А Ремин
неподвижно застыл, пораженный словами друга и его абсолютно
черными, без белков и радужной оболочки, глазами.
В это время на палубе послышались голоса, крышка люка
отошла в сторону, и по узкому трапу в трюм спустились Юнор,
незнакомый маг в синей мантии с накинутым капюшоном и четверо
солдат, сразу же наставивших свои копья на пленников. Ремин
попытался презрительно усмехнуться, и это у него получилось
неплохо.
-- Как вы боитесь закованных в цепи северян, один из
которых к тому же без сознания. -- Насмешливо сказал он и с
удовлетворением отметил, что наконечники нацеленных на него
копий чуть-чуть дрогнули.
-- Заткнись, собака! -- Рявкнул Юнор. -- И не смей мне
лгать. Стража услышала два голоса, доносящихся из трюма, а это
значит, что твой приятель очнулся.
-- Вам померещилось. -- Сказал Ремин. -- Вы же сами
видите: Трис не подает признаков жизни.
-- Это мы сейчас проверим. Кольни-ка его копьем посильнее.
-- Приказал Юнор одному из солдат.
Тот старательно выполнил распоряжение, всадив острый
наконечник в бедро Триса на фалангу большого пальца. Серо-синий
цвет одежды скрыл выступившую кровь, но было ясно, что еще
немного, и будет проколота главная артерия. Трис не
пошевелился.
-- Он, действительно, ничего не чувствует. -- Раздался
сиплый голос из-под капюшона мага.
-- Ладно. -- Нахмурился Юнор. -- Жаль, если он так и не
придет в сознание. Повелитель Горван будет очень разочарован.
Южане выбрались из трюма на палубу и закрыли люк. Ремин
прислушался к удаляющимся шагам и перевалился на бок, чтобы
дотянуться до ноги Триса и остановить кровь. Сначала он пытался
разорвать ткань на бедре, но ослабевшие руки не справились с
плотным крепким материалом. Тогда он просто закатал широкую
штанину вверх и с удивлением осмотрел то место, куда пришелся
укол копья. Никакого повреждения. Ровная гладкая кожа. Тут
вдруг Ремин сообразил, что его левая рука, разрубленная мечом
до кости, больше не болит. Ремин лихорадочно содрал грязную
повязку. Никаких следов ранения не осталось.
-- Да что же тут происходит? -- Прошептал Ремин, глядя на
неподвижное тело Триса.
* * *
-- Да что же тут происходит? -- Хладнокровно спросил
Повелитель Горван у Главного Мага Толи-Покли, и это мрачное
злобное спокойствие пугало старика больше, чем уже ставший
привычным громкий крик правителя, временами переходящий в
истерику. -- Что происходит? Почему мою столицу, высокобашенный
Лирд, осаждает сейчас армия северян, а я с жалкими остатками
армии должен отсиживаться на юге, в этом поганом городишке...
как его называют?
-- Теч-Тулак, мой Повелитель. -- Робко пискнул старый маг,
опасаясь взрыва гнева своего господина.
На самом деле, город был совсем не поганый. Он раскинулся
в удобной бухте на берегу океана в трех днях пути от Лирда, а
по своей древности и красоте мог поспорить с самой столицей
Южной Империи. Теч-Тулак издавна славился своими кожевенниками,
умеющими выделывать как обычные шкуры коров и овец, так и
экзотические кожи слонов, бегемотов и крокодилов, которые
привозили охотники с юга. Тут был превосходный порт, в котором
во время сильных зимних бурь прятались корабли торговцев,
плававших вдоль всего побережья. Тут было построено много
роскошных дворцов, один из которых, кстати, и занимал сейчас
Повелитель юга со своей свитой, отправив прежнего хозяина --
губернатора этой провинции -- в его летнюю загородную
резиденцию. Поэтому Горван и Толи-Покли и сидели сейчас вдвоем
в блистающем богатым убранством зале для Малых приемов за
столом, заваленным папирусными свитками с отчетами и
донесениями командиров.
Горван немного помолчал, а потом продолжил допытываться у
Главного Мага:
-- И все-таки ответь мне, Толи-Покли, почему мы терпим
поражение за поражением?
Старик крепко призадумался. В самом деле, как объяснить
правителю страны, почему большинство его бывших подданных с
такой радостью приветствуют северян, считая их не захватчиками,
а освободителями? Ведь Лирд держится лишь потому, что его
защищают гвардейцы Повелителя, дворяне со своими слугами, да
нанятые на деньги купцов и ростовщиков бандиты. А к армии
Этла-Тиды, как слышал Толи-Покли, вот-вот присоединятся два
новых полка, сформированных из крестьян Южной Империи. Тогда у
Повелителя и у его ближайших слуг уже не останется никаких
шансов на победу. По правде говоря, их и сейчас уже нет. Если
бы Маг-Император Тзот-Локи не берег солдат, а бросил их на
штурм столицы, Лирд пал бы в течение нескольких часов. Но
северяне не хотят проливать лишнюю кровь, зная, что время
работает на них.
