Так что мои подозрения — это всего лишь минутная слабость…
— Когда сообщают такие новости, ваше величество, на ум может прийти все что угодно. Но позволю себе повторить: на мой взгляд, определить, что это за меч, нужно незамедлительно. С тех пор как Джуриам обратил на него внимание, я не вынимала его из ножен. Таким образом, никто во дворце не видел его клинка. Могли бы: вы описать его?
— Ну да, разумеется, — сказал король. — Рукоятка, ножны… впрочем, это я мог и увидеть, когда вы заходили ко мне в комнату. Так что давайте-ка перейдем к самому клинку. Насколько я помню, на нем были выгравированы какие-то руны. Какие именно — я едва ли вспомню точно. Аверрестиниль — так звали королеву — редко обнажала этот клинок. А я вообще тогда был мальчишкой, которого нечасто допускали ко двору. Эльфы лучше помнят этот меч, если вы, конечно, захотите приглашать их, и, разумеется, барон Хальверик. Наверное, поможет и старый егерь, если только не ослеп. Зрение у него стало сдавать еще много лет назад. Скорее всего, он не раз видел этот меч, может быть, даже держал его в руках. Аверрестиниль любила охоту.
— Ваше величество, мне кажется, эльфам нужно обязательно сообщить об этом. Они с большей степенью надежности смогут подтвердить, тот ли это меч, о котором вы говорите. Мне известно только то, что он был выкован эльфами, что он заключает в себе какую-то магическую силу, но не более того. — Пакс поглядела на оруженосцев и увидела, что они, в свою очередь, смотрят на нее весьма недружелюбно. Тогда Пакс поспешила вновь обратиться к королю:
— Я не могу сказать наверняка, ваше величество, что именно этот меч может сделать для королевства Лионии, — если, конечно, это тот самый меч, который был утрачен, когда погибли королева и принц…
— Вполне возможно, что он укажет нам наследника… истинного наследника… — осторожно вступила в разговор Льет. — Мне доводилось слышать о таких мечах. Они начинают светиться, когда их вынимает из ножен тот, кому боги предначертали править страной.
Пакс, не задумываясь над значением своих слов, тотчас же ответила:
— Вряд ли это так. Этот меч светится, когда я беру его в руки… — Только сейчас она поняла, как ее собеседники могут расценить ее слова, но было уже поздно. Льет кивнула, улыбнулась, и, к удивлению Пакс, улыбка появилась и на лице короля.
— Если так, то, скорее всего, вашей миссией и было спасти Лионию, приняв на свою голову ее корону.
— Нет, ваше величество! — В душе Пакс все противилось этой мысли. — Я солдат, воин Геда, а не правитель.
— В любом случае я согласен: нужно разобраться в том, что это за меч. И участвовать в опознании должны все, кто может его помнить, и несомненно, эльфы, — со вздохом сказал король. — Жаль, что моего двоюродного брата уже нет в живых. Он был регентом при моей племяннице до самой ее смерти. Он умел быть и осторожным, и в то же время вежливо-предупредительным в отношениях с эльфами. Лично я мало имел с ними дела и растерял все связи с их народом.
— Ваше величество, вы желаете, чтобы мы собрали всех этих людей здесь, в вашей опочивальне? — спросила Пакс, чувствуя, что пора переходить к конкретным действиям, не дожидаясь утра.
— Я считаю, что собрание должно быть открытым, — возразил король. — Нельзя решать столь важные вопросы в узком кругу, без свидетелей. Итак, я приказываю созвать всех во дворец, но не сюда, а в Большой зал для аудиенций. Вызовите также всех членов Правящего Совета, как людей, так и полуэльфов.
— Ваше величество, — осторожно возразил Эскерьель, лицо которого выражало серьезную озабоченность, — мне кажется, у вас не так много сил, чтобы…
Король нашел в себе силы снисходительно улыбнуться:
— Мой верный друг, я уверяю тебя, что на такое дело сил мне хватит. Видят боги, я не уйду из этого мира, не разгадав хотя бы этой тайны. Если этот меч и все, что с ним связано, позволят хоть немного улучшить ситуацию в нашем королевстве, если это поможет предотвратить междоусобные войны и многолетний хаос, а также позволит мне не слышать ссор и скандалов собственных придворных, которые доносятся ко мне через двери спальни практически ежедневно…
— Ваше величество, мы делаем все, чтобы они… — попытался возразить Эскерьель.
— Да я знаю, знаю. Известно мне и то, зачем они сюда приходят. Ничего, Эскерьель, день или два жизни стоят того, чтобы узнать, что королевство после меня останется хотя бы с надеждой на мир и благополучие. — Король глубоко вздохнул, и, судя по сошедшей с его лица улыбке, боль вновь вернулась к нему. Пакс положила свою руку на его ладонь, но он снова нашел в себе силы улыбнуться:
— Благодарю вас, госпожа, но я полагаю, что в данный момент больше не нуждаюсь в том, чтобы вы тратили на меня свои силы. Я же поберегу свои для того, чтобы быть в состоянии обратиться к своим подданным, когда они соберутся. Льет, подогрей мне бодрящий травяной отвар и вызови магистра Оскарлита. Эскерьель, позаботься о вызове членов Правящего Совета, всех пэров или заместителей тех из них, кого нет в городе. Вызови также представителя эльфов. Я даже не знаю, кто у них сейчас находится на этой должности, что не украшает меня как правителя. Впрочем, я думаю, тебе не составит труда узнать это.
