобидном увлечении ее сына? Тогда он не обратил внимания на ее мужа, теперь же перед его мысленным взором отчетливо предстал мистер Динсмид, застывший с так и не донесенной до рта чашкой.Чашкой. Чашкой, через край которой на него смотрели испуганные глаза Шарлотты, когда он так неожиданно появился на пороге их дома. Чашка… В его памяти тут же всплыло другое воспоминание. Мистер Динсмид, выливающий чай в помойное ведро. «Этот уже остыл». Пар, поднявшийся над ведром. Не может быть, чтобы чай и впрямь был таким уж холодным.В его памяти возникло какое-то смутное воспоминание. Что-то такое он слышал, и совсем недавно… Не больше месяца… Какой-то случай с отравлением… Вся семья… Мышьяк, оставленный в кладовой, просыпался в пакет с мукой… Да, он читал об этом в газете. Возможно, мистер Динсмид читал тоже.Ситуация начала проясняться.Через полчаса Мортимер Кливленд энергично поднялся на ноги.
Глава 4 Все снова сидели за круглым столом. На этот раз ужин состоял из вареных яиц и свинины. Глава семьи собственноручно принес с кухни большой чайник, из носика которого с шипением рвался пар.– Погода сегодня не чета вчерашней, – промолвила миссис Динсмид, взглянув в окно.– Да уж, – согласился ее муж. – Тишина такая, что иголку урони, и то слышно будет. Ты, мать, разливай чай. Остынет ведь.Миссис Динсмид встала и, наполнив чашки, раздала их. Поставив чайник, она неожиданно вскрикнула и схватилась за сердце, с ужасом глядя на дверь. Ее муж поспешно развернулся… и увидел непринужденно улыбающегося Мортимера Кливленда.– Простите, если напугал, – извиняющимся тоном проговорил тот. – Пришлось, знаете, кое за чем вернуться.– Вернуться? – взревел мистер Динсмид, стремительно багровея. На его лбу отчетливо проступили вены. – Это, интересно, за чем же?– За чаем, – сказал Мортимер.И, стремительно схватив со стола одну из чашек, вылил ее содержимое в маленькую пробирку, извлеченную из кармана.– Что… что вы делаете? – задохнулся мистер Динсмид.Теперь он был мертвенно-бледен. Казалось невероятным, что кровь может отхлынуть от лица с такой скоростью.– Ну как же? – невозмутимо отозвался Мортимер. – Вы ведь читаете газеты? Уверен, читаете. Интересные вещи там иногда пишут, правда? Например, целая семья отравилась. Кто-то выздоровел, кто-то нет. Только в нашем-то с вами случае покойник будет один, верно? Первое объяснение: просроченные консервы со свининой. Ну, а на случай, если доктор окажется человеком подозрительным и не поверит в консервы-убийцы, в кладовке у вас припасен пакетик мышьяка. Полкой ниже хранится чай. А полка, на которой стоит мышьяк, такая вся старая и растрескавшаяся, что никого не удивит, если выяснится, что он просыпался в чай сквозь щели. Случайно, конечно. Не иначе, Джонни ненароком опрокинул пакет. Но с него что взять?– Я… я не понимаю, о чем вы, – выдавил мистер Динсмид.– Еще как понимаете, – сказал Мортимер, беря со стола еще одну чашку и опорожняя ее во вторую пробирку.На одну он прикрепил красный ярлычок, на другую – синий.– Там, где красный, – дружелюбно пояснил он, – чай, который предназначался Шарлотте. В другую я налил из чашки Магдален. Готов поклясться, что в первой мышьяка окажется в четыре, а то и в пять раз больше, чем во второй.– Вы с ума сошли!– Уверяю вас, ничего подобного. Сегодня вы говорили, мистер Динсмид, что Магдален вам как дочь. Это не совсем так. Она и есть ваша настоящая дочь. Приемная – Шарлотта. И она так похожа на свою мать, фотографию которой разглядывала сегодня ваша жена, что я даже принял ее за фотографию Шарлотты. Такого сходства не скроешь. Любой, кто знал ее мать, тут же бы понял, кто есть кто. И, поскольку вы хотели, чтобы наследство досталось вашей родной дочери, Магдален, вы решили… Ну, вы знаете это лучше меня. Немного мышьяку в чай…Миссис Динсмид, раскачиваясь на стуле, зашлась в истерическом хохоте.– Чай! – взвизгнула она. – «Какой еще лимонад? – сказал он. – Принеси-ка ты нам чайку!»– А ну заткнись! – взревел ее муж.Кливленд увидел устремленные на него через стол широко открытые недоверчивые глаза Шарлотты и тут же почувствовал, как кто-то дергает его за рукав. Магдален оттащила его подальше от стола и, волнуясь, проговорила:– Послушайте, вот это… – Она показала на пробирки. – Вы же не станете… Папа…Мортимер бережно взял ее за плечи.– Дитя мое, – мягко сказал он. – Вы не верите в прошлое. Я – верю. Я сам чувствую, как давит атмосфера этого дома. Если бы ваш отец не приехал сюда, возможно, – я говорю, возможно, – все это никогда бы и не пришло ему в голову. Я сохраню эти пробирки. Для гарантии безопасности Шарлотты. Кроме этого, я не предприму ничего. Хотя бы ради той, кто написал тогда три буквы – SOS.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26