От неприятного ответа Главного Мага спас гонец,
примчавшийся из порта. На лице молодого человека, почти
мальчика, была написана такая радость, что стоящие у дверей
телохранители без промедления проводили его к господину, давно
уже не получавшему приятных известий.
-- В чем дело? -- Первым спросил Горван, чтобы гонец мог
заговорить.
-- Получилось, мой Повелитель! -- Прямо с порога выпалил
гонец, с трудом переводя дыхание. -- В порт вошли корабли
Юнора.
-- Неужели... -- Хором сказали Горван и Толи-Покли,
привставая со стульев.
-- Да! -- В порыве искреннего восторга выдохнул юноша. --
Юнор захватил в плен Трисмегиста и его друга!
-- Вот это удача! -- Повернул к Главному Магу сияющее
удовлетворением лицо Горван, и старик подумал, что так,
наверное, радуется шакал, издалека почуявший запах падали. --
Где же они?
-- Под усиленным конвоем пленников ведут в подвал Вашего
дворца, где находятся самые надежные тюремные камеры, а Юнор
спешит к Вам, чтобы лично сообщить об успехе. А вот и он сам!
Двери в зал широко распахнулись, и через них гордо
прошествовал Юнор с высоко поднятой головой. Подойдя к столу,
он встал на одно колено и стал ждать разрешения заговорить.
-- Встань, мой верный слуга. -- Произнес Горван, и его
суровое лицо с глубокими морщинами украсилось улыбкой. -- Ты
достоин похвалы.
-- Благодарю, мой Повелитель. Я сделал все, чтобы поймать
Трисмегиста. Это было трудно, но я справился. То, что не
удалось Греан-Мору и Братьям Полнолуния, получилось у меня.
-- Но нашел-то корабль не ты, а мой лучший ученик, маг
Глотит. -- Осадил Юнора Главный Маг. -- Именно он привел тебя в
нужную бухту, а справиться со смертельно уставшей командой и с
бесчувственным телом Трисмегиста не составило особого труда.
Юнор яростно сверкнул глазами, но воздержался от
комментариев.
-- Мой Повелитель, -- обратился Толи-Покли к Горвану, --
Глотит только что послал мне мысленное сообщение о том, как
проходила охота за кораблем Трисмегиста, и Юнор в нем выглядит
не лучшим образом. Во время поисков он пил крепкое вино,
развлекался с взятыми в плавание портовыми шлюхами, всячески
мешал моему ученику глупейшими советами. Он отпустил на все
четыре стороны корабль, на котором плыл Трисмегист, и его
команду. Более того, Юнор передал капитану судна послание для
Мага-Императора, что, как я помню, не входило в его полномочия.
Мой ученик сейчас находится возле пленников и обеспечивает их
охрану. А Юнор даже не удосужился убедиться, что они помещены в
надежные камеры.
-- Так ли это? -- Грозно сдвинул брови Горван, а его
глаза, вперившиеся в быстро потерявшего свою спесь Юнора,
налились яростью.
-- Все зависит от точки зрения... -- Начал лепетать бывший
маг.
-- Что ты написал в письме?
-- Только то, что Вы, мой Повелитель, говорили мне,
отправляя на охоту. Я известил Мага-Императора о том, что
командующий армией Трисмегист и командующий кавалерией Реасон
захвачены в плен. Требовал, чтобы боевые действия были
немедленно прекращены, а войска северян отведены за Хадор. --
Юнор являл собой образец невинности и подобострастия.
-- Ты -- болван и тупица. Прочь с моих глаз. Сиди и жди,
пока снова не позову. -- Грубо рыкнул на него Повелитель. --
Сначала Трисмегист лишил тебя магии, а потом ты сам лишил себя
остатков разума. Прочь!
Юнор опрометью выскочил за дверь. Горван повернулся к
Толи-Покли. Тот сидел с полузакрытыми глазами и слегка
покачивался, как будто в трансе. Повелитель знал, что это
означает: старый маг принимал мысленное послание от другого
мага. Поэтому он не стал немедленно обращаться к нему с
вопросом, а терпеливо ждал, пристально всматриваясь в высохшее
лицо старика с жидкой седой бороденкой. Наконец, Толи-Покли
очнулся и осмысленно посмотрел на Горвана.
-- Все замечательно. -- Сообщил он. -- Трисмегиста и
Реасона поместили в разные камеры и надежно приковали к
каменным стенам. Когда последний замок на цепях Трисмегиста был
закрыт, он пришел в себя. Трисмегист ничего не помнит!
Спрашивает, что произошло с тех пор, как он ступил на Проклятый
остров. Как ранее предполагал Глотит, он полностью лишился всей
своей магической силы и вдобавок где-то потерял Лучевой Меч.
Так что теперь он полностью в Вашей власти.