— Честно говоря, я не уверен, что эльф-посланник согласится прийти… — возразил Эскерьель.
— Он придет, и не один, если я сама вызову их, — сказала Пакс. — Вы позволите, ваше величество?
— Да. Если госпожа паладин не против, пусть они все соберутся в Зале Листа. Как только все будут на месте, пусть слуги перенесут меня туда.
— Но, ваше величество…
— Все, Эскерьель, довольно возражений. Я знаю, что я все равно скоро умру, и я встречу смерть счастливым, если буду сознавать, что сделал все, что в моих силах, для благополучия Лионии. Да хранит тебя Фальк, Эскерьель! Ступай и исполняй приказания своего короля.
— Слушаюсь, ваше величество.
Низко поклонившись и бросив гневный взгляд на Пакс, Эскерьель выскользнул из комнаты. Льет, за это время подогревшая на жаровне травяной отвар, подала королю кружку и, также поклонившись, вышла из комнаты, с тем чтобы вызвать врача. Король слабым жестом руки попросил Пакс нагнуться к нему.
— Госпожа паладин, Эскерьель очень любит меня. Я признаюсь вам в том, что он мой сын — увы, внебрачный. Его мать — потомок смешанного брака с эльфами в третьем поколении. По крайней мере, у нее эльфийское чутье было куда сильнее, чем у меня. А Эскерьель — единственный из моих сыновей, не умерший в детстве или в юности. Он что-то подозревает, вполне возможно, что и догадывается о нашем родстве. Официально я ему никогда ничего не говорил, а он никогда и не помышлял о том, чтобы прибрать к рукам мою власть. Я очень люблю его, и если вдруг вы сможете чем-то помочь ему, прошу вас, не откажите моему единственному сыну в этой помощи. Я имею в виду в первую очередь утешение после моей смерти, если вы будете рядом.
Пакс почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.
— Ваше величество, я постараюсь его утешить как смогу, как даст мне на то сил и мудрости Великий Господин. Но сейчас, я полагаю, нужно думать о более близких и неотложных делах. С вашего позволения я отправлюсь на поиски эльфов.
Король опустил веки в знак согласия, и Пакс поспешила к выходу из комнаты.
Найти эльфов в Чайе оказалось не так легко, как Пакс могла надеяться, но и не так трудно, как она опасалась. Во дворце, похоже, никто не знал, где они могли собираться.
— Сами понимаете, госпожа, они такие непоседливые. Вроде бы они рядом, а как начнешь искать, так никого и нету…
Пакс даже испугалась, что все эльфы покинули Лионию и ушли в свои покрытые лесами земли. Туда ей доступа не было, да и лежали эти территории весьма далеко от столицы Лионии. Пробродив бесцельно и безрезультатно по извилистым улицам Чайи несколько часов, она вдруг услышала обрывки фраз, произнесенных на эльфийском языке. Обернувшись, Пакс поняла, что находится у входа в таверну. Она подняла глаза и заметила вывеску, подсвеченную факелом: под арфой, увитой плющом, была начертана эльфийская руна, обозначавшая музыку и пение. Постучав в незапертую дверь, Пакс открыла ее и вошла. Стоило ей перешагнуть порог, как зал погрузился почти в полную тьму. Волшебный эльфийский свет померк, уступив место темно-красным отсветам от догоравшего камина. Пакс почти физически ощутила покалывание во всем теле. Сам воздух в этом помещении был пропитан магией. Пакс сделала шаг вперед и огляделась.
— Что-то ты припозднился, случайный путник, — раздался голос хозяина таверны, в полумраке подошедшего к Пакс почти вплотную. — Что привело тебя сюда?
— Я ищу кое-кого, — ответила она по—эльфийски. В зале воцарилась гробовая тишина. До Пакс донеслось лишь шуршание одежды из одного угла да тяжелое дыхание из другого.
— Принадлежишь ли ты к эльфийскому народу? — спросил ее хозяин таверны уже по—эльфийски. — Может быть, ты родом из клана Листа или клана Источника?
— Я не принадлежу к вашему народу, — ответила Пакс опять же по—эльфийски, — но у меня есть друзья как из клана Листа, так и из клана Источника. Друзья, делившиеся со мной своей мудростью и своими песнями. Мое имя — Паксенаррион, дочь Дортана. Адхиэл назвал меня другом эльфов. Мне довелось познать эльфийское чутье, я побывала в иунизинском плену и пробыла там дольше, чем хотелось бы вспоминать, а затем, когда мои раны затянулись, я служила с лионийскими рейнджерами и вступила в схватку с камнезмеем.