-- Жаль, что Лучевой Меч опять потерян. -- Вздохнул
Горван. -- Он бы нам сейчас пригодился. Но и без него мы имеем
то, что сделает Тзота-Локи уступчивее. Ты уверен, что
Маг-Император хотел сделать Трисмегиста своим преемником?
-- Так докладывал наш соглядатай, подчиненный мне
посредством сильного заклятия. Он не может ни сопротивляться
мне, ни сообщать ложную информацию.
-- А если его самого обманули?
-- Едва ли. После отплытия Трисмегиста все видели горе
принцессы и тщательно скрываемую печаль ее отца. Хотя мой
соглядатай -- простой мусорщик, он постоянно находится в курсе
всех дворцовых сплетен, которые так любят слуги.
-- Ну, что же. Нам остается ждать, что предпримет
Тзот-Локи. -- Горван откинулся на спинку стула и скрестил на
груди руки. -- Посмотрим, насколько ценен для него Трисмегист.
-- А пока, мой Повелитель, вы позволите мне кое-что
выспросить у самого Трисмегиста? Мне не дает покоя мысль, что
он все-таки является прямым потомков древних Магов-Императоров.
-- Но ведь он потерпел сокрушительное поражение на
Проклятом острове. -- Сосредоточенно сдвинул брови Горван. --
Разве это не говорит о том, что он -- всего лишь жалкий
самонадеянный выскочка?
-- Не знаю, не знаю. -- Задумчиво побарабанил пальцами по
столу Толи-Покли. -- Где-то он ведь обрел свои магические силы
и научился пользоваться невиданным боевым искусством. Пока он в
нашей власти, я вытрясу из него все его знания.
-- Только не слишком порть его шкуру. -- Хищно усмехнулся
Горван. -- Я знаю о твоих методах допроса. Помни: Трисмегист
мне пока нужен живой и более-менее невредимый. Он сейчас
слишком слаб, не выжми из него последние капли жизни.
-- Как прикажете, мой Повелитель. -- Главный Маг встал и
низко поклонился Горвану. -- Мне не терпится немедленно
взглянуть в полные страха глаза нашего некогда сильнейшего
врага. Я хочу лично начать допрос. Позвольте мне приступить к
этому сладостному делу.
-- Позволяю. -- Махнул рукой Горван. -- Я закончу с
отчетами командиров и позже сам спущусь в подвал. Я тоже хочу
получить ответы на некоторые свои вопросы. Пусть Трисмегист к
этому времени станет разговорчив.
-- У меня говорят даже каменные статуи. -- Толи-Покли
плотоядно облизал языком губы. Лысый череп и холодный
немигающий взгляд делал его похожим на змею, так что Горван
всегда удивлялся, что язык у Главного Мага не раздвоенный, а
обычный человеческий.
* * *
Ремин был надежно прикован цепями к кольцам, намертво
вмонтированным в каменную стену тюремной камеры. Цепи были
настолько короткими, что узник даже не мог лечь на пол, ручные
кандалы и железный ошейник тянули его вверх, так что спать
приходилось сидя. Камера находилась, как он понял, глубоко под
землей, но была на удивление сухой. У противоположной стены, до
которой не мог дотянуться Ремин, стоял напольный канделябр с
тремя масляными лампами, ярко освещавшими довольно просторное
помещение. Но свет горел не для того, чтобы узнику было тепло и
уютно. Каждый раз, перед тем, как войти внутрь, его стражники
внимательно осматривали камеру через маленькое окошечко в
толстой медной двери. Потом слышался грохот тяжелых запоров,
дверь быстро распахивалась, и в нее вваливалось трое дюжих
тюремщиков, двое из которых приставляли к груди Ремина острые
копья, не давая пошевелиться, а третий в это время ставил на
пол старую помятую оловянную миску с отвратительной похлебкой,
забирал пустую и доливал масло в светильники. После этого
стражники выскакивали из камеры и захлопывали за собой дверь.
Вытягивая закованные в кандалы ноги, кончиками пальцев Ремин
мог захватить и подтянуть поближе миску с похлебкой. Ее нарочно
ставили так, чтобы он едва-едва мог до нее дотянуться, потому
что приближаться ближе к опутанному цепями юноше широкоплечие
тюремщики не отваживались. Пустую миску ему приказывали бросить
в угол, чтобы в следующий раз вновь сменить ее на полную.
Сначала Ремин сопровождал подобные меры безопасности
насмешками, пытаясь вывести тюремщиков из равновесия, но потом
ему это наскучило, и каждое появление людей он стал встречать
гордой презрительной улыбкой. Ремин не знал точно, сколько
времени прошло с тех пор, как его поместили в этот подвал, и
где он, вообще, находится.
Когда его выволакивали из трюма корабля Юнора, на голову
надели плотный кожаный мешок, а сняли только тогда, когда Ремин
уже был надежно прикован к стене этой камеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60