— Слыхал я об одной такой Паксенаррион, — сказал хозяин. — Она служит Великому воину Геду, насколько мне известно, водит дружбу с киакданом из Бреверсбриджа и состояла на службе у Кьери Пелана из Тсайи.
— Все точно, — кивнув, сказала Пакс. В почти темном помещении опять повисло молчание. Пакс пришло в голову, что эльфы порой думают на удивление медленно.
— Чего ты ищешь здесь? — наконец спросил хозяин. — Магию? В тебе самой столько колдовской силы, что любой из вас, людей, мог бы считать себя на твоем месте могучим волшебником.
Пакс рассмеялась:
— Я ищу не что-то, а кого-то. Я ищу тех, кто мог бы узнать одну вещь и рассказать мне ее историю, причем рассказать не только мне. Я ищу, как вы могли бы догадаться, тех эльфов, которых я рассчитывала найти в Чайе — в сердце благородного королевства Лионии, ибо, как мне говорили, это королевство принадлежит как людям, так и эльфам.
— Когда-то это было так, Паксенаррион, — донесся до нее другой голос со стороны догоравшего очага. — Много лет прошло с тех пор. Злые силы повергли в прах этот союз и мечту о совместном правлении…
— Добрые силы помогут этой мечте восстать из пепла, — возразила Пакс. Неожиданно, повинуясь какому-то внутреннему порыву, она попросила богов дать ей свет. Как только яркая вспышка озарила комнату, она увидела вокруг себя множество эльфов. Многие из них, судя по дорогим одеждам, принадлежали к богатым и знатным родам. Волшебный свет паладина отражался в драгоценных камнях на перстнях, в полированных застежках и сверкающих ножнах оружия. Кроме того, он сияющими узорами плясал на стенах, где глянцевыми изразцами были выложены какие-то древние заклинания.
— А, так, значит, ты паладин! — Голос хозяина таверны был по-прежнему спокоен; по крайней мере, яркая вспышка не вогнала его в страх.
— Да, я прибыла в Чайю по зову богов, которым служу. Этот зов направил меня на поиски эльфов — эльфов, которые помнят лучшие дни: те дни, когда у короля Фалькьери была жена из знатного эльфийского рода, когда у них было двое детей…
— Кто это вдруг решил вспомнить о тех днях? — спросил эльф, сидевший в углу помещения. Он восседал на резном стуле, напоминавшем сплетение корней дерева в форме довольно внушительного трона. Бархатный плащ этого посетителя таверны был расшит золотыми и серебряными узорами.
— Это нужно королю, — ответила Пакс. — Он прислал меня к вам с этим вопросом.
— Человеческому королю?
— Да. Он знает, что дни его сочтены, и хочет, чтобы Лиония осталась после него мирным и процветающим королевством.
Сидевшие за столами эльфы переглянулись. Пакс почувствовала, как много всего было сказано между ними при помощи этих взглядов.
— Значит, сейчас, на смертном одре, он вдруг вспомнил о той мудрости, которая могла бы спасти всех нас, обратись он к ней раньше? — В голосе одного из эльфов, сидевшего у окна, слышалась ядовитая ирония.
— Успокойся, Чаум, — сказал ему богато одетый эльф. — Мудрость никогда не бывает лишней, и обрести ее никогда не поздно, а для человека, душа которого живет после его смерти, мудрость — и вовсе бесценный дар. — С этими словами он встал и подошел к Пакс. — Паксенаррион, — обратился он к ней, — ты этого не помнишь, но нам уже доводилось встречаться с тобой.
Пакс внимательно посмотрела ему в лицо, покопалась в памяти, но все было напрасно. Эльф улыбнулся ей:
— Мы нашли тебя замерзающей в горах. Мы едва не опоздали, но наши усилия увенчались успехом. И мы поступили с тобой не очень вежливо: наложили на тебя заклинание, с тем чтобы ты кое о чем забыла. Впрочем, клянусь тебе, мы доставили свиток к Эстиль Хальверик быстрее, чем это сделала бы ты.
Пакс сначала даже не нашла что сказать.
— Ты… значит, ты — один из тех эльфов, которые обнаружили меня после того, как…
— Да. После того, как ты уничтожила зло в Проклятом Лесу — нашем древнем святилище. Братья мои, — обратился он к сидевшим в зале, — эта женщина — действительно настоящий друг эльфийского народа. Я рад видеть тебя, Паксенаррион, не только во здравии, но и полной новых, неведомых тебе ранее сил. До нас прежде доходили слухи, что не все в твоей жизни было гладко.
Пакс только кивнула в ответ на это.
— Можешь погасить свет, потому что у нас есть свое освещение, — сказал ей эльф.
Пакс улыбнулась в ответ и мысленно велела волшебному свету погаснуть. Буквально спустя секунду комнату осветил волшебный свет эльфов, почти такой же, разве что с жемчужным оттенком. Казалось, что он зажигается просто в воздухе, без какого-либо определенного источника. К тому же в эльфийском свете предметы и люди не отбрасывали тